Книга 3. Наследники легенд

— Но почему только молодежь? — не удержалась я.

Арай-Арвеллан улыбнулся.

— Посмотрите на меня внимательно, тэсс Галла. Это и будет ответом. Кто пойдет за мальчишкой? Только такие же мальчишки. Кстати, ваши друзья стали настоящей находкой. Я удивился, когда они оставили службу, чтобы присоединиться к нам.

А я не удивлена. Ферт с Наем — тоже мальчишки. Даже война не заставила их повзрослеть.

— Обсудим теперь ваши дела, или все же хотите проверить мои слова и взглянуть на документы?

— Не стоит, — покачал головой Лар. — Где мы можем пообщаться, чтобы нам не помешали?

Полукровка кивнул на голубятню.

Глупость несусветная — но мы уже сидим на загаженной почтарями крыше и обсуждаем вопросы государственной важности.

— У меня приказ опознавать каждого убитого имперца. Радости мало, скажу я вам. Налетели, порубили в клочья, а я как полудурок ползаю потом среди трупов, сличаю каждую окровавленную морду с портретом государя-императора. Для своих — ищу того ублюдка, который убил мою семью. Странно, конечно, что мне его искать на третий год приспичило, но никто не удивляется — тут у некоторых похлеще заскоки. Задержитесь до весела, многое увидите.

— Мы не планировали оставаться дольше, чем на два дня.

Муж тоже снял рубашку, подставив солнцу обнаженную спину, не обгорел бы. Или не замерз — не имея возможности раздеться, я остудила раскаленный воздух, и кожа сидевшего напротив Арая покрылась мурашками.

— А придется, — поежился от внезапного холода командир Кровавой сотни. — Если хотите хорошего проводника, нужно дождаться Белку, он в патруле сейчас. Еще десяток вам дам, если добровольцы найдутся. Рассказывать им суть дела или нет, решите сами. Маги вам, думаю, не нужны, но если ваши друзья захотят пойти с вами, удерживать не стану.

А если не захотят, то мы оставим Араю подкрепление в лице Сэллера Буревестника. Он ведь твердо решил не бросать больше брата. Но я не стала сообщать капитану о такой возможности.

Лар сказал, что им будет, о чем поговорить — не ошибся. Скорее языки отвалятся, чем кончатся новости, которыми хотелось поделиться. Постепенно подошли к главному.

— Я ушел с флота.

Сэл бросил эту фразу будто между прочим, но Най насторожился.

— Будешь теперь с Галлой и Сумраком?

— Нет. Если ты не против...

— Шек! — Найар вскочил на ноги. — Л'лал эва! Я так и знал, Сэллер! Я знал, что наступит день, когда братишка явится на помощь. А ты не подумал, нужна ли мне эта помощь? Най Кантэ, просто Най Кантэ, без красивого прозвища, прекрасно справлялся со всеми проблемами без знаменитого Буревестника! И я многого добился!

— Я заметил, — невесело улыбнулся Сэл. — Еще немного и за твою голову будут давать столько же, сколько и за мою. Для тебя так важно сравнять цену?

— Для меня важно не провести всю жизнь в тени брата. Не быть вторым.

— Что ж, разумное решение. Одиночка никогда не будет вторым. Единственный, он же — первый. А я думал, из нас получилась бы неплохая команда.

— Извини, братишка, — Най снова присел на траву рядом с ним. — Я не гожусь в твою команду. Маронская Волчица, Сумрак — вот достойные напарники для тебя. Я свой предел вижу. И моя команда здесь. Я не одиночка. Есть Ферт, есть Моз. Мы неплохо сработались за это время.

— Еще один маг лишним не будет.

— Скажешь Араю, возьмет без вопросов. Но если я для тебя не пустое место, не делай этого.

— Ребячество. Ты не думаешь, что твой эгоизм может стоить кому-то жизни? Тому, кого ты не успеешь прикрыть, но прикрыл бы я, будь рядом?

