Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На берегу вокруг камня-стола по кругу были расставлены три камня-стула с плоскими верхушками. На двух восседали Витька Слон и Любимчик Пашка и играла в дурака на щелбаны. Привет, Слон, сказал Андрей. По-моему, мы с тобой сегодня уже виделись, сказал Слон. Но не беда, с хорошим человеком и по три раза на дню здороваться приятно. Привет, Толстяк! Привет, Толстяк! — как эхо отозвался Любимчик Витькиным голосом. Я тебе покажу Толстяка! — взвился Андрей. Это для него я Толстяк, а для тебя — Андрей Владимирович. Понял?! Привет, Андрей Владимирович! — послушно сказал Любимчик.
Витька, выложив четыре пиковых туза, в очередной раз выиграл и обрушил на голову Пашки серию смачных щелчков, причем голова того гудела, как колокол. Бом! Бом! Бом! Это в церкви звонили к обедне. А вон церковь, возвышается на дальнем берегу пруда, гордо горят на фоне голубого неба золоченые кресты. Тут, однако, погода испортилась, солнце зашло за тучу, и свет летнего дня постепенно померк, стал сумеречным, предгрозовым, фиолетовым.
А мне с вами поиграть можно? — спросил Андрей. Нет, тебе с нами нельзя! — услышал он голос за спиной. Он медленно обернулся и встретил холодный немигающий взгляд жутковатого вида старухи, затянутой во всё чёрное. Это та самая старуха, что повстречалась мне прошлой осенью в лесу! — закричал Витька. Внучок, бойся Водяного! — прошамкала та беззубым ртом. А я её знаю! — заявил Пашка. Это Чёрная Попадья, ведьма рыжовская! Хоть Чугунком называйте, хоть Медным Чайником, только в печь не суйте, отозвалась старуха.
А дай-ка я тебе погадаю, Андрей Владимирович. Позолоти ручку! — заскрипела старуха несмазанным голосом. Изволь, бабушка! — и Андрей положил в протянутую бурую ладонь, изрытую лабиринтом морщин, крышку от пепсикольной бутылки. Витька с Пашкой как-то незаметно скрылись, и Андрей остался один на один со старухой.
Что было, что будет, чем сердце успокоится, приговаривала старуха, тасуя колоду оставленных ребятами карт, которые истекали в ее руках сиреневым дымком с явно различимым серным запахом, постепенно меняясь. Андрей различил мельтешение незнакомых картинок. Какие уж там короли, дамы и валеты! Разноцветный хоровод затеяли скелеты, драконы, грифоны и прочие страхолюдные создания. Это что-то вроде карт Таро, догадался Андрей.
Ожидает тебя дорога дальняя, место неспокойное, приговаривала старуха, раскладывая карты на плоской поверхности валуна. Вот, ткнула она грязным корявым ногтем в центральную карту, Царь-Водяной. Тебе предстоит с ним силами померяться. Андрей, как загипнотизированный, смотрел в выпученные буркалы противника, утопающие в зеленых прядях буйной растительности. Царь-Водяной пристально смотрел на Андрея, будто изучая его. А помогут тебе в этом, продолжала старуха, Девочка Чужая, Дурак Деревенский и Ведьма Рыжовская... Это ты, что ли, бабушка? — спросил Андрей. Но старуха уже исчезла. Карты подхватил порыв холодного ветра, и они разлетелись на все четыре стороны, как осенние листья, несомые бурей.
Поверхность пруда взволновалась, он начал с треском и грохотом осаживаться и проваливаться вниз. Наверное, в преисподнюю, подумал Андрей. Теперь он стоял на высоком берегу каньона, на краю пропасти. Внизу лениво перекатывались тяжёлые волны, источая мертвенный фиолетовый свет, который одновременно и притягивал, и отталкивал. Вода завертелась адской каруселью, из центра воронки поднялся столб смерча. Он все ближе и ближе, уже почти коснулся ног Андрея своим гнилостным ледяным дыханием. Андрей почувствовал, как его тащит с места, затягивает во всеобщее коловращение, закричал... и проснулся.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Фиолетовая троица
Шершавые стены.
Заплёванный пол.
В истерзанных венах
застывшая боль.
