Книга 3. Наследники легенд

— А что это у вас тут? — заинтересовался маг.

Увидев незнакомца, малышня бросилась врассыпную. Остался один — худенький пацанёнок лет семи с копной соломенных волос и любопытными синими глазёнками.

— Мы на речку хотели, — сообщил он доверительно. — Речка там.

— И часто так лазите?

— Не-а. Тётенька перелезла, а мы за ней.

— Тётенька?

Представилась полнотелая деревенская баба в широком сарафане и цветастом платке, карабкающаяся по гладко обтесанным брёвнам.

— Ага, тётенька. Говорит: речка у вас должна быть. Мы ей сказали, что там она, тётенька и перелезла. Ну и мы за ней. Только не получается.

— И не получится, — рассеянно пробормотал Буревестник, рассматривая свежие царапины на темной древесине. — Сперва нужно когти отрастить, как у тётеньки. Или научиться делать, как дяденька.

Прикинув высоту ограды, он оттолкнулся ногами от земли, на миг завис в воздухе, стабилизируя формулу левитации, и перелетел через частокол.

Речушку почувствовал сразу. За минуту отыскал на ней и место, облюбованное подозрительной "тётенькой". Помня о прежних ошибках, зашёл с подветренной стороны.

Авелия успела искупаться и постирать рубашку, а теперь напялила её на голое тело и ходила туда-сюда по бережку, ожидая пока одежда высохнет под ещё тёплыми лучами клонившегося к закату солнца. Притаившемуся в тростнике парню стало неловко. Снова вышло, что он за ней шпионит, а дело ведь обычное — видела речку на карте, решила окунуться. Да, не нравилась ему эта девица, но неприязнь не оправдывала того, что он, как какой-то извращенец, подсматривает, как она вышагивает у воды в едва достающей до середины тощих бедер рубахе, мокрой и просвечивающейся. Нужно было уходить. Пусть себе сохнет, прохаживается тут и бормочет под нос что-то бессвязное, зажав в кулаке висевший на длинной цепочке медальон...

Медальон! Отступивший уже назад маг резко остановился. Бедная-несчастная сиротка из охотничьего посёлка — владелица изящной серебряной побрякушки? Уж не из-за этой ли штуки он не высыпается и мучается головной болью с того самого дня, как встретил эту особу на дороге?

— Как водичка? — вышел он на берег у неё за спиной.

Девушка замерла, но всего лишь на миг.

— Тёплая, — сообщила равнодушным тоном, не обернувшись.

— В бане теплее была бы. Что не дождалась?

— Ждать не люблю.

— Понимаю. Сам такой.

Сэл думал, что она повернётся, и он сумеет получше рассмотреть висевшее у нее на шее украшение, но Вель по-прежнему стояла к нему спиной. А когда он сам обошел её, медальона не увидел — успела спрятать под рубашку, но влажная ткань, облепившая тело, выдавала его очертания.

— На что пялишься, птичка?

— На цацку твою... Больше не на что.

Буревестник перехватил замахнувшуюся на него ладонь. Затем и вторую. Но оборотни намного сильнее обычных людей, и эта девчонка в драке могла справиться, наверное, и с великаном Тикотой. Пришлось задействовать дар, чтобы хоть немного её угомонить. Пальцами одной руки удалось сдавить оба её запястья, а второй — поддеть цепочку и вытащить из-за ворота медальон.

— Эльфийское серебро? — уточнил он едко.

— Я не ношу серебра, — прорычала Вель. — Не люблю.

Сказки, что оборотни не переносят серебра, но это был совсем другой металл, и наверняка не дорогой. Пожалуй, девчонка из небогатой семьи могла позволить себе такое украшение.

— Всё равно штучка эльфийская. Листики вот, руны.

— Р-руны! — она клацнула зубами, показав клыки. — Это местный язык, саальге. На нём говорят не только эльфы.

— И что же тут написано?

— Что ты придурок!

Он сам не понял, на что нажал, что крышка медальона со щелчком откинулась, открывая взгляду лаковую миниатюру — портрет женщины, матери или бабушки злобно сопящей девчонки. Семейное сходство угадывалось, несмотря на то, что портрет, как и сам медальон, не был мастерским шедевром, а был именно тем, чем и должен быть — простенькой безделушкой, как раз по карману среднему саатарскому обывателю.

