— Я знаю, сир. Изучал перечень артефактов, являющихся реликвиями королевских домов Вестеррайха. У Радована Карапсуа, говорят, есть великий двуручный меч по имени Хардзукар1. Он может разрубить все, что угодно, на две равные части. Это правда?
# # 1 Справедливый Судья (гонг.).
— Правда, но разве сейчас место и время говорить об этом? — усомнился сир Вийем.
— Этот амулет — Ловец Зла, сильный защитный артефакт. Я когда-то изготавливал такой, только раз в тридцать слабее. — Волшебник накинул цепочку себе на шею. — А еще это ключ, открывающий путь сквозь любые преграды в магической защите дворца. Не обессудьте, сир, пока что его понесу я. Пусть холлофар держится рядом с королем и принцессой, это лучшая защита от любой магии! Двигаемся к выходу, попытаемся достичь внешней стены и выбраться в город! Если нам не встретятся еще великие колдуны, то обещаю вывести всех в целости! Но не расслабляться! Я чую что-то нехорошее, распространяющееся по дворцу, двинули!
К своим довольно молодым годам Тобиус уже овладел тем особым голосом, которым можно было отдавать приказы, не сомневаясь в том, что они будут исполнены. После короткой раздачи указаний они выдвинулись вперед. Риденцы образовали авангард, воины с двуручными мечами шли первыми и старались держать дистанцию друг от друга, гном и хомансдальф, как латники со щитами, двигались за ними, унгиканский альбинос держался рядом с королем, принцессой и слугами, как и дворцовая стража, гоблин и хиллфолк прикрывали. Хиллфолки были знаменитыми мастерами обращения с огнестрельным оружием, а о сумеречных гоблинах говорили, что в стрельбе из лука они первые после лонтильских эльфов.
Отряд тяжелел и замедлялся по мере присоединения к нему новых слуг, дворян и придворных чиновников. Все они стремились быть ближе к своему королю, полагая, что с ним окажутся в большей безопасности. Количество стражников тоже росло, некоторые из них занимали посты по военному расписанию, другие искали короля, чтобы обеспечить его безопасность. Сир Вийем посоветовал оставить слуг где-нибудь под охраной, а самим двигаться в кругу стражи, дабы поскорее выйти к конюшням и выехать из Хосбранда, но Бейерон спокойно это мнение отклонил и продолжал шествовать, ведя за собой растущую толпу. Невозмутимый, как озерная гладь в закрытой от ветра горной долине, он передавал свое спокойствие всем вокруг, предотвращая панику. Тобиус был склонен согласиться с сиром Вийемом, но спорить с королем не взялся: Бейерона нельзя было переубедить, когда дело касалось простых людей.
— Вижу... что-то, — неуверенно сообщил хиллфолк, целясь вперед из громыхуна1.
# # 1 Хиллфолкская ручная бомбарда, стреляет картечью, крупной картечью либо ядрышками величиной с небольшое яблоко, имеет широкий радиус поражения, но короткую дальность прицельной стрельбы.
Возможно, стрелок хотел услышать приказ к действию или бездействию, но когда три черных, почти человеческих, силуэта, медленно спускавшихся по лестнице, вдруг ринулись к людям, он утопил спусковой крючок, и громыхнуло. Немалая площадь оказалась иссечена дробью, от нападавших остались лишь черные ошметки, а хиллфолк уже перезаряжал оружие. У него за спиной в необычных подвесных ремнях пристроились еще два мушкета, а на поясе и перевязи через грудь рядом с патронташем ждали своего часа массивные пистолеты. Хотя брони на этом гвардейце почти не наблюдалось, вес его оружия и боеприпасов вполне мог сравняться с весом полных рыцарских лат.
— Что это было? — спросил король, покручивая в ухе мизинцем.
— Потерянные тени, — ответил Тобиус, доставая из сумки свою книгу заклинаний, — нам лучше не останавливаться!
Потерянных теней становилось больше. Почти неотличимые от простых смертных, обмазанных смолой, они как будто бесцельно слонялись по коридорам и залам, но срывались с места и стремились к людям, едва те оказывались поблизости. Пороховые залпы неплохо отваживали их, а вот стрелы, даже пущенные точно в голову, ничуть не помогали.
— Люди подманивают их страхом, — одними губами сказал Тобиус королю.
— Ты можешь что-то сделать?
— Ничего. Пока не появится их мать. Сомнений нет, она где-то здесь, наверняка отправилась на поиски миледи, пока ее хозяин пытается прорваться через чара Талбота.
— Демон? — почти неслышно спросил монарх.
— Эмблема третьего круга. Если появится, я справлюсь. Почти уверен. Но она медлительна, можно долго блуждать, натыкаясь лишь на потерянных. В наших интересах достать ее прежде, чем теней станет слишком много, стрелок уже не справляется, а в ближнем бою будут потери.
— Что для этого нужно?
— Ничего, думаю, она скоро нас найдет, нужно просто быть морально готовыми к этому.
— Вижу врага, — по привычке доложил хиллфолк и выстрелил.
Однако картечного залпа не хватило, чтобы перебить тьму, рвущуюся на людей. Стрелок разрядил оба мушкета, а потом стал выхватывать из кобур пистоли. То были не простые, а трехствольные пистоли, которые если и попадали к людям в руки, то только за большие деньги. Опустошив целых четыре трехствольных и завершив свою канонаду залпом из пятиствольной 'утиной лапки', хиллфолк крикнул, что дальше без него, и сел на корточки, чтобы начать перезарядку. Гвардейцы с двуручными мечами встали наизготовку, их клинки в диаметре размаха почти перекрывали широкий коридор. Щитоносцы заняли позиции еще дальше, разделив место с ривенскими алебардщиками.
Видя, как много потерянных теней прибыло на источник человеческого страха, Тобиус оформил Массовое Изгнание, но со второго конца колонны послышались крики и стрельба. Стража, которой было поручено охранять арьергард, била из всех стволов по второй волне теней и готовилась принять удар на выставленные алебарды. Тобиус взлетел и метнулся в ту сторону, пробуждая Массовое Изгнание. Волна магической силы смела теней как призрачный ветер, вот они были — и вот осталась лишь серая пыль, осевшая на интерьере.
Волшебник бросился назад, сплетая Незримый Гонг. Произошло столкновение между гвардейцами и тенями, но, вопреки ожиданиям, те не захлебнулись в потоке потусторонних тварей, а достойно выдержали удар. Длиннорукий и жилистый, мечники без остановки вращали своими огромными клинками; гном и хомансдальф принимали на щиты тех немногих, что прорывались дальше; рядом с ними волчком крутился гоблин, сменивший лук на две коротких сабли, алебардщики с криками поднимали и опускали оружие. Но всем им было бесконечно далеко до сира Вийема, который работал своим страшным клинком с безумной скоростью, создавая сплошную стену острой стали, при этом почти что танцуя в латах из тяжелого нуагримга.
Тобиус шепнул пробуждающее слово, и прогрохотал Незримый Гонг. Смертные едва могли слышать его, но тварей духовных планов это заклинание оглушало, замедляло или вовсе останавливало. Замедлив поток потерянных теней, серый маг ударил лучами золотого света изо рта и обоих глаз. Спустя несколько мгновений путь был свободен.
— Всего лишь полуматериальные низшие сущности Тьмы, без паники, двигаемся дальше! — провозгласил волшебник, который уже чувствовал приближение чего-то куда более материального и опасного.
Звуки тяжелых приближающихся шагов застигли людей на развилке главной лестницы, которая вела в холл. Колонна спускалась по правому пролету, когда на верхней ступени левого появилась Голодная Роженица и по всему Хосбранду разнеслись вопли перепуганных насмерть слуг пополам с грохотом бесполезных пороховых залпов. То была вся сплошь черная беременная женщина высотой в три человеческих роста, ее волосы ниспадали до самого пола, в пустых глазницах расцвели бутоны черных цветов, а по внутренним сторонам бедер от огромного живота текла жижа, похожая на смолу. Прямо на глазах людей из лона стали выпадать черные сгустки, которые, оформляясь, становились потерянными тенями.
— Везде, где царствует Тьма, вас ждут, о вестники Света, баэл олкоэ паргайнен! — выкрикнул Тобиус, сплетая заклинание.
Вокруг него из небытия возникли сгустки мерцающего света на искристых крыльях, напоминавшие своими очертаниями людей. Вестники Света явились в количестве десяти, нечеткие, неуловимые для полного понимания и завораживающе прекрасные.
— Эрсеткотол итри боаэррет!
Последняя словоформула обратила их тела мириадами сверкающих искр, которые пролились на Голодную Роженицу звенящим звездопадом. Она отняла руки от тяжелого живота, пытаясь закрыться, но искры беспощадно прожигали ее насквозь и вымарывали, словно грязное пятно с ткани мироздания.
— Все наружу! Запрягать кареты! — громыхнул голос Бейерона. — Не бежать! Не топтать друг друга! Крепко держите детей! Все наружу!
Выход под открытое небо принес облегчение вместе с чувством, что все худшее осталось позади. Служители королевского каретного двора уже запрягали кареты лошадьми, и внутрь садились слуги, в первую очередь женщины и их дети. Часть стражи находилась подле и должна была сопровождать поезд до внешней стены, другая часть вместе с риденскими гвардейцами образовала кольцо вокруг членов королевской семьи и волшебника.
Тобиус снял с шеи цепочку и с помощью специальных заклинаний изучал структуру артефакта. Он приказал холлофару отойти от короля, чтобы не повлиять на работу магической реликвии, и вернул артефакт Бейерону.
— Он настроен на членов вашей семьи, сир, так что, полагаю, сработает только в ваших руках. Честно говоря, я до сих пор не уверен в том, что правильно понимаю природу защитных чар Хосбранда, все на догадках, на заученных общих принципах.
— Ты редко ошибался, Тобиус, на моей памяти — ни разу. Будем хранить надежду.
— Что там было? — спросила принцесса. — Что за ужасное существо?
— Эмблема третьего круга, Голодная Роженица.
— Демон?
— Демоны живут в Пекле, а темных тварей так называют только профаны, — ответил Тобиус, мимоходом оглядывая огромный парадный двор с фонтанами и клумбами. — Тьма однородна. Это боль, отчаяние, ненависть и жажда отмщения, смешанные в единую злую стихию. А эмблемы — это формы, которые принимает Тьма, чтобы проникать в наш мир...
Его речь оборвалась, глаза расширились, волосы на затылке встали дыбом.
— Что-то злое приближается, что-то опасное грядет. Все ищите укрытие!
Высоко наверху разлетелось вдребезги огромное витражное окно, и сине-белый купол неба пересек черный росчерк. Осколки цветного стекла еще не успели упасть на камни, когда крылатый силуэт изменил направление полета, заложил крутой вираж и пронесся над двором. Раздались предсмертные вопли, крики ужаса и плач — некоторые люди оказались рассечены на части, других, слово копья, проткнули очень длинные черные перья.
— Защищать короля и принцессу! — хрипло пролаял сир Вийем.
Мушкетеры открыли огонь по крылатому силуэту вслед за хиллфолком, но тщетно — он летал с умопомрачительной скоростью и молниеносно менял направление, а когда пронесся над двором во второй раз, вновь посыпались смертоносные перья.
— Не тратьте пули, эмблемы их не боятся. — Из посоха Тобиуса ударил луч золотого света — мимо. Волшебник бил заклинанием еще и еще раз, но цель была слишком быстра.
Третий шквал режущих перьев собрал свою кровавую жатву. Маг побледнел сильнее обычного, его лицо пошло трещинами ярости, рот исказился, произнося словоформулы. Распахнулась книга заклинаний, страницы которой с бешеной скоростью перелистывались и будто выплевывали лоскуты бумаги. Те исчезали в неярких вспышках, превращаясь в точные копии серого мага. Тридцать двойников поднялись в воздух на эфемерных крыльях и устремились навстречу черному силуэту. Начался воздушный бой, в небе без остановки вспыхивали потоки золотого света, а в ответ летели черные перья. Стая двойников редела, но новые взлетали ввысь, стремясь взять летучую смерть в клещи.
Из носа вновь хлынула кровь, в глазах начали лопаться сосуды. Тобиус контролировал действия тридцати своих реплик, каждая из которых постоянно пользовалась двумя заклинаниями — Крыльями Орла для полета и Солнечным Лучом для атаки. Таким образом, его гурхана иссякала примерно в тридцать раз быстрее, кровь начинала закипать от напряжения, кожа покраснела, будто ошпаренная, покрылась сверкающим слоем пота, и от нее с шипением валил пар. Но вместе с тем тридцать реплик успешно били черного летуна, пронзая его копьями света, не позволяли пронестись над двором в четвертый раз. То и дело враг оказывался бит, падал, потом быстро становился на крыло, метал перья, но вновь был бит. В конце концов, потеряв крылья и безумно кувыркаясь в воздухе, он рухнул во двор, разрушив фонтан. Реплики исчезли в магическом свете, а их создатель с тихим стоном оперся о посох, пытаясь не упасть. Один из риденцев, жилистый мечник в закрытом шлеме, подхватил его под руку с одной стороны, хомансдальф — с другой.
— Он еще... не подох!
— Не извольте беспокоиться, чар Тобиус, — ответил сир Вийем, — мы это исправим. Годлумтакари, за мной.
Черный рыцарь и белокожий унгиканец выдвинулись к разрушенному фонтану. Сын Черного континента был огромен, он не носил одежды выше пояса за исключением наручей, и под кожей, рассеченной бесчисленными шрамами, перекатывались огромные мышцы. Оружием ему служили странные предметы, похожие на топоры, но с лезвиями в форме кривых птичьих клювов.
Через потрескавшийся бортик переступило существо, вдвое превосходившее ростом любого из приближавшихся к нему людей. Тварь была тонкой, гибкой, похожей строением на человека, но с огромной вороньей головой на плечах. Хотя реплики лишили эту эмблему крыльев, у нее остались страшные птичьи когти и мощный клюв.
Сир Вийем и Годлумтакари зашли с двух сторон, чего тварь будто не замечала, направив свой взгляд мимо них, за спины солдат, туда, где рядом с отцом стояла Хлоя Карторен. Затем чудовище пришло в движение, и было оно ужасающе быстрым. Сир Вийем вскинул клинок и отступил, с лязгом отбивая удар когтей, альбинос налетел на птицеголового со спины, громко улюлюкая, совершил прыжок и вонзил оружие в спину между двумя обрубками крыльев. Беззвучно распахнув клюв, эмблема Тьмы упала на колени, а холлофар с дикой яростью начал кромсать ее дергающееся тело. Сир Вийем подступил, плавно вскидывая свой меч, и одним ударом отрубил воронью голову. После этого и сама голова, и тело начали оплывать, как воск на сковородке, растекаясь черной жижей, а на земле осталось лежать испачканное мертвое тело в мантии волшебника.
Бейерон двинул вперед главную ударную силу своей армии, переместив фигурку бхуджамишлана. Талбот силой мысли заставил своего ракшаса встать на защиту махараджи. Так завершился очередной этап захватывающего действа, разворачивавшегося на доске для игры в раджамауту. Тобиус, следивший за этим, откровенно скучал. Сам он знал только, как надо двигать фигуры, а потому проиграл все партии и королю, и архимагу. Раджамаута — игра мудрецов, и хотя любой волшебник по определению должен быть мудрецом, Тобиус продолжал скучать, глядя на это 'веселье'. Сам виноват, подумал он, затягиваясь славным табаком, не следовало так беспощадно громить их при игре в торжок, тогда бы они не обиделись и не решили двумя голосами против одного играть в раджамауту.
