Мастер ножей

Мчусь сквозь лес. От скорости окружающее смазывается. Тьма, контуры деревьев, ткань звёздного неба — всё сливается в вихре движения. По ногам и телу хлещут ветки, но я ничего не ощущаю. Рядом со мной бежит рлок. Мы вписываемся в ветер. Мы и есть ветер.

Я не задаю вопросов. Между нами молчаливое понимание. На глубинном уровне. Связь с детства. Мой друг хочет показать что-то. Я должен это непременно увидеть. Вот и вся картина мира.

На одном дыхании мы пересекаем овраги. Перелетаем через холмы. Нас не задерживают ни топи, ни ручьи, ни реки.

Скоро.

Топи разрастаются, заполняя собой лес подобно проказе. Болезненный пароксизм матери-земли. Мы летим над бурой трясиной, и я понимаю, что уже светает. Непостижимым образом нам удалось преодолеть не только пространство, но и время. И вот перед нами вырастает зловещий Мерф, его бревенчатые дома, коньки крыш, украшенные резными фигурками зверей, демонстрирующими принадлежность тому или иному Клану.

Мы прыгаем. И мягко касаемся ската крыши. Это длинный и красивый прыжок. Потому что дом трёхэтажный, самый высокий в городе. Дом Клана Вепря.

Едва это осознав, я проваливаюсь внутрь. Сквозь доски, балки и перекрытия. В маленькую комнатку, где стоят трое. Седой старец, величественный, но сгибающийся под грузом лет. Широкоплечий мужчина, очень похожий на Ратимира. И худой всклокоченный незнакомец в кожаной броне.

На нас никто не обратил внимания.

Трое продолжили прерванный разговор.

— Это люди крумского князя, — голос человека в кожаной броне был хриплым. — С ними охранная грамота.

— Нет выбора, — покачал головой брат Ратимира. — Нас попросили. Те, кому лучше не отказывать. Ты должен повиноваться, Скрир.

Тот, кого называли Скрир, склонил голову.

— Ступай, — сказал Турм. — Исполни свой долг.

Скрир молча вышел из комнаты.

Пронзив стены и перекрытия, мы перенеслись к крыльцу. Дверь распахнулась, и человек, за которым мы следили, шагнул на улицу. Шагнул, уже обернувшись громадным серым волком. Или псом. Не разобрать. Прежде я таких не видал, поэтому не берусь утверждать.

И я понял.

Клан Гончих Псов начал охоту. На нас. Им приказали.

Скрир мчался по болотам, точно выбирая кочки и тропы, огибая гибельные участки. Его шерсть в свете лун отливала сталью.

Мерф растворился в водовороте моего сознания.

Я вновь сидел у костра. В нашем лагере. Вот только Ивен, Грорг, Трибор — все они исчезли. Ушли куда-то. Или сделались невидимыми. Что явно указывало на второй уровень сна, куда меня погрузил некто.

Некто, отделившись от языков пламени, обрёл форму.

Это был человек.

Лицо непрошенного гостя, вторгшегося в мои сновидения, скрывал капюшон. Он был одет как маг. Просторный балахон, подпоясанный шёлковым кушаком, на груди — замысловатый орнамент. Правую руку пришлого обвила змея. Не успел я опомниться, как тварь сползла на землю, выпрямилась и стала посохом. Посох этот, увенчанный оскаленной чешуйчатой мордой с двумя клыками, стоял вертикально. Пока его не перехватил хозяин.

— Впечатляет, — похвалил я.

Гость издал короткий смешок.

— Спасибо.

Он взмахнул рукой, наколдовывая себе стул. Изящный, с гнутыми ножками. Слоновой кости. Присел, не спуская с меня глаз.

Я потянулся к дуэльным клинкам, но, разумеется, их не было.

— Управляешь рунами, — прокомментировал человек. — Но не властен над собой. Так, мастер?

Молчу.

Он тоже не спешит с разговором. Посылаю зов. Ментальную волну, призывающую рлока. Без ответа.

— Мы одни, — покачал головой гость.

— Кто ты?

Он ответил не сразу.

— Посторонний. Так меня величает твой наниматель.

— Никакого имени?

