Демоны ее прошлого

Школа оказалась несколько дальше. Путь занял почти час, и появилось время обдумать, как и о чем говорить с директором.

С Брентом Абнером они не виделись почти пятнадцать лет. До этого тоже не сказать, что дружили, но отношения поддерживали. Во времена учебы (Брент, учившийся на теормаге, был старше Оливера на два года) жили в одном общежитии, на одном этаже, посещали один и тот же студенческий клуб и выпивали в одном том же трактире, когда вырывались из академии в Ньюсби. Так же, с разницей в два года, оба закончили аспирантуру, занялись преподавательской работой. К тридцати годам Брент женился и вскоре уехал вместе с супругой на север, к её семье, но в академии время от времени появлялся, правда, все реже и реже, а после и вовсе пропал, чтобы теперь заявить о себе человеком, поставившим подпись на свидетельстве мисс Элеонор Мэйнард. Если только эта подпись не была фальшивкой, как и новое имя Нелл...

Роймхиллская младшая школа располагалась в большом трехэтажном особняке, отделенном от городских кварталов внушительных размеров парком. Юные дарования в период овладения силой — не самое спокойное соседство, и Оливер по достоинству оценил предусмотрительность основателей школы и мастерство магов, протянувших по парку защитную сеть, улавливающую отголоски чар и гасящую спонтанные энергетические всплески.

Явился он во время занятий, и в школьных коридорах царила тишина, впрочем, являвшаяся скорее заслугой звукоизолирующих чар, а не примерного поведения учеников. Поинтересовавшись у дежурившего на входе пожилого мужчины, где искать директора, Оливер поднялся на второй этаж, нашел дверь с соответствующей табличкой и постучал.

— Входите! — раздался голос, не показавшийся даже смутно знакомым.

Все же годы сильно меняют людей.

Внешне Брент тоже мало походил на того подтянутого щеголеватого брюнета, каким Оливер помнил его по последней встрече: за письменным столом сидел средних лет господин, располневший, обрюзгший, его покрытые рытвинами щеки обвисли, нос, и в былые времена немаленький, стал еще больше и мясистей, а редкие, зачесанные набок волосы не скрывали разросшейся проплешины. Но все же это был Брент Абнер. Он подслеповато щурился, разглядывая посетителя, и от этого взгляда, и от того, как постарел давний знакомец, минуту назад воспринимавшийся ровесником, стало не по себе, и не сразу вспомнилось, что следовало поздороваться первым.

— Райхон! — воскликнул директор школы, наконец-то узнав, кого к нему занесло. — Олли Райхон, чтоб меня... Тьфу ты! — он смутился совершенно неискренне: — Милорд Райхон, конечно же. Простите, сорвалось...

— Здравствуй, Брент, — улыбнулся Оливер, задавая предстоящему разговору приятельский тон. — На Олли я тоже ещё отзываюсь.

— А на Олли-поджигателя? — резко осмелел Абнер, хотя скромником и молчуном он никогда не был, и радовало, что в этом, по крайней мере, остался прежним.

— Не стоит, — предупредил Райхон, улыбаясь, но не шутя. — Мне с этим Крейга хватает.

— Старик еще работает? Ну, силен! Как он? Как... Как оно все там, а? Да ты присаживайся... Чай? Кофе? Другого в рабочее время не предложу... А, ну его! Предложу! Что будешь?

— Чай, — избавил хозяина от моральных терзаний Оливер.

Выпили по чашке. Вспомнили общих знакомых — тех, кто еще работал в академии и о ком ректор мог что-либо рассказать. Абнер коротко поведал о себе. На жизнь не жаловался, в общем и целом был доволен и карьерой, и семьей. В будущем году обещал привезти в академию старшего сына и, пользуясь случаем, похвалился талантами отпрыска.

— Слушай, — спохватился на середине рассказа, — а тебя-то к нам каким ветром? По делу?

— По делу, — согласился Оливер.

Подробности "дела" он продумал загодя. Якобы специалисты из внутренней полиции академии усомнились в подлинности нескольких свидетельств и собирались проверить, но он, заметив на одном из документов знакомую подпись, решил по старой дружбе разобраться во всем самостоятельно и без огласки.