Глупо вышло. Сэл отпустил руки девушки, и едва освободившись, Вель с размаху ударила его по щеке. Ладно бы ладонью, пощёчину он стерпел бы и, возможно, даже согласился бы с тем, что она заслужена. Но по лицу, раздирая кожу, прошлись острые когти. Боль была настолько сильной, что он вскрикнул и зажмурился.

А когда зажал кровоточившие царапины платком и огляделся, Авелии на берегу уже не было.

Ругая сам себя и проклиная хорову оборотниху, Сэллер вернулся в деревню, добрался до гостиницы, спешно миновал общий зал, в котором уже накрывали к ужину, и поднялся в комнату, где поселили их с братом. Най лежал на кровати и смотрел в розовый от лучей закатного солнца потолок. На Сэллера взглянул мельком и тут же отвернулся, не заметив прижатого к щеке окровавленного платка.

Буревестник одной рукой порылся в сумке, вынул чехол с бритвенными принадлежностями и извлёк оттуда маленькое зеркальце. С опаской оторвал от лица ткань и отшатнулся — от здорового глаза и почти до подбородка тянулись багровые борозды. Бездна! Говорили, что следы от зубов и когтей оборотня остаются на всю жизнь.

Достав флакон с одеколоном, плеснул его на чистый платок и приложил к щеке. Кожу обожгло так, что выть хотелось, а Най, почувствовавший запах, с мрачной усмешкой поинтересовался:

— На свиданье собираешься?

— Только оттуда, — стиснув зубы выдавил Сэл.

Брат сел на постели и с непониманием уставился на его изуродованное лицо.

— Где это... Кто?

— Вель твоя ненаглядная!

Хвала богам, царапины начали затягиваться. Но если у самого не получится, придётся Галлу просить, а ему этого не хотелось. Начнутся расспросы, и в итоге он же окажется виноватым.

У Ная тоже появились вопросы, и Сэллер не таясь всё ему рассказал. И о том, что ему показалось странным, что девчонка сбежала за ограду, и о том, что заподозрил в ней шпионку Аэрталь, увидев медальон с рунами.

— Вель? Шпионка? Ещё и эльфийская? Извини, братишка, но я думал, ты умнее. Она же оборотень! Эльфы терпеть их не могут.

— Отличное прикрытие, — парировал Сэл. — Никто не заподозрит. И не все эльфы относятся к оборотням одинаково.

— Возможно. Но Вель относится одинаково ко всем эльфам.

Комната уже погрузилась в сумерки, и Буревестнику пришлось создать искусственную подсветку, чтобы оценить результаты собственного целитетельства. Эта сторона дара давалась хуже, чем привычные стихийные заклинания, но сегодня он сделал всё верно. Остались только тонкие белые полосы на загорелой коже, еще немного, исчезнут и они.

— Помнишь, ты спрашивал про защиту, которую я сделал Авелии? — негромко продолжил Най. — Мол, к чему она, если все знают? Так вот — от эльфов хотел её закрыть. Попалась она им осенью. Ушли в дозор вдвоём с Гаем — был у нас такой следопыт — и встретили отряд Лар'элланских лучников. Те их обступили, а какой-то хмырь ушастый, главный у них, говорит: ты, мол, парень, иди себе, а девчонку я забираю. И что бы Гай им сделал? Ничего. Возвратился один, рассказал, как было. Мы думали, Вель уже не увидим. Слухи ведь всякие ходят: и про зверинцы в Лесу, где таких, как она, держат, и про... Разное, в общем, болтают... А она вернулась через длань. То ли сбежала, то ли они сами её отпустили. Что было, так никому и не рассказала. Знаю только, что плакала она тогда всё время. Заберётся куда-нибудь, где думает, её никто не увидит, ревёт и повторяет: "Ненавижу эльфов, ненавижу эльфов". А ты говоришь, шпионка.

— Н-да, — Сэл потер полностью заживлённую щёку, — грустно. Но вернулась же — живая, невредимая.

