Книга 3. Наследники легенд

Лестница не вела в личные покои князя Окнира, а выходила в коридор второго этажа. Наверное, ею пользовалась прислуга для удобства. Тут, наверху, тоже было пусто, как и предполагал Иоллар. Значит, дворцовый распорядок за годы его отсутствия не поменялся.

Эльфов, стоявших на карауле у окованной серебром двери, Сумрак ни о чем предупреждать не стал, налетел из-за угла, синхронно ударил по незащищенным доспехами шеям, тут же спрятал мечи и успел подхватить падающие тела. Так же молча отволок их к потайной лестнице и сбросил вниз. Буревестник удивленно протер глаз, заметив, как исчезают с пола алые разводы и лужицы. Магия? Чары, поддерживающие дворец в чистоте? Но размышлять над этим времени не было — Ил уже распахнул украшенные причудливой чеканкой створки.

Эльф, сидевший за столом в просторном кабинете, поднял голову. Высокомерное недовольство во взгляде мгновенно сменилось ужасом узнавания.

— Приветствую светлейшего князя.

Светлейший сжал губы в попытке сохранить лицо.

Сэл не рассматривал убитых стражников и не успел сложить представления о внешности местных эльфов, но только увидев князя Ваол, понял, насколько значима была в Сумраке примесь орочьей крови. Эльфы ведь в разных Мирах разные, как и орки. На Таре Иоллар легко сходил за уроженца Леса, а на Эльмаре, рядом с отцом, смотрелся грубой подделкой. Окнир с его белоснежной кожей, нежным румянцем и вьющимися золотистыми локонами, окаймлявшими нечеловеческой красоты лицо, выглядел юношей, тогда как его сын, темноволосый, смугловатый, с волевыми и немного резкими чертами — молодым, но уже мужчиной. Фигура у князя была тоньше и изящнее, так что Лар, стройный, но широкоплечий, с развитой мускулатурой, просматривавшейся даже в одежде, казался здоровяком. Да и уши у Сумрака были не такие длинными, лишь острыми и чуть вытянутыми. Единственное, что было общего у этих двоих, — изумрудно-зеленые глаза. Вот глаза-то и выдавали князя: то были глаза далеко не юнца.

— Приятно знать, что в Долине Роз все по-прежнему, — продолжил Иоллар, приближаясь к столу. — Я так и сказал своему другу: в это время мой дражайший родитель должен быть у себя в кабинете, придумывать, как выжать больше прибыли из подданных или что еще украсть у соседей. Приди мы чуть позже, угодили бы на ежедневную аудиенцию, и кроме ваших стражей, князь, мне пришлось бы убить еще десяток сановников и, возможно, кого-нибудь из просителей. Явись мы к вечеру — попали бы на прием. Трупов было бы еще больше, но можно было бы неплохо подкрепиться. А ночью пришлось бы вынимать вас из постели какой-нибудь красотки. Так что мы удачно зашли.

— Зачем ты явился? — Окниру удалось замаскировать испуг под возмущение.

— Посмотреть вам в глаза... отец. И забрать то, что принадлежит мне.

Князь вздрогнул.

— Ожерелье матери, — Иоллар рассмеялся. — Только ожерелье. А вы о чем подумали? Что я хочу вашу корону?

Золотоволосый эльф непонимающе нахмурился, когда Сумрак в цветастых выражениях каэрро и саальге пояснил, как сильно ему не хочется быть правителем этих мест.

— Ну, — Лар обошел отца и встал у него за спиной. — Где оно?

— Не знаю. — Князь побледнел. — Я не видел его уже много лет.

— Вы отослали его Триллин, вашей нынешней жене. Пошлите за ней. Хотя... Попросите-ка лучше привести вашего сына.

— Нет! — эльф затрясся.

Призрачный клинок лег на его плечо и медленно пополз к шее.

— Велите привести сюда вашего сына, — отчеканил Сумрак. — Вашего единственного сына, как вы думали до этого дня.

Он жестом велел Сэллеру отойти от двери и потянулся к лежавшему на краю стола колокольчику. Звона идущий не услышал, но через минуту в коридоре раздались шаги. Иоллар спрятал меч и положил руку на плечо отца.

