— Завтра из Ордерзее в Аллерхас протянется портал, через который Хлоя перейдет на ту сторону. О свадьбе по настоянию самого Радована будет объявлено позже. В последнее время он стал подозрителен и чрезмерно осторожен. Охранять мою дочь будет отряд риденских гвардейцев из Черной полусотни и ее личный телохранитель из числа ривов, выбранный мной. Мы с Талботом решили приписать к охране и тебя, Тобиус. Отправишься в Риден через портал, пробудешь там до свадебной церемонии, а дальше можешь спокойно отправляться в Мистакор, если пожелаешь. Поскольку ты будешь исправлять мое поручение, управители никак не смогут помешать твоему путешествию за пределы Ривена. Такая возможность тебе интересна?
Серый маг посмотрел на короля, на принцессу, сделал крохотный глоток из хрустального бокала.
— Для меня будет честью послужить дому Карторенов еще раз.
— Строго говоря, — заметила Хлоя, — вы никогда и не переставали ему служить. Ведь так, отец? Была дана клятва именем Джассара, если я не ошибаюсь, и пока что никто вас, чар Тобиус, от нее не освобождал.
— А ведь и верно, — ухмыльнулся волшебник, — я все еще нахожусь под действием клятвы, и пока что она не донимала меня лишь потому, что я не противоречил воле своего господина... Сир, я прошу освободить меня от клятвы, данной при нашей первой встрече.
Тишина получилась долгой, тяжелой, неловкой и непонимающей. А потом Бейерон Третий, прозванный Мудрым, оправдал свое прозвище, сказав:
— Я освобождаю тебя от присяги, данной на имени Джассара Ансафаруса. Отныне ты вольный маг, могущий поступать так, как тебе кажется нужным.
Клятва рассыпалась незримо для простых смертных, лишь Тобиус почувствовал, как исчезло что-то, бывшее с ним уже очень давно, и к чему он привык настолько, что не замечал его, пока оно не исчезло. И хотя всю следующую ночь серый магистр не мог уснуть, думая о том, понимал ли Бейерон его истинные мотивы, или же не понимал, как Хлоя, для которой просьба об освобождении была пощечиной, он знал, что должен был поступить именно так.
Проспав всего два часа, волшебник встал вполне отдохнувшим и свежим. Что-то случилось с его циклом сна и бодрствований, будто один час отдыха без боли в руке придавал сил как четыре часа полноценного забвения. Даже кошмары давно не посещали его.
На втором этаже башни стоял длинный прямоугольный стол, точная копия которого находилась в замковой кухне. Три раза каждый день кухонные работники уставляли свой стол всевозможной снедью и питьем, а в определенное время эта снедь оказывалась на столе в башне придворного мага и находилась там в течение часа. Таким образом, хозяин башни мог питаться, не покидая своих владений, и выбирать все, что его душе было угодно, а по истечении времени столы вновь менялись местами, и все нетронутое становилось законной добычей прислуги.
Накинув поверх дареной одежды синий плащ, забросив на плечо сумку, волшебник спустился на второй этаж, употребил несколько легких закусок, запил их чашкой кофе и сошел еще ниже, двигаясь к пульсирующему источнику магии, который ощущал с момента пробуждения.
В одном из залов у основания башни происходил провес портала. Двое волшебников занимались настройкой мраморной арки, внутри которой начинал зарождаться кокон синеватого свечения. За процессом, скрестив на груди могучие руки, следил Талбот Гневливый.
— Рановато. Я почему-то думал, что это произойдет днем.
— Я тоже. Но, видимо, Академия подумала иначе и прислала их сейчас.
У каждого волшебника есть свои сильные и слабые стороны, набор которых помимо специализации обычно произволен. Трудно предугадать, на что будет способен тот или иной носитель Дара, не обладая развитыми способностями по чтению ауры. Бывали маги многогранные, такие, например, как Бородо Глиняные Ноги, великий големостроитель, телекинетик, мастер геомантии и знаток механики. А бывали и такие, как Талбот Гневливый, который овладел боевыми заклинаниями высшей категории и мог уничтожать целые армии, но в других областях Искусства особо не блистал. Например, он мог телепортироваться и летать, но не умел провешивать порталы.