— Мы верим, что знание имени даёт власть над глупцом, неосторожно раскрывшим его. Конечно, ты не посвящён в тонкости вербальных войн, но тот, кого ты сопровождаешь, способен доставлять неприятности определённого рода.

— Хорошо, — согласился я. — Посторонний.

— Да.

— И чего ты хочешь?

Посторонний довольно потёр руки. Голова посоха, державшегося вертикально, скосила изумрудный глаз.

— Ты прав. Нечего бродить окольными путями. Я намерен предложить тебе сделку. Но позволь вначале обрисовать безрадостное положение твоего отряда. — Посторонний сделал театральную паузу. — Прежде, чем вы достигнете цели своего путешествия, вас сожрут. В прямом смысле. Гончие Псы имеют обыкновение поедать врагов. С этим придётся смириться, таковы их обычаи. Охота началась, ты сам видел. И ещё. Ты успел заметить, что рлок не явился тебе на выручку. Это объясняется тем, что я научился блокировать его в твоём сознании. И, представь себе, обладая столь явным преимуществом, я предлагаю сделку. Цени.

— Боюсь, — я воздел руки в притворном ужасе. — Ты могуч.

— Сарказм неуместен. Как думаешь, если я убью тебя сейчас, что произойдёт в реальности?

— Дай предположить. Я умру?

— Хуже. Станешь безмозглым овощем, пускающим слюни. Незавидная участь, поверь. Я ведь такое уже проделывал.

— Допустим.

— Так вот. Я предлагаю сделку. Ты просыпаешься. Идёшь к своему нанимателю и режешь ему горло. Тихо покидаешь лагерь. И мчишься, что есть духу в Мерф. Там тебе дадут коня. А ещё — столько золота, сколько ты сможешь увезти. Поселишься в Трордоре. И до конца дней своих будешь жить безбедно. Как, собственно, и твои внуки с правнуками.

— А если меня догонят?

— Не догонят. Ты прикончишь и проводника. Без него эта компания сгинет в чаще. Тебя же выведет рлок.

— Недурной план.

— Рад, что мы договорились.

Я зевнул. Удивительно: сон внутри сна, в котором хочется спать.

— Нет.

Посторонний вздохнул.

— Что ж. Ты сам избрал свою судьбу.

Застывший, словно в патоке мир сдвинулся. Посторонний не успел привести свой приговор в исполнение. Потому что из леса белой молнией вылетел Рык.

Ложись.

Я подчинился.

И почти физически ощутил, как над моей головой пронёсся рокочущий удар рлочьего крика. Пламя пригнулось к земле, деревья за спиной Постороннего смело. Образовалась просека, шрам на теле земли. Уши заложило. Из моего носа потекла кровь. Всё же, краем зацепило...

Посторонний устоял.

Причём без видимых усилий. Даже капюшон не шелохнулся. Небрежным взмахом руки он вплёл в ткань мироздания клетку, в прутья которой и впечатался Рык. Штыри прогнулись, но выдержали.

— Глупое животное, — скривился Посторонний. — Здесь твои возможности ограничены.

— Чего не скажешь обо мне.

Голос.

Знакомый до безобразия.

Коэн материализовался рядом с нами. Совсем близко. Он ткнул кулаком в грудь Постороннего. Не удар даже, а лёгкий тычок. Последствия коего оказались катастрофичными. Посторонний окаменел, затем подёрнулся сеткой трещин. И рассыпался. В пыль.

Рассыпалась и клетка, удерживающая Рыка.

— Нам пора, — сказал Коэн.

Прыжок.

В мрачные закоулки Мерфа.

Дверь ближайшего дома распахнулась настежь. Коэн схватил меня за руку и выдернул... в реальность.

Глава 11

Воды Немеса

Поначалу я не уловил разницу.

Окружающее ничем не отличалось от декораций, созданных визитёром в моей голове. С тем лишь отличием, что здесь были люди. И они просыпались. Обступали меня, оживлённо переговариваясь. Из тьмы вынырнул рлок и неспешно приблизился к нам.

Я осмотрелся внимательнее.

Над миром по-прежнему властвовала ночь. Лишь на востоке небо слегка посветлело. Костёр прогорел до красных угольев.

Коэн трясёт меня за плечо.

— Ольгерд!

Я прихожу в себя.

Окончательно.