— Здравствуйте, лорд Рэомир, — приветливо улыбнулся он вошедшему. — Рад видеть вас в добром здравии.

Эльфы Эльмара, похоже, все были стройными, юными и златовласыми. Вот этот лорд, одетый в белоснежную тунику, серые лосины и странные в мужском гардеробе полусапожки с узким вытянутым носком, выглядел для Сэла сущим мальчишкой. Увидев Ила, он попятился назад, но после взял себя в руки, остановился и поклонился.

— Рад вашему возвращению, принц Иоллар.

— Я ненадолго, — утешил бедолагу Сумрак. — А потому хотелось бы поскорей увидеться со своей дорогой мачехой и братом.

Очевидно, нечто острое уткнулось князю в спину: он резко приосанился и согласно кивнул.

— Передайте княгине и принцу Лениру, что я желаю их видеть.

— Ленир? — прищурился Иоллар, когда дверь закрылась. — Так звали моего деда, — пояснил он другу. — Он был великим правителем и заслужил вечную память. И вы решили дать его имя своему наследнику, князь?

— Я назвал бы так старшего сына, — медленно выговорил Окнир. — Но другой его дед решил, что ему лучше взять имя орочьего бога.

— У него были основания.

Сын наклонился к отцу, и тот вздрогнул, взглянув в закрывший его лицо туман.

— Так ты...

— Я, — ответил туман. — Это долгая история. Но ни стражи, ни маги меня теперь не остановят. А орки, стоит мне перейти Ничейное Поле и позвать их, пойдут за мной, куда бы я их ни вел. Хоть в мертвые земли, хоть в эту Долину, князь. Никто из них не посмеет противиться воле Сумрака.

— Я знаю, — упавшим голосом произнес Окнир. — Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю это.

Лар согнал с лица марево:

— Я уже сказал. Ожерелье матери.

Золото волос, изумруды глаз — вероятно, иного типа внешности для эльмарских эльфов природа этого мира не предусмотрела. Вошедшая в комнату женщина не выбивалась из канонов. Черное шелковое платье подчеркивало стройность фигуры и белизну кожи, удачно оттеняя длинные вьющиеся локоны. За руку она вела худенького мальчика лет семи, одетого в легкую голубую тунику. Тонкий обруч из белого металла прижимал к головке ребенка непослушные кудряшки (золотистые, естественно), а зеленые глаза светились любопытством.

— Леди Триллин, — поклонился Ил. — Точнее — княгиня. Простите, еще не привык к вашему нынешнему титулу.

Эльфийка не ответила, только крепче сжала ладошку сына.

— А это, стало быть, мой маленький братец.

Даже Селу стало неуютно от взгляда, которым Сумрак встретил пришедших, и совсем уж не нравились кровожадные нотки в голосе.

— Я с удовольствием пообщался бы с вами, — продолжил Лар, — но времени у меня немного. Поэтому ограничимся тем, что вы вернете мне вещь, попавшую к вам по ошибке, княгиня. Венчальное ожерелье Левины Зеол. Ваш супруг говорит, что не знает, где оно. Забывчивость, простительная в его почтенном возрасте. Но вы наверняка обладаете лучшей памятью.

— Рада видеть вас, принц Иоллар. — Такого дивного голоса Сэллер в жизни не слышал, но сейчас в нем звучал затаенный страх. — Я помню ожерелье, о котором вы говорите, но... Прошло уже столько лет, понадобится время, чтобы найти его...

— Что ж, — Сумрак одарил мачеху улыбкой, от которой та непроизвольно отступила на шаг, — возможно, это и к лучшему.

Подойдя к эльфийке вплотную и глядя ей прямо в глаза, он сжал ее запястье, заставляя выпустить руку сына, и подвел онемевшую от страха женщину к двери.

— Мое время ограничено, но оно у меня есть. Ищите. Ваш супруг сейчас присоединится к вам в этих поисках. А я пока получше познакомлюсь с братом. Поверьте, нам будет, о чем поговорить.

— Не надо... — всхлипнула несчастная.

— Ищите, Триллин, — Иоллар резко оборвал возможную истерику. — И вы князь, — приглашающий жест в сторону выхода.

— Я надеюсь, ты не сделаешь того, о чем потом будешь жалеть, сын, — глухо выговорил Окнир.

— Вы до сих пор считаете меня сыном?

Эльф застыл в дверях.

— Между нами случались недоразумения, Иоллар. Но я все-таки твой отец, не забывай об этом.

— Вы первым забыли об этом, в день, когда отправили ко мне Ромара, — спокойно констатировал Лар.

— Что с ним стало? — вскинул голову князь.

— Он умер. Как настоящий воин.

Сэл знал, что Сумрак сказал правду. Но другое дело, как эта правда будет истолкована его отцом.

— И еще одно, — бросил Лар. — Мы с другом проголодались, проявите гостеприимство, достойное князя Элир. И не забывайте, что трапезу я разделю с младшим братом. Будет дурно с моей стороны есть самому и не накормить ребенка.

— Сын!

— Не стоит, князь, не стоит. Я знаю, на что вы способны. А вам следует знать, на что способен я.

— Я тоже хотел бы знать, на что ты способен! — возмущенно воскликнул Буревестник, когда Окнир вышел, и в комнате остались они втроем: Сэл, Иоллар и испуганный, ничего не понимающий мальчик.

Идущий обещал не вмешиваться, но Сумрак, по его мнению, перешел все границы.

— Эта цацка стоит того, чтобы?..

— Помолчи, — махнул на него Лар, подходя к маленькому принцу и присаживаясь на корточки. — Ну, давай знакомиться, Ленир. А то твои родители забыли представить нас друг другу. Иоллар.

Он протянул мальчику ладонь, а его лицо, еще миг назад жесткое и зловещее, приобрело такое дружелюбно-обезоруживающее выражение, что ребенок сморгнул выступившие слезы и улыбнулся в ответ. Сэллер шепотом выругался: верно Мила говорит об этом типе — непредсказуемый.

— Ты мой брат? — спросил Ленир недоверчиво. — Говорили, что ты умер. Ты дух?

Лар скорбно вздохнул, и малыш, осмелев, коснулся протянутой руки.

— Похож на настоящего.

— А то. Тебе эта штука на голове не мешает?

— Это малая корона, без нее нельзя выходить к гостям.

— Знаю. Сам с такой сколько лет мучался. Но я не гость, так что можешь снять.

Эльфик нерешительно стащил с головы обруч.

— И я знаю, что еще нельзя, — заговорщически подмигнул ему старший брат. — Нельзя ничего трогать в этой комнате, заступать на ковер и сидеть в том кресле. Но сегодня эти правила отменили.

— Честно?

Не дожидаясь ответа, мальчик наступил носком золоченого сандалика на пушистый белый ковер. Гром не грянул, и он радостно улыбнулся. Много ли нужно ребенку для счастья?

— Посиди за столом, — предложил ему Иоллар. — Можешь потренироваться подписывать бумаги — ты же будущий князь. А в верхнем ящике должна быть печать, ее сегодня тоже можно брать.

Должно быть, умоститься в отцовском кресле, было тайной мечтой наследника — упрашивать себя он не заставил. А Сумрак, неуловимо изменившись в лице, отвернулся и подошел к высокому витражному окну.

— Совсем за маньяка меня держишь? — спросил у приблизившегося друга.

— Демоны тебя разберут, — досадливо поморщился Сэллер.

— Это мой брат, Сэл. Я не причиню ему вреда. И этой лживой сволочи, нашему папаше — тоже. Не смогу. Я только что убил девятерых, чья вина заключалась лишь в том, что они честно выполняли долг перед правителем, а этого ублюдка не смогу. Потому что, пойдя против своей крови, стану таким как он. А я и без этого уже...

— А что такое "подать"? — поинтересовался взобравшийся на стол принц.

— Налог, — машинально ответил его брат, не внося ясности. — Ты знаешь, не черкай все же эти указы, возьми лучше чистые листы. Не хватает еще мимоходом развалить страну, — пробурчал он при этом себе под нос. — Любишь рисовать? А музыку?