— Возможно, — вздохнул Най. — Но когда я потеряю кого-то, буду знать, что в это же время, только в другом месте, мой брат сумел кого-то спасти. А когда от меня улизнет враг, буду думать, что где-то Сэл Буревестник накрыл сотню.

Следующие несколько минут тишину нарушало только негромкое чириканье засевшей в ветвях птицы.

— Это твое последнее слово? — уточнил Сэллер.

— Да.

— Хорошо. Этого предложения не было. Спрошу о другом...

Он вдруг забыл, о чём говорил. А причина этой забывчивости, премило покраснев, робко поинтересовалась:

— Я не помешала?

— Нет-нет, что вы.

Поспешно вскочив на ноги, Сэл стукнулся головой о толстую ветку. Солнце померкло, и на мгновение единственным источником света осталось тонкое девичье лицо с аккуратным прямым носиком, может лишь чуть-чуть длинноватым, огромными васильково-синими глазами и губами, яркими и сочными, как те ягоды, что он просыпал на брата. С трудом оторвавшись от созерцания этого лица, обрамленного золотистыми локонами, Сэллер успел оценить стройную фигурку под легким сарафаном, и вновь вернулся взглядом к губам. Реакция наблюдалась странная: чем дольше он смотрел на эти губы, тем сильнее пересыхали его собственные...

— Я позже зайду, — окончательно смутилась девушка и юркнула обратно в калитку.

— Заглядывай! — бросил ей вслед Най и дернул за руку застывшего брата. — Так о чем ты хотел спросить?

— Спросить? А, да... Кто это?

— Это? Лилэйн. Моя подружка... почти.

— Демона лысого! — огрызнулся Сэл. — Твоя сидит на дереве у дороги.

— Сидит? Кто сидит? — не понял Найар, но потом сообразил: — Вель? Ты видел Вель? И она сказала, что она — моя девушка?

— Разве нет?

— Нет, — братишка нахмурился. — Придумала себе что-то и чешет языком почем зря.

— Скажешь, у вас ничего не было?

— Было, — еще больше помрачнел Най. — Давно и всего раз. Но ей хватило. Знаешь, она хорошая девчонка, но немножко...

— Оборотень.

— Странная. Хотя и оборотень тоже. Сразу заметил? Не получилась, значит, защита.

— Не получилась. А к чему она вообще? Все же в курсе? Или нет?

— Это не от своих, свои знают и нормально относятся... вроде бы. А вот если эльфов встретим...

— Слушай, а Лилэйн тоже в вашем отряде? — перебил Сэл.

— Да. Но она со мной.

Возможно, будь это произнесено другим тоном, продолжения не последовало бы. Но в голосе брата слышалось подначивание, вызов. И Сэллер его принял.

— Пусть она сама мне это скажет.

Галла

Сэл устроился у брата, а нам с мужем выделили комнатку в одном из домов в центре деревни. Лар наносил воды, и я с удовольствием выкупалась, а потом недолго поспала — всё же устала за эти пару дней, а энергетическая подпитка хоть и помогает в дороге, полноценный отдых не заменит.

Партизаны старались не стеснять принявших их крестьян. В деревне расположилась лишь часть отряда: ночлегом под крышей в обязательном порядке обеспечили командира, всех девушек, которых среди бойцов было двенадцать, магов и раненых в предыдущей операции. Те, кому не нашлось места в домах, стали лагерем за околицей, на берегу небольшого озерца. Сюда же на общий ужин приходили вечерами и остальные. Нас тоже пригласили.

— Трапеза скромная, — извинился Арай. — Не хочется объедать местных, а свои запасы нужно беречь. Потому каша, сыр, хлеб да овощи. Вино есть, но больше пары стаканчиков я ребятам не позволяю. Лучше не расслабляться.