— А где твой посох, Тобиус?
Серый маг повел левой рукой, энергия вскипела внутри ладони, струясь по синеющей татуировке, и пальцы сжались на древке композитного посоха. Затем артефакт так же исчез.
— Так удобнее, если не хочешь привлекать лишнего внимания. Наши посохи редко можно перепутать с обычными палками, так что лучше носить скрытно.
Талбот улыбнулся в усы, глядя на молодого собрата.
— Ты подрос.
— Едва ли. Скорее ссутулился.
— Я говорю о силе. Пять лет назад ты был магистром по недоразумению, а теперь стал по праву.
— По недоразумению?
— Несомненно. Возможно, знаниями и умениями ты и заслуживал посох, и потенциал твой был велик, уж я-то в этом понимаю, но тебе недоставало опыта и силы. Теперь у тебя есть и то, и другое, теперь ты магистр по праву.
— Приятно знать, — бесцветно ответил серый маг.
— Думаю, если бы ты нынешний и ты пятилетней давности встретились в бою, то ты нынешний вышел бы победителем, не вспотев.
— Жаль только, что мои враги не похожи на меня пятилетней давности.
— Что будешь делать, когда доберешься до Мистакора? Ни за что не поверю, что просто спрячешься в стенах Аметистового университета. Что ты там ищешь?
Молодой волшебник взглянул в лицо старому, и его стылые глаза слабо засветились.
— Буду искать возможность для будущей встречи с ним.
— С Шивариусом?
— С ним. Мне нужны союзники, мне нужен план, мне нужно оружие.
— Ты выбрал тяжелый путь, на котором если даже не свернешь себе шею, то обзаведешься множеством шрамов.
— Шрамы уже есть, — Тобиус сжал и разжал бронзовые пальцы, — но дело даже не в том, что они болят. Шивариус забрал мой плащ, очень хороший плащ, который часто пригождался мне и с которым я не хотел расставаться. Его надо вернуть любой ценой.
— Хм, раз по такому пути ты решил идти, то тут уж ничего не попишешь. Волшебник, на котором жизнь не оставила шрамов, это волшебник, который не принял в ней ни одного важного решения. Если мага ведет Нить, то даже Элборосу лучше не оказываться на пути.
Тобиус не стал касаться вопроса Путеводной Нити, слишком сложного и тяжелого, чтобы все объяснять. Тем более что он сам мало в этом разбирался. Нет больше Нити — и ахог с ней, ни к чему хорошему она его в итоге так и не привела.
— Вот, прими это. — Талбот протянул ему открытую ладонь, над которой образовалось нечто воздушное, по форме похожее на индальскую монету с отверстием в середине, но созданное словно из тысяч паутинок энергии, воздушных, тонких, медленно переливающихся на общем серебристо-синем каркасе. — Это мой сигнарий. Если понадобится помощь, зови, я постараюсь добраться до тебя как можно быстрее.
— Большая честь, ваше могущество, и большое доверие.
Так и было. Сигнарий — неповторимый отпечаток ауры волшебника в астральной прослойке бытия — являлся маяком для связи практически на любых расстояниях. Также, имея чей-то сигнарий, можно было найти его хозяина, как бы тщательно он ни прятался, и поэтому волшебники, по природе склонные к паранойе, очень редко передавали свои сигнарии кому бы то ни было. Над ладонью Тобиуса воспарил его собственный сигнарий; в отличие от Талботова, цвет его был неоднороден, постоянно менялся, отдельные пятна вспыхивали и потухали, соответствуя нестабильной природе мутировавшего Дара. Произошел обмен.
