Демоны ее прошлого

Паутинка незнакомого плетения обвила руку. Заклинание морозными иголочками впилось в кожу, но неприятные ощущения тут же сменились теплом.

— Заклинание переноса? — уточнила Нелл.

— Да. Запускается замыканием внешнего контура, дополнительных вливаний энергии не требует. Якорь поставлю тут, в гостиной. Тебя перенесет сюда из любого места в академии сразу после активации заклинания. Защита дома пропустит. К слову, если решишь войти через дверь — тоже.

— Вряд ли. Я не знаю, где ты живешь.

— В каком смысле?

— В прямом. Понятия не имею, где сейчас нахожусь. Я всего полтора месяца в академии, мало где бывала, кроме учебного корпуса, столовой и библиотеки.

А к нему уже второй раз попадает порталом, но напоминать об этом тому, кто сам ее провел, было бы странно.

— Хочешь, провожу тебя в общежитие пешком? — предложил Оливер. — Посмотришь на дом снаружи, запомнишь дорогу.

— Считаешь, это разумно?

— Почему нет? Вдруг пригодится?

— Ты понял, о чем я. Мы не можем разгуливать вдвоем по территории академии.

— Можем, — заявил он невозмутимо. — К тому же я не предлагаю идти прямо сейчас, подождем, пока стемнеет, если тебе так спокойнее.

— В темноте я не запомню дорогу.

Потом был обед.

Обитая деревом столовая, стол, слишком длинный, чтобы сидеть по разные его стороны, серебро, фарфор и хрусталь, форель в сливочном соусе и легкое белое вино...

— Я живу один. Постоянной прислуги в доме нет. По будням приходят две женщины, убирают в комнатах, забирают вещи в стирку, но они управляются до полудня. Можешь приходить сразу после занятий. Просто так. Тут ведь удобнее, чем в общежитии? Я обычно до пяти в ректорате, но могу и сбежать, как сегодня...

Нелл кивала и ковыряла рыбу салатной вилкой. Рыбная лежала рядом, но какая разница, когда мир вокруг сходит с ума?

— Ты не придешь, — понял Оливер.

— Приду. Если позовешь.

Мир мог катиться в бездну, но Нелл не желала участвовать в этом сумасшествии.

Да, жизнь редко балует приятностями вроде шикарной ванной, изысканного стола, мягкой постели и мужчины, с которым можно разделить эту постель к взаимному удовольствию, и нужно быть последней дурой, чтобы отказаться от всего этого. Но нужно быть еще большей дурой, чтобы верить в то, что это надолго. Иллюзии, как правило, недолговечны, и даже самые качественные из них со временем распадаются.

Принимая решение, важно правильно расставить приоритеты. Оливер честно спросил себя, чего он хочет больше, эту женщину или узнать всю правду о ней, и так же честно ответил: всё. Не сказать, что это помогло определиться с тем, как быть дальше, но отмело последние сомнения. Дальше быть.

После обеда Нелл спросила, сможет ли она уходить из его дома так же, как приходить, с помощью телепортационного заклинания. Он ответил, что нет: нужны настройки для обозначения места выхода, и плетение получится слишком сложным и нестабильным, чтобы она могла его удержать. Она покивала с отстраненным видом и попросила в таком случае провести ее куда-нибудь поближе к общежитию. Прямо сейчас, потому что прежде она после занятий не задерживалась, и соседка, должно быть, волнуется.

Уговаривать ее остаться до вечера Оливер не стал, но одеваясь (не в домашнем же халате идти?), прихватил с собой кулон-невидимку. Открыл портал в тот же парк, где простился с Нелл наутро после Осеннего бала, и куда она сбегала курить на уединенной полянке. Поцеловал напряженно сомкнутые губы. Прошептал что-то ласковое, оставшееся без ответа, а, возможно, даже не услышанное, и ушел, чтобы вернуться через несколько секунд, невидимым и неслышимым. Побыть еще какое-то время рядом, убедиться, что она в порядке, проводить до общежития — то, чего она ему точно не позволила бы.

Первым делом Нелл, конечно же, закурила. Медленно и глубоко затягивалась, задерживала дыхание на несколько секунд, а после выдыхала длинные струйки дыма. Косилась на потемневшее от набежавших туч небо, сутулилась зябко под порывами прохладного ветерка, морщилась, заметив какое-то пятнышко на рукаве, но в целом выглядела спокойной. Слишком спокойной. Оливер не знал, какой хотел бы увидеть ее сейчас, улыбающейся, грустящей, нервно обрывающей пожухлую листву с кустов или размазывающей по щекам слезы, но любое проявление эмоций было бы лучше этого напускного спокойствия, под которым она пряталась даже наедине с собой. Хотя то, что она выкурила одну за другой две сигареты, уже говорило о том, как она на самом деле взволнована, и если бы Оливер не понимал, что обнаружив себя сделает только хуже... Но он понимал.

Поэтому дождался, когда она докурит, и молча пошел следом.

У общежития его ждал первый сюрприз. Прежде милорд Райхон о таком не думал: в его группе были совсем еще мальчишки, старшему из которых едва исполнилось восемнадцать, и вряд ли сама Нелл заинтересовалась бы кем-нибудь из них. Но количество студентов в академии не ограничивалось его группой, и молодой человек, встречавший Нелл на крыльце общежития, был уже не сопливым первокурсником.

Смешно было бы видеть соперника в этом юнце, но само наличие оного покоробило, и нагловатая ухмылка на смазливой физиономии, и букетик желтых роз, которые мальчишка наверняка нарвал в парке, и фиглярство, с каким он этот букетик вручил.

Оливер не рискнул подходить слишком близко, но все же разобрал, что парень куда-то зовет Нелл.

Согласится?

Нет, отказалась. Сослалась на усталость и на то, что погода портится.

— Может, завтра? — нимало не расстроившись, спросил мальчишка.

— Может быть.

Не может, — тут же решил Оливер.

Когда Нелл скрылась за дверями общежития, пошел зачем-то за ее ухажером.

Видимо, предчувствие подсказало. И не обмануло.

— Молодой человек, — окликнули властно свернувшего в парковую аллею студента. — Подойдите.

Парень с ленцой обернулся на голос и так же неторопливо побрел к позвавшему его мужчине. Явление этого действующего лица Оливера не удивило: об Алане Россе он никогда не забывал и не надеялся, что тот забудет о Нелл. Что еще его не удивило бы, так это если бы вдруг выяснилось, что за самим Аланом сейчас следит его жена.

Впрочем, сцена и без Сюзанны получалась прямо-таки опереточная: бывший жених девушки, ее нынешний поклонник и ее же тайный любовник, подслушивающий из кулис. Было бы забавно, если бы не множество "но".

— Имя и курс? — без предисловий потребовал Алан у студента.

— Тэйт Тиролл, прикладная алхимия, шестой год обучения, — бодро отрапортовал тот. И уточнил нагло: — А что?

— А то, что у нас запрещено рвать цветы на клумбах.

— Больше не буду, — пожал плечами мальчишка. Негодование профессора Росса его не пугало: был бы перед ним преподаватель с алхимического факультета, вел бы себя скромнее, а демонолог — все равно, что эльфийский посол — фигура вроде и значимая, но к мистеру Тироллу непосредственно никакого отношения не имеющая.

— Рвали цветы для девушки?

— Угу.

— Для своей девушки? Давно встречаетесь?

Оливер укоризненно покачал головой: грубо, Алан, ох, как грубо.

— При всем моем почтении... — алхимик склонил коротко стриженную голову и тут же вскинул резко, — ...не ваше дело. Я могу идти?

— Проваливай, — выцедил демонолог. — И лучше на глаза мне больше не попадайся.

С этими словами Алан сам зашагал прочь, ни разу не обернулся и не видел, что студент еще долго смотрел ему вслед. При этом взгляд у мистера Тиролла был странным, как у человека, вдруг что-то понявшего и сделавшего для себя какие-то выводы.

Оливер тоже кое-что для себя вывел, а именно: иллюзорный полог вещь удобная и при скрытой слежке незаменимая, но ощущения от этой скрытой слежки паскудные — недаром работу сыщиков часто сравнивают с копанием в грязном белье. Решил, что впредь будет пользоваться амулетом только в крайних случаях.

Посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что время тянется поразительно медленно и до официального завершения рабочего дня (который он давно счел законченным) остался почти час. "Не вернуться ли мне в ректорат?" — подумал, постукивая ногтем по циферблату. Перед выходными следовало узнать, не было ли каких-нибудь важных звонков или писем, а после можно успеть заглянуть в архив.

Секретарем при ректоре второй год служил мистер Роберт Флин, приятный молодой человек, вежливый, исполнительный, разбирающийся худо-бедно в документоведении и владеющий основами ментального воздействия, благодаря чему в приемной даже при огромном наплыве посетителей сохранялась доброжелательная атмосфера. Из недостатков Оливер отмечал в секретаре некоторую нерасторопность, неуверенность, когда требовалось принимать самостоятельные решения, и тот факт, что Роберт Флин не был Джереми Адамсом. Но работалось с ним покуда терпимо: некоторых его предшественников хотелось уволить уже в первый день.

— Милорд Райхон! — обрадовался появлению ректора секретарь. — Как хорошо, что вы нашлись.

— Я и не терялся, — сообщил ему Оливер. — Был дома.

— Дома? — удивился Флин, словно мысль о том, что у главы академии имеется не только рабочий кабинет, но и дом, до сей минуты в голову ему не приходила.

— Обедал, — еще сильнее озадачил его ректор. — А выражение "свободный график", полагаю, подразумевает не только то, что я буду сидеть в ректорате допоздна, но и то, что при необходимости могу отлучиться. Разве нет?

Сказал и сам поразился непривычному для себя легкомысленному тону. Но, может быть, так и надо?

Секретарь, судя по осуждению во взгляде, с ним в этом не согласился и зачитал список желавших пообщаться с милордом Райхоном во время его отсутствия. Список оказался внушительным, но глубокого раскаяния, узнав, скольких людей он лишил счастья себя лицезреть, Оливер не испытал: вряд ли у кого-то было действительно неотложное дело, подождут до понедельника.

— Если нет ничего срочного, наведаюсь в архив.

Флин хотел было возразить, видимо, считал, что нечто срочное все-таки было и милорду ректору следовало заняться этим безотлагательно, но промолчал. Все же решительности ему недоставало.

Мисс Надин Хоуп, заведовавшая центральным архивом, была, напротив, дамой весьма решительной. Несколько лет назад она, как подозревал Оливер, решила определить границы его терпения, и с тех пор неуклонно следовала плану.

Едва ректор переступил порог хранилища, как под ноги, сверкая клыками и зелеными глазищами, бросился огромный черный кот. Казалось, собирался облаять, но вспомнил, что это не совсем по его части, и ограничился изучающим обнюхиванием. Второй котяра, рыжий и мордатый, наблюдал за действиями собрата со шкафа. Свисающий пушистый хвост раскачивался подобно маятнику.

— Мисс Хоуп, — позвал маг владелицу наглой живности, которую (живность, а не владелицу) отчаянно хотелось пнуть.

— Да-да, уже иду, — отозвались из соседней комнаты звучным меццо-сопрано. — Одну минуточку.

Но прежде хранительницы появился еще один кот, на этот раз полосато-серый, но такой же бесстыжий и откормленный, как и первые два. Поглядел на посетителя, сделал вид, что не заинтересовался, и с удивительной для внушительной комплекции грацией запрыгнул на подоконник.

"Все в сборе", — подумал Оливер и ошибся: следом за серым вылетело нечто мелкое и дымчатое, добежало до противоположной стены и юркнуло под шкаф, габариты пока еще позволяли.

— Мисс Хоуп! — поторопил ректор.

— Да-да, — в соединяющих смежные помещения архива дверях показалась миловидная женщина лет сорока, одетая в строгое синее платье с высоким воротничком. Поправила на любопытно вздернутом носике очки в тонкой металлической оправе и деловито поинтересовалась: — Чем могу служить, милорд?

— Во-первых, Надин, — строго начал Оливер, но вспомнил о приличиях и закончил чуть мягче, — добрый день.

— Добрый, — благосклонно улыбнулась дама, скрестив под грудью пухлые ухоженные руки.

— Во-вторых, напомню вам наш недавний разговор. Я просил вас в будущем избавить архив от присутствия животных, и вы, помнится, обещали это сделать, а вместо того я вижу у вас нового питомца.

Указал взглядом на шкаф, из-под которого выглядывала дымчатая мордочка новичка, и приготовился выслушивать объяснения.

— Ну, в будущем, — пожала плечами мисс Хоуп. — В будущем, уверяю вас, милорд, ни одного из них тут не останется. В будущем и меня здесь не будет. А в настоящем не вышвырнете же вы нас на улицу?

— Вас — нет, — заверил ректор. — Их — да. Любите котов — прошу, держите их дома.

— У меня дома им будет скучно, — посетовала хранительница, — я там почти не бываю. Тут ко мне хотя бы изредка кто-нибудь заглядывает, а дома... Что делать дома одинокой старухе?

"Котов развлекать!" — чуть было не ляпнул Оливер.

— Какая же вы старуха? — сказал он вместо этого вполне искренне. — Вы — молодая интересная женщина, и я не сомневаюсь...

— Милорд Райхон! — возмущенно оборвала его котовладелица, прижав ладони к порозовевшим щекам. — Вы со мной флиртуете?

— Я? — ректор невольно отступил на шаг и чуть не наступил на отирающегося у ног черного. — И в мыслях не было.

— Что? — еще больше возмутилась дама.

— Мисс Хоуп, мне срочно нужна информация о младшей школе Роймхилла, — выпалил Оливер на одном дыхании. — Не работает ли там кто-нибудь из выпускников или бывших сотрудников академии.

Надин нахмурилась, коты, судя по виду, задумывали какую-то гадость, а вот госпожа удача Оливеру внезапно улыбнулась, в очередной раз заставив подивиться тому, как тесен мир.

— Школой в Роймхилле сейчас руководит мистер Абнер, — сообщила мисс Хоуп, найдя в шкафу соответствующую папку. — Как раз наш выпускник.

— Брент Абнер? — уточнил ректор, почти не скрывая радости. — Давно он занимает этот пост?

— Последние восемь лет.

Значит, пять лет назад, когда Нелл получала свидетельство об окончании школы, Абнер уже был ее директором. Возможно, он запомнил девушку с такой неординарной внешностью и сможет что-нибудь рассказать. Например, каким образом мисс Элеонор Мэйнард удалось окончить школу, в которой она не училась.

С возрастом маги меняются не так быстро и заметно, как другие, не наделенные даром люди. Во многом это, конечно, зависит от специализации. Некроманты и целители, в процессе работы отдающие собственную жизненную энергию, лет до сорока старились наравне с обычными людьми, но после того, как они в достаточной мере овладевали способностями, научившись контролировать отдачу, этот процесс существенно замедлялся. Маги, работающие исключительно с энергией потоков, могли и в пятьдесят лет выглядеть на двадцать (Оливер знал нескольких таких, хотя и подозревал, что их внешность подверглась некоторой коррекции). Что до Нелл, то будучи неслабой носительницей темного дара, сейчас она выглядела ничуть не старше заявленного в документах возраста. Пять лет назад, возможно, казалась еще моложе. Но вряд ли восемь-девять лет назад, когда она должна была поступить в младшую школу, кто-нибудь мог принять ее за ребенка.

— Спасибо, мисс Хоуп, вы мне очень помогли.