Каша была кукурузная. Сто лет не ела! Её рассыпали по плошкам и передавали из рук в руки от большого котла. Хлеб, овощи и соленый овечий сыр раскладывали на больших досках, по одной такой доске на импровизированный стол на десять-двенадцать человек. А за вином, если было такое желание, нужно было идти к краю поляны, где под березой сидел на бочке сам командир. Арвеллан поскромничал — отнюдь не скудный ужин. В первые годы войны в Кармоле он показался бы нам роскошью: каша была щедро сдобрена зажаренным на сале луком, сыр свежим, а вино выдержанным — от такого не так скоро захмелеешь, как от молодого, еще не до конца перебродившего, которое холодненьким хлещешь, не чувствуя крепости, а весь следующий день сожалеешь, что не обошелся колодезной водой.

В отряде уже знали, кто мы. Смотрели с уважением, но без священного трепета. Заметила пару удивленных взглядов, когда, покончив с едой, собрала пустые тарелки, свою и сидевших рядом парней, чтобы по примеру других вымыть их во впадавшем в озеро ручье. А что они думали? Что я прислугу потребую или буду тратить магический резерв на то, что можно сделать руками?

Солнце садилось за лиловый лес, загорались первые звёзды и костры на поляне. Кто-то достал гитару... А ведь я соскучилась по походной жизни. Нет, не по боям, не по войне, а по таким вот вечерам. У Лара одно время тоже была гитара, и мы так же отдыхали у костра. Уставали за день, но не могли заставить себя лечь спать сразу же: нужно было посидеть, поговорить, послушать негромкий перебор — почувствовать себя живыми...

К гитаре присоединилась губная гармошка. Звуки музыки нарастали. Застучали ложки. В такт мелодии захлопали в ладоши ставшие широким кругом ребята.

— Танцы?

— Почти, — подмигнул Ферт. — Пошли, посмотришь.

В музыку влился звон металла.

На поляне в свете высоких костров кружилась пара.

В руках у темноволосого полуэльфа, был длинный узкий меч и кривой орочий нож. У его партнерши, высокой стройной девушки с собранными в пучок золотисто-русыми волосами, кинжал и сэрро — лар'элланская сабля с длинным чуть изогнутым клинком и рукоятью в треть длины меча. Когда-то я держала в руках такую. Как по мне, тяжелая, удлиненная рукоять нарушала баланс и создавала ненужный противовес клинку, а маленькая гарда пусть и предотвращала соскальзывание пальцев, но никак не защищала их от меча противника. Но девчонка, похоже, родилась с этой игрушкой. Излишний, по моему мнению, вес рукояти она использовала как дополнительную силу для ускорения вращения, и клинок успевал парировать удары как меча, так и ножа. Кинжалом она воспользовалась лишь один раз: неожиданно для соперника отведя в сторону саблю, приняла удар меча на узкое жало. Клинок полуэльфа соскользнул по лезвию и попался в ловушку загнутых вперед дужек. Затем — изящный поворот кисти, будто бы без особого усилия. Я видела, как ломают таким образом рапиры, но меч парня был крепче, и девушка лишь отвела его в сторону, следующим приемом оставив противника без ножа (а могла бы и без пальцев!), и приставила острие сэрро к груди полуэльфа. Не будь я наполовину драконом и женой, а по совместительству и ученицей мастера меча, я не успела бы всего этого рассмотреть. Увидела бы только упавший в траву нож и сокрушенную полуулыбку проигравшего. Очевидно, это был не первый их танец, и партнерша всегда вела.

Недолгое, не более трёх минут, представление произвело впечатление. Лар склонил к плечу голову, наблюдая за фехтовальщицей с благосклонностью профессионала. Най отбил ладони, выбивая ритм. Даже Сэл, обычно равнодушный к подобного рода действам, не отводил от девчонки взгляда. И она это заметила: стушевалась и опустила глаза.

— Пригласишь девушку на танец? — поддел друга Сумрак, зная, что тот из всего оружия предпочитает магию и арбалет.

— Я плохо танцую.

Не так уж и плохо, но мне проигрывает. Видимо, он об этом тоже вспомнил.

— Гал, а ты как?

— Давай, — поддержал Ил. — А то, смотрю, у девочки и напарника достойного нет.

В его словах слышалось шутливое "Не посрами учителя!".

— Мой меч в доме остался.

— Так мы сейчас другой найдём, — предложил кто-то из толпы.