— Все могут ошибаться, — пояснил нахмурившемуся директору. — Выяснится, что со свидетельством все в порядке, но слухи между тем уже пойдут. Тебе это нужно?

— Да кому оно нужно? — пробурчал Абнер. Рассмотрел внимательно вынутое гостем из портфеля свидетельство и пожал плечами: — И что старику не понравилось? В порядке же всё. Бумага, печать, подпись моя. И девчонку эту я помню хорошо. Беляночка такая, альбинос или вроде того, да?

Оливер осторожно кивнул, опасаясь спугнуть нежданное везение.

— Хорошо помнишь? — переспросил рассеянно. — Любимая ученица?

— Где уж там! — отмахнулся Брент. — Не училась она у меня. Домашняя девочка, в школу только на аттестацию пришла.

— Домашняя?

— Ну, образование у нее было домашнее. А экзамены уже тут сдавала.

— Приезжала с наставником?

— Естественно, — удивился вопросу директор. — С наставником, он же поручитель и официальный опекун. Это — Брент ткнул пальцем в имя на свидетельстве, — племянница Оуэна Лэндона. Умника Оуэна, помнишь его?

Оливер покачал головой. Умников он за свою жизнь встречал немало, но человека по имени Оуэн Лэндон никогда не знал.

— Случайно не родственник Бенедикта Лэндона, бывшего казначея? — предположил, чтобы удержать разговор в нужном русле.

— Племянник, — подтвердил Абнер. — Учился, как и я, на теормаге. Кажется, года на три старше... Или четыре? Жил в нашем общежитии, на третьем этаже. Башковитый такой парень, если бы не лихая удача, далеко пошел бы.

— Что с ним случилось?

— Да в общем-то житейская история... Сломался человек, вот и всё. Если ты Оуэна не помнишь, то жену его — и подавно. Вилма... Вилма, забыл, как дальше. На артефакторном училась. Странная такая девица, не знаю, чем она его взяла. Красавицей я ее не назвал бы, ругалась как сапожник, дымила, то паровоз. Но амулетчица была неслабая. Ей после академии военный контракт предложили, а Оуэну — аспирантуру и место в исследовательском корпусе. Он отказался: не хотел, чтобы она свой шанс упускала, и без нее в академии не остался бы. Уехал с ней. На какой-то секретный завод, что ли. Потом, я уже аспирантуру заканчивал, слух прошел, что Вилма погибла. У оружейников оно... ну, бывает... Испытания какие-то были или еще что. А Оуэн после этого запил по-черному. Он же сирота, родители умерли еще до того, как в академию он пошел. Кем они были, не знаю, но если дядька был королевским казначеем, то сам понимаешь... Так что состояние у Лэндона приличное было. Было — говорили, все вчистую спустил. Еще говорили, что утопился или застрелили его по пьяни... Правду сказать, я о нем и не вспоминал потом. Жалко, конечно, парня, не дурак ведь был, но тут своих проблем хватает... А лет восемь назад встретил его случайно. Живой. Не тот уже, что был, но и не скажешь, что совсем потерянный. Посидели с ним, вот, как с тобой сейчас... только не за чаем... Он мне особо не докладывал, что да как. Сказал только, что в предгорьях где-то обжился, в Расселе. Вина там делают — м-м-м... Ферму вроде как купил... Овечью, что ли? Дурь оно, конечно, несусветная, чтобы такой маг — и вдруг ферма, но мало ли? Может, ему это и надо было? Главное, в жизни как-то удержался, да? А потом, значит, еще года три прошло, он племянницу ко мне привез...

До этого момента Оливер слушал, не перебивая, но тут посчитал нужным уточнить:

— Привез из Расселя в Роймхилл? Это же поездом дня три пути?