Появились люди в черных доспехах, телохранители, посланные Радованом Третьим, дабы оберегать его будущую супругу. Видимо, король Ридена полагал ривенскую гвардию слишком посредственной защитой, которая не сможет справиться со своей задачей даже в сердце Ордерзее. Это походило на оскорбление, но ради спокойствия будущего зятя Бейерон некоторое время назад принял и поселил во дворце восьмерых воинов в черном, и, несмотря на цвет лат, эти восьмеро были тем еще пестрым сборищем. Только четверо являлись людьми... скорее всего, закрытая броня не позволяла разглядеть всех, а еще был один гном, один гоблин и два метиса: хиллфолк и хомансдальф — редкие гости в этой части мира.
Появилась принцесса в сопровождении пары лакеев с большим дорожным сундуком и рослого рыцаря. Для особы королевских кровей, да еще и женщины, она нуждалась в крайне скромном количестве багажа. С другой стороны, путешествие предстояло короткое, всего лишь один шаг через портал. Хлоя поприветствовала придворного мага и не заметила того, второго, как там его, Тибериус? Бейерон, пришедший проводить дочь, не выказывал никаких признаков обиды и поприветствовал обоих волшебников одинаково благожелательно.
Портал полностью оформился в стационарной мраморной арке, и из него выплеснулась волна чего-то невидимого, что заставило простых смертных вдруг поежиться, а волшебников — напрячься, ибо к ним шло зло. Из портала выступил огромного роста человек с черной бородой, являвший всему миру широкую улыбку. Его длинный нос явно был сломан несколько раз, во рту не хватало зубов, а из двух алых кратеров, пылавших на месте глаз, шел дым.
— Я, Нигирис Барбатум, приношу извинения за столь внезапный визит! — провозгласил он голосом, похожим на камнепад. — Отдайте мне Хлою Карторен, и больше никто не умрет!
Тобиус немедля выплюнул три сгустка Бездымного Огня, которые умопомрачительно быстро пронеслись через зал и с хлопками взорвались, объяв черного великана синевато-прозрачными языками. Вопя во всю мощь луженой глотки, тот повалился на пол и принялся кататься по нему, пока не смог применить заклинание Водопад. Хрипя и постанывая, чужак встал на ноги... абсолютно невредимым. Его аура исходила темными эманациями, а глаза горели ярче прежнего.
— Это было больно. Но я милосердный человек, и ты умрешь быстро.
За миг до того, как чернобородый атаковал, Тобиус вскинул руки, произнося пробуждающее слово, и меж его пальцев появился мыльный пузырь, принявший в себя большую часть удара. Тем не менее, в голове серого мага будто взорвалась бочка пороха, и он рухнул на пол с кровью, хлещущей из носа.
Когда Тобиус очнулся, он понял, что его тело двигают, а вернее — быстро тащат. В ушах поселился мерзкий звон, голова ужасно болела, пахло железом, во рту чувствовалась кровь. Открыв глаза, он увидел люстры, ползшие сверху вниз.
— Отпустите меня...
— Он жив! — воскликнула Хлоя.
— А я думал, что у него мозг из носа вытек, — прогудел чей-то низкий голос.
— Да отпустите же меня!
Тобиуса привалили к стене рядом с мраморным постаментом, на котором стоял бюст кого-то из прежних королей. Скосив глаза, волшебник обнаружил вокруг себя множество озабоченных лиц, знакомых и не очень.
— Что произошло?
— После того как вы начали сморкаться своим мозгом, — заговорил гном, — тот урод попытался сделать что-то еще, но другой маг, седой, достал посох с мечом, и они сцепились!
— А потом он как заорет, — продолжил гоблин из тьмы глубокого капюшона: — 'Ты не пройдешь! Бегите, глупцы! И Тобиуса не забудьте!' Это ведь вы Тобиус, да, господин? Будет очень неловко, если мы взяли кого-то не того.
— Уберите от меня этих хихляков1, — зарычал маг, силой воли приводя тело в вертикальное положение. — На нас напали...
# # 1 Диморисийское слово, обозначающее придворных скоморохов и уличных актеров комедийного жанра.
— Это предательство, — спокойно вымолвил Бейерон, — волшебники, открывавшие портал, связали Хосбранд с каким-то другим местом, из которого к нам явился незваный гость. Талбот принял бой, а нам велел прятаться.
Тобиус огляделся. Вокруг него находились король с принцессой, все восьмеро риденских гвардейцев, новый телохранитель Хлои, рослый молодой рыцарь, несколько слуг и дворцовые стражники с мушкетами и палашами, в количестве десятка голов.
— Сир, — прохрипел один из риденцев, некто в наглухо закрытом черном доспехе с белым эмалированным забралом в виде черепа, — мы будем защищать вас, но без плана всех нас перебьют. Как видите, худшие опасения моего короля сбылись, вас предали, и теперь выбор таков: бежать из дворца либо прятаться и ждать помощи. Учитывая, что магам Академии Ривена больше доверять нельзя, я предлагаю обратиться за помощью к Церкви. Следует немедленно покинуть Хосбранд и бежать под защиту монастыря святого Тильма.
— Очень ценный совет, сир Вийем, но я думаю, что вы торопитесь клеймить Академию, и хочу выслушать мнение моего советника. Тобиус?
Серый маг ничего не сказал, а закрыл глаза и пробудил заклинание Внутренний Взор. Его разуму открылась картина энергетических потоков окружающего пространства, и он увидел, как в пульсирующем коконе заклинаний бьются две огромные силы — одна черная, как сама Тьма, а вторая яркая и раскаленная, как кипящее железо. Но кроме этого вокруг растекались и иные сгустки энергии, темные, зловещие, похожие на распространяющуюся по телу заразу.
— Охранные заклинания пробудились.
— Это я знаю, — ответил Бейерон, — у меня есть специальный амулет, и он сильно дрожит.
— Талбот Гневливый бьется с этим Барбатумом. Предателей не наблюдаю. Все защитные экраны пробуждены и уже действуют, во дворец нельзя телепортироваться, как и из него. Не уверен даже, что в Хосбранд теперь вообще возможно проникнуть или выбраться наружу. Усыпить защиту может придворный маг, который сейчас слишком занят боем, и никто к нам на помощь не придет, покуда он не победит. Боюсь, мы сами по себе.
— А помочь ему? — спросил один из риденцев, в закрытом шлеме и наиболее легкой броне, самый поджарый из троих, вооруженных двуручными мечами. — Ты ведь маг, можешь ему помочь?
— Я магистр, а там, в башне, сражаются архимаги. Если туда полезу, я окажусь зернышком меж жерновов, они меня в муку перетрут и не заметят. Или того хуже, буду отвлекать чара Талбота и мешать ему действовать без оглядки на всякую мошкару. Колдун пришел за миледи, насколько я понял.
— Все становится сложнее и сложнее, — проныл другой риденский мечник, высокий и на редкость некрасивый человек в открытом шлеме и с голыми руками, длинными, словно у обезьяны, — ну почему жизнь так сложна?!
— Молчать, — хрипло приказал сир Вийем, — что нам в таком случае лучше делать, чар?
Отряд, присланный королем Радованом, удивлял своей разношерстностью. Гном, почему-то без бороды; гоблин, судя по всему, сумеречный; метисы. А кроме того один из оставшихся четверых людей имел целых три уникальных черты: он был унгиканцем, толстогубым громилой со сплющенным носом и волосами, заплетенными в косицы; он также был альбиносом, белым как снег, с красными глазами; и, что встречалось совсем уж редко, этот человек отсутствовал в астральной прослойке бытия. На месте его ауры зияла дыра абсолютной пустоты.
— Ты холлофар?
— Да, так и есть, — вместо альбиноса ответил сир Вийем.
— Понял. Сир, амулет, пожалуйста.
В протянутую руку волшебника легла серебряная цепочка с кулоном в виде горностая — геральдического зверя рода Карторенов. Он ощутимо нагрелся и дрожал.
— Это первый знак королевской власти, который принадлежал основателю нашего рода. Потом были и короны, и цепи побогаче, — Бейерон провел пальцами по толстой золотой цепи у себя на шее, — но эта дороже всех...
