Некоторые из гостей действительно бросились вперед, но в тот же миг оказались под ногами у слепца, который превратился в ветряную мельницу со сверкающими стальными лопастями.
— Уже девять трупов, — отметил одноглазый, — он убийственно хорош. Видно, придется мне его урезонить.
Незнакомец глянул на Тобиуса, усмехнулся и потянулся к своим коротким мечам, когда зал огласил раскатистый смех. Плотные занавеси одной из приватных кабин, где состоятельные компании могли отгородиться от остальных гостей, распахнулись, и наружу выступило пятеро человек.
— В нашем уютном старом пристанище пролилась кровь, — мрачно молвил один из них, высокий статный мужчина с рубиновыми серьгами в ушах и с замысловатой татуировкой на шее, облаченный в куртку черной кожи и с мечом у бедра. — Мирлад, это неприемлемо. Если ты позволишь, мы разберемся.
— Сергиус... — Казалось, хозяин 'Духа приключений' был одновременно растерян и напуган, причем не тем, кто устроил под его крышей бойню, а тем, кто предложи помощь. — Прошу, только без жертв.
— Жертвы уже есть, и за это должно быть уплачено, — с ледяным достоинством молвил Сергиус. — Ян.
— С удовольствием, — хрипло отозвался один из его спутников, тот, кого рассмешил вид крови на полу и стенах.
Ростом Ян не уступал великану Волтону Галли, но из-за жилистости казался еще выше. Его хищное вытянутое лицо, горло и та часть груди, что виднелась через расстегнутый ворот куртки, походили на лоскутное одеяло из-за обилия шрамов, а волосы с помощью хитрого плетения и особого масла были уподоблены иглам дикобраза.
— Капитан, уходим, — приказал слепец, отступая от приближавшегося Яна.
— Если вернемся ни с чем, хозяин пропустит нас через камнедробилку! — воскликнул офицер.
— Ну, как хотите.
Юрким змеем слепец проскользнул между стражниками и выметнулся под ночной ливень. Стражи закона не успели понять, что их убило, — человек с волосами-колючками словно прошел насквозь, оставив после себя нарубленные ломти тел. Он тоже скрылся в ночи.
— Можно считать, что этот смутьян уже мертв, — молвил Сергиус, — а теперь слушайте меня, друзья. Ничего не произошло, никто ничего не видел. Нам остается лишь посочувствовать тем, кто погиб сегодня, и тем, кому придется наводить тут порядок.
После этих слов Сергиус удалился обратно в приватную кабинку.
— Вот это да, — протянул одноглазый, — руку бы отдал, чтобы увидеть, что будет, когда Ян Кат догонит бледного.
— Простите, — Тобиус поднялся, слегка покачиваясь, — но меня сейчас... Господи... меня сейчас вырвет...
Зажимая рот рукой и издавая характерные сдавленные звуки, он подхватил посох и нетвердой походкой направился к выходу.
— Месье, мы же не доиграли!
Никто ему не помешал, и после тяжелой духоты зала влажная духота летней ночи показалась блаженством. Перестав играть, маг заспешил через двор прочь, но на полпути к воротам остановился, внезапно осознав, что никакие пережитые беды, никакой опыт и никакие предосторожности так и не сделали его совершенно незримым. Как только он появился на задворках Парс-де-ре-Наля, его заметили, а потом вели до 'Духа приключений'. Он даже не почувствовал, не понял, что за ним следят. И теперь где-то там, в темноте, несомненно, ждал кто-то, кому было поручено выследить серого магистра. Возможно, поняв, что посланные внутрь люди потерпели неудачу, этот соглядатай отправил весточку своим хозяевам, чтобы они послали новых. Нужно было немедленно перенестись прочь, прочь от города лиг на десять...
Кто-то оказался сзади, Тобиус почувствовал, как его коснулись, и развернулся. В его левой руке вместо обычной палки появился магический посох со сверкнувшим в набалдашнике камнем, и волшебник приготовился устроить вокруг себя небольшое Пекло, но, замерев в боевой стойке, никого не увидел. Никого не оказалось вблизи, лишь лошади в конюшне волновались, испуганные громом, да бил по черепичным крышам ливень. Маг подумал, что подобно старому демонологу начинает сходить с ума.