— Живая. А вот про невредимую не скажу. Трудно определить, когда на ней шрамов не остаётся.

Сэллер не любил обижать людей, тем более, незаслуженно. Но даже после рассказа Ная виноватым перед Авелией себя не чувствовал. И совсем не из-за того, что девчонка по-своему уже отомстила, разодрав ему лицо. Что-то с ней было не так. Определённо.

— В общем, не лезь к ней со своими дурацкими подозрениями, — подвёл итог Найар. — Она хорошая.

— Ты это с первого дня твердишь, как заведённый. Только если она такая хорошая, что ж ты сам от нее шарахаешься, как от прокаженной? Даже посмотреть в её сторону боишься. А когда в Ясуне решали, брать или нет, что сказал? Выходит, в печёнках уже сидит у тебя эта хорошая?

В тесной комнатушке с двумя кроватями, между которыми чудом втиснулся стол, светился под потолком созданный Сэллером белый шар, и в магическом свете лицо брата показалось Буревестнику каким-то бледным. Или он действительно побледнел после его слов?

— Так что с ней не так?

— С ней? — Най отвёл глаза. — С ней всё так. И не нужно говорить о том, чего не знаешь.

— Не буду. Мне не доставляют удовольствия беседы о твоей чокнутой подружке. Я собирался зайти к Лил, — Сэл ещё раз взглянул в зеркало и убрал его в чехол. — Насчёт неё, надеюсь, ничего объяснять не нужно?

— Кроме того, почему ты решил и здесь перейти мне дорогу? Не объясняй. Должно быть, это вошло у тебя в привычку.

— Это у тебя вошло в привычку в чём-то меня обвинять, Най. Если ты не понял, мне нравится эта девушка. Может быть, больше, чем нравится.

— Больше? Да ты знаком с ней всего длань!

— Разве это зависит от срока? Лил мне нравится. А для тебя она — очередная отметка в списке личных побед. Была бы. К тому же, зачем тебе Лил, когда у тебя есть такая хорошая Авелия?

Получилось резко, но он сказал то, что думал.

Сэллер поднялся, развеял ненужное уже заклинание, вновь погружая комнату в полумрак, и направился к двери. Несколько шагов по коридору, и он забудет о безумии сегодняшнего дня.

— Вель спасла мне жизнь.

— Что? — до него не сразу дошел смысл услышанного.

— Вель спасла мне жизнь, — глухо повторил Най. — Если бы не она, меня здесь сейчас не было бы. Вспомни об этом, когда решишь прицепиться к ней с очередной глупостью.

Сэл замер, взявшись за дверную ручку, а потом медленно развернулся к брату.

— Знаешь, тогда я вообще ничего не понимаю. Она спасла тебе жизнь, у вас был роман...

— Да не было у нас никакого романа!

Под потолок снова взмыл шар света, но Най смёл его одним резким пассом.

— Сядь. Если не очень спешишь...

Когда-то они были больше чем братьями — они были лучшими друзьями. Между ними не существовало секретов и недомолвок. Так было до тех пор, пока Сэл не ощутил зов врат. Вместе с даром идущего он получил первые тайны, которые не мог разделить с Наем, и с каждым днем этих тайн становилось всё больше и больше. Брат не мог не почувствовать этого, и тоже замкнулся в отместку. А потом началась война...

