Книга 3. Наследники легенд

Сэл тем временем уложил эльфийку на софу и склонился над ней, приложив ладонь ко лбу. Лар одобрительно кивнул, заметив, как тает темное пятно на ее щеке, а после снова перевел взгляд на отца.

— Так что вы думаете, князь?

— Я... я не знаю...

— Я дам вам время. До утра. Утром вы соберете Совет Долины, и там решится ваша судьба.

— Хорошо...

— А до этого у вас есть шанс попросить прощения у жены.

Не поднимаясь с ковра, Окнир пополз к еще не пришедшей в себя женщине. Лар схватил его за шиворот, резко поднял, отчего одежда затрещала по швам, и развернул лицом к себе.

— Попросить прощения, а не запугать и заставить притвориться, что все хорошо. Притворяться теперь будете вы — нежным мужем, любящим отцом. Возможно, со временем это войдет у вас в привычку. А в противном случае, я всегда смогу найти другой меч.

— Всегда? — выдавил князь.

— Да. Теперь я стану следить за каждым вашим шагом.

Иоллар выпустил его, отступил, но вдруг размахнулся и ударил кулаком в осунувшееся лицо. Окнир упал, а на душе стало чуть легче. Мудрецы говорят, что забвение — лучшая месть, но, видимо, Лар еще не достиг мудрости.

— Надеюсь, все во дворце предупреждены обо мне и не повторят ошибок тех несчастных, что встретились мне на пути сюда? — спросил он у сплевывающего кровь эльфа.

Тот кивнул.

— Прекрасно. Совет Долины, князь, не забудьте. Сэл, пойдем.

Тихий окрик догнал их уже на выходе.

— Иоллар! Скажи им... скажи, что я распорядился приготовить вам комнаты.

Сумрак удивленно приподнял бровь.

— Очень любезно с вашей стороны, князь, но вы немного ошиблись. Вы приказали приготовить нам лошадей. Ночевать мы будем в другом месте.

— За подарком пришли, да? — зашипел на ухо Сэллр, когда они вышли, и Лар распорядился насчет коней.

— Да. Но я решил немного прибраться в родном доме. Ты чем-то недоволен?

— Твоей страстью к чистоте. Теперь, как я понимаю, нам предстоит наводить порядок в соседней комнате?

— Правильно понимаешь. Но ты можешь остаться, если хочешь.

— Ни за что. Во-первых, я неуютно чувствую себя в окружении защищенных амулетами эльфов, а во-вторых, не прощу себе, если пропущу явление божества народу. Если тебе начнут приносить в жертву девственниц, будет, что рассказать потом твоей жене.

Шутки Сэла не улучшали настроения, но Лар твердо решил не отступать от планов. Он заглянул к брату, который не спал, дожидаясь его прихода, пожелал спокойной ночи и обещал, что увидятся утром. Под хмурыми взглядами стражников, скорбевших о погибших товарищах, спустился вниз и остановился у вазы с лилиями.

— Неизменность, — пробормотал он себе под нос. — Все здесь неизменно уже несколько тысячелетий. Начнем с малого...

Ваза со звоном разбилась о каменные плиты. Сумрак собрал цветы и вышел за дверь, оставляя растерянным слугам убирать осколки. Лилии он отнес в семейную усыпальницу, положил их на крышку мраморного саркофага, мысленно прося прощения за то, что не может задержаться. Ночь коротка, а "уборка" требовала времени.

Глава 3

Сэл едва выдерживал эту безумную скачку: Иоллар гнал своего гнедого так, словно за ними мчались все демоны Бездны, а у проводника недоставало опыта верховой езды на лошадях.

— За теми холмами уже Море, не отставай!

Никакого моря Буревестник не увидел. Лишь белый песок под ясными звездами — безжизненная пустошь, посреди которой высилась остроконечная стела.

— А где же море?

— Это и есть море, — ответил Сумрак. — Море Высохших Слёз. Ты совсем не знаешь моего Мира.

Сэл был бы рад не знать его еще дольше, но промолчал.

