Тот, кто сидит в пруду

— Да, как верно заметил товарищ Веригин, наложение серь­езное. Водяных уже видели в нескольких окрестных деревнях и в военном городке. Областное руководство требует подроб­нейшего отчета, мы обязаны держать ситуацию под контролем. Перестройка и демократизация вовсе не означают снижения от­ветственности. Напротив! — И он важно поднял указательный палец вверх, словно подчеркивая важность высказанной мысли. — А то некоторые здесь, понимаешь, распустились! — Он досад­ливо взмахнул рукой и продолжил. — Значит так, товарищи. Оз­накомимся с отчетами по всем направлениям. Что нам скажут военные? Семён Семёнович! — обратился он к исполняющему обязанности командира части майору Скотниченко. — Что у вас?

— Докладываю, что дезактивация прудов была произведена полностью и в срок. Никакой биологической активности за от­четный период не наблюдалось. Это подтверждают и товарищи учёные. — Он неопределенно кивнул в угол, где притулился худенький очкастый представитель столичного секретного института.

— Совершенно верно, товарищи, — поднялся тот из-за стола и заговорил тоненьким срывающимся голоском. — Первоначальные исследования доказали полное отсутствие биологической активности в осматриваемых водоемах, как новой, предположительно возникшей в результате заражения, так и, извините, старой, первоначально в них присутствующей.

— То есть никакой жизни? — уточнил второй секретарь.

— Абсолютно.

— Но не могла ли она возродиться впоследствии?

— Что же, это не исключено... Но вот еще что. Исследования осложняются тем, что разработчика этого оружия нет в жи­вых, а все материалы уничтожены им перед смертью.

— А что с ним случилось? — поинтересовался второй секретарь.

— Покончил жизнь самоубийством, — спокойно сказал Веригин. — Повесился.

На минуту над столом повисла мертвая тишина. Её несмело нарушил ученый:

— Мы готовы возобновить исследования. Только заявочку, пожалуйста, подготовьте...

— Мы, со своей стороны, можем организовать оцепление и выставить охрану! — отрапортовал Скотниченко.

— Погодите, не нужно торопиться! — пресёк его служебное рвение Веригин. — Не нужно торопиться. Посмотрим, понаблюда­ем, кто ходит к прудам, кто выходит из прудов, если таковые конечно, имеются. Наблюдением будет заниматься исключитель­но наше ведомство. При необходимости мы подключим военных и милицию. Но пока, насколько я понимаю, такой необходимости нет. Все случаи паранормальной активности объекта не причинили людям никакого вреда, если не считать легкого испуга.

— Ничего себе легкий испуг... — начал директор школы и осёкся, вспомнив свой невольный конфуз.

— Не беспокойтесь, Виктор Степанович! В школе будут постоянно дежурить наши люди. Они примут меры в случае повторного появления объекта. Хотя оно маловероятно, но обезопасить­ся все же стоит. Ещё просьба к вам, Виктор Степанович. Нельзя ли в течение ближайшей недели обеспечить в школе работу с ребятами? Вдруг кто-то что-то видел, кто-то что-то зна­ет. Наверняка найдутся такие. Вы ведь знаете ребятню, везде лазают, все примечают.

— Пожалуйста, товарищ Веригин, - с явной неохотой прого­ворил Гога. — Только, надеюсь, это не повредит учебному про­цессу... Ведь и выпускные экзамены на носу...

— Что вы, что вы! Мы работаем предельно аккуратно.

Снова встал со своего места учёный и, запинаясь, промямлил:

— Возможно, мы имеем дело с неизвестной науке жизнью... предположительно, разумной... Грех упускать такую возможно­сть.

— Не беспокойтесь, товарищ Лебедев. Вам будет предостав­лена возможность для исследований. Под нашим, разумеется, контролем, — заверил его, холодно улыбнувшись, Веригин. — И помните о том, о чем я говорил в самом начале совещания. Ре­зультаты его должны быть строго засекречены.

— Разумеется, разумеется... Не извольте сомневаться, — залебезил Лебедев, а про себя крепко выругался, причем самы­ми лестными словами, адресованными работникам органов, были "сатрапы" и "душители".