Сумрак отвлекся, разговорившись с мальчиком, с искренним интересом расспрашивал его о занятиях и увлечениях, заставив Сэла вспомнить о собственном брате и о том решении, которое уже который месяц зрело в его голове, потом снова вернулся к товарищу.

— Чтобы ты понял: тут, в Долине, своеобразные законы. Без этого мальчишки мой отец — никто. Правитель без наследника — не правитель. А князь уже не так молод, чтобы надеяться на рождение еще одного сына. Поэтому — да, это шантаж. И он сделает все. Но не ради ребенка — ради того, чтобы сохранить власть.

— А его жена? Ее тебе не жаль? Она неизвестно что сейчас думает. И что, если они так и не найдут ожерелья?

— Найдут.

— А какое ожерелье? — спросил мальчик, прислушивавшийся, как оказалось, к их разговору. Камень-переводчик, висевший у Сэла на шее, водимо, давал достаточно излучения, чтобы маленький эльмарец их понимал.

— Красивое, — ответил Иоллар. — Серебряное, и на нем дракон нарисован.

Он подошел к столу, взял чистый лист бумаги и карандаш и наскоро набросал эскиз.

— Вот такое. Видел когда-нибудь?

— Да. А зачем оно тебе?

— Хочу подарить жене.

— У тебя есть жена? — удивился ребенок.

"Ты уже такой большой?", — слышалось в этом вопросе.

— Да, есть. И дети: мальчик и девочка. А где ты видел это ожерелье?

— Не помню.

— Жаль.

В дверь постучали. Принесли затребованную Иолларом еду.

Сумрак все-таки попросил друга проверить блюда на предмет содержания в них ядов или еще каких-нибудь снадобий.

— Я ничего не чувствую. Но моя сила здесь...

— Все в порядке с твоей силой, — успокоил Лар. — Если ты о стражах, на них универсальные амулеты. Защищают от любых чар.

Время ожидания затягивалось. Но Иоллар потратил его с пользой: как и уверял князя, познакомился с братом поближе. Дети Сумрака любили — это Сэл давно заметил. Вот и эльфеныш не оказался исключением: болтал без умолку, сам расспрашивал обо всем, что приходило в голову. Через час стал счастливым обладателем десятка рисунков, изображающих дивных животных, какие-то, невиданные Сэлом машины и строения — Ил рассказывал о Сопредельи. Рассказывал с грустью: прогулка на Эльмар был его единственным переходом с тех пор, как они с Галлой застряли на Таре, и, наверное, станет последним. Лар не будет гулять по другим мирам, когда его жена заперта в одном, как бы ни хотел, не позволит себе того, чего лишена она. А он этого очень хотел — по глазам было видно, когда говорил с братишкой о чудесах других планет.

Еще через час Ленир удостоился чести увидеть клинки Т'арэ и опробовать их остроту на оплетшем один из углов комнаты декоративном плюще.

— Ил, думай, что делаешь! — возмутился Сэллер. — Еще поранится.

— Никогда. Мы одной крови, эти мечи для него не опасны.

— Кто знает, сколько в тебе этой крови после пожара осталось.

— Достаточно, — нахмурился Сумрак. — На отце проверил. Не заметил? Вот и он не заметил.

— Так ты все-таки...

— Нет! Царапнул по шее. Точнее, попытался. Я же сказал, что не трону его. Пусть живет. Живет и боится.

А спустя еще час маленький эльф уснул прямо за столом.

— Дети Элир слишком слабые, — пояснил Лар, заботливо перенося брата на обтянутую кожей кушетку. — Для него это был утомительный день.

— Для меня тоже, — признался идущий. — И он еще не закончился.

За окнами стемнело, пришлось зажечь свечи, а ожерелья так и не принесли.

— Ты обещал рассказать о своих делах с Азгарским двором, — напомнил Сэл.

— Обещал, но... Ладно, что ты хочешь знать?

— Чем ты занимаешься.

— Скажем так, я — независимый консультант по кризисным ситуациям.

— Ил, кризисные ситуации у нас уже шесть лет. Точнее нельзя?