— Это кладбище, если так тебе понятней. Орк может умереть за тысячи лиг отсюда, но его родственник, друг или даже враг принесет его прах сюда. Таков закон.

Лар спешился и загреб горсть песка.

— Тут все мои предки, — тонкая струйка просочилась сквозь пальцы, — тут начинается наша земля.

Он опустился на колени и вынул из кармана маленький мешочек. Пересыпал в ладонь серую пыль.

— Теперь ты дома, брат, — прошептал он, пуская прах по ветру. — И нет преград между тобой и Сумрачными Чертогами.

Сэллер смотрел на него, как зачарованный, не веря своей догадке.

— Это Ром? Ты столько лет...

— Дети Сумрака всегда возвращаются домой, — тоном, пресекающим дальнейшие расспросы, произнес Лар.

— А иногда и Сумрак приходит к детям своим, — донеслось из тени у подножия стелы.

Реакция мага была мгновенной — купол защиты и яркий шар света над их головами, чтобы увидеть произнесшего эти слова. Иоллар вскинул руку, призывая товарища воздержаться от дальнейших действий, и медленно поднялся навстречу шагнувшему к ним мужчине.

— Сумрак никогда не покидает своих детей, Ахенар, — сказал он, узнав орка.

— Да, — согласился тот. — Но не часто он является к ним во плоти.

Из этого странного разговора Сэл так и не понял, друг перед ними или враг. Орк остановился на границе охранного круга. Оружия при нем не было, магии не чувствовалось. Одежда тоже мало что могла о нем сказать — свободные темные штаны, длинная черная рубаха с замысловатым орнаментом на рукавах и вороте. Босые ноги утопали в песке. Лицом он чем-то походил на Ромара, но был много старше, в длинных, заплетенных в две косы волосах блестела седина, а клыки выдавались сильней и выступали из-под верхней губы, когда он говорил.

— Я жду тебя с заката, Иоллар Т'арэ.

— Разве я звал тебя или сказал, что буду здесь? — спросил Лар.

— Служителям Святилища было знамение, что Сумрак придет. Часом позже прилетел голубь из Долины с известием о твоем возвращении. Несложно было сделать выводы.

— Ты один оказался таким догадливым?

Лар махнул рукой — жест, отработанный за годы войны — и Сэл снял защиту и спешился, став чуть позади друга.

— Нет, не я один, — ответил на вопрос орк. — Многие поняли. Но не все подумали о том, куда ты направишься сначала. А я вспомнил, что первым делом ты всегда шел к деду. Разве то, что Владетель Стиар мертв, весомый повод, чтобы менять привычки?

— Не все заканчивается со смертью.

— Верно, — кивнул орк. — Мне послышалось, или ты говорил о Ромаре?

— Нет, Ахенар, слух тебя не обманул. Сын твоего клана вернулся домой. Он принял добрую смерть в бою, так и скажешь его семье.

— У него не было семьи. Но женщины клана поплачут о нем, а старики поведают о его жизни молодым. Он не будет забыт. Ты убил его?

— Нет. Я умер раньше, чем он пришел за мной, и избавил его от обязательств. А когда он вернул меня, у нас уже не было повода для боя. Он стал моим братом, вождь Ахенар. Запомни сам и передай вашим старикам, пусть не забудут рассказать об этом внукам. А сейчас скажи, зачем ты ждал меня?

— Разве это не великая честь — первому приветствовать вернувшегося Владетеля?

Сумрак пристально вгляделся в глаза вождя.

— Ты плохо подумал обо мне, Ахенар, — заключил он. — Решил, что из-за Рома я стану преследовать тебя и твой клан. Пришел просить о милости.

— Только для своего народа, — повинился орк. — Я уже не молод, и если бы такая цена тебя устроила...

— Она не устроила бы меня, — Лар вдел ногу в стремя. — Я не взял бы плату с рода, взрастившего великого воина. Мне нужны жизни трусливых крыс, пославших его. Только их, Ахенар. Не их братьев или сестер, жен или детей, не их стариков — я не стану рубить корни дереву, породившему гнилые плоды. Следующий урожай может быть лучше.

Он вскочил в седло, и Сэллер последовал его примеру.

