Человек с мешком-3,

И даже не привлекло, а насторожило. Опять. Да мать же перемать! Закончится это когда-то или нет!?

Я плавно, но быстро обернулся, традиционно уже положив руку на кобуру и стараясь одновременно охватить взглядом ближайшие столы. Откупить, что ли, и в самом деле, всю гостиницу?! Пройти ведь нельзя спокойно без того, чтобы к тебе какие-нибудь придур...

Я так и стал столбом, держась за пистолет.

От того, что увидел.

От расположенного в углу укромного столика ко мне направлялся человек (Понятное дело — не монстр из фильма про Чужих!)

И человек этот был одет в такой же, как у меня, демисезонный камуфлях военного образца!! Наш, земной! Более того — русский. Судя по офицерским погонам. Четыре звездочки. Капитан.

Вся только и разница, что на мне штаны и куртка были серой спецназовской расцветки, а на подходившем — зеленой армейской. Но и это еще оказалось не все.

Когда он подошел почти вплотную, я его узнал.

Конечно, мы не виделись давно, с самой школы. И, понятное дело, с детских лет изменились изрядно. Но не опознать эту мужественную, словно топором из дерева вырубленную харю (простите за сравнение) было просто невозможно.

В этот момент я понял, без преувеличения, каково это бывает — сходить с ума. Только пребывание в ступоре спасло меня от каких-либо опрометчивых действий. Например — кинуться с воплями бежать.

— Севка, — сказал, останавливаясь рядом с нами, мой старый школьный приятель Пашка Морозов по прозвищу Дед (От словосочетания "Дед Мороз"). Вид у него был заметно растерянный. — Как мы с тобой сюда попали? Это Сербия, что ли? Или что?

Я открыл рот и издал какой-то писк. На большее не хватило голоса. Я только и смог, что машинально сделать непонятный жест рукой. Не то просьбу подождать, не то попытку перекреститься.

Прокашлялся. Но и после этого все, на что меня хватило, это сказать:

— Пашка... Ты??...

И тут похмельная завеса у меня в голове колыхнулась — и я вспомнил...

Не совсем, конечно то, но все-таки.

Как мы с ним пьянствовали накануне у меня в номере. А потом, похоже, я отрубился. А Пашка пошел прогуляться, и видимо слегка заблудился. В незнакомом-то городе. Не мудрено, впрочем.

Что Морозов тут же и подтвердил.

— Ничего не пойму, — сообщил он напоследок. — Что за место? Не то Чехия, не то Словакия. Никто ничего не может объяснить. Еле трактир этот нашел. Хорошо хоть язык немного понятный. Ты где служишь, Гаршин?

По магической части. Мать перемать. И перемать-мать. Мать-мать-мать-мать... Да что же это такое в моей камере делается-то?! Помогите — хулиганы разума лишают...

Неужели это я его сюда...

— Сэр, — вмешалась американка, которой, видимо, надоело участвовать в происходящем в качестве бессловесной статистки. — Мы так и будем здесь стоять? Если нет, то представьте нас с вашим коллегой друг другу.

Мамма миа! Коза — дичи... Волосы у меня на ...(хотел сказть "на голове", но надо бы сказать "по всему телу") — в общем, зашевелились, покрылись инеем, встали дыбом и так и остались стоять. И поседели. Для полноты картины.

Все неувязки сошлись одна с одной, и мне как белый день стало ясно, откуда эти двое здесь могли появиться. Только "могли". Не обязательно — "появились". Но мне и этого хватило.

Уж слишком это самое "могли" было реальнее какого-либо другого объяснения. Уж настолько реальней, ну уж настолько!...

Но тут меня снова ударило.

Господи!

А кого еще, кроме этих двоих, я успел вытащить сюда за прошедших две недели!?

Я почувствовал, что еще немного, и я грохнусь в обморок. Что теперь делать?!

Морозов же, ни сном ни духом не ведавший о том, что творится, так сказать, внутри у меня, между тем посмотрел озадаченно на подавшую голос мисс Кент.

