— Такого человека, как лорд Денестре, легко подозревать в чем угодно, — заметил Тобиус, — лицо у него такое... подозрительное. Как мне известно, он не в фаворе у своего короля, за что тот сослал его сюда. Если Денестре не дурак, то ему бы след вести себя тихо и не высовывать носа из посольства. Стали бы вы на его месте организовывать каверзы тому, кого Радован Карапсуа при мне назвал своим братом? Как думаете, сир?
Желоран ничего не ответил, лишь вновь погрузился в размышления, а Тобиус продолжал:
— Есть три державы: Марахог, Риден и Архаддир. Марахог точит зубы непонятно на кого, но вокруг у него союзников нет. Риден и Архаддир имеют крепкие дипломатические отношения, а старинная дружба Ридена и Ривена недавно стала нерушимой благодаря брачному союзу...
— Который не раз пытались сорвать, — вставил Желоран. — Вместе с Ривеном тройственный союз берет маров в тиски с трех сторон, а с четвертой стороны колышется Седое море.
Море, подумал Тобиус, да, большое и весьма свирепое море. У Ридена нет и никогда не было настоящего военного флота, у Архаддира он есть, но это торговый флот, его корабли распылены по торговым маршрутам, дабы делать Маэкарна Щедрого еще богаче. А тем временем в Ривене строится новый флот, отливаются новые пушки и ядра, а также закупаются дорогие гномские орудия. Если Марахог в таких условиях попытается развязать войну, его сомнут ударом с трех сторон. Но, тем не менее, мары все равно готовятся к чему-то
— Это бессмысленно, Марахог окружен потенциальными врагами, если начнется...
— Мы все это знаем, — поморщился маркиз фон Вельте, — наши позиции кажутся крепкими, но именно в таких случаях враг прибегает к тактике диверсионных войн. Вы слышали о землях, именуемых Висценой?
— Ильжберитская провинция.
— Полная фанатичных еретиков, которые считают, что пора бы уже начать распространять свое учение во все стороны. Их проповедники совсем обнаглели, не успеваем их ловить, а появляются новые.
Откуда-то послышался приглушенный вопль боли, волшебник не дрогнул, но недовольно нахмурился.
— Король Чалдан принял их предков и поселил на обезлюженных землях, которые необходимо было заселить как можно скорее. Он не просчитался, ильжбериты, которым в Вестеррайхе не осталось больше места, вцепились в обожженную войной землю и тяжким трудом восстановили ее, размножились, стали поступать в армию. Знаете суть ильжберитской ереси? Они считают, что Последнее Побоище уже идет. Где-то там, за пределами человеческой жизни воинства ангельские и демонические уже сражаются, и дабы помочь ангелам Господа-Кузнеца, следует отправить им в руки как можно больше светозарных мечей, то бишь душ истинно верующих амлотиан. Поэтому ильжбериты не боятся смерти, они обучаются богословию и военному ремеслу поголовно и с раннего детства, надеясь, что смерть заберет их как можно раньше, дабы они смогли присоединиться к Великому Побоищу, готовятся к военной службе. Вот такая извращенная вера в добро и правду, которая делает их отличными солдатами. И теперь у нас целая провинция этих фанатиков, рождающихся, живущих и умирающих не в семьях как таковых, а в боевых подразделениях, собранных по родовому признаку.
— Если они такие хорошие солдаты, то почему не служат Радовану?
— Потому что не оправдали его доверия. Прежде ильжбериты верно служили короне, и всех все устраивало, но во время гражданской войны белоленточники не смогли выбрать, к кому им лучше примкнуть. Когда две армии бились под Содренским холмом, они стояли в сторонке, дожидаясь зримого перевеса в пользу одной из сторон. Стоило чаше весов качнуться в сторону Радована Карапсуа, как три ильжберитских полка ударили по силам его врагов и мы победили. Тем не менее, после этого его величество приказал расформировать все белоленточные подразделения и отправил еретиков домой. В последнее время они стали позволять себе то, чего не делали на протяжении десятилетий, — пытаются распространять свою веру на других подданных, и хотя Риден всегда славился своей подчеркнутой независимостью от власти Святого Престола, все мы — богобоязненные амлотиане. Ильжбериты продолжают нарушать закон, их деяния пресекаются и наказываются, ильжбериты злятся, веры им больше нет. Если мары смогут насытить еретиков оружием, золотом и обещаниями, начнется новая гражданская война, потекут реки риденской крови, и нам будет уже не до Марахога. Ситуация может стать предельно непредсказуемой в этом случае, потому нужно заключить договор сейчас, упрочнить позиции. Октавиан работал над этим, готовил почву для союза между Риденом и Архаддиром, пытался обойти подводные камни со стороны Архаддира. У короля Маэкарна, знаете ли, тоже свои проблемы, и они куда больше наших, как мне доложили. Проблемы по вашей части.
— По моей?
— По вашей, — кивнул дворянин. — Возможно, в этом замешан один маг, последним человеком, видевшим которого, как говорят, были вы. Пять лет назад он исчез из поля зрения, когда вскрылась его истинная натура, но с тех пор много воды утекло, и его имя стало звучать зловеще.
— Шивариус.
— Да. В последнее время король и верховный маг Архаддира не в ладах, Маэкарн больше не доверяет волшебникам Мистакора, ему кажется, что те замышляют недоброе против него, что Осмольд Дегерок польстился на какие-то посулы Шивариуса Многогранника. Так это или нет, точно неизвестно, но если да, то наши проблемы ничтожны в сравнении с проблемами Архаддира. А теперь, когда вы знаете о более полной политической картине, скажите, случайно ли все сошлось так, что когда Риден и Архаддир вдруг стали особенно уязвимы, а Ривен еще не полностью отошел от опустошительной войны пятилетней давности, Марахог вдруг начал наращивать свою военную силу?
— Вы подталкиваете меня к мысли, что король Делькен ведет какие-то дела с ренегатом, и что они раскачивают мир сразу в двух странах.
— А кому еще такое под силу? — пожал широкими плечами Желоран. — Вам лучше знать, на что способен этот колдун, вот и скажите мне — смог бы он взять в оборот целую страну, оставаясь незамеченным?
Вопрос не нуждался в ответе, и Тобиус, и маркиз фон Вельте знали, что Шивариус фактически управлял Ривеном несколько лет, используя как ширму околдованного им Валарика Вольферина. Возможно, поступить точно так же с действительным королем целой страны он не смог бы, слишком резкое и непростительное нарушение законов магии, но кто знает, сколько способов воздействия имел в своем запасе этот могущественный и безжалостный безумец?
— Кто-то хотел сорвать свадьбу, кто-то, кто не желал укрепления союза между моей и вашей, господин Тобиус, странами. Кто-то угрожал Октавиану и, в конечном счете, убил его. Кто-то сеет хаос в международном масштабе. Если хотите помочь предотвратить катастрофу, выполните одно поручение — и окажете этим неоценимую услугу тысячам и тысячам людей.
Серый маг склонил голову набок, будто пытаясь посмотреть на дворянина под иным углом, а стылые глаза его выражали ленивое недоумение.
— Что заставило вас думать, будто я подхожу для такой работы?
— Все. — Желоран вытянул из стопки бумаг несколько листков, сшитых вместе, и уставился на них, бегая глазами по строчкам. — Выпускник Академии Ривена, которая славится тем, что умеет прививать всем поголовно волшебникам какие-нибудь боевые навыки; обладатель усовершенствованного организма; одна из основных специализаций — боевая магия, другая — целительство. Есть боевой опыт, есть опыт проведения скрытных диверсионных операций, есть опыт в дальних и опасных путешествиях, есть опыт по выполнению исключительных миссий, отличились при обороне Тефраска, а позже воевали с зуланами в Дикой земле. А еще вы пять лет скрывались от Инвестигации и всех волшебников Вестеррайха. Вы одаренный человек, господин Тобиус...
— Да. А еще я очень коварный. Так, к слову.
Желоран недоуменно глянул на волшебника поверх бумаг, нахмурился и вернулся к тексту.
— Доверенное лицо короля Бейерона, ученик Талбота Гневливого...
— Он поднатаскал меня, помог улучшить некоторые аспекты астрального тела, но по-настоящему моим наставником не был. Для этого мне следовало бы учиться у него лет пять-десять.
— Тем не менее, вы значитесь одним из двоих его учеников наравне с неким Гальпериусом Арсеналом, и даже мне, занимающему эту должность временно, понятно, что лучшей кандидатуры не найти. Вы способны за себя постоять, умеете действовать скрытно, имеете широкий набор навыков, и вам доверяет мой господин. Дорогого стоит обрести его доверие, но еще дороже его сохранить. Согласитесь оказать нам услугу?
Тобиус задумался, а когда его собеседник попытался упомянуть про щедрое вознаграждение, он раздраженно дернул головой, призывая к тишине.
— А что я буду с этого иметь? — спросил серый магистр через время. — Деньги, само собой, меня не интересуют, титулы и регалии — тоже. Просите рискнуть головой — хорошо, но мне-то что за выгода?
— Мне кажется, вы не спрашиваете, а сообщаете, что хотите что-то взамен.
— Бескорыстные волшебники бывают только в сказках, это верно. В принципе мой интерес носит сугубо личный характер: убийство Октавиана Риденского, я хочу получить все письменные материалы, показания свидетелей, расписания смены караула, список основных подозреваемых, гипотезы о способах убийства. Вы передаете мне документы, а я доставляю ваше послание к архаддирскому двору лично в королевские руки.
На следующий день Тобиус получил кожаную папку с копиями материалов расследования, деньги на дорожные расходы, а также большой представительный конверт, обвешанный печатями и защитными заклинаниями. Ему также предоставили дополнительный набор сопроводительных документов, дабы никаких проблем ни в Ридене, ни в Архаддире не возникло, и даже передали бумаги, которые утверждали, что он — господин Солезамо де Верье, член гильдии 'Хвост Феи', волшебник Гильдхолла. Затем Тобиус отправился в Портовый город, где на одном из кораблей для него и еще двоих сопровождающих, выделенных ему в охрану, были куплены места.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Фитиль, плававший в плошке с маслом, давал мало света, но глаза Тобиуса хорошо видели в полумраке, и сидя у себя в каюте за крохотным столом, волшебник мог работать часами. Он перечитывал все, что касалось убийства Октавиана Риденского, либо копался в своей книге, расшифровывая забытые заклинания древности. В течение уже полутора недель волшебник черкал пером на черновиках переведенных страниц, выводил новые формулы, выстраивал пробные чертежи систем чар, потом уничтожал все следы неудавшихся попыток и надеялся, что никто не поднимет тревогу из-за очередного громкого хлопка. Знаком того, что он провел за работой слишком много времени, как правило, становился переизбыток табачного дыма в каюте, а значит, следовало проветриться.
Перед тем как выйти на палубу, серый волшебник, как обычно, вытащил из сумки своего компаньона и усадил его на кровать, дабы тот нес охранную вахту. Лаухальганда клацнул крупными квадратными зубами в опасной близости от пальцев Тобиуса, и магистр в очередной раз заметил, что дурное настроение ушастого мячика никуда не делось. Уже довольно долгое время компаньон за что-то дулся на него, и магистр тщился понять — за что же?
Вскоре он выбрался на палубу гукора1, неспешно поднимавшегося вверх по течению Навьи, где свежий речной воздух немного вскружил ему голову. Запахи смолы, тины и речной прохлады перекрыл аромат табака, когда тот затлел в чаше обычной ореховой трубки — драгоценный подарок из драконьей кости и красного янтаря Тобиус решил припрятать: уж слишком много внимания он привлекал среди незнакомых людей. Маг пробно затянулся раз-другой, раскурил трубку и стал лениво следить за тем, как матросы драили палубу.
# # 1 Небольшое парусное судно, пригодное для военного, транспортного или торгового использования, имеет две мачты, длинный бушприт, широкий нос и круглую корму. Использовался для прибрежного патрулирования, мог как ходить по морю, так и плавать по рекам.