— Ты мудр и милостив, Владетель, — поклонился вождь.

— И я обалдеваю от твоего напыщенного слога, — шепотом добавил от себя Буревестник, но, встретившись взглядами с другом, понял, что лучше помолчать.

Сумрак не играл, не менял маски — просто у него было много лиц.

— Анэ! — выкрикнул Ахенар, хлопнув в ладоши.

В нескольких шагах от них поднялась на ноги мышастая, сколько хватало света разглядеть, лошадь. Умное животное все это время пролежало на песке, не выдав себя. Седла на ней не было, но орку не понадобилось стремя, чтобы сесть верхом.

— Народ ждет тебя в Святилище. Пришли все, кто смог. И продолжают идти — вести разносятся быстро.

— Что ж, это многое упрощает.

Селлер на миг представил, что именно это упрощает, и поморщился. Но, в конце концов, Лар имел право на месть. Обещал ограничиться заказчиками — уже хорошо. Читать Сумраку лекции он не собирался.

— Ром говорил тебе, кто его нанял? — спросил он, догнав друга, зажимая в кулаке амулет-переводчик. Ахенар ехал по другую руку от Лара, и Сэл не хотел, чтобы вождь слушал их разговор.

— Нет. Это было бы против его правил.

— Но он же сказал о твоем отце?

— Это другое, — еще больше помрачнел Иоллар. — Князь пошел против своей крови, опозорил себя. У Рома не было оснований заботиться о его имени. А остальных заказчиков я найду, не волнуйся.

— Устроишь показательную казнь?

— Тебе не очень нравится то, что я делаю, да?

— Мне вообще не нравится то, что ты делаешь. Лес рубят — щепки летят?

— Ты о стражниках моего отца?

— И о его жене. Заставил ее переживать сначала о ребенке, потом о муже.

Что-то похожее на раскаянье промелькнуло во взгляде Иоллара.

— Я видел ее третий раз в жизни, Сэл, и ничего о ней не знал. Она могла оказаться ничем не лучше князя. И жены, и матери бывают разные. А тебе она приглянулась?

— С чего ты взял? — удивился проводник.

— Ты стащил со стола ее портрет.

— Дурак ты, Сумрак, хоть и бог, — буркнул человек, доставая из кармана сложенный в несколько раз рисунок и передавая его товарищу. — Никогда не оставляй таких вещей в доме, где у тебя есть враги.

— Сожги, — попросил Лар, возвращая листок, на котором нарисовал своих детей. — И спасибо, я не подумал о таком.

Ахенар уважительно взглянул в сторону идущего, когда в его ладони вспыхнуло пламя — заклинание несколько чуждое воднику, но не такое уж сложное, чтобы не освоить.

— Твой друг шаман из другого Мира? — спросил он у Иоллара.

— Великий шаман, — без намека на шутку ответил тот. — Но мне не понадобится его помощь в Святилище.

Намек Буревестник понял.

— Кто носит сейчас Стальную Корону, Ахенар? — Лар решил подготовиться к встрече с народом.

— Кангар.

— И что скажешь о нем?

— С твоим дедом ему не сравниться, но он достойный правитель.

— Расскажи о других вождях.

Оставшуюся дорогу Сумрак расспрашивал орка, выслушивал, запоминал. Сэллер сбился уже на четвертом имени, и все они превратились для него в сплошное "ар-ар-ар". Об этом ему объяснял еще Ромар. "Ар" — от "Лар", общий корень всех мужских имен у Сумрачных орков. А у их соседей-эльфов, соответственно, "ир" — от "Элир". Интересно, каково было маленькому принцу Иоллару с его орочьим "ар" в эльфийской Долине? А еще с темными волосами? Черная овца в златорунном стаде. Невесело.

Направляясь с другом в Святилище Сумрака (с богом в его храм?) Сэл и представлял себе храм — некое здание, оплот культа. Но когда дорога поднялась на холм, с его вершины открылось захватывающее зрелище: посреди широкой равнины, как круги от брошенного в воду камня, расходились кольца огня. В центральном, самом меньшем, но не значит, что маленьком, глаз различал пирамидальную крышу, поддерживаемую массивными колонами. Под ней тоже пылал огонь. И в свете пламени было видно, что все это пространство заполнено орками: мужчины, женщины, дети...

Буревестник дернул задумавшегося о своем Иоллара за рукав:

— Тут дети. Будешь... при них?

— Тут нет детей, Сэл. Мальчики, доказавшие, что достойны называться воинами, и девочки, вошедшие в возраст невест. Но я постараюсь... постараюсь, в общем.

Он спешился, разулся, снял куртку, завязал в нее сапоги и приторочил вещи к седлу.

— В святилище нельзя идти обутым? — предположил проводник.

— Можно, — улыбкой ответил Сумрак. — Но я забочусь, чтоб ты не надорвался, если придется тащить мои вещи.

Придется, понял Сэл. Но в толпу Лар ступил вполне материальным... эльфом.

— Что тут делает длинноухий ублюдок Элир?! — возмутилась какая-то старуха. Буревестника, человека, проигнорировали.

— Кошкоглазый смесок! Позор крови! — подхватили другие.

Длинные уши и зеленые глаза на этой стороне Ничейного поля не любили так же сильно, как темные волосы на той. Наверное, в детстве у него было немного друзей.

— Это внук Владетеля Стиара, — узнал кто-то, и гомон заметно стих.

— Я еще никого не убил, — шепотом заметил Лар, ледяной улыбкой разгоняя встречных с пути.

— Внук Стиара! Истинный наследник! — покатилось от них во все стороны.

— Иоллар? Лар? Сумрак? — вернулось с удивленным шепотом.

— Сумрак-Сумрак, — усмехнулся принц.

— Сумрак! Сумрак! — вновь разошлось по толпе.

Они были еще далеко от центра, когда высокий мускулистый воин преградил им путь. Обнаженный торс орка, очевидно, натертый каким-то жиром, отливал в свете костров медью, а в руке мужчина сжимал меч.

— Сумрак не прийдет с грязной кровью Элир! — заявил он.

— Твоя бабка ублажала заезжих эльфов и понесла от того, чьего имени даже не знала, — спокойно ответил Лар. — А отец до смерти чернил волосы, чтобы скрыть ее позор. Тебе ли говорить о чистоте крови?

— Лжешь, грязный смесок! — кинулся на него орк.

Началось, — Сэллер обреченно прикрыл глаз. А открыв, немало удивился: грозный воин лежал на земле, а в его грудь утыкалось острие призрачного клинка.

— Мои родители сочетались браком в двух храмах по законам своих народов, — раздельно произнес Лар. — Их союз не был бесчестьем, и в моей крови нет грязи. А ты... Пусть глава твоего рода назначит тебе наказание. Но передай ему, что я просил быть снисходительным к твоей глупости.

Оттолкнув мужчину ногой, Иоллар проследовал дальше.

— Ну ты даешь! — восхитился Сэллер. — Я думал...

— Что я убью пьяного дурака за несколько слов? Сэл, они сидят здесь с полудня. Пьют вино и курят всякую дрянь. Еще не такое скажут.

— А его бабка? Откуда ты знал?

— Понятия не имею. Наверное, я все-таки... бог?

Продвижение к центру святилища заняло не менее получаса. Весть о прибытии наследника покойного Владетеля разошлась по огненным кругам, но был ли явившийся Сумраком, собравшимся было пока не ясно.

— Приветствую тебя, Иоллар Т'арэ!

Как оказалось, алтарь под крышей-пирамидой стоял еще и на возвышении. К сердцу святилища вели ступени, по которым сейчас спускался статный немолодой орк. Длинные волосы мужчины были распушены по плечам, а голову венчала корона — стальной обруч с тремя зубцами впереди.

— Приветствую тебя, Владетель Кангар, — поклонился в ответ гость.

— Кто пришел с тобой?

Сэл вздохнул: ну хоть кто-то за этот безумный день поинтересовался его скромной персоной.

— Это мой друг и мой проводник. Зови его Буревестником, Владетель.

— Значит, вы принесли нам бурю? — пошутил орк, но глаза его не смеялись.