Потом снова на меня. И, видимо, что-то понял. Потому что без лишних слов развернулся в сторону американки и устроил целое представление:

— Позвольте представиться, мэм, — при этом он вытянул руки по швам, щелкнул каблуками и умудрился мотнуть головой в стандартном офицерском поклоне. Пижон, нля! — Капитан Павел Морозов! Российские Вооруженные Силы! Старый друг вот этого вот, — кивок в мою сторону, — оболтуса. А как мне называть вас?

Выслушав ответ — причем, похоже, на американку он сумел произвести впечатление — Пашка повернулся ко мне обратно и уже другим голосом, куда более обыденным, спросил:

— Ты где иностранку-то добыл?

Причем спросил по-русски. А с мисс Кент, как я запоздало сообразил, он общался на английском. Пусть не таком уж хорошем, как у меня (судя по ее же отзывам), но вполне понимаемом. То есть, языковый транслятор у него тоже не работал, если так можно выразиться. Как и у нее.

Ох, блин, пропади оно все пропадом... Я понял, что в Поставль в ближайшее время мне не уехать. Поскольку предстояло организовать тотальный обыск Терета на предмет наличия других гостей с Земли.

Или каких-нибудь необычных предметов (Каких? Откуда я знаю! Пьян же был до бесчувственности), упаси господи, которые тоже могли здесь оказаться.

Я посмотрел на сохраняющего еще пока спокойствие капитана Российской армии Пашку Морозова и ответил с непонятным для себя самого облегчением человека, справившегося с немалой сложности задачей:

— Где взял, где взял... Купил.

Глава 3. ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ...

"Я не извращенец!"

Аазимандус, демон.

Сутки спустя я все еще находился в Терете...

И испытывал очень большие сомнения по вопросу, когда же я отсюда уберусь. Кроме того, все это время я не спал и в любой момент ждал Конца Света или любого другого события, этому явлению равновеликого.

Представляете, какое у меня было настроение?

Впрочем, лучше изложить по порядку.

Отправив Пашку и мисс Кент спать, я, предусмотрительно нажравшись стимуляторов, со всех ног кинулся к Словинецу. И заставил его передать под мое командование все отряды городской стражи. Чего мне это стоило — это вообще отдельная песня. Только карт-бланш именем короля и то, что я являлся не кем-нибудь, а королевским магистром, помогло мне добиться своего.

Словинец ни за что не желал загружать стражников какой-либо дополнительной работой — из-за завершения сплавного сезона. И в чем-то я его вполне понимал...

Но и мне деваться было некуда. Ведь я даже подумать боялся, ЧТО ЕЩЕ я мог вытащить сюда с Земли, пока был в невменяемом состоянии. Да все что угодно! Или кого...

В общем, мы с казначейским секретарем едва не поругались. Но, в конце концов, сошлись на том, что я пообещал заодно присмотреть и за порядком в городе. А что мне оставалось? Не власть же в Терете захватывать, в самом деле...

Присмотрел, да...

Подозреваю, что такого Дня Плотовщика тут еще не бывало.

Практически все время до утра я занимался тем, что пресекал то и дело вспыхивавшие в кабаках по городу разборки. А кабаков в Терете много... Чтоб я еще когда-нибудь взялся за такой геморрой на свою голову!

Сперва-то я, дурак, еще пробовал выяснять, кто на кого наехал и кто же на самом деле виноват в случившихся потасовках. Но уже к середине ночи совершенно озверел от однообразности наблюдаемого скотства, и большее количество драк просто повырубал в полном составе, оставив всех участников валяться под столами.

Как потом выяснилось, это было самым наилучшим решением. Поскольку проспавшиеся к обеду алканавты ничего не помнили и разошлись восвояси в самом мирном расположении духа.