На носу корабля поблескивал под ярким солнцем металл кольчужной куртки — это Вадильфар из Криксенгорма поневоле изображал из себя впередсмотрящего, ему не давала покоя качка. По сравнению с морским путешествием, плавание по реке казалось гладким, но гномам даже такое незначительное колебание тверди под ногами причиняло изрядные хлопоты. Вадильфар много времени проводил наверху, под солнцем, следя за следующим поворотом реки, либо сосредотачивая внимание на чем-то неподвижном, таком как далекие скалистые гряды, к примеру.
— Не полегчало?
Лицо подгорного жителя было слегка бледным и блестело от пота.
— Терпимо, господин Солезамо. — Чужое имя резануло по ушам, Тобиус так и не привык к нему, хотя иначе его уже и не звали. — Неужели нет лекарства против этой недомоги?
— Есть, но не лекарство. Нужно произвести некоторые манипуляции с внутренним ухом, воздействовать на вестибулярный аппарат, но поскольку у меня нет опыта, я не возьмусь, иначе может так получиться, что тебя начнет укачивать на твердой земле.
Тобиус присел на бочонок рядом с Вадильфаром и без особого интереса стал слушать поднявшиеся над рекой песнопения — это у правого борта, стоя на коленях, молилось трое монахов-бусхуситов в коричневых рясах, а вокруг них собралось еще десятка полтора пассажиров и свободных от работы матросов, дабы разделить радость общения с Господом-Кузнецом. От кормы к носу неспешной походкой двигался приятного вида мужчина слегка за сорок, с немного поседевшими черными кудрями и курчавой бородой. Его некогда яркая оранжево-золотая куртка с пышными рукавами была заплатана во множестве мест, сильно выцвела, да и в области живота ткань изрядно натягивалась, но крохи былой щеголеватости все равно сохранились. Капитан Барвази благочестиво осенил себя знаком Святого Костра и поцеловал кулон на цепочке, огибая группку молившихся, после чего приветливо кивнул Тобиусу.
— Чудесное утро, мэтр Солезамо! Благословенное начало дня!
— Воистину, — волшебник не в первый уже раз дернулся, слыша от Барвази такое приветствие, оно напоминало ему об одном старом знакомом... даже скорее старом друге.
— Так приятно видеть вас под солнцем, мэтр! Вы совсем бледный, скиньте плащ, подставьте лицо ласкающему свету!
— Избыток солнечного света способствует ускоренному старению кожи и может вызывать некоторые кожные заболевания, названия которых ни о чем вам не скажут, но которые могут быть смертельными.
Капитан запрокинул голову и громко рассмеялся. Человек вроде него ни за что и никогда не поверил бы, что от солнца, сотворенного Господом-Кузнецом сгустка света и жара, дающего жизнь всему и вся, может быть хоть какой-то вред. Ну, кроме слепоты, если кто-то окажется достаточно безумным, чтобы смотреть прямо на него.
Во время плавания капитан и волшебник взяли за привычку время от времени беседовать на разные темы. В Соломее такие, как Тобиус, были сильно поражены в правах, и Барвази с интересом наблюдал за неугнетенным западным волшебником, который не начинал нервничать, когда рядом оказывались святые отцы. Сам Тобиус находил судовладельца интересным, поскольку тот успел побывать в таких местах, о которых маг только читал. В молодости, прежде чем обзавестись собственным кораблем, он ходил матросом на торговой каравелле своего дяди, и видит бог, та посудина забиралась в самые разные части мира. Например, она спускалась по течению одной из величайших рек мира — Смалле, которую также именуют Золотым Червем. Смалла протекала через Вольные Марки, Сайнайское царство, имела отношение к таинственным топям Харанды, землям Индальского царства, и поднявшись по ней и перейдя в другие реки или речушки, вполне можно было попасть в юго-восточные моря. Путешествие длиною в несколько месяцев, полное опасностей и преград, но стоящее каждого потраченного дня. Слушая рассказы о былых временах, Тобиус догадывался, что дядя капитана Барвази подрабатывал контрабандой.