— Нет. Одна рука — один меч.

Мой у меня уже семь лет. Тот самый, что Лайс забрал у убитого им в Рваных Пустошах мальчишки, оказавшегося сыном Брайта. Тот самый, который я, познакомившись с Ромаром, полушутя полусерьезно назвала Убийцей. Я прошла с ним Кармольскую войну и не думаю, что теперь мне подойдет другое оружие.

— Правильно, — одобрительно отозвался Арай. — Один меч — одна рука. Но можно послать кого-нибудь.

Комната по привычке запечатана охранным заклинанием, и этому кому-нибудь не поздоровится, если он попробует туда влезть. А самой топать в деревню не хотелось. И еще, как ни стыдно признаваться, я не была уверена, что равна по мастерству этой девчонке.

— Это Лил, — Арай подозвал фехтовальщицу к нам, чтобы познакомить. — Лилэйн. Но мы тут привыкли сокращать имена.

Своё он еще как сократил.

— А это...

Полуэльф замялся, не зная, как нас представить и Буревестник взял инициативу в свои руки:

— Галла, Лар. А я — Сэл. Вообще-то — Сэллер, но мы тоже сокращаем имена.

Дерзкая и отважная в бою, вне круга девушка была совсем другой. На дружелюбие Сэла отозвалась стеснительным бормотанием и уставилась на свои ноги в легких сапожках из мягкой кожи.

— У тебя здорово выходит, — похвалил её друг.

Лил оживилась, подняла глаза.

— А ты... вы...

— Готов сдаться без боя.

— Жалко, — похоже, она не поняла намеков Буревестника. — У нас много хороших бойцов, но мы давно друг друга знаем, и это уже не так интересно.

— Тряхнуть стариной, что ли, — задумчиво произнес Иоллар.

Глаза девушки вспыхнули азартом и тревогой: с одной стороны хотелось бы, но с другой — сам Сумрак. Кармол далеко, но слухами земля полнится.

Начавшие было расходиться люди вновь образовали плотное кольцо. А музыка стихла.

— Потанцуем, — решил Лар, и Лил ответила счастливой улыбкой.

Вот теперь пусть скажет мне, что тут собрались не дети.

К сожалению, насладиться зрелищем не удалось: стоило мужу отойти, как Арай начал подавать какие-то странные знаки.

— Пойдемте со мной, — шепнул он мне, когда я приблизилась. — С вами хотят поговорить.

Для разговора пришлось возвращаться в деревню.

— Она связалась со мной под вечер. Просила сообщить, когда можно будет с вами встретиться.

— Сообщить?

— Я еще днем говорил, что связь постоянная, — пожал плечами Арвеллан. — А для ее величества не составит труда телепортироваться в любое место на этом материке. Кроме Пустошей, естественно.

После того случая с портретом личных встреч с Аэрталь у меня больше не было. Что же такое произошло, что через столько лет она решила пообщаться наедине?

Эльфийка материализовалась в комнате Арая, едва мы туда вошли.

— Побудь снаружи, Арвеллан, — велела она, без предисловий и приветствий. — Догадываетесь, о чём я хотела поговорить, Галла?

— Нет, — призналась я.

— Вы ведь собираетесь искать Истмана?

Не собираемся, вообще-то.

— Да. Можете чем-нибудь помочь?

— Возможно, — она брезгливо провела пальцем по лавке, прежде чем присесть. — Есть сведения, которые мне хотелось бы сохранить в тайне от других поисковых групп, но которыми я могу поделиться с вами. Вы знаете, почему Истман отправился к Пустошам?

— Ищет усыпальницу?

— Да. И, наверное, у него есть причины полагать, что он знает, где искать.

Мне бы его знания.

— Но он вряд ли знает местонахождение настоящей усыпальницы.

— Настоящей? — переспросила я, присаживаясь на расшатанную табуретку.

— Их несколько, — огорошила меня Аэрталь. — Так получилось. Случайно.

Представляю, какое идиотское у меня лицо, раз уж она так ехидно улыбается.