Под скрипнувшей койкой
и в тёмных углах
таится какой-то
неведомый страх.
В предутренней жути
под мухи полёт
он тянет и мутит
и спать не даёт.
Он капает воском
с оплывшей свечи
и голосом Босха
мне в ухо кричит.
Истерзанный болью
в окошке рассвет.
Бежать бы на волю,
да выхода нет!
29. Рыжовские пруды. Рождение Сферы
— Ну что, Дед? Вертишь дырку для ордена? Верти вторую — под звёздочку! — Лейтенант ввалился в районное отделение КГБ радостный, возбужденный и, кажется, даже под хмельком, ведя за руку щуплого белобрысого паренька.
— Месяц по небу идёт, солнце под руку ведёт, — недовольно буркнул Дед из своего угла, исподлобья разглядывая гостей. — И что это мы сегодня такие довольные?
— Что же, Дима, поведай миру о своих свершениях на ниве шпионажа. Давай, не робей, боец невидимого фронта, здесь все свои. — Лейтенант усадил на стул для посетителей продолжающего застенчиво молчать мальчика, а сам с сигареткой в зубах развалился в кресле под окном.
— Сегодня после обеда учитель физики Горелов с группой учеников... ну, вы знаете... — начал Митька неуверенно, теребя лацкан форменного школьного пиджака.
— Твоих бывших друзей, — уточнил лейтенант, делая ударение на слове "бывшие". — Воронин-старший, Борисов, Рокотов, Мусаев, Любимов, — произнес лейтенант скороговоркой, энергично потирая руки. — Кто-нибудь еще?
— Нет, кажется, все, — промямлил Митька, — Гриша Воронин со своим новым другом... вашим хорошим знакомым, — кивнул он Деду, — останутся в городке.
— Только не надо намёков, — взвился Дед и после минутной паузы оценивающе добавил. — А впрочем, молодец, парень, далеко пойдешь! Все на лету хватаешь, школа КГБ плачет по тебе горючими слезами... Но, ладно, отвлёкся... Продолжай!
— Так вот, значит. Горелов получил на днях какое-то письмо... тут я не все понял... ну, в общем, письмо от друга-учёного. И это письмо каким-то образом связано с Существом. Они решили отправиться сегодня на пруды и передать письмо группе из института.
— Так-так-так, — зачастил Дед, заметно оживившись. — Понятно. И что, лейтенант, ты думаешь по этому поводу?
— Как что? Надо брать, совершенно понятно! Проход мы им обеспечим, оцепление временно снимем.
— И во сколько, говоришь, они выступают?
— В 15.00.
— Так! Сверим наш часы, — Дед взглянул на свои видавшие виды командирские, лейтенант изящным жестом выудил из кармана морской хронометр, а Митька не без гордости взглянул на запястье левой руки, где красовалась новенькая "электроника" , подарок новых друзей. Ну, или честно заработанный гонорар. Это как посмотреть!
— Сейчас 11.32. У нас еще масса времени. — Дед задумчиво почесал затылок. — Группа поддержки? — обратился он к лейтенанту.
— Сержант Приходько из местного отделения милиции.
— Спецтранспорт для задержанных?
— Милицейский "уазик".
— Связь?
— Связь через Центр, позывные обычные.
— Хорошо, всё понял. Молодец, лейтенант! План одобряю. Через час выезжаем. А пока пойди прогуляйся, угости ребенка мороженым. Заслужил!
В течение часа лейтенант с Митькой прогуливался по тенистому городскому парку, причем Митька уплел две порции эскимо, любезно предложенные шефом, а шеф время от времени прикладывался к плоской металлической фляжке, извлекаемой из внутреннего кармана серого модного пиджака. После очередного изрядного глотка лейтенант протянул фляжку Митьке.
— Не желаешь? Настоящий пятизвездочный коньяк, прямо из Франции. Глоточек тебе не повредит. Пей, это придаст тебе силы.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Митька. Он вообще был вежливым мальчиком. — Мама говорит, что коньяк клопами воняет.
— Это на взгляд пессимиста! Ну, как знаешь, — усмехнулся лейтенант. — Наше дело предложить — ваше дело отказаться.