Выслушав рапорт капитана милиции Иванова об инциденте во дворе школы и сообщение сержанта Приходько о происшествии возле бойлерной, согласовали намеченные действия с предста­вителем исполкома и далеко заполночь разошлись-разъехались. Лишь Веригин ненадолго задержался, поджидая директора школы, который нарочито долго возился с дверным замком, запирая храм знаний на ночь. Когда тот спускался по ступенькам к поджидающей его машине, то услышал любезное предложение:

— Виктор Степанович, вас подвезти?

— Нет, товарищ Веригин, премного благодарен. Я пешочком пройдусь, мне тут недалеко, для здоровья полезней. Да и где тут в нашем городке на машине разъезжать! Его вдоль и поперек за пятнадцать минут можно обойти...

— Ну, как знаете, как знаете... Надеюсь, мы еще увидим­ся... Спокойной ночи, Виктор Степанович!

— Всего доброго, товарищ Веригин!

20. Папа Карло и Митька. Серпейск-13

Долго уговаривать Папу Карло не пришлось: все же в нем был еще жив дух ученого-исследователя. С юных лет увлечен­ный физикой и астрономией, он и не предполагал, что станет всего лишь учителем в сельской школе. Но человек предполага­ет, а Бог располагает. Он лишь попросил остаток недели на то, чтобы осмыслить сообщенные ему факты. А потом пригласил к себе в кабинет после уроков Юрку с Андреем.

— А что, ребята, вас еще не вызывали? — спросил он меж­ду прочим.

— Куда, Виктор Александрович? Зачем?

— Да органы копают. Весь преподавательский состав уже допросили. Мы, конечно, смогли сообщить только о появлении Водяного во дворе школы. Больше нам ничего неизвестно, — и он хитро подмигнул приятелям.

— Нет, пока не вызывали. Ждем-с. Но вряд ли сможем к этому что-то добавить, — откликнулся Андрей.

— Виктор Александрович, что же вы думаете обо всём об этом? — спросил он после непродолжительной паузы.

— Андрюша, ты читал "Солярис" Станислава Лема? Я ведь знаю, ты увлекаешься научной фантастикой.

— Да, читал. Очень понравилось.

— Это я к тому, что в нынешней ситуации мне видятся не­которые параллели с романом. Прежде всего это, конечно, ка­сается двойников.

— Что же это такое и как оно возникло? — спросил Юрка.

— Понимаешь, Юра, известных мне фактов достаточно только для того, чтобы делать более или менее вероятные предположе­ния, — говорил учитель, чертя на листке бумаги какие-то непонятные знаки и время от времени приглаживая рукой шевелюру. — Очевидно, что первопричиной возникновения Суще­ства, будем называть его так, послужило проникновение в воду некоего биологически активного вещества, используемого в во­енных целях, нового вида бактериологического оружия. Плюс к этому удобрений со склада, плюс дезактиваторов, добавленных в этот адский коктейль — иначе не скажешь! По неизвестной причине это привело к результатам, противоположным цели, к зарождению в пруду Существа, неизвестного науке вида био­логического организма.

— Так оно... разумное? — спросил с волнением Андрей.

— А вот этого, Андрюша, никто не знает.

— Как же, оно ведь способно производить двойников, ко­пировать человека... — заметил Юрка.

— ...песни петь, — добавил Андрей.

— Все верно, ребята, но это еще ничего не доказывает. И попугай способен подражать человеческой речи. Кроме того, в природе известны многие вида защитной мимикрии, когда живот­ные копируют внешний вид хищников или окружающей среды, ме­няют расцветку, как, например, камбала или хамелеон.

Все замолчали, обдумывая сказанное.

— Так вот, — продолжил через минуту Пана Карло прерван­ную мысль, — насколько мне известно, не было отмечено ни од­ного случая осмысленной речи со стороны Водяных. Что же ка­сается песни, то ведь ее может воспроизводить и проигрыва­тель, и магнитофон. Так что доказательства разумности Суще­ства пока нет. Хотя это и не исключено.