— Ну, да, не близко. Но... Ну, вышло так. Я ему в прошлую встречу сказал, что руковожу школой, вот он и вспомнил. Наверное, побоялся, что его девчонка экзамены не сдаст, а я — вроде как свой человек... Но она сдала, сама, хоть на крови поклянусь. Слабенькая она, конечно, в плане накопления-отдачи, с потоками еле-еле справлялась, второй уровень с натяжкой брала. Но плетельщица неплохая, да. Все заклинания как по книжке сплетала, аккуратненько так. Все же Оуэн ее хорошо натаскал, у некоторых так чисто и после академии не получалось... Я ее, собственно, потому и запомнил. Ну, плетения ее... И то, что Оуэну родня. И внешность примечательная... В общем, запоминающаяся девица. И имя еще — Мэйнард. Тут, милях в двадцати поселок есть с таким названием, супруга моя как раз из тех мест...

— Мэйнард, — растянул Оливер, будто припоминая. — Там еще железнодорожная станция есть?

— Точно! — обрадовался Брент. — Бывал?

Райхон неопределенно пожал плечами.

Представилось купе в железнодорожном вагоне и медленно проплывающая за окном станция: высокий перрон, смотритель с сигнальными флажками и большой указатель с названием: "Мэйнард"...

Не факт, что все было именно так, но ведь могло быть?

— Так говоришь, слабенькая девчонка?

— Угу, — кивнул Абнер. — Если начистоту, то совсем хилая. Не только как маг, вообще. Болезненная, худая, словно Лэндон ее голодом морил. И силенок — кот наплакал. Свидетельство она, конечно, честно получила, но дальше... — Брент развел руками. — Я Оуэну так честно и сказал. А то он уже планы на нее строил: говорил, в академию отвезет поступать. И сам, мол, куда-нибудь там устроится, ферму продаст... Слушай! — он замер и с недоверием уставился на гостя. — Так она поступила, что ли?

Оливер снисходительно усмехнулся такой догадливости.

— Правда? — продолжал удивляться Абнер. — И как? Третий хоть берет?

Милорд Райхон вспомнил фобосов и Нелл, легко разрывающую нить призыва.

— Четвертый. Без подготовки.

Брент озадачено почесал плешь.

— Бывает, — заключил философски. И добавил неуверенно: — Наверное.

— Бывает, — согласился Оливер, хотя сам таким объяснением не удовлетворился. — Может, она на момент экзаменов еще в полную силу не вошла? Сколько ей тогда было? Шестнадцать? Семнадцать?

— А демоны ее знают, — махнул рукой Абнер. — Я ее метрик не видел...

— Как не видел? — насторожился Оливер.

— Ну, это... — Брент суетливо заерзал на кресле, но, подумав, снова махнул рукой. — Ладно, скажу, как было. Ты все-таки не старик Крейг. Да и невелико преступление. Не видел я ее документов. То ли дома они их забыли, то ли по дороге потеряли. Оуэн сам не свой был, когда понял, что они на экзамены без метрик пришли, на девчонку вызверился, чуть до слез не довел... Не назад же им ехать было? Ты сам сказал: три дня. В общем, я с его слов заполнил ведомости... Его-то документы в порядке, да и свидетельство без паспорта все равно недействительно. Куда бы она с ним пошла?

Куда-куда... В ближайшее гражданское управление. Заявила об утере документов и на основании свидетельства об окончании младшей школы и под поручительство "официального опекуна и наставника" получила новые.

Оуэна Лэндона недаром прозвали в свое время Умником. Он не опасался, что Нелл не сдаст экзамен в другой школе, с ее-то способностью чисто, "как по книжке" плести заклинания, на оттачивание которой у нее было семь лет в Глисете. Но он знал, что в другой школе она не получит свидетельства, не подтвердив свою личность. Потому и привез ее к Бренту Абнеру.

Но кто он такой, этот Лэндон? Почему, умерев для всего мира, Хелена Вандер-Рут воскресла на овечьей ферме "дядюшки" Оуэна? Какое отношение выпускник академии имел к случившемуся в Глисетском университете? Как отошедший от дел теоретик связан с призывами демонов?

Мозг лихорадочно работал, пытаясь выдать хоть один более-менее логичный вариант.

— Лэндон, Лэндон... — Оливер сморщил лоб. — Кажется, что-то припоминаю. Говоришь, его жена была артефактором? Случайно не на татуировках специализировалась?

— Вилма? — Абнер уверенно замотал головой: — На камнях. В любой булыжник могла силу вложить. Не надо ей было с вояками связываться, и без того контракта не пропала бы.

Мимо.

Изначально мимо: Вилма Лэндон погибла задолго до глисетского происшествия.

А вот мистера Лэндона стоит проверить. И татуировку, раз уж вспомнил о ней.

Оливер начал планировать следующий шаг еще до того, как простился с Брентом Абнером, а судьба уже вносила в еще не составленный план свои коррективы.

Когда стало известно, что единственная дочь лорда Арчибальда Аштона, тогда еще первого помощника канцлера, вышла, нет, скорее выскочила, без помолвки и предварительных объявлений, замуж за человека сомнительного происхождения, бывшего к тому же в два раза старше нее, высшее общество королевства замерло в предвкушении грандиозного скандала. И разочарованно вздохнуло спустя полгода, так его и не дождавшись. Оказалось, новобрачная не беременна, как о том шептались салонные сплетницы, а Эдвард Грин, хоть и не мог похвастать аристократическим происхождением, был не "каким-то безродным докторишкой", а уважаемым в научных кругах целителем, заработавшим имя и состояние еще до женитьбы. А главное: лорд Арчибальд и леди Оливия показали себя на диво понимающими родителями, всецело доверяющими выбору дочери и даже одобряющими его. Конечно, Эдвард не стал им сыном, о котором они всю жизнь мечтали (во-первых, по возрасту уже не подходил для "усыновления", а во-вторых, не мечтала чета Аштонов о наследнике мужского пола — им и неугомонной дочурки хватало), но с родителями супруги отношения у доктора Грина складывались настолько хорошо, что некоторые "доброжелатели" зубы стерли от зависти. Каждое лето они с Бет гостили в загородном поместье Аштонов, зимой наведывались в столичный особняк, лорд Арчибальд и леди Оливия в свою очередь нередко появлялись в академии. Часто они общались по телефону. Как правило, Элизабет звонила матери, но случалось, что и мужчинам было, что обсудить между собой, не посвящая в разговор жен.

Как сегодня.

— Эдвард, подумайте хорошо. Две недели, месяц — максимум. Лив будет рада, если Элси с Грэмом погостят у нас. И вам, полагаю, будет спокойнее.

— Вы сказали, что для беспокойства нет причин, — напомнил Грин тестю, хотя одно то, что лорд Арчибальд, не дожидаясь вечера, нашел его по рабочему номеру в лечебнице, внушало некоторые опасения.

— Сказал, но лишняя предосторожность не помешает.

— Угу. Как говорит наш дорогой инспектор Крейг, предосторожность вообще лишней не бывает. Но Бет вряд ли согласится. Только если опасность реальна и угрожает Грэму. Но тогда она и мне работать не даст. Вы же знаете свою дочь.

— Потому и говорю с вами, а не с ней. Уверен, вас она послушает.

Грин усмехнулся в трубку:

— Приятно, что вы такого высокого мнения обо мне, лорд Арчибальд, но что я ей скажу? Снова объявилась какая-то кучка магоненавистников — в первый раз, что ли? Два года назад, помните? Пять лет назад? Десять? Когда я был еще студентом, поймали каких-то фанатиков. Вы же понимаете, что они были, есть и будут? И Бет это понимает, как и то, что в академии установлена самая лучшая защита, которая только может быть.

— Лучшая защита — в королевском дворце, — парировал вице-канцлер. Впрочем, тут же уточнил: — Официально. Но в этот раз речь не просто о фанатиках. Они хорошо подготовлены и оснащены. Есть информация, что в их группировку входят и маги. Отщепенцы, лишенные лицензий, беглые преступники, бывшие студенты, не получившие диплом. Из-за последних, полагаю, Высшая школа Найтлопа и стала мишенью. Двое погибших, и это — чудо, жертв могло быть больше. Что, если они станут целенаправленно терроризировать высшие учебные заведения? Их не так много: Найтлоп, Глисет и ваша академия. Найтлоп уже пострадал.