— А вот от сигаретки я бы не отказался, — осторожно ввернул Митька. Щедрый лейтенант тут же купил ему в киоске пачку молдавского "Мальборо".
К двум часам дня они, прихватив по дороге сержанта Приходько, выдвинулись на двух "уазиках" в район Рыжовских прудов и расположились в засаде на холме, поросшем редкими кривыми сосёнками, откуда открывался прекрасный вид на дамбу и берег.
— Центр, ответь "Рубину-одиннадцать", — вышел Дед на связь по рации.
— На приёме, — тут же откликнулся голос с металлическими интонациями, прорываясь сквозь шорох помех.
— Заняли исходную позицию, ведём скрытное наблюдение.
— Добро. Ждите гостей, пять минут назад они вышли через КПП-1.
Лейтенант достал из "бардачка" аудиокассету, вставил её в магнитолу и щёлкнул выключателем.
— Вы не против, шеф? — обратился он к Деду.
— Только потише, а рацию погромче сделай, — буркнул недовольно тот. — Что там у тебя? Опять, наверное, какая-нибудь мура западная?
— Почему же мура? — притворно оскорбился лейтенант. — Очень даже хорошая группа, "Модерн токинг" называется. По-нашему это будет "Современный разговор". Вы только послушайте, какой вокал! Соловьем заливается!
— Небось, педик какой-нибудь! И откуда в тебе только это низкопоклонство перед Западом? — недовольно поморщился Дед и в сердцах сплюнул на пол. — Мне вот, например, совсем другая музыка нравится. Зыкина там, Толкунова, Лещенко. Вот это я понимаю!
— Да ничего-то вы не понимаете! — возразил лейтенант. Их словесную перепалку прервал с заднего сиденья Митька.
— Кажется, дождь собирается, — заметил он, выбрасывая окурок и закрывая окно автомобиля.
И точно, вскоре по капоту и по ветровому стеклу "уазика" забарабанили тяжёлые медленные капли. Лейтенант включил дворники, и они со скрипом начали вычерчивать на стекле дуги.
— Смотрите-ка, крысы учёные засобирались, — указал Дед на противоположный берег, где двое в высоких резиновых сапогах начали упаковывать расставленную на песке аппаратуру и, упаковавшись, заспешили вверх по тропинке к обветшалому деревенскому клубу, в котором временно расквартировались. -Небось не сахарные, не растают! А вон там... На ловца и зверь бежит!
Справа от дамбы, на ближнем берегу, кусты зашевелились, и из них выбралась неуклюжая фигура.
— Да нет, — подал голос Митька. — Это дурачок деревенский, Колюшка. Он здесь часто гуляет.
— Как бы дождь не распугал нашу добычу! — обеспокоенно пробормотал лейтенант.
Дождь усиливался. Странно, а ещё с утра на небе не было ни облачка. А сейчас все небо от горизонта до горизонта затянули низкие черные тучи. Колюшка выбрался на берег и заплясал под ливнем, нелепо размахивая руками и что-то крича.
— Ишь ты! Чему радуется, дурак?! — недобро усмехнулся Дед.
— А вот и наши клиенты пожаловали, — кивнул головой лейтенант. С лесной дороги свернула группа, направляясь по берегу в сторону Колюшки. Пять фигурок — один взрослый и четверо подростков — остановились, о чем-то, видимо, споря, оживлённо жестикулируя, указывая руками то на небо, то на прибрежный холм, где притаилась засада. Чуть позже к ним присоединился шестой, вынырнув из кустов.
— "Рубин-одиннадцать", ответь Центру! — прохрипела рация, и теперь в металлическом голосе послышались нотки испуга. — Отбой операции! Срочно возвращайтесь!
— Как?! В чем дело?! Ведь вот они, клиенты! — аж подскочил на сиденье Дед. — Центр, ответь "Рубину-одиннадцать". Видим клиентов, готовы брать! Что случилось?!
— Немедленно возвращайтесь! По информации, полученной с метеорологического спутника, в вашем районе... — дальнейшее потонуло в свисте и скрежете помех, настоящей дьявольской какофонии звуков. А потом зелёный огонёк на передней панели рации мигнул и погас. Затем, так же неожиданно, отключенная рация вдруг разразилась потусторонним диалогом. Говорили два голоса — женский, тихий и вкрадчивый, и детский, звонкий и удивлённый, на слух, принадлежащий мальчику лет пяти.