— Что ты видел?

Я сбрасываю его руку.

И только сейчас понимаю, что Коэн спас мою душу. Он вошёл в сон, сразился с Посторонним и победил. Похоже, мой наниматель ничем не уступает врагу. А в чем-то даже превосходит.

Мои губы разлепились:

— Спасибо.

Коэн сморщился.

— Оставь пустые церемонии. Я вытащил тебя со второго уровня. Но перед этим ты побывал в Мерфе. Что ты увидел там?

Собираюсь с мыслями. И рассказываю всё с самого начала. Без лишних подробностей. Почти дословно передаю диалог в доме Турма. Лица воинов хмурятся. Они чуют драку.

Когда я закончил, Коэн обратился к Ивену. Старик был уже на ногах.

— Как далеко отсюда угодья Гончих Псов?

— Три дня пути, — ответил проводник.

— А от них до Мерфа?

— Два.

— Итого — пять, — Коэн огладил бороду. — Негусто.

К нам приблизился Трибор. В полной экипировке.

— Нет. Это для нас — пять. Для псов — вдвое меньше. Если не втрое. Не забывайте, они охотятся не в человеческом обличье. И двигаются очень быстро. Хорошо, если у нас есть сутки.

— Но им не известно, где мы, — возразил Грорг.

— Зато известно, где нас ждать.

И тут я понял, что всё обстоит ещё страшнее.

— Птицы, — сказал я.

Меня не услышал никто. Кроме Коэна.

— Всем зажечь факелы! — приказал он. — Дрова в костёр! Несите луки и стрелы!

— Это ещё зачем? — осведомился Трибор.

— Потом объясню. Бейте птиц. Всех, кого сможете достать.

Лагерь оживился. Поднимались те, кто не проснулся. Кто-то притянул сухих поленьев, и костёр ярко вспыхнул. Мечники воткнули в землю по краям поляны факелы. Лучники приготовились стрелять. Я кивнул Трибору, и мы, что есть силы, заколотили половниками о котелки.

Птицы снялись с ветвей.

Их было около десятка, а то и больше. Едва различимые тени, даже в неверном свете факелов.

— Бейте их! — заорал Коэн.

Тетивы луков запели мелодию смерти. Лучники успели выстрелить дважды. Маленькие тушки, шелестя листвой, рухнули на землю. Часть застряла в ветвях. Остальные улетели.

Грорг выругался.

— Теперь они знают, — сказал Коэн. — И встретят нас у порогов.

— Если только, — вдруг подал голос Ивен, — не выступить прямо сейчас. Тогда есть шанс обогнать свору.

Колебались мы недолго.

— Сбор, — приказал Коэн.

Мы бросили экипаж, нагрузили коней под завязку водой, провиантом, верёвками, гвоздями, топорами и всем необходимым в пешем странствии. Ивен повёл нас звериными тропами к излучине Немеса. Мы двигались почти в кромешной тьме, освещая себе дорогу факелами. Рысью, чтобы не утомлять навьюченных лошадей. Проводник безошибочно ориентировался в чаще. С первыми лучами рассвета мы увидели, что лес поредел, а местность стала холмистой. Поднявшись на очередную возвышенность, мы остановились. В паре шагов от конских копыт начинался обрыв крутого левого берега Немеса. Склон, поросший кедром, сосной и лиственницей, уходил прямо в воду. Река была достаточно широкой, на одном дыхании не переплыть. И течение быстрое. По ту сторону Немеса простирались зелёные луга, а у самого горизонта чернела кромка леса.

Выбрав относительно пологий участок берега, мы приступили к строительству плота. Ивена и ещё троих ребят оставили в дозоре на взгорке, с которого хорошо просматривались окрестности.

Организацией постройки занялся Трибор. Он велел нам искать по берегу и валить еловые сушины. Нам предстояла нелёгкая задача — соорудить два больших плота, выдерживающих по десять человек с их пожитками, бронёй и оружием. Мы работали, разбившись по тройкам, сменяя друг друга. Повалив дерево, обрубали вершину, остатки сухих веток и, обвязавшись верёвками, вдесятером волокли длинные брёвна к месту сборки. Трибор тем временем отсёк от одного из комлей небольшой чурбан и погрузил в воду, на глаз определяя запас плавучести.