— А возможен ли в таком случае контакт с ним? — поинте­ресовался Юрка.

— Ничего невозможного нет. Но он будет чрезвычайно сло­жен, ведь природа Существа абсолютно чужда человеческой... А теперь, ребята, у меня будет к вам огромная просьба. Нужно будет сходить на пруд и взять пробы вода и ила. Только прошу вас, будьте предельно осторожны, не рискуйте понапрасну.

Когда ребята направились к выходу, от дверей кабинета отделилась щуплая фигурка в школьной форме и стремительно скрылась за углом коридора...

Органы во все времена следовали нехитрому правилу Глеба Жеглова: всегда найдется человек, который что-то видел, что-то знает, что и было озвучено майором Веригиным, Дедом, на совещании. Вторым правилом органов было брать на пушку тех, кто чувствует за собой вину. Поэтому ничего удивительного, что Митька стал одним из первых, кого выдернули прямо с уроков и пригласили в освобождённый по этому поводу кабинет завуча, занятый теперь молоденьким лейтенантом КГБ для приватных бесед.

Митька угрюмо шел по тихому и пустому коридору, смотрел в окна, присушивался к происходящему в классах, всячески оттягивая неприятную встречу. Но страшная дверь неумолимо приближалась. Митька неуверенно потоптался возле нее и затем тихо постучал.

— Войдите! — раздалось из-за двери.

За столом завуча сидел молодой человек в сером костюме. Молодому человеку на вид было не больше двадцати пяти лет, он был тщательно выбрит, имел оттопыренные уши и кучерявую шевелюру.

— Садись, Дима! — кивнул он на стул напротив. Митька присел на краешек стула. — Лейтенант Коняев. Евгений Трофи­мович, — представился молодой человек и пару минут молча перебирал бумаги на столе, словно забыв о посетителе.

— Так вот, Дима, ты, наверное, догадываешься, по какому поводу мы тебя пригласили.

Митька отрешенно смотрел в окно. На школьном поле две команды усердно гоняли мяч, и одна из них только что забила гол в ворота соперников. Шел урок физкультуры. Лейтенант тоже посмотрел в окно и сказал:

— И я футбол люблю... А за какую команду ты болеешь?

— За минское "Динамо".

— А-а-а... Я тоже за "Динамо", только за московское. Так, стало быть, мы с тобой одноклубники...

Снова в воздухе повисла тягучая пауза.

— А твои друзья, насколько я знаю, спартаковские фанаты, — нарушил тишину лейтенант.

— Бывшие друзья, — уточнил Митька.

— Hy, тем более. Так вот давай о них и поговорим. Ты знаешь, что мы проводим расследование, связанное с появлением Водяного во дворе школы? Что тебе известно по этому поводу? Видел ли ты Водяных в других местах? Слышал ли ты какие-ни­будь разговоры о них? Где? Когда? От кого?

— Я только раз видел Водяного. Как и все, возле школы. Больше ничего сообщить не могу.

— Ага, ага, понятно... Ты смотри, какой молодец! Здоро­во играет, — лейтенант указал за окно, где один из игроков, плотный парнишка невысокого роста, ловко протащил мяч по флангу, попутно обойдя троих защитников. Его смог остановить только высокий блондин, в стремительном подкате выбивший мяч в аут.

— Кто это? — спросил лейтенант у Митьки.

— Маленький толстенький — это Андрюха Воронин, а высокий белобрысый — Юрка Борисов.

— Понятно. Твои бывшие друзья... А из-за чего вы поссорились?

— Так. Не из-за чего...

— Ну да ладно... Тогда, может быть, поговорим о твоих новых друзьях? О фашистах? Из-за них тебя, кажется, из ком­сомола исключили?.. Или, может быть, поговорим о шпагах из музея? Или о том, почему твои братья и сестры умирают во младенчестве? Выбирай тему сам. О чем бы тебе хотелось погово­рить?

— Товарищ лейтенант, зачем вы так?