— Это случилось почти год назад, в начале лета. Мы схлестнулись с имперцами. Не с бандами, не с остатками разбитой части, а с крупным отрядом каэрской пехоты... Нет, не так. Не с того начал. Прошлой весной у нас с Фертом закончился контракт, и нужно было решать, остаёмся мы в лар'элланской армии или возвращаемся в Кармол. Дома война уже утихла, смысла в возвращении не было, но с другой стороны и у эльфов порядки — не каждый выдержит. На счастье узнали про Арая и его сотню. Ребята отчаянные, крушат врага, где только встретят, а магов им не хватает. Вот мы и решили к ним податься. Освоились буквально за пару дланей. Ты же видел, как у нас? Всё просто, все свои. Освоились, в паре дел поучаствовали — себя показали, так сказать... А спустя еще длань или две Вель появилась. Сама пришла. Об Арае и его ребятах слухи гуляют, так что многие приходят, кому по лесам прятаться надоело. Вот и Авелия так пришла. Бледная, тощая, перепуганная. Она почти год сама в лесу прожила. Дичь себе на пропитание отстреливала, и имперцев поодиночке. В общем, взял её Арай, а девчонка дикая совсем, шугается всего, лук из рук не выпускает, того и гляди, подстрелит кого-нибудь. Не помню, с чего началось. Пожалел её, наверное: она же всё одна и одна. Раз к своему столу позвал, второй. Иллюзию какую-то слепил, чтоб хоть улыбнулась. Книжку для неё нашел. Даже не ожидал, а она грамотная оказалась, и на каэрро, и на саальге читает, орчий понимает немного... В общем, подружились с ней, что ли. А через месяц та стычка... На настоящих бойцов нарвались, не на отребье какое-то. Отрезали мой десяток, ребят перебили... не смог я всех закрыть. У имперцев тоже маги были. Когда поняли, что и я не прост, блокажу поставили. Маленький контур, на полпарсо, наверное. Но мне одному много ли надо? Заперли и солдат пустили...

Най умолк ненадолго, перевёл дух и подолжил:

— Пустили солдат, а из меня без магии боец, сам понимаешь... Меч из ножен вынул. Не отобьюсь, думаю, так хоть умру с мечом в руках. А они окружают. Полтора десятка, наверное, на меня одного. Мысли... Да никаких мыслей. Даже о тебе с родителями не вспомнил. Стоял и ждал, когда меня убьют. А потом смотрю, один упал, второй, третий... Все мечники шли, а на них град стрел, как будто наших человек пять на деревьях засело. Только вижу, из одного места бьют. Так и не понял, кто это, пока Вель на землю не спрыгнула. Одна стрела на тетиве, другая в зубах... Она быстрая. Тогда ещё не знали, что она оборотень, но всё равно быстрее её никого не было. Перестреляла их всех, даже на десять шагов не подпустила. Вот так вот, братишка... Только это ещё не конец. Вель стрелы собрала, стала рядом, и ждём оба, что дальше будет. А дальше — крики, шум... Чувствую, блокаду сняли. Прислушался, уже только свои вокруг. И я живой. Живой, демоны б меня драли! И как будто самогонки стакан опрокинул, как пьяный стал. Хорошо, весело. Вель рядом стоит, улыбается. Сгрёб её на радостях в охапку, спасительницу свою... Шек! — парень, что есть силы, стукнул кулаком по столу. — Говорю же, как пьяный был. А она... хоть бы сказала что, ударила бы меня, дурака, закричала бы...

Он замолчал, и стали слышны шаги в коридоре и голоса в обеденном зале.

— Ну, давай, скажи мне, кто я после этого. Молчишь? Ну и ладно. Сам знаю.

Звенели тарелки. Кто-то, громко стуча каблуками, сбегал вниз по лестнице...

— Дальше что?

— Дальше? Дальше к своим вернулись. А ночью ей плохо стало: горит вся, мечется... Хорошо, в посёлке тогда стояли, а там старуха-ведунья была. Та сразу распознала, в чём дело, трав каких-то принесла, вроде успокоительного, ещё чего-то... Только всё равно три дня её в первый раз ломало, пока перекинулась. Потом вроде полегче стало... А я... Поговорил я с ней. Так, мол, и так, хорошая ты девчонка Вель, по гроб тебе обязан, а всё остальное — забудь, прости, больше не повторится... Чушь такую молол, что и не повторю. А она послушала, кивнула. Забудем, говорит. Не повторится, так не повторится. И всё. Только смотреть стала так... Смотрит и смотрит... Я как-то не выдержал — тоже после боя было — наорал на неё, назвал, кажется, как-то... Вроде бы перестала. А так — вроде и нет... Демоны! Что мне теперь, жениться на ней, что ли? Или в петлю лезть? А? Вот ты умный, скажи, что я должен делать?

— Не знаю. Ничего. Время пройдёт...