Возражать пытались только ошарашенные моими действиями кабатчики. У которых я, таким образом, по их словам, уменьшал ожидавшуюся прибыль. Но мне к этому моменту было уже настолько все по барабану, что я без малейших угрызений совести объяснялся с ними исключительно высокоэтажным матом, чем и исчерпал вопрос. Что меня даже самого удивило.

Впрочем, здесь, может быть, сказалось то, что мне и без этих пьяных драк было от чего выйти из себя.

Пока я изображал добровольную народную дружину в одном лице, вся остальная городская стража доблестно переворачивала город вверх дном. Проинструктированная мной на предмет поиска необычных людей и странных вещей (А что я им еще мог сказать?).

И этот частый гребень дал впечатляющие результаты.

Кого только за эту ночь мне ни приводили!... Какие-то бродяги без рода и племени, неизвестно чем занимающиеся в здешних местах. Приехавшие некстати в город крестьяне из окрестных деревень. Купец аж из самой Цитры, заблудившийся ночью по пути из местного борделя... Куча местных разбойников, традиционно вышедших на заработок по случаю окончания сплава — ох и обломал же я им всю малину!

Был даже один волколак, неизвестно что и неизвестно зачем делавший в Терете еще со времени моей здешней летней эпопеи. По-моему, он просто прятался. Во всяком случае, напуган бедолага был до самой последней степени. По недостатку времени я не стал с ним разбираться, а отправил в тюрьму с остальными криминальными элементами, попавшими в неожиданный "ощип" и вместо вожделенной добычи получивших возможность подумать о превратностях жизни, сидя на нарах.

Но это было еще все ничего. Распаленные обещанием от меня премии, теретские копы натащили мне в результате такого, что уже к утру я сделался обладателем коллекции, которую смело можно было везти в остравскую Академию. Или на Землю — сдавать во вторсырье. Причем — честно признаюсь! — назначения и половины принесенного я не определил бы даже под угрозой расстрела.

Например — странный цветной валенок (причем один, без пары), вся поверхность которого представляла из себя сплошной сложный узор, полученный, похоже, непосредственно в процессе изготовления. На мой вопрос, нафига это притащили, ответом было, что никто не знает, каким образом их такие делают. Н-да... Я тоже не знал.

Или объеденное молью чучело какой-то птицы, которую, по словам стражников, никто никогда в здешних краях не встречал (Породу определить не берусь; кроме одного — это был не попугай)...

Был еще абсолютно непонятного назначения набор берестяных... Я бы назвал эти изделия тарелками, если бы не одно "но" — при очевидном остальном сходстве у этих штук не было дна. Причем они явно так и были когда-то изготовлены. Кем и для чего — бог весть.

Но в основном, конечно, это собрание представляло из себя набор барахла. Годного только для того, чтобы выбросить его на свалку.

Беда в том, что в числе этого вторсырья были и явно понятного мне происхождения вещи.

Мне приволокли гору пустых и полных сигаретных пачек.

Корзину расправленных конфетных фантиков и шоколадных оберток.

Ведро — я офонарел — упаковок с презервативами.

Набор детских акварельных красок — уже явно побывавший в использовании.

Надувную резиновую лодку (Что я с ней собирался делать?!)

Свежераспакованную коробку, набитую пакетиками с чипсами.

Горсть пивных пробок.

Несколько упаковок женских колготок.

Женскую же кожаную сумочку (Пустую, с необорванным еще ценником)

Керосиновую лампу "летучая мышь". Заправленную.

Обычное оцинкованное десятилитровое ведро. Заводского выпуска. Земное, то есть.

Канистру спирта.

Колесо от троллейбуса... Хорошо, что без самого троллейбуса.

На фоне всего этого безобразия удивительно скромно выглядел ящик непочатых бутылок коньяка "Самтрест" и пустая емкость (одна, но зато трехлитровая) из под шампанского "Дом Периньен". Н-да... Губа у меня не дура. Только почему так мало?

В конце концов, я понял, что с меня достаточно.

Если ситуация нисколько не прояснилась, нужно было хоть немного поспать, чтобы быть в форме для продолжения поисков.

Наказав страже продолжать прочесывать город, и всех подозрительных задерживать до выяснения, я потащился в гостиницу.

Утешало, пожалуй, только то, что ни атомной бомбы ни даже завалящей гранаты обнаружено не было — я, видимо, хотя и невменяемо пьяный, отдавал себе отчет в том, что некоторые вещи доставать на божий свет может быть чревато. Это было отрадно.

Но это было, честно признаться, слабое утешение.

Еще меньшим утешением было то, что пока я, высунув язык, мотался ночью по городу, Пашка с Элизабет успели выспаться. И, едва я появился в гостинице, потребовали от меня самых настоятельных объяснений тому, что происходит.

И мне пришлось объяснять.

То, чего я и сам не понимал...

Понятное дело, что объяснить быстро не получилось.

Ну, положим с тем фактом, что они находятся в ином мире и Пашка и Элизабет склонны были согласиться: факты вещь упрямая. А окружали их факты весьма убедительные. Ладно. Но вот в то, что здесь существует магия — верить они категорически не желали. Ни под каким видом. Мне пришлось не меньше часа изображать из себя фокусника, вынимающего из шляпы чего ни попадя — от кролика до пулемета — но и то их до конца не убедило. Точнее говоря, результат оказался еще хуже, но это я сообразил уже потом...

А до этого мне пришлось рассказать свою историю. Подробно. Причем практически на двух языках. И одновременно. Ввиду того, что Пашка хотя и мог изъясняться по-английски — но все же не так хорошо, как мне показалось. А мисс Кент, разумеется, ни бельмеса не смыслила по-русски.

Как я с этим справился — не представляю.

Но полдня у меня на это ушло.

Если кто-то думает, что на этом все кончилось — то он ошибается.

Поскольку до этих двоих дошло, наконец, каким образом они могли тут очутиться. И с меня потребовали объяснений по второму кругу.

Я озверел, и совсем было собрался послать и их тоже. В том же направлении, что и кабатчиков. Но тут прибежал посыльный от городской стражи и сказал, что они нашли что-то настолько необычное, что понять его назначение просто не могут.

У меня душа ушла в пятки.

С самыми мрачными ожиданиями я велел Морозову и Элизабет оставаться в "Храбрых плотовщиках" и, на ходу заглотнув порцию стимуляторов, быстро двинул за посыльным. Лихорадочно соображая, что я буду делать, если это все-таки атомная бомба?

Но это была не бомба...

Это был лифт.

То есть — кабина лифта. Найденная в одном из глухих переулков, где она, похоже, пролежала все это время никем не обнаруженная. Большая, прилично отделанная кабина. С зеркалом и двумя шеренгами кнопок аж на двадцать этажей. С английскими надписями — но толку-то от этого?

Двери кабины были гостеприимно распахнуты, а с крыши свисал аккуратно обрезанный кусок троса. Никаких следов пассажиров этого транспортного средства в окрестностях не наблюдалось.

— Это, наверное, мой лифт... — сказала мисс Кент, когда я возвратился в гостиницу с несостоявшегося разминирования.

— В смысле? — не понял я.

— Я ехала в лифте, когда... Когда...

— По-онятно...

В общем, тут, наконец, дошло до рассказывания историй жертв моего запоя...

История мисс Кент была довольно незатейлива, но несколько усложнена экскурсами в обстоятельства ее служебной карьеры, мне абсолютно не нужными. Поэтому я эти моменты опускаю.

В целом же получалось вот что.

Где-то примерно в середине рабочего дня мисс Кент, офис-менеджер средней руки, отправилась с бумагами к начальнику отдела. Поскольку отдел располагался на другом этаже, она естественно воспользовалась лифтом. На ее счастье или наоборот лифт пришел пустым. Мисс Кент зашла, нажала кнопку, лифт поехал... После чего внезапно последовал толчок, погас свет — и Элизабет очнулась на улице Терета.