К концу дня мы уже с трудом держались на ногах. Несколько раз меняли дозорных, но всё было спокойно. Лес словно затаился.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы начали вязать плоты, используя пеньковые верёвки и гибкие ивовые прутья, вымоченные в реке. Спустив плоты на воду и зафиксировав их на мелководье швартовочными тросами, мы установили сколоченные ещё на берегу подгребники, затем вставили и закрепили греби. Остатки верёвок мы пустили на то, чтобы принайтовать к брёвнам наши тюки. Оружие сложили в центре плотов, укрыв его щитами и вбив для верности гвозди, выступающие на полпальца. Нехорошо, сказал Трибор, если с накренившегося плота начнут соскальзывать мечи.

Отчалили в сумерках.

Нападения так и не последовало. Вот только радости это не прибавило никому. Нас ждали в другом месте. Не исключено, что на порогах.

Я плыл на одном плоту с Коэном и Гроргом. Впереди, на некотором удалении от нас, держался плот, которым командовал Трибор. Лоцманом он взял Ивена.

Наши плоты вынесло на середину реки. Когда берег, примыкающий к угодьям Гончих Псов, отодвинулся, слившись в единую чёрную массу, я расслабился. И впервые за последние сутки почувствовал себя в безопасности. Убивать мне доводилось часто, и выходить живым из неравных схваток — тоже. Но то — с людьми или дикими животными. Сейчас же нам противостояли силы, ранее неведомые и с трудом укладывающиеся в моём воображении.

Течение медленно сносило нас к северо-западу.

Передо мной, скрестив ноги, уселся Коэн.

— Поешь, — он протянул мне крошащуюся лепешку и кусок солонины.

Благодарно кивнув, я набросился на еду.

Грорг стоял на корме, держа гребь. Рык улёгся за моей спиной, положив морду на массивные лапы и не проявляя видимого интереса к происходящему. Впрочем, волны от него исходили иные. Рлок впервые оказался на плоту, и его разум жадно впитывал нахлынувшие образы... Остальные понемногу разворачивали припасы.

Я положил рядом с пастью рлока кусок солонины. Зверь тоскливо посмотрел мне в глаза, но еду принял. Кусок моментально исчез в бездонной пасти.

Извини. Ты не сможешь охотиться, пока мы на реке. Будешь питаться этим.

Рык понял.

Повторять не пришлось.

— Он не впервые в твоём сне, — начал разговор Коэн, прожевав очередной кусок солонины и запив его водой. — Почему ты молчал?

— Ты о Постороннем?

— А о ком ещё.

Вздыхаю.

Скорее от вкуса пресной лепешки, чем от неприятного разговора.

— Да. Первый раз он попытался вмешиваться в мои сны ещё в Крумске. Тогда меня защитил Рык.

Услышав свое имя, зверь довольно заурчал.

— У них много фокусов в запасе, — задумчиво протянул Коэн. — И они делают выводы из своих ошибок.

— Читаешь мысли, — не удержался я от лёгкой иронии.

— Прекрати.

Пожимаю плечами.

— Что ты. Я благодарен. Ты меня вытащил, я не пускаю слюни у кострища. Только засыпать как-то не хочется сегодня.

— А вот это зря, — Коэн достал из складок одежды крохотный гранёный пузырёк. Свинтил колпачок, приложил пузырёк к губам. Глотнул. И протянул мне. — Пей.

Пузырёк выглядел подозрительно. Но Коэну я доверял. Жидкость обожгла язык и теплом разлилась по пищеводу. Выпивка. Такой, впрочем, я никогда не пробовал.

Я вернул пузырёк Коэну.

— Спи спокойно, — улыбнулся посредник. По его немолодому лицу побежали морщинки. — Я приготовил гостям парочку неприятных сюрпризов. Да они и сами об этом догадываются. К тому же, арсенал нашего противника весьма разнообразен. Однотипные ходы им несвойственны.

— Кто же они такие?

— Это я и сам пытаюсь выяснить. Видишь ли, по меркам моего родного мира, ещё пару тысячелетий назад их не стоило бы брать в расчёт. Есть, к сожалению, одна проблема. Они развиваются. И чего-то хотят. А мы — нет.