— Пойми, Дима, если ты не хочешь говорить по-хорошему, мы можем поговорить и по-плохому... Ты знаешь о возможнос­тях нашей организации. Мы можем снять с тебя все взыскания. А можем и наоборот. Может быть, ты хочешь в детскую колонию, на "малолетку"? А нравы там, доложу я тебе, суровые, там с тобой цацкаться не станут! Ты, например, знаешь, кто такой "петух" на зоне?.. Достаточно одного нашего слова. Все за­висит от тебя. Ты же не хочешь огорчать своих родителей?

Митька заметно сник, тяжело опустил голову на сложенные ладони, шмыгнул носом и вздохнул. Лейтенант между тем заку­рил из лежащей на столе красно-белой пачки и выпустил в потолок клуб сизого дыма.

— Закуривай, Дима, угощайся. "Мальборо", и не какое-ни­будь финское или молдавское, а настоящее штатовское. Рекомендую! — Он подтолкнул пачку в Митькину сторону. И, видя его нерешительность, ободрил: — Бери, бери, здесь можно, никто не узнает.

Митька трясущейся рукой потянулся к пачке, отдернул руку, посмотрел на лейтенанта, тот ободрительно кивнул. Наконец достал сигарету и, ломая спички, стал прикуривать.

— На, держи, — сказал лейтенант, подавая Митьке зажигал­ку "Зиппо". — Как говорится, почувствуй разницу!.. Можешь оставить себе... Ну что, Дима, будем сотрудничать?.. Кстати, мы никогда не забиваем оказанные нам услуги. Можем и материальную поддержку оказать. Нужны тебе деньги?

— Кому же они не нужны?! — Митька заметно оживился. — Я давно мечтал велосипед себе купить, а у родителей, как обычно, бабок ни на что не хватает.

— Будет тебе, Дима, и велосипед, и мопед, и мотоцикл, если пожелаешь. Все, конечно, со временем, не сразу... Так что, будем сотрудничать?

— Будем!

И Митька во всех подробностях рассказал лейтенанту о походе друзей на пруды, о виденных Игорем призраках, о решении обратиться за помощью к Папе Карло.

— И вот тебе, Дима, первое задание, — лейтенант окинул его с ног до головы оценивающим взглядом и невольно усмех­нулся уголками рта — рыбка была поймана и теперь он ее не упустит. — Постарайся выяснить, когда компания с учителем собирается отправиться на пруды, проследи за ними. Обо всем увиденном и услышанном доложишь лично мне... Не бойся, тебя будут страховать наши люди. А вот тебе номер телефона для связи. Запомнил?.. Теперь верни бумажку мне... Да, ознакомь­ся и распишись... Хорошо... Ну, всего доброго! А это тебе на карманные расходы.

Митька покидал кабинет с бешено стучащим сердцем, сжимая в потном кулачке честно заработанные тридцать сребреников.

21. Витька и Митька. Серпейск-13

Митька скурвился. Скурвился окончательно и бесповоротно. Друзья почти перестали с ним общаться, лишь иногда перекиды­ваясь парой слов, так, "привет-пока". Только Витька, добрей­шей души человек, как-то окликнул его на улице, спешащего с коробкой под мышкой в неизвестном направлении:

— Бульбаш, куда намылился?

— К Атанасу на день рождения.

— Ну, иди, иди к своему Сатане. Добро пожаловать в ад!

И Витька Слон закатился своим знаменитым инфернальным смехом, приводящим в ужас случайных прохожих. Добрейший Витька обладал внешность вполне примечательной — он был похож на актера Юрия Никулина в молодости. И таким же веселым нра­вом. С Андреем Витьку связывало многолетнее знакомство, жи­ли они в соседних домах, соответственно во втором и третьем по улице Гагарина. Андрей принимал Витьку в октябрята, на торжественной линейке пристегнув значок-звездочку с изобра­жением маленького Володи Ульянова с кудрявой головой на лац­кан его форменного школьного пиджака; вместе с ним на летних каникулах отрабатывал обязательную двухнедельную трудовую смену на пришкольном участке, пропалывая и поливая посадки; учил его, как и многих соседских мальчишек, играть в футбол, поскольку постиг секреты спортивного мастерства гораздо раньше других. А разве этого недостаточно для дружбы?