— И что теперь?
— Кабы знать, миледи. Если его источник магической силы не истощится, и если у двойников чара Илиаса не опустеет арсенал, они могут так хоть вечно стоять.
Но Фортуна не собирался сдерживать претендента вечно. Пока четверо осыпали врага боевыми заклинаниями, пятый спокойно занимался реализацией преимущества. По его воле каменные глыбы, из которых были нагромождены гипотетические укрытия в нетронутой части арены, стали соединяться в человекоподобные фигуры огромного роста. Когда каменных великанов стало достаточно, свободный двойник — а возможно, что оригинальный маг — принялся составлять новое заклинание, что-то очень сложное и емкое.
— Сможет ли? Усилия тратятся колоссальные, а он разделил свои изначальные силы на пять частей.
— Он великий волшебник, — только и ответил Штербен.
Работая костяной палочкой, Фортуна сплетал многосложное заклинание, нанося на само пространство чертеж, усеянный тайнописными текстами. В воздухе зажигались сгустки фиолетово-черной энергии, которые окружали всю конструкцию заклинания и подобно глазам неведомых жутких существ следили за волшебником, пока он не произнес последнюю словоформулу. Тогда четверо двойников исчезли, вернув свои магические силы создателю, а Механизм Разрушения наконец стронулся с места. Каменные гиганты заступили ему дорогу, но зрители, поглощавшие это грандиозное зрелище, могли видеть, как действующий чемпион входит в сотворенное им заклинание, словно опускаясь в пруд. Он растворялся в потоках магии как кусок марципана, попавший в кипящую воду, превращаясь из материального существа в существо энергетического плана.
Такого Тобиус не видел еще никогда в своей жизни. Он умел и еще больше просто знал о магии, а с теми знаниями, которые удалось получить в течение пяти лет расшифровки и штудирования взятых из Шангруна материалов, успел значительно расширить свои горизонты, но о таком даже не читал.
Пока Механизм Разрушения крушил каменных гигантов, пытавшихся его задержать, из созданного Илиасом Фортуной озера энергии формировалась новая материя совершенно иного качества. Металлический маг тоже обратил на это внимание, когда разложил на атомы последнего каменного болвана. В левой половине груди Механизма распахнулось пять небольших отверстий, из которых с визгом и ревом стали вылетать стремительные снаряды. Оставляя за собой дымный след, отмечавший траекторию полета безумной мухи, эти снаряды, тем не менее, безошибочно били по принимающей материальную форму энергетической сущности, и от того грохота, с которым они взрывались, у многих заложило уши. Но Механизм не преуспел — формирование продолжалось, и появлялось все больше четких черт некоего существа великанских размеров.
Металлический волшебник отступил, пожалуй, впервые за бой. Он перенесся на противоположный край, и все присутствовавшие волшебники ощутили колоссальный выброс гурханы из его астрального тела. В то же время труба, росшая из спины Механизма стала выдавать тугую струю черного дыма, полного искр, а брюшной сегмент тела, выглядевший как выгнутая полусфера из покрытого магическим чертежом металла, распахнулась навроде капкана, изрыгая вовне струю ало-оранжевого огня. Непрекращающуюся живую всеиспепеляющую струю, которая, разойдясь несколькими потоками, сформировала две исполинские лапы и стала смешиваться с жирным дымом, создавая сообразное тело. В конце концов хрупкая металлическая конструкция, заключавшая в себе бурлящий вулкан магии, разлетелась на части, потонув в расширившемся облаке дыма и пламени. Механизм Разрушения перешел в состояние энергии и тоже начал формировать из нее новую материю иного качества.
— Это то же самое заклинание, но в ином исполнении, — пробормотал Тобиус и добавил уже во весь голос: — Они что, учились у одного наставника?
Но Штербен его не слышал, молодой некромант с ужасом следил, как растут под магическим куполом два исполинских монстра. Илиас Фортуна обрел тело темно-сиреневого, перевитого светящимися рисунками существа, похожего на льва, с глазами как гигантские шаровые молнии, клыками-бивнями, лезущими из пасти, гривой, похожей на живую ртуть, и длинной змеей вместо хвоста.
Механизм Разрушения превратился в существо, похожее на бескрылого дракона, покрытое черной чешуйчатой броней, на которой вспыхивали тайнописные знаки, с горящими пламенем сферами глаз и алым горлом, в котором плескалась магма.
Чудовища продолжали расти, пока грива 'льва' и стальной гребень 'ящера' не заскрежетали по начавшему мерцать куполу, а потом, набрав предельно возможную массу, они бросились друг на друга с ревом, сотрясшим все слои мироздания, изрыгая пламя и меча молнии. Зрители безумствовали от восторга, над трибунами начали вспыхивать искры магических фейерверков и греметь хлопки.
— Чар Тобиус...
— Понятия не имею, миледи, о таком я даже не слышал.
— Чар Тобиус...
— Выброс гурханы огромен, Астрал кипит, надеюсь, кто-нибудь займется остаточной магией, потому что иначе в этом лесу резко возрастет количество чудовищ и прочих мутантов...
— Чар Тобиус! — вскричала Хлоя. — А ну выньте голову imme arche1 и посмотрите вниз! Мне кажется, там дерутся!
# # 1 Из задницы (далийск.).
— Конечно, они дерутся, а что вы думали...
Но Тобиус все же вынул голову, чтобы посмотреть вниз, не на арену, а на трибуны, и то, что он увидел, больше не выглядело выражениями бурных эмоций через неопасные вспышки, это походило на магический бой. Противостояние двух исполинов заглушало энергетический резонанс боевых заклинаний, но присмотревшись, серый магистр увидел мертвые тела, множащиеся в лихорадочном перебрасывании сгустков энергии. Он резко поднялся, вскидывая руки и проговаривая пробуждающее слово для Щита Кудулы, который отразил вопящее боевое заклинание, едва не попавшее в привилегированную ложу. Фрейлины подняли дикий крик, а риденские гвардейцы схватились за оружие.
— Защищать принцессу! — гаркнул сир Вийем, и Хлоя, рядом с которой уже был сир Вильгельм, оказалась в их окружении.
— Штербен, выводите нас отсюда!
Некромант вновь не обратил внимания, он сосредоточился на арене и на рвущих друг друга чудовищах, недавно бывших волшебниками.
— Штербен! Штер... да рвать же твою кормилицу! Ты, щучий сын! — Тобиус бесцеремонно схватил некроманта за плечо и развернул к себе так, что затрещала черная полумантия, а потом с бешенством прорычал тому в лицо: — Я сказал, выведи нас отсюда! Принцесса Хлоя покидает Гильдхолл немедленно!
Темные глаза Штербена изменились, зрачок до предела расширился, а по приятному молодому лицу пробежала судорога, мимолетно придающая ему схожесть со звериной мордой. Какие-то мгновения Тобиус даже думал, что ему придется драться.
— Простите, чар, я отвлекся, — произнес некромант, будто стряхивая с себя наваждение. — Мне вдруг захотелось...
— Меня убить?
— Убить кого угодно, если честно. Но я переборол это странное желание. — Штербен достал из-за пазухи свой костяной кулон и швырнул его на пол — распахнулся проход на площадь у врат.
Они перешли без проблем, и помощник Илиаса Фортуны развел кипучую деятельность в каретном дворе, заставляя работников запрягать королевских лошадей в королевские кареты.
— Что там происходило? — обеспокоенно спросила Хлоя. — Почему те маги начали убивать друг друга?
Тобиус стоял, задрав голову, и следил за отсветами магических вспышек. Там, наверху, все еще сражались две невиданные твари.
— Что бы это ни было, вы отправляетесь в Аллерхас, миледи. Вся эта поездка была одной большой ошибкой, из-за которой вы подверглись опасности. А ведь я не...
— Ой, да заткнитесь вы! Между прочим, чар Тобиус, я сделала это для вас!
На его худом бледном лице явно проявились желваки.
— Для меня?
— Да! Потому что вы не хотели встретиться с верховным магом Ридена!
Он почувствовал на языке привкус злобы. По крайней мере, так ему показалось. Будто ярость, вызванная чужой бестолковостью, наконец достигла высшего градуса кипения и начала подниматься из недр тела по пищеводу, словно жгучий желудочный сок, и выплескиваться на язык малыми порциями, чтобы в конце концов волшебника 'стошнило' злостью на тех несчастных, что окажутся поблизости. Столь неприятные эмоции сокращали жизнь, Тобиус это знал, а потому, как всегда, старательно взял бурю в стальные тиски самоконтроля.
— Забудем на минуту, что вы лезете неумелыми пальцами в дела, которых совершенно не понимаете, — в дела волшебников. Забудем. На минуту. Чего вы хотели добиться?
— Того, чтобы у вас появился союзник. Возможно.
— Не понял.
— Не удивлена, — Хлоя заглянула в его глаза, и на лице ее было лишь нежное сочувствие. Пальцы, одинаково привычные к струнам лиры и к тетиве охотничьего лука, ласково прошлись по седым волосам волшебника. — Вы упрямец, чар Тобиус. Вы всегда им были. А после долгого расставания к вашему упрямству присовокупилась еще и злоба. Она сидит внутри вас, думая, что спряталась, но ее видно по изгибу рта и положению бровей. Вы стали смотреть на все холоднее, но меня не обманете, злоба сидит внутри вас и напоминает упрямству, что никто не уйдет безнаказанным. Вы будете искать встречи с тем, кто наградил вас этой злобой, этой болью, чтобы вернуть все сторицей, и когда встретите его, вам понадобятся сильные союзники.
Тобиус удивленно подумал — как кто-то может понимать его так хорошо и так плохо одновременно? А потом он молча прижал руку Хлои к своим губам.
— Кареты готовы, миледи, — подал голос Штербен, — можете отправляться!
— А мы никого не забыли? — глухо спросила Ворона.
— Годлумтакари!
— Некогда, миледи, — отрезал сир Вийем, — наша задача как можно скорее отвезти вас в безопасное место.
— Но, сир, — попыталась возразить мечница.
— Жаль терять такого бойца, но о промедлении не может быть и речи! По каретам!
Фрейлины послушались неукоснительно, но Хлоя отчего-то медлила. Она смотрела то на великую башню, то на Тобиуса, то вновь на башню. Вздохнув, серый маг прикрыл глаза, невербально проговаривая словоформулы заклинания Внутренний Взор. Потоки энергий окружающего мира сразу 'заострились', стали более явными, и это причинило Тобиусу боль. Гильдхолл был местом, переполненным магией, так что ее более сильное проявление дало значительную нагрузку на разум ищущего. Но магистр все же знал, что делает. В пространстве, полном магической энергии, он искал точку энергетического вакуума.
— Он в главной башне, где-то на средних этажах. — Тобиус открыл глаза. — Вы езжайте, а я пойду за ним.
— Сир Вийем, разрешите сопровождать мага! — быстро выступила вперед Ворона.
— Разрешаю.
— Мне велено позаботиться о гостях, — напомнил некромант, — поэтому я присоединяюсь.
Старший над гвардейцами едва ли не силой посадил принцессу в карету и забрался на лошадь, после чего поезд буквально вылетел за пределы стен.
— Ахог. Ну и зачем вы мне здесь нужны, пани Балекас?
— Прикрою спину, чар Тобиус, — глухо отозвалась она.
— Зачем?! Я не собираюсь ни с кем драться!
— Зрители на трибунах тоже наверняка не собирались, — задумчиво проговорил некромант, — да и я что-то почувствовал. А вы нет? Такое странное желание наброситься на первого встречного.
Ни Тобиус, ни Райла не понимали, о чем он говорит. Серый маг протянул руку к виску некроманта и передал ему образ нужного места.
— Открывайте переход.
— В середину башни? Не получится, — ответил помощник Фортуны, чьи зрачки подрагивали под опущенными веками. — У меня только гильдейский ключ, который ведет на территорию, принадлежащую нашей гильдии, а то место, которое интересует вас, — общее. Туда можно попасть только через общественный транспортер. За мной!
Поддаваясь какой-то неясной тревоге, троица двинулась по улицам Гильдхолла не пешком, а рысцой. Ни один из волшебников не понимал, что же такое произошло наверху, отчего присутствовавшие на трибунах маги начали атаковать друг друга. Штербен на заданный вопрос ответил, что да, конкуренция присутствует, она вообще есть везде, где появляются волшебники, но никогда прежде они не позволяли себе такого безобразия во время турнира Гильдий. Даже согильдейцы бьющихся в финале магов, не говоря уже обо всех прочих.
Узкие, изредка прямые, но в основном извилистые, улочки Гильдхолла словно вымерли, народ собирался на крошечных пятаках свободного пространства, которые язык не повернулся бы назвать площадями. Там любой, кто не попал на дорогие места трибун, мог следить за финальным боем через парящие магические фата-морганы. На одном из таких пятаков, к которому, как к нервному узлу инфраструктуры, выходило сразу несколько улочек, располагался так называемый транспортер — не портал, но средство перемещения замкнутого типа, которым древние маги обустроили белую твердыню Тонтуна. Троица ступила на круглую площадку, выложенную шестигранной синей плиткой, некромант произнес несколько слов, и над их головами возник сегментарный полусферический купол, на котором вспыхнули знаки магического переноса.
Когда купол исчез, они оказались внутри башни. Но на улице. Помещения и переходы внутри белого колосса оказались столь огромны, что в них были обустроены улицы, площади, рынки. В некоторых залах стояли дома, от весьма скромных до настоящих особняков; другие были заняты гостиницами, большими трактирами, иными местами общественного досуга. В широких коридорах могло разъехаться по три кареты, в узких — по две. При этом весь этот 'город' под расписным потолком явственно отличался по стилю от собственно потолочной росписи и прочих элементов изначального убранства башни, созданного ее строителями. Стены в залах-площадях и коридорах-улицах украшали масштабные изысканные фрески и мозаики, запечатлевшие картины из истории Эпохи Великих Чаров и Гроганской Эпохи, лепнина на грандиозных колоннах изображала магических зверей, а со многих дверей смотрело изображение самого Джассара Ансафаруса, светоча магического искусства, священной особы для большинства волшебников мира.
Крики и взрывы стали слышны издали. В пустынных коридорах вдруг появились люди, которые спешили туда, откуда шли Тобиус, Штербен и Ворона. Некромант поймал за рукав мантии пробегавшего мимо волшебника и попытался узнать, что происходит. Тот оказался ранен — обширный ожог на левой руке. Тобиус без спроса приступил к исцелению, что помогло успокоить явно паниковавшего человека.
— Они будто с ума посходили! Я мирно пил пиво в 'Трех плясуньях', смотрел бой, когда один пиромант из 'Огнеплюев' вдруг встал, посмотрел на меня дико и ударил Огненной Стрелой! А потом все остальные начали друг друга убивать! Я обдал его Шепотом Вьюги и бросился наутек! Все начали сходить с ума, вы первые, кого я встретил и кто не пытается убежать или убить меня!
Не поблагодарив за исцеление, он ринулся дальше. Тобиус повел левой рукой, в которой появился посох, а правой вытянул из сумки книгу заклинаний.
— Чар Штербен, вы умеете сражаться?
— Церковь настаивает, чтобы некроманты, которым не хочется погибать в очищающих кострах, никогда не смели обращать свою богомерзкую магию против живых существ. Даже мух.
