В комнату, неся на серебряном подносе старинный кувшин с вином, вошел Джаспер, и маг, воспользовавшись моментом, откланялся. Попыхивая своей драгоценной трубкой, он двинулся по Хосбранду. Отовсюду следили внимательные взгляды если не волшебников, то божьих людей, которые после инцидента просто заполонили замок.
Нападавшему, когда тот понял, с кем связался, удалось сбежать от Талбота Гневливого прежде, чем вновь уснули защитные заклинания, но маги Академии в один голос утверждали, что покинуть дворца он не мог. Следовательно, несостоявшийся убийца принцессы — а в том, что он желал убить Хлою Карторен, никто не сомневался — прятался где-то в Хосбранде. В сложившейся ситуации церковники углядели возможность приумножить свое влияние на короля, а маги Академии Ривена всеми силами желали защитить свою честь от позора — ведь те двое, что впустили колдуна, не являлись самозванцами, а были попросту предателями. Теперь по Хосбранду разгуливали монахи орденов святых Петра и Иоанна, а также адепты Академии. И те, и другие смотрели друг на друга шакалотом, но ничего поделать не могли, ибо король желал хранить равновесие и заставил их присматривать друг за другом.
После инцидента жить в башне придворного волшебника было делом трудным, так как она сильно пострадала. Два архимага, всеми силами пытающиеся друг друга убить, обычно уничтожают все вокруг себя, прежде чем достичь изначальной цели, так что башня устояла лишь благодаря древней магии. Теперь она регенерировала, отращивая уничтоженные стены, восстанавливая комнаты, лестницы, коридоры и залы. Утраченного имущества было не вернуть, конечно, но библиотека и некоторые другие критически важные помещения не пострадали — их укутывал такой плотный кокон древних чар, что внутри можно было бы пережить Великое Побоище1.
# # 1 Конец Света в представлении амлотиан.
В связи со всем этим Тобиуса определили в свободные гостевые покои, достойные иного короля. Несколько связанных комнат, в числе коих опочивальня, кабинет, гостиная, личная ванная комната с экзотическим не то гоблинским, не то гномским водопроводом в стенах. Там даже был выход в крошечный садик на балконе, где росла настоящая трава и карликовые деревья. Вид открывался потрясающий: приречные районы Ордерзее, широкая лента великой реки Мьельн, тонкие нити мостов и Храмовый остров, тянущийся к небу шпилями кафедрального собора посреди медленно текущих вод. Тобиус выходил на этот балкон, чтобы тренироваться и размышлять в ожидании развития событий.
Оставив короля и придворного мага и вернувшись к себе, он как раз хотел взяться за боевой шест, когда заметил, что что-то не так. Фарфоровые, стеклянные и хрустальные фигурки, стоявшие на крышке комода, изменили свое расположение. Тобиус не придал бы этому наблюдению особого значения, в конце концов, покои должен кто-то убирать, но, во-первых, служанка, протиравшая пыль, вернула бы украшения на прежние места, а не оставила в середине крышки свободное пространство, оттесняя фигурки к краям. Во-вторых, разбив одну из фигурок, она бы тщательно подмела пол и постаралась скрыть следы оплошности, а не оставила бы осколки на полу.
— Лаухальганда, ты нашкодил?
Компаньона нигде не оказалось, хотя, покидая покои утром, Тобиус видел, что тот спит. Пришлось отправляться на поиски и спрашивать у слуг, стражников, а порой даже у монахов — не видели ли они прыгающий туда-сюда черный мячик с ушами? К счастью, такое явление легко западало в память кого угодно, и довольно быстро Тобиус оказался рядом с покоями принцессы Хлои. Наследница ривенского престола обитала в просторном комплексе помещений, включавшем помимо спален для фрейлин еще и гардеробную, небольшую бальную залу, личный сад, ванные комнаты, гостиную, комнату для музицирования и зачем-то оружейную с личным стрельбищем.
Когда волшебник появился в гостиной, храпевший на кушетке Годлумтакари немедленно проснулся и, открыв один глаз, потянулся к оружию. Узнав же Тобиуса, он улыбнулся и провалился обратно в сон. Игравшие в куп гоблин и гном поздоровались, чистивший мушкет хиллфолк кивнул, сир Вийем повернул голову в шлеме, хомансдальф, наигрывавший на клавесине, предпочел не отвлекаться. Оставшиеся двое гвардейцев, длиннорукий страшила и поджарый малый, находились в саду. Они кружили друг вокруг друга, без передышки маша двуручными мечами и не позволяя своему оружию остановиться ни на миг, дабы не утратить силу инерции. Лаухальганда тоже был в саду ее высочества — он следил за тренировочным поединком, громко мяукая и постоянно подкатываясь к ногам поджарого мечника.
— Нашкодил и смылся, негодник? — Тобиус подхватил возмущенно закричавшего компаньона и прижал к себе. — Надеюсь, он вам не мешал?
— Нисколько, чар, — ответил долговязый, стаскивая с головы открытый шлем, — хотя я мог случайно наступить на него, упасть, а мой меч, вылетевший из рук, описав сальто в воздухе, мог бы вонзиться мне в грудь. Да, с таким невезучим человеком, как я, подобное вполне могло бы произойти.
— Это было бы достойное завершение полной нытья жизни, — глухо произнес поджарый мечник из-под шлема и захохотал. — Держите вашего питомца при себе, чар, мне не хотелось бы споткнуться о него и сдуру налететь на меч этого нытика!
— Ворона — злая птица, — горестно вздохнул долговязый, которого риденцы называли Вдовцом, или Вдовым Хью, — с острым клювом и дурным языком.
— Простите, что прервал ваши занятия, и разрешите откланяться, мне тоже пора потренироваться.
— Владеете мечом? — спросил сир Вийем, невероятно бесшумно приблизившись сзади.
Оказалось, что все риденцы уже покинули гостиную, которую оккупировали во время отдыха, и высыпали в сад. Появилась Хлоя с двумя фрейлинами.
— Меч — не оружие для волшебника. Я владею дробящим и древковым.
— Продемонстрируете? Любопытно, так ли искусны маги Ривена в ближнем бою, как говорят.
— Нет, — равнодушно ответил он.
— Чар Тобиус, ну не капризничайте, — улыбнулась Хлоя, — мы сможем покинуть Хосбранд только завтра, но делать совершенно нечего. Вы бы оказали мне услугу...
— Побыв за придворного шута? — бесцветный спокойный голос как будто хлестнул по воздуху кнутом. — Я буду чувствовать себя дураком, тратя время на дурачества, и к тому же мне не нужно оружие, чтобы одолеть любого из этих славных воинов.
— Даже Годлумтакари? — с вызовом подался вперед могучий альбинос.
— Даже Годлумтакари. Конечно, магия тебе нипочем, но я могу оторвать от фасада замка кусок весом в сто пятьдесят стоунов1 и швырнуть им в тебя. А потом еще раз, и еще. — Тобиус запихал шипевшего Лаухальганду в свою сумку и закинул ее на плечо. — Разумеется, я не имел цели кого бы то ни было оскорбить. До завтра.
# # 1 Около тонны.
С этим он перешел из сада в гостиную и, прежде чем оказаться в коридоре, краем уха услышал показавшийся ему печальным голос принцессы:
— Не вините его за грубость, чар Тобиус очень многое пережил, и это оставило на нем глубокий отпечаток.
За новым созданием портала пристально следили и маги, и священники. Руководил процессом Кузан Попрыгун, и с противоположной стороной поддерживалась постоянная связь, чтобы убедиться, что портал соединяет две правильные точки пространства.
Бейерон на прощанье обнял дочь и пожал руку Тобиусу.
— До самой свадьбы она — твоя забота, чар.
— С ней ничего не случится, сир, обещаю.
Прежде чем кто-то успел ступить в портал, из него вышло несколько крепких людей, кативших большой свинцовый гроб на колесиках. Он был открыт, внутрь лег Годлумтакари, а затем с изрядным трудом обслуга медленно покатила его обратно.
— Миледи, пора. — Сир Вийем слегка поклонился и сделал приглашающий жест.
В сопровождении гвардейцев, личного телохранителя и Тобиуса Хлоя Карторен ступила в светящуюся арку и через мгновение оказалась в другой стране. Хотя проводили ее скромно, по-домашнему, встречена принцесса была по-королевски. Стоило ей оказаться в тронном зале замка Ардегран, как запели фанфары и сотни людей обратили на нее внимание. Вельможи, лорды, рыцари, кадровые военные, наемные волшебники, лакеи в черно-красных ливреях — все смотрели только на нее. Стены украшали знамена знатных риденских родов, горели факелы и лампы, сверкали драгоценности, ленты с орденами и начищенные до зеркального блеска парадные латы. От высокого черного трона к прибывшим двигался молодой мужчина, очень высокий, крепкий, с красивым лицом. Его нуагримговые латы покрывала искусная филигрань, плащом служила шакалотова шкура, голову охватывал обруч черного металла с крупными рубинами. Волосы у короля Радована Багряного были подстать его прозвищу, они имели насыщенный красный цвет настоя на гибискусе чайном — известная родовая черта династии Карапсуа.
— Добро пожаловать в Риден, моя леди, — произнес он бархатистым баритоном, — я отчаянно рад, что вы оказались целы и невредимы.
— В том есть немалая заслуга ваших храбрых воинов, сир, — ответила Хлоя, приседая в реверансе.
Позади короля и чуть в сторонке стоял Октавиан Риденский. Со времени их с Тобиусом первой и последней встречи придворный маг Радована Карапсуа не изменился ничуть, он как был, так и остался субтильным человеком, чье молодое треугольное лицо внушало подозрения в родстве с эльфами, а тонкий крючковатый нос заставлял думать о какой-то хищной птице. Волосы риденского мага были пепельно-серыми, коротко остриженными, а глаза — желтыми, с узким вертикальным зрачком. Небогатая мешковатая одежда делала Октавиана похожим на подростка.
С великой осторожностью держа Хлою за руку, Радован провел ее по ковровой дорожке к трону, а потом его голос взлетел к высоким потолкам, возвещая о том, что вскоре сия достойная дева станет королевой Ридена. Придворные мужи кланялись, дамы глубоко приседали, а гвардейцы короля, узнаваемые по разномастным, но неизменно черным дорогим доспехам, вскидывали оружие и славили своего господина и будущую госпожу. Затем Радован объявил, что вечером состоится пир, и что все присутствующие являются его почетными гостями. На этом церемония приема завершилась, ривенская принцесса была передана новым фрейлинам, коих насчитывалось больше дюжины, а придворные потянулись к выходам. Лишь Тобиус стоял на том же самом месте и держал взгляд его королевского величества. Радован Третий допустил легкую улыбку, сел на свой трон и кивком позволил серому магистру приблизиться. Тобиус опустился на одно колено и склонил голову.
— У вас есть ко мне вопросы, чар?
— Нет, сир.
— Вы даже не хотите знать, почему я выдавал себя за капитана собственной гвардии и лично приезжал в Хог-Вуд?
— Предположу, что у вас были на это причины, сир. Думаю, мой король узнал вас при встрече и не посчитал нужным делиться наблюдениями. Мы, волшебники, всего лишь слуги, об этом стоит помнить.
— Вы поразительно нелюбопытны для волшебника, — заметил Радован, улыбаясь.
— Напротив, я очень любопытен, но сфера моих интересов не столь широка.
— Ах, если бы все были столь же разумны и скромны, как вы. Я имею в виду не Октавиана, но волшебников вообще. Как долго вы собираетесь составлять нам компанию?
— До свадьбы, сир. А после я покину вас в мире.
Улыбка немного отступила с мужественного лица.
— В мире, — повторил Радован, — да, хотелось бы. И куда дальше?
— В Архаддир, полагаю. Хочу навестить Аметистовый университет.
— Вот как? — Король несколько раз стукнул пальцами по подлокотнику трона. Тобиус заметил, что он носил лишь одно украшение — золотой перстень с круглым красным камнем неизвестной породы. — Что ж, это интересно. Возможно, у меня найдется для вас задание, приняв которое вы были бы вознаграждены, как бы затасканно это ни звучало, 'по-королевски'. Вас устроят со всеми удобствами, отдыхайте.
Волшебник поклонился человеку, которого в народе часто именовали Палачом, и удалился.
Его поселили не только с удобством, но и с умом — близ покоев, которые до свадьбы отводились Хлое, что было важно для несения охранной службы. Волшебник сотворил заклинание Равноправные Братья и создал пятерых своих двойников, которые разошлись в разные стороны исследовать замок, пока он сам проверял защитные чары, коими были обустроены покои принцессы. Что-то ему нравилось, что-то его даже впечатляло, а кое-где он латал едва заметные щели в обороне, если видел их. За три часа работы удалось облазать каждую комнату, исключая те, где фрейлины помогали своей новой госпоже готовиться к пиру.
В покоях принцессы присутствовал и телохранитель, выбранный для нее отцом.
— Может, присядете, сир? — спросил Тобиус, подавая пример и усаживаясь в глубокое кресло. — Неловко получится, если во время еще одного покушения, не дай Господь-Кузнец, вы не сможете исполнить свой долг по причине затекших конечностей.
Молодой рыцарь какое-то время стоял на прежнем месте, но ручеек умной мысли внезапно быстро подточил скалу его самоуверенности, и он решил присесть в другое кресло, однако устроился без удобства, на самом краешке, чтобы можно было молниеносно встать. Тобиус, набивая чашу трубки, подумал, что юнец не безнадежен. Бейерон не взял за труд посвящать его в причины своего выбора, так что волшебник понятия не имел, почему именно этот пусть и весьма надежный на вид, но такой молодой рыцарь получил столь ответственное задание.
Появились двойники, и телохранитель оказался на ногах, с мечом в одной руке и заряженным пистолетом — в другой.
— Спокойствие, они мои.
— Это немного унизительно, но против правды не попрешь, — усмехнулся один из двойников словам создателя.
Тобиус мимолетно подумал, что ухмылка у него мерзопакостнейшая, и даже усомнился, что сам так улыбается, но переть против правды действительно было не в его духе. Двойники доложили, что замок хорошо охраняется, причем не только военной силой, но и магической. Риденскому королю служили волшебники-наймиты из Гильдхолла, мастера своего дела.
— Октавиан пытался поговорить со мной, но я ему объяснил, что к чему, и он несказанно удивился, — сообщил другой двойник. — Потом он сказал, что очень хочет поговорить и надеется встретить тебя на пиру.
— Там будет принцесса, а значит, и я. — Тобиус с наслаждением затянулся, подержал горячий дым в легких и медленно выпустил его через ноздри.
Почти одновременно все его двойники вздрогнули, их очертания расплылись, и в гостиной остался лишь один маг, который ощущал пятикратный приток вернувшейся к нему силы.
Большой чертог был ярко освещен, на невысоком помосте играли музыканты, с настенных гобеленов, картин и фресок взирали прошлые властители Ридена, а также полководцы, вельможи, волшебники; под потолком висела большая хрустальная люстра, а вокруг нее водили хоровод светящиеся магические кристаллы. В сопровождении фрейлин, телохранителя и волшебника принцесса Хлоя проследовала к высокому столу, где ее ждал будущий муж. Радован поменял шакалотов плащ на дорогой пышный камзол цветов своего дома, но под тканью угадывалась неизменная твердость металла. Между королем и принцессой восседал средних лет упитанный мужчина в одеждах и драгоценностях, выдававших в нем архиепископа Аллерхаса. Сие была дань традициям, символизировавшим чистоту отношений между будущими мужем и женой, которую гарантировала Церковь.