— МАМА, МАМА, СМОТРИ, ВОДА СВЕРХУ ПАДАЕТ!
— ЭТО ДОЖДЬ, СЫНОК.
— ПОЧЕМУ ДОЖДЬ?
— ПОТОМУ ЧТО ТЫ ЭТОГО ЗАХОТЕЛ.
— А РАЗВЕ ТАК БЫВАЕТ?
— КОНЕЧНО.
— А НАМ ЭТО НЕ ПОВРЕДИТ?
— НЕТ, ВЕДЬ МЫ ЖИВЕМ В ВОДЕ.
— МАМА, МНЕ НАДОЕЛО ЛЕЖАТЬ ЗДЕСЬ, В СВОЕЙ ПОСТЕЛЬКЕ. МОЖНО, Я ПОЙДУ ПОГУЛЯЮ?
— НУ, РАЗУМЕЕТСЯ! ВЕДЬ ТЫ УЖЕ БОЛЬШОЙ МАЛЬЧИК.
Потом в диалог вмешался еще один голос — мужской, шепелявый и невнятный.
— ДОСТЬ... МОКРА... ДОРОГА СКО-О-ОЛЬСКАЯ... СЁДНИ ОНИ НЕ ВЕРНУЦА ДАМОЙ...
Машина дернулась и медленно двинулась вперед и вниз, к дамбе.
— Ты что, сдурел?! — рявкнул Дед.
— Да я тут не при чём, она сама, — оправдывался лейтенант, судорожно нажимая на педаль тормоза. В ту же минуту машину пару раз хорошенько тряхнуло, и она продолжила сползать в сторону дамбы.
— Всем покинуть автомобиль! Быстро! — проорал Дед, выскакивая из дверцы. — Приходько! Вон из машины! Ко мне!
Навстречу им уже нёсся обезумевший от ужаса милиционер с выпученными глазами и раззявленным в крике ртом.
А вокруг творилось невообразимое. Все скрылось во внезапно опустившемся густом тумане, по кругу заходили-зашатались гигантские смерчи, скрипело, свистело, трещало и завывало, с корнем выворачивая деревья и поднимая клубы пыли. Куда-то подевался Митька, и в кисельном, клочьями несущемся тумане его было не отыскать. Внезапно и дамба под ногами доблестных работников спецслужб содрогнулась и начала рассыпаться на куски.
— Вперед, в Рыжово! — орал Дед, с трудом перекрикивая рёв урагана и таща за шкирку своих впавших в прострацию подчинённых. Они еле унесли ноги с разрушающейся дамбы и, карабкаясь до скользкому берегу в сплошной стене воды, кубарем скатились в сорванные с петель ворота склада минеральных удобрений, недавно восстановленного после пожара. И забились в угол, дрожа от страха и от холода, тесно прижимаясь друг к другу. Кто-то тихонько и жалобно заскулил, и Дед, не разбираясь, хорошенько встряхнул обоих своих подчиненных и жутким голосом прохрипел:
— Тихо! Сидеть и не рыпаться!
А разгул стихии продолжался со страшной силой. Смерчи обходили пруды по кругу, точнее, по спирали, всё сметая на своём пути. Уцелели только каменные строения, а много ли их в деревне — раз-два и обчёлся: заброшенная церковь, магазин, клуб, те же склады минеральных удобрений, с которых, помимо ворот, сорвало крышу, но стены выдержали бешеный напор ветра. На поверхности пруда вздувались и лопалась разноцветные пузыри, а потом водная гладь вздыбилась, свернулась в гигантский жгут, устремлённый к чёрным небесам. Водяной смерч тоже прошелся по окружности, неся с собой ил, тину, камни, прибрежную траву, кусты, некую светящуюся субстанцию, и водопадом рухнул вниз. Дно пошло трещинами и провалилось в бездну. Взбаламученная вода ушла с шипением в образовавшийся каньон, способный поглотить пятиэтажный дом, и засветилась оттуда зловещим фиолетовым мерцанием, ходя тяжелыми маслянистыми волнами.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |