Архиепископ поднял двумя руками тяжелый кубок, призывая без малого полтысячи гостей к вниманию.
— Мы собрались под сенью сего благословенного дома, чтобы поприветствовать нашу будущую королеву и выразить ей свое почтение! Испейте же вина во имя будущего брака, который подарит королевствам Риден и Ривен еще многие лета крепкого мира! За нерушимый союз!
— За нерушимый союз!!!
Музыка заиграла громче, и пир начался. Тобиус самую малость сгустил вокруг себя тень и стал изучать зал сквозь призму Истинного Зрения, рассматривать ауры, выискивать и проверять на вредоносность обычных домашних духов. Пока иные веселились, он методично работал, готовый вырвать хребет любому, кто приближался к ее высочеству, а также проверяя ее еду и питье. Впрочем, нужно отметить, что с последним волшебник слишком усердствовал — на шее у Хлои висела изящная подвеска в виде пары ангельских крылышек, которая являлась превосходным Ловцом Зла, распространявшим свою защиту не только на носителя, но и на небольшое пространство вокруг него.
— Чар Тобиус, — тихо произнесла принцесса.
— Миледи? — он склонился к ней.
— Кажется, ваше внимание упорно пытаются привлечь вон оттуда. Уже довольно долго.
Тобиус тоже видел, как с одного из привилегированных столов близ королевского ему махал рукой Октавиан. За тем столом сидели гвардейцы, прежде несшие охрану Хлои в Хосбранде, за что их отметили особой честью.
— Ума не приложу, что ему надо. Придворный волшебник должен быть рядом с господином, а не сидеть среди прочих слуг.
— Пойдете?
— Нет.
Через некоторое время музыка сменила ритм, что послужило для уже слегка повеселевших гостей сигналом к началу танцевальной части, кавалеры повели дам в центр чертога. Король встал со своего места и, церемонно испросив дозволения начать первый танец у архиепископа, вывел Хлою из-за стола. Рядом с ним она казалась особенно хрупкой и юной, хотя и сам Радован был еще весьма молод. При своем строении он двигался плавно и изящно, как камышовый кот, а манеры короля иначе как изысканными было не назвать. Когда же первый танец начался, он оказался еще и умелым танцором, уверенно ведя принцессу.
— Чар Тобиус, ну что же вы там застряли? Идите к нам!
— Я занят, чар Октавиан, благодарю.
— Чепуха, помимо нас в замке пять магов, которые все держат под контролем! Идемте! Я переговорил с друзьями, и они многое мне рассказали о том, какой искусный вы волшебник, — радостно вещал Октавиан Риденский, подталкивая Тобиуса к столу, — но я понял, что вы с ними так и не познакомились по-настоящему! Это огромное упущение! Вот, позвольте вам представить, сир Вийем Тарлок из замка Гримскалл, лорд земель Уиллкарена, второй офицер королевской гвардии и придворный палач!
Сир Вийем сидел во главе стола в полном доспехе, даже не подняв забрала, что являлось не только верхом непочтительности, но и глупости. Его кубок был нетронут, как и тарелка.
— Вот этого дружелюбного гиганта вы можете знать как Годлумтакари! Волшебникам рядом с ним непросто, но видит Кузнец, порой это оказывается очень полезно!
Унгиканец улыбнулся с набитым ртом, что выглядело одновременно и пугающе, и смешно.
— Он прибыл в Вестеррайх с архипелага Кнута, где был рабом-гладиатором. Годлумтакари сражался так хорошо, что получил свободу из рук самого Харула Мягкосердечного, а это все равно что получить помилование от голодного дракона, — шепнул серый маг серому магистру и продолжил уже в полный голос: — Акселтар из Гьельна и Улькио Кайдериваль, которого мы все зовем Кардамоном — наемный стрелок, чье искусство достойно восхищения, и воин чести, решивший служить достойному королю Радовану. Один кладет пули без промаха, а второй может разрубать их на лету.
Хиллфолк, звавшийся Акселтаром, сочетал в себе качества двух видов, которые некогда слились и породили совершенно самостоятельный народ. Он был выше среднего гнома, но ниже среднего человека, плечистый, сбитый, коренастый. Как и все хиллфолки, этот ходил босым в любую погоду, но, вопреки распространенной привычке своего народа, не носил бороды. Волосы его были светло-серыми, с необычным слюдяным блеском, глаза походили на кусочки кварца, а широкое лицо казалось в меру простым и открытым. Хиллфолки обитали в основном в горах Драконьего Хребта, где и процветали, постоянно нанимаясь на службу в войска тысяч враждующих племен, родов, княжеств, крошечных королевств, городов-государств, которые были рассыпаны по горной империи гномов гуще, чем болячки по телу больного кровавой чумой. А нанять хиллфолка желал всякий правитель, ибо не могло быть более искусных стрелков из порохового оружия, чем они. Хиллфолки также встречались в армиях всех предгорных королевств, а в папском войске из них даже пытались создать большое подразделение, но потерпели неудачу — эти существа обладали безумно независимым нравом и предпочитали действовать в одиночку.
Улькио Кайдериваль, как и все хомансдальфы, имел ярко выраженные эльфские черты лица и особенности фигуры. Высокий, поджарый и тонкокостный шатен, с заостренными ушами, острым же подбородком и аккуратной бородкой. От эльфов представители его народа получали долгую по меркам людей жизнь, нечеловеческую гибкость, скорость реакции и острое зрение, а вот людская кровь подарила им лишь способность отращивать растительность на лице да печально короткий по меркам эльфов срок в двести — двести пятьдесят лет. Кроме того, хомансдальфы были совершенно неспособны творить магию, в отличие от их чистокровных родичей. В землях Заозерья, там, где метисы сего рода редкостью не являлись, хомансдальфы прославились как великолепные воины и телохранители, никогда не нарушающие слова. В основном из них формировались личные гвардии правителей Сорша, Людатели и Вельзави.
— Вилезий Вильтгрин, наш следопыт, много раз спасал гвардию от искусных засад, — продолжал представлять своих друзей маг, — и Вадильфар из Криксенгорма, мастер ставить любого врага на колени путем отрубания ног. Я бы рассказал, что за удивительная судьба привела этих двоих в Риден, но из уважения к их желаниям не стану.
Сверкнула острозубая улыбка гоблина, который, по обычаю сумеречных родов, спасал глаза от слишком яркого света при помощи глубокого капюшона-колпака, а не широкополой шляпы. В нем мало что могло притянуть взгляд — все скрывал пятнистый плащ защитной зелено-серо-бурой окраски. Нечто подобное Тобиус уже когда-то видел на рыцаре по имени Рихард Хосс. А вот гном казался любопытным типом и был первым встреченным Тобиусом гномом с гладко выбритым лицом, а еще с бритвой регулярно встречалась задняя часть его черепа. Короткие волосы, выкрашенные в ярко-красный цвет, росли спереди, и их граница пролегала наискосок от уха до уха через макушку. По короткой толстой шее, кое-где становясь заметной, тянулась красная татуировка в виде ленты гномского традиционного орнамента, в который были вплетены руны.
— Сир Хью Малеткиэс по прозвищу Вдовец, — Октавиан указал на некрасивого долговязого мечника, — но лично мне больше нравится Рыцарь Меланхолии!
— Ха-ха, — скорбно выдал лысый и лопоухий сир Хью, которого природа наделила столь скошенным подбородком, что за таковой впору было принять огромный кадык, снующий туда-сюда по длинной шее. — Я никогда не был женат, это все враки. И я с самого начал знал, что ты упомянешь обо мне в последнюю очередь, Октавиан. Никому нет дела до несчастного бедолаги Хью.
— Сегодня на твоей улице праздник, ведь напоследок я оставил самое сладкое! Райла, поднимись, поприветствуй чара Тобиуса!
Человек, которого рив со спины принял за поджарого мужчину, втянул голову в плечи, после чего все же неохотно послушался.
