Демоны ее прошлого

Девушкой, которая помогла ректору и декану сдержать магический взрыв, старик, естественно заинтересовался, но Оливер постарался притушить этот интерес. Девушка как девушка. Талантливая, да, так он на свой курс других и не брал. Вызывать студентку для дачи показаний, когда и он, и Вильямс уже все рассказали, — пустая трата времени, которое нужно направить на поиски подрывника.

Кажется, получилось. Но чтобы окончательно отвязаться от Крейга понадобилось почти два часа.

Нелл за это время успела выкупаться. Сидела на кровати в спальне, укутавшись в наброшенный поверх тонкого пеньюара плед, словно, влив весь свой огонь в сдерживающий купол, теперь отчаянно мерзла.

Хотелось обнять ее, согреть, но Оливер просто присел рядом.

— Нам нужно поговорить, — сказал, поборов малодушное желание в тысячный раз отложить объяснение. — Обо всем и честно... Хелена.

ГЛАВА 18

Словно один из ее кошмаров вырвался из мира сновидений и глядел на нее сейчас из темноты глаз Оливера Райхона.

— Как ты меня назвал?

— Хелена. — Имя прозвучало тяжело и незнакомо. — Я знаю, кто ты. Хелена Вандер-Рут, официально считающаяся погибшей одиннадцать лет назад в Глисете.

Не было смысла спорить и говорить о каком-то недоразумении: он действительно знал.

— Кто тебе сказал? — Нелл плотнее укуталась в плед, но это не помогло унять дрожь.

— Никто. Сам узнал. Случайно... Почти. На следующий день после бала искал тебя, хотел объясниться и невольно подслушал твой разговор с Сюзанной Росс. Вспомнил, что ночью, прежде чем встретил тебя, столкнулся с Аланом. Заинтересовался, что может вас связывать...

— Уже ничего, — беззвучно шевельнула губами Нелл.

Оливер, не глядя в ее сторону, продолжал говорить. Рассказал, как рылся в старых газетах, как узнал об их с Аланом помолвке, а после прочел статьи о глисетском происшествии. Как поначалу думал, что она может быть сестрой "той девушки", и поручил кому-то это проверить. Как случайно — опять случайно — понял, что не только имя Элеонор сокращается как Нелл.

Имя — единственное, что она оставила от прежней жизни, предало её.

— На следующий день побывал в Глисете, встретился с Юлиусом Хеймриком...

— Ты?.. — закончить она не смогла. Горло сдавил спазм, тело, миг назад сотрясаемое мелкой дрожью, оцепенело.

— Я расспросил его о тебе, о Хелене Вандер-Рут. Но сам ничего не рассