Тот, кто сидит в пруду

Жена могла догадываться о сущности таких дополнительных дежурств. Но куда ей было деваться после двадцатилетней совместной жизни? Тем более что и кожа, и рожа, даже в те далекие годы не самого лучшего качества, теперь уже окончательно потеряли всю привлекательность. Отец её, который по мере сил тащил за шкирятник Ивана Васильевича по служебной лестнице, иногда даже мордой по ступенькам, давно не у дел (случилось, что лизнул не того и не туда). Так что рыпаться было не по силам. Учиться после школы не училась и не работала ни дня, валялась перед телеящиком, впулившись в зарубежную многосерийную муру, вместе со стаканчиком того, что было жидкого в холодильнике. А на ночь оставался целый шкаф конфискованного порно и проворная домработница Наташка.

Вторую ночь пришлось просидеть на прослушке. А вот прошедшая никаких приятных воспоминаний не оставила. Обычный преферанс у начальника после русской баньки с умеренным возлиянием. Когда-то Клишев был преферансистом квалифицированным, мог и рискнуть тогда, когда предчувствие этого требовало, но мог и часами выжидать на распасовках или изредка отдавать положенные висты на шестерных, если карта упорно не шла. Но куда как забавней было играть в молодости, в своей компании на интерес (больше чем на бутылку Клишев за всю жизнь не проигрывал, даже в тех случаях, когда шла сплошная "чёрная полоса"), а то и попросту на азарт. А сейчас даже карты опротивели, но отказываться от пульки у начальника было не принято, уходили из устоявшегося кружка своих людей только после событий чрезвычайных и навсегда. Как обычно, после таких трудов негласно разрешалось понежиться в своих (или чужих) постелях до обеда, а потом собирались в кабинете начальника на коротенькое совещание.

Так было заведено давно. Но сегодня утром, часов в семь, когда игра заканчивалась, и собирались уже расписывать, начальника позвали наверх, в домашний кабинет. Все поняли, что если приглашают в такое время к закрытой связи, то случилось что-то серьезное. Генерал вернулся через десять минут осунувшимся, посеревшим. Коротко бросил:

— К нам едет ревизор из главка. Приказано собраться в Управлении к девяти.

В половине девятого весь состав отдела, восемь человек, построился в зале перед кабинетом начальника. Было тихо, все молчали, лишь начальник поскрипывал новыми, специально по этому случаю надетыми лаковыми сапогами.

Без десяти девять в зал быстро вошли двое в штатском: впереди коренастый человек с ежиком седых волос, а за ним, как водится, кучерявый, с иголочки одетый "качок" с папкой под мышкой. Дед, так Клишев назвал его про себя, пробежал по сотрудникам отдела быстрыми мышиными глазками, сухо сунул руку начальнику и повлёк его за собой в кабинет. "Качок", естественно, сунулся за ними, тщательно прикрыв за собой двойные двери. Клишев задумался о чем-то своем, заветном, поэтому не заметил, как раскрылись двери, и бархатистый голос су­пермена произнес:

— Прошу войти подполковника Клишева!

Тот вздохнул неслышно, про себя, и вошел в хорошо знакомый кабинет. Дед сразу же взял бык за рога:

— Мы предлагаем вам выполнить важное задание. Готовы?

— Так точно!

— Пригласите сюда майора Розинкина и подождите нас в приёмной. Поедем на инструктаж.

Клишев вышел, подошел к Розинкину и показал ему молча на двери. Тот вроде бы побледнел, шумно выдохнул и, щёлкнув каблуками, вошел внутрь, чтобы через минуту вернуться. Никто ничего не спрашивал, интересоваться здесь было не принято. Еще через пару минут вышел и генерал, сопровождаемый штатскими товарищами. Дед подошел к Клишеву.

— Если не передумали, то едем на инструктаж. А майору Розинкину генерал даст свою машину (шофёр будет наш), его отвезут куда надо.

Было холодно. Солнце недавно взошло, дул прнзительный ветерок, гоняя неизестно откуда взявшийся в таком святом месте мусор. Генерал уставился на все эти пачки и окурки, как бы желая испепелить их взглядом, попытался отфутболить смятую пачку "Явы" и тут же едва не шлёпнулся на крыльцо, вымощенное плитками полированного гранита, поскользнувшись на подошвах своих лаковых сапог. И шлёпнулся бы, пожалуй, не подхвати его шедший ближе всех к нему супермен. И это тоже вспомнилось Клишеву на пустынной лесной дороге. Розинкина посадили в генеральскую машину, видимо, впервые за всю его недолгую службу в Управлении. За руль сел еще один человек в штатском, вышедший из неприметной "шестёрки", стоящей поодаль. Генеральский лимузин унёсся, только много позже Клишев узнал, что поехали они в Главное управление железнодорожных сообщений срочно оформлять воинский эшелон на химический полигон в Поплесецк.

Клишева подвели всё к той же "шестёрке" и усадили на заднее сидение рядом с упитанным качком. Машина только внешне казалась обычной, а внутри была похожа на кабину истребителя, судя по обилию приборов, переключателей, сигналь­ных лампочек.

Ехали совсем недолго. Через несколько кварталов свернули к незаметным заржавленным воротам, которые тут же раскрылись. В глубине двора стоял обычный фургон на базе КамАЗа, куда по лесенке поднялись вчетвером, на этот раз вместе с шофёром, или кем он там был на самом деле. Внешне так обычный шоферюга в потрепанной кожаной куртке и выцветших джинсах.

Внутри фургон был разделен пополам, все расселись вокруг столика, закрепленного посреди тамбура. Распахнулась дверь во вторую половину, и Клишев увидел, что если "шестёрка" бы­ла оборудована как самолет, то внутри основной половины фур­гона был никак не меньше чем командный пункт космической станции. Оттуда вышел одетый в какую-то странную куртку, похожую на лётную, невысокий, коротко подстриженный брюнет. Видимо, он тоже был начальником, потому что сопровождающие встали. Он кивнул им, а Клишеву подал руку. Пожатие было су­хим и крепким. Обращаясь к Клишеву, он сказал:

— Их я сегодня уже видел. А у вас как настроение? Хоро­шее? Это значит отличное! Перейдем сразу к делу, а оно очень срочное. Выбрали мы вас, Клишев, потому что вы служили в той воинской части, куда придется поехать. Долго рассказывать нечего. Как вы знаете, мы подписали международный договор о запрещении разработки химического и бактериологического оружия. Пришлось прикрыть много очень современных предприятий и прекратить работы по перспективным направлениям. Кое-что успели припрятать. Так вот, на химскладе известной вам части есть несколько емкостей с маркировкой "икс-два". Мы толком сами не знаем, что это такое, но, скорее всего, для последующих разработок очень важное. Все дело в том, что американцы раскопали что-то об этих бочках и, скорее всего, там можно ждать международной комиссии. Могут быть крупные неприятности. Так вам, Клишев, предстоит сделать простое и ответственное дело: проследить за погрузкой и отправкой этих бочек. И ещё одно: проконтролировать отправку всех людей, задействованных в этой операции, и техники через железнодорожную станцию Ворожейск на полигон в Поплесецк. Ваш колле­га майор Розинкин к этому времени подгонит туда платформы и теплушку. Всё очень просто. Помогать вам будет командир части, мы дадим пакеты на этот случай. И последнее: во всём слушайтесь вашего шофера. Зовут его Георгий Степанович, человек он опытный, у него будет всё необходимое для безусловного выполнения задачи, даже сверх этого, на всякий случай. Вопросов нет? Тогда вот несколько пакетов. Красные отдавать по одному командиру части. А ваши — белые. Первый вскроете по прибытии в часть.

Клишев расписался в ведомости за десяток пронумерованных пакетов, которые положили затем в портфельчик, очень похожий на те, с которыми бегали раньше в первые классы.

— Прошу обратить внимание, что дело это особой секретности, государственной важности. Вопросы? Все ясно? Тогда в добрый путь! Прибудете, всё подготовите, а исполните ночью, после полуночи.

Дед с качком остались в фургоне, а Клишев, сопровождаемый таинственным шофёром, отправился на выполнение задания. Но чисто получается только на бумаге. Уже километров через двадцать Георгий Степанович, желая ухарски подрезать какую-то навороченную иномарку, выехал на обочину, где плотно сел в грязь на брюхо. После некоторого раздумья он связался по рации с кем-то, и через полчаса к ним подошёл заляпанный навозом по самую заглушку трубы трактор "Беларусь". Из кабины выскочил мужичок невыразимо грязного облика и, радостно хлопнув руками, взвизгнул:

— Вот и есть пузырь на подлечение, а то с утра никак не работается!

Георгий Степанович буркнул:

— Если через пять минут не вытащишь, так я тебя на пятнадцать пузырей раскатаю.

Тракторист полез в кабину.

— Вот так вот я тебя буду вытаскивать! — злобно выпалил он, сопровождая слова всем понятным жестом. — А то все с гонором, а Митька вкалывай на них, как при царе, а ведь говорят по деревне, что рабство отменили.

Георгий Степанович не спеша открыл дверцу, подошел к взбирающемуся в кабину трактористу, сдернул его за штаны с лесенки, поддал ногой в живот ещё до приземления, а затем добавил кулаком в бок. Мужичонка растянулся на обочине, раскинув руки. Глаза его закатились, и сквозь многодневную щетину и грязь проступила желтизна кожи. Георгий Степанович подождал пару минут, потряс тракториста за плечо, плеснул ему в лицо воды прямо из лужи, а потом ещё поддал ногой в бок. Лицо тракториста в грязных разводах задрожало, глаза побегали-побегали и остановились на Георгии Степановиче. Тот рявкнул:

— Ну что, дошло теперь? Или добавить?

— Вы так бы сразу и сказали: господа — мафия, так мы сейчас для вас моментом... в лучшем виде... мы завсегда...

Он перевернулся на живот, после нескольких попыток встал на ноги и, покачиваясь, подошел к трактору:

— Голодный я шибко, так что сам шлёпнулся, вы уж извиняйте.

Георгий Степанович поковырялся в бардачке, вынес бутерброд, и тот исчез во рту тракториста, как будто его и не было. Шофёр вздохнул, достал ещё один бутерброд, последовавший туда же и с той же скоростью. Георгий Степанович про­ворчал:

— Работали бы так.

— Извиняйте, а капельки для сугреву не будет? Замёрз я сильно...

— Не наглей! Вытащишь, тогда видно будет.

Но выскочить скоро не удалось, лопата у тракториста оказалась с таким коротким черенком, что ею хоть суп хлебать, по меткому выражению Георгия Степановича. Тракторист быстро-быстро, как кролик, принялся выгребать грязь голыми руками из-под передка машины, чтобы закрепить трос. Но мёрзлая грязь не поддавалась. Георгий Степанович достал из багажника сапёрную лопатку и скоро откопал крюк.

— Нам бы такие! — восхитился тракторист.

— Всё равно через день пропьёте!..

Пока вылезали на дорогу, прошло ещё полчаса. Тракторист достал продавленную грязную алюминиевую кружку. Георгий Степанович плеснул немного из фляжки и подал ещё бутерброд. Тракторист выдохнул и выцедил из кружки влагу.

Лицо его вытянулось, и он недоуменно посмотрел на Георгия Степановича.

— Это "Пепси-Кола", друг. Самый ценный напиток в твоём состоянии. Ну, бывай здоров!

Вроде бы и недолгая дорога оказалась как заклятая. Только отъехали километров на пятнадцать — впереди огромная пробка, ни туда, ни сюда. Георгий Степанович походил, узнал, что делается, и снова сел, недовольно бурча, за руль:

— Из Москвы в "Еноты" едут охотники, десять-пятнадцать генералов-отставников, так для них уже час все дороги перекрыты, чтобы им быстрее до жареного кабанчика добраться. Порядки, чёрт возьми!

Посидев ещё полчаса, он связался с кем-то:

— Вы долго еще будете здесь выкобениваться?! У меня срочное дело! Ах, у всех срочное дело! Так я тебя найду и не только штаны спущу, но и кожу с мудей! Свяжешься со мной, если захочешь. На какой частоте у вас вертолет работает? Я дам сейчас маячок.

Минут через десять к "жигулю" подобрались два милицейских "уазика" и, расталкивая машины буквально по кюветам, медленно повели вперёд. Несмотря на закрытые стекла, удалось узнать много интересного не только о себе, но и об окружающих. Там не смогла проехать "Скорая помощь" с роженицей, у шофёра полопались фляги с молоком. А о "жигуле" мнение было однозначно: мафия едет, деньги заплатили, вот их милиция и сопровождает.

И ещё узнали много интересного о власти, о министрах, парламенте и дерьмократах, о коммуняках и, естественно, о Сталине.

На всё на это уходило время. Было уже часа три, Георгий Степанович успокоил:

— Осталось около часа, да и дорога будет свободнее, так что управимся в срок.

Но это было ещё не последнее их приключение. Едва отъехали километра три от перекрестка, как с боковой дорожки впереди, возле которой на широкой красной доске зеленой краской было написано: "Пионерский лагерь "Красный строитель", выскочил шикарный, навороченный джип, а справа и слева "шестерку" зажали две иномарки.

Георгий Степанович выругался:

— Вот эти сволочи почище всякой мафии будут. — Он выта­щил огромный блестящий пистолет из бардачка. — Опусти чуть-чуть стекло и бомби по машине, сначала по водиле и движку, а потом по пассажирам. Отдача сильная и пули разрывные, имей в виду.

Уже после первого выстрела у Клишева заложило уши. Но результат этой стрельбы превзошёл все ожидания: скоро ино­марка превратилась в раздолбанную консервную банку, которая слегка дымилась.

Георгий Степанович из небольшого автомата снял водилу со своей стороны и разбил двигатель второй иномарки. Но и оттуда ответили очередью прямо по двигателю.

Георгий Степанович сказал:

— Двери и стекла у нас бронированные, а вот капот и двигатель обычные, иначе мощи движка не хватило бы нас таскать. Возьми в бардачке обойму и замени на всякий случай. Мы даже назад двинуться не можем, движок зацепили. Смотри на джип, вот там, я уверен, у них есть то, что может нас раздолбать в пыль. Приоткрой дверь на всякий случай, и если увидишь вспышку из джипа, ныряй вниз. А потом, если получится, будем бомбить по джипу.

Джип секунд тридцать не двигался, затем сдал назад, как бы давая дорогу. Ещё через полминуты оттуда вылез полный мужчина в пёстром свитере и не спеша направился к "шестёрке". Сначала он подошел к машине с правой стороны, поцокал язы­ком, посмотрел на останки иномарки, а затем поманил пальцем Георгия Степановича. Тот сказал Клишеву:

— Ты сиди здесь и будь наготове, но, по признакам, всё обойдется.

Толстый покачал головой:

— Н-да, видимо, мы влезли не туда, куда нам можно. Что же, глубоко извиняемся, и для того, чтобы замять дело, предлагаем солидную компенсацию. Идет?

— Зацепило движок. Нужен ремонт.

— Дело секундное, у нас умельцы высшего класса. — Он что-то прорычал в сотовый телефон.

Подскочил джип. Открыли капот. Потом рыжий парнишка по­шептался с хозяином. Выскочил из леса микроавтобус. Несколь­ко человек занялись шпаклевкой жигулевского кузова, а двое что-то меняли в движке.

— Шпаклевка застынет через две-три минуты, подкрасим ещё за две минуты. За это время и мотор отремонтируем. Так что на всё про все уйдет семь-восемь минут. Засекай. Почти как на "Формуле-1".