Из дверей главного здания во двор выскочила фигура. Все еще находясь в состоянии боевого ража, Тобиус мысленно воззвал к своим заклинаниям, но вовремя дернул ментальные узды, чтобы не убить бежавшую к воротам разносчицу Мари. Она торопилась, оскальзываясь на мокрых камнях и держа над головой чей-то плащ.
— Куда вы, мадемуазель?
— Нужен лекарь! У месье Мирлада болит сердце!
— Я лекарь! — сам не зная зачем, крикнул ей вслед маг, поспешно меняя магический артефакт на прежний дорожный посох.
— Вы знаете, как лечить сердце, месье? — она оказалась рядом и схватила его за руку.
— Отведите меня.
Он вернулся туда, откуда только что пытался сбежать, и, ведомый взволнованной женщиной, оказался в рабочих помещениях 'Духа приключений', жарком царстве кухонь, кладовых и погребов. Комнатка, в которую его привела Мари, тоже походила на маленький и жилой погреб. За дверью оказалась лесенка, ведшая вниз, в прохладное узкое помещение, две стены которого были заставлены деревянными ячейками для винных бутылок, а в конце имелся маленький стол, маленькая табуретка и маленькая кровать, на которой лежал растрепанный Мирлад в расстегнутой на груди сальной сорочке.
— Можете идти, — сказа Тобиус еще двум женщинам, бывшим при хозяине, — мне нужно место. И закройте двери.
— Это вы? — слабо удивился старик. — Что вам надо?
— Я лекарь. Лежите смирно и не разговаривайте.
Диагностические чары пронзили тело Мирлада, хотя тот ничего не заметил и не почувствовал.
— Похоже на мелкоочаговый инфаркт миокарда. Давит и жмет?
— Да...
— Ясно. — Волшебник полез в сумку. — Постельный режим и лечение коронаролитиками, тромборастворяющими, улучшающими текучесть крови зельями. Пригодится также обезболивающее. Сегодня вы не умрете, это я обещаю.
Подвергнутый чарам магического сна, старик закрыл глаза.
Он действительно писал книгу. Тобиус понял это, когда, завершив все процедуры, отступил от своего пациента и опустился на маленькую круглую табуретку. Столик был завален исписанными бумагами со следами от донышек винных бутылок и кляксами. Тут и там стояли чернильницы с высохшими чернилами, лежали испорченные или недостаточно заточенные перья.
Мирлад собирал истории со всего мира, скрупулезно записывал рассказы путешественников, наемников, охотников, торговых людей, цитаро, странствующих ремесленников, актеров и пилигримов. Местами его архив походил на сборник побасенок и поверий, но некоторые истории были столь подробны и точны, что не могли не быть правдой. Нашлось даже несколько рассказов, которые пробирали до костей атмосферой страха, и, что особенно удивляло, — их автором был сам Мирлад. Он писал о временах своей молодости, когда в компании нескольких друзей лазал по бесконечному лабиринту подземелий под Парс-де-ре-Налем в поисках сокровищ.
Раздался тихий стук в дверь, после чего, не дожидаясь приглашения, по лестнице спустилась полная краснолицая женщина с подносом в руках. Кухарка с трудом протиснулась к дальнему концу комнаты, являвшейся, по сути, узким коридором-погребком, и поставила свою ношу на ворох бумаг.
— А хозяин не злится, когда вот так обращаются с трудом его жизни?
Женщина немного замешкалась с ответом, видимо, удивившись, что незнакомец с ней заговорил.
— Труд его жизни, месье, это 'Дух приключений', я так думаю. А вообще-то месье Мирлад много пьет, но ставить бутылки на стол не боится.
Протиснувшись к лесенке, она удалилась, оставив мага наедине с довольно обильной трапезой. Близилось утро, Тобиус это знал, и набор блюд соответствовал времени суток.
— Вы проснулись, месье Мирлад.
— Даже я еще в этом не уверен... — донеслось из-за спины. — Пахнет вкусно...
— Если вы всегда так завтракаете, то неудивительно, что сердце болит. Вино бьет по печени и почкам, а жирная пища вроде вот этой горы жареного бекона — по сердцу и сосудам. Если хотите жить, вам следует поменять привычки.
— Я слишком стар, чтобы менять привычки.
— Если хотите закончить свою книгу, то поменяете.
Полоски бекона вместе со свежим хлебом захрустели у Тобиуса на зубах. Он прошелся вдоль ячеек и не глядя вытянул одну из бутылок темного стекла.
— Нет.
— Что? — спросил с кровати Мирлад.
— Зеленое вино. Такое я пить не могу.
— Угощайтесь.
— Сто пятьдесят золотых за бутыль. Нет уж, грех лить такое в человека, которому просто нужно запить ломоть свинины.
Выбрав экземпляр попроще, он вернулся и плеснул в глиняную кружку, выпил.
— А мне?
— Когда я уйду, можете упиться хоть до смерти, но пока я здесь, вам придется побыть примерным трезвенником.
Короткие толстые пальцы Мирлада бродили в седых зарослях на груди, словно пытаясь найти что-то в области сердца.
— Чем я могу отблагодарить вас, месье...
— Эмиль Сарга, — представился Тобиус. — Мне ничего не нужно. По правде говоря, пора бы уже и честь знать. Вставать не обязательно.
Мирлад и не попытался встать, но он приложил немало усилий, чтобы сесть. Тобиус уже накинул на плечи плащ, поправил сумку и ухватил посох.
— Позвольте хотя бы пожать вам руку, о добрый и бескорыстный друг мой, и заверить, что под этой крышей вам всегда будут рады!
Пожав плечами, маг шагнул к кровати и протянул руку для рукопожатия, однако когда их пятерни соединились, левая рука Мирлада ударила по ладони Тобиуса, и раздался металлический скрежет. Шило сломалось.
— Она ведь неживая, верно? Она из бронзы?
— Можешь проверить.
Маг схватил старика за горло и поднял над кроватью так, что тот сдавленно захрипел, будто казнимый через повешение, чья шея не сломалась мгновенно.
— Сейчас я отпущу тебя, и ты скажешь мне, кому служишь, но прежде чем соврать или начать упираться, запомни — когда эта рука ухватит тебя за глотку в следующий раз, она будет раскалена добела.
Мирлад мешком плюхнулся обратно на кровать и ухватился за свое горло, жадно давясь воздухом.
— Пить... прошу...
Он схватился за кружку с вином и судорожно выпил все, что не стекло по небритому подбородку.
— Еще...
— Не испытывай мое терпение, видит Господь-Кузнец, его у меня немного. Кому ты служишь?
Старик печально посмотрел на кружку, утер рукавом рот и без тени страха взглянул на того, кто мог убить его одним усилием воли.
— Да будет тебе известно, что старый упрямый Мирлад остался последним человеком в этом огромном крысятнике, который так и не согласился никому служить: ни королю, ни тем, кто против короля, ни... никому. Об этом знают все, и поэтому старине Мирладу доверяют как Золотому Трону.
— Ты внушаешь мне какую-то дичь.
— Ничего, кроме правды! — Старик, кряхтя, пересел с кровати на табурет и, не обращая на нависавшего мага внимания, налил себе еще. — За мной нет армии, нет великих капиталов, но если я позову, то меня поддержат мои клиенты, люди и нелюди, с которыми придется считаться. Вчера сюда пришел очень опасный человек, пришел в поисках тебя, Тобиус Моль, и он мог бы натворить еще много дел, кабы за меня не вступились люди еще более опасные. Сергиус Волк заехал на несколько деньков, а с ним был Ян Кат. Ты, конечно, слышал эти имена...
— Не доводилось.
— Что? — Мирлад замер, не донеся кружку до рта. — Может, ты и о Багровой Хоругви никогда не слыхал?
— Я не настолько глух.
— Слава Господу-Кузнецу! Если ты когда-либо слышал об их капитане Мансе Харогане, то вот знай, что Сергиус Волк — это его правая рука, а Ян Кат — первый клинок Багровой Хоругви. Первый клинок Вестеррайха! Могу поставить на кон все, что возводил на этом месте долгие годы, что не найдется воина, способного победить его.
— Допустим. Зачем им вступаться за тебя?
— За тем, что они любят это место. На протяжении десятилетий я принимал гостей со всего света, окружая их заботой и почетом, уважая их дело и желая узнать их истории. 'Дух приключений' — это сердце всех авантюристов Вестеррайха, знаковое место, тихая гавань для людей, чья жизнь состоит из дорог и временных стоянок. Они хотят знать, что мой постоялый двор всегда будет на том же самом месте, словно родной дом, коего многие из них не имеют. У меня сиживал Манс Хароган. Ко мне захаживал на кружку пива Илиас Фортуна и другие ребята из Безумной Галантереи... кого только я не принимал в этих стенах!
Тобиус задумчиво покусывал нижнюю губу, ощущая желание раскурить трубку и обдумывая свои дальнейшие шаги. Будь у него нужные способности, он прибег бы к сапиентомантии и стер бы воспоминания Мирлада о себе. О, насколько проще была бы его жизнь, умей серый магистр играть с человеческой памятью! Но он не умел.
— Меня ищут многие могущественные люди, желающие моей крови...
— Возможно, ты даже до конца не понимаешь, насколько могущественные, — отчего-то хмыкнул Мирлад.
— По уму, следовало бы тебя убить.
— Все зло в мире от ума, ибо люди прислушиваются к нему больше, чем к сердцу. Ты ведь так не поступишь?
— Нет.
— Почему?
Тобиус пожал плечами.
— Само то, что я подумал об этой возможности, делает меня не таким хорошим человеком, каким я хотел бы быть. А это, в свою очередь, делает меня несчастным... Прости, не знаю, зачем я это сказал.
— Магия, — расплылся в улыбке старик.
— Я посвятил магии свою жизнь, и могу поклясться собственным Даром, что в тебе нет ни иора этой самой магии.
К удивлению Тобиуса, Мирлад рассмеялся.
— Ты мне нравишься! Воистину, ты говоришь такие странные вещи с таким серьезным лицом, что это выглядит смешно!
— Я все еще могу сделать с тобой что-нибудь страшное, знаешь?
В ответ Мирлад лишь громче рассмеялся.
— Я говорил про магию иного рода. По большому счету я, содержатель постоялого двора, — человек, который, помимо всего прочего, еще и наливает клиенту выпивку. Выслушивать людей — это часть моего ремесла, а их часто тянет поговорить со мной о том, о чем они ни с кем больше говорить не отважатся. Открыть душу, смекаешь?
Тобиусу вспомнился Томас Бэйн, один из тех людей, которые остались в далеком прошлом и по которым он, Тобиус, все-таки скучал.
— Смекаю.
— Вот и славно. Кстати, недавно ко мне в гости наведался один гном, который в прежние времена часто захаживал, но в последние годы исчез. Разные люди говаривали, что он пошел служить гвардейцем к риденскому королю Радовану, прозванному Кровавым...
— Вадильфар из Криксенгорма.
— Да, странный такой гном, безбородый, с красными волосами, чудно остриженными: затылок весь лысый. Он боялся, что в пути попал на глаза не тем людям, и попросил меня дождаться двоих его дружков, некоего гоблина родом из Сумеречья и тебя...
— И ты говоришь об этом только сейчас? — стылые глаза Тобиуса полыхнули недобрым янтарным пламенем.
— А когда мне было об этом говорить, если я не знал, кто ты такой? Гном описал тебя предельно ясно, но лицо, глаза и волосы ты скрывал, а на руках носил перчатки. Не мог же я приставать ко всем подозрительным типам с вопросом — не они ли, де, Тобиус Моль, беглый маг из Ривена, коего с одинаковым упорством ищут прислужники различных воротил Вестеррайха и агенты Инвестигации в придачу? Согласись, это было бы дуростью.