— Чар Тобиус, познакомьтесь с Райлой Балекас, светом моей жизни.
— Райла! — выпалила она, выбросив руку вперед.
— Тобиус Моль, магистр Академии Ривена, — проговорил он, пожимая узкую, но мозолистую и сильную ладонь.
— Вот и познакомились.
— Райла была впечатлена вашими магическими умениями, чар, и, послушав ее, я бы тоже не отказался увидеть все эти невероятные заклинания, которые вы демонстрировали.
— При случае обязательно, — продолжая смотреть на женщину, ответил Тобиус, после чего будто сморгнул наваждение. — Было очень приятно познакомиться с вами поименно. Наверняка в будущем эти знания будут мне невероятно полезны, а теперь позвольте откла...
— Еще один момент, — Октавиан позволил себе взять Тобиуса под локоть и заговорил тише, — очень важный. Мне бы перекинуться с вами парой слов, но в сторонке, вдали от лишних ушей.
Рив временно отказался от идеи освободить свою руку путем причинения боли руке собрата по Дару и позволил отвести себя в один из боковых коридоров, соединявшихся с пиршественным чертогом. Пройдя мимо нескольких дверей, за которыми, судя по звукам, уединились гости, тяготевшие к возлияниям и танцам меньше, нежели друг к другу, волшебники остановились, и Октавиан несколькими пассами воздвиг вокруг них Стену Глухоты.
— Простите, что надоедаю, но у меня катастрофически мало времени. Почти все съедает служба, а в замке небезопасно.
— Если так, то я должен поспешить обратно к ее высочеству.
— Нет-нет, — остановил Тобиуса риденец, — как раз ей-то ничего не грозит, но вот мне... не суть важно. Я хотел поговорить о подарке, который послал вам, надеюсь, что он поможет...
— Каком подарке?
— Что значит 'каком'! — опешил риденец. — Вам что, много подарков дарили в последнее время?
— На удивление много. Вот этот плащ и вот эта рука были подарены мне моим старым наставником. А до этого король Бейерон... тоже сделал мне очень щедрый подарок. А еще раньше вот эту куртку, сапоги, штаны, а еще запас отличного табака и новую трубку мне подарил один диморисийский купец. Так что да, много.
Октавиан Риденский приоткрыл рот и словно впал в прострацию. По молодому лицу блуждали сложные, тяжелые мысли, и смотрел он куда-то в пустоту. Тобиус же следил за тем, как к ним приближалась Райла Балекас. Она переступила через незримую границу заклинания, и Октавиан вздрогнул, почувствовав это.
— Ласточка моя?
— Ты обещал потанцевать со мной.
— Я? Да... танец... обещал... — Серый маг заметался, словно амлотианин, которому сообщили, что его дом через минуту посетит с визитом Папа Синрезарский. — Милая, прости, сейчас не могу, но позже у нас состоится важный разговор. А пока, может быть, чар Тобиус с тобой станцует.
Чмокнув возлюбленную в щеку, серый маг умчался.
— Не танцую, — бросил Тобиус и тоже попытался уйти, но оказался схвачен, приперт к стене и обнаружил кинжал у своего горла.
— Что ты ему наговорил, — зарычала мечница, — что ты ему наговорил, курвин сын?! Ничего не было, понятно?! А что было, то ты себе придумал!
Волшебник невольно залюбовался тем, как подрагивали ее ноздри, как сверкали глаза под изломанными дугами бровей, как широкий чувственный рот сжался, выдавая решимость. От нее приятно пахло — женщиной. Тобиус шепнул слово Притупления и молниеносно выхватил кинжал с уже совершенно безопасным клинком. Взглянув на черную рукоятку, украшенную навершием в виде вороньей головы, маг бросил оружие хозяйке.
— Я не сказал ничего, что как-то к вам относилось бы, пани Балекас. Но мне интересно, чего такого недоговорил ваш возлюбленный, — невозмутимо произнес он по-шехверски. — А попарились мы все-таки знатно. Живите и здравствуйте.
На следующий день весть о том, что король Радован собирается жениться, облетела все королевство с помощью магической связи, а правители крупных ленов распространяли ее вокруг через глашатаев. На середину эйхета, последнего месяца весны, был назначен день свадьбы.
Будучи приставленным к принцессе, Тобиус неотступно следовал за ней, куда бы та ни направилась, кроме разве что примерочных сессий. На постоянной основе в замке поселилась армия лучших в стране швей во главе с госпожой Вендалиэн, ежедневно прибывали ко двору лучшие ювелиры в сопровождении охраны. Кондитеры, каретники, виноделы, повара, цветочники и еще уйма всевозможных мастеров и ремесленников буквально бились за право обслуживать грандиозное празднество, и во многом решение в пользу тех или иных претендентов зависело именно от невесты. Не то чтобы Радован Третий совсем отстранялся от подготовки, но он был королем, который управлял страной и мог тратить на выбор тортов, вин и декора гораздо меньше времени.
Тобиус, постоянно находившийся в напряжении из-за сотен незнакомых, а оттого подозрительных людей и нелюдей, которые окружали его подопечную, все же замечал, как в редкие мгновения ее лицо 'давало трещину'. Безупречной принцессе, какой она предстала перед ним после долгого расставания, тоже было тяжело.
За дверьми раздался грохот, и сир Вильгельм мгновенно развернулся, наполовину изымая клинок из ножен. Все присутствовавшие в гостиной зале покоев ее высочества замерли, как замирали всякий раз, когда он так делал.
— Что там случилось?! — рявкнул Тобиус излишне яростно. — Кого мне превратить в жабу?!
В гостиную сунулся испуганный лакей.
— Простите, чар, ювелир Вольнстром и ювелир Пальгрин сцепились в зале для ожидания, не найдя консенсуса по вопросу превосходства изделий одного над изделиями другого... и повалили столик с напитками.
— В зале для ожидания, — процедил волшебник, пугая прислугу искаженным яростью лицом и злыми огоньками в глазах, — положено ожидать милостивой благосклонности ее высочества, а не бить друг другу морды! Обоих ювелиров вон из замка, и чтобы духу их рядом со свадьбой не было!
— Но, чар, это лучшие ювелиры столицы...
— Лучшие ювелиры берегут свои умелые руки и глаза, дабы продолжать работу, а идиоты машут кулаками, валяясь на полу в кучах битого стекла! Пусть катятся!
Лакей испарился, спеша убраться подальше.
В этот раз Тобиус погорячился — ведь гном Юзтаз Вольнстром и гоблин Пирений Пальгрин действительно входили в число лучших ювелиров Аллерхаса, но и лучшие должны знать свое место. Позже, возможно, их пригласят вновь, и тогда конкуренты будут раскланиваться друг перед другом как самые преданные друзья, в страхе быть изгнанными окончательно.
С тяжелым вздохом волшебник сел в уже ставшее родным кресло. Он провел там много дней, следя за потоками людей, втекавшими и вытекавшими из покоев Хлои. Присутствовать в будуарах во время примерок ни он, ни сир Вильгельм не могли, но Тобиус тщательным образом изучал и помечал каждое живое существо, которое могло приблизиться к будущей королеве Ридена. Под взглядом его стылых бледно-желтых глаз служанки и швеи бледнели и испуганно обращали очи долу.
— Приемами запугивания вы овладели в совершенстве, этого не отнять.
— Много ли нужно, чтобы запугать простого смертного? — хмыкнул маг. — Вновь пришли поубавить мои запасы?
— Я не виновата, что у вас такой замечательный табак. Особенно тот, крепенький, из Гизонской шляхты.
Вышедшая в гостиную госпожа Вендалиэн грациозно опустилась в третье кресло и полезла в предоставленный ей кисет. Сам Тобиус откинулся на спинку и следил за эльфкой, набивавшей необычную трубку. Он знал, что такое кальян, но не подозревал, что в строение вполне понятной курительной трубки можно добавить промежуточное отделение с водой и носить получившееся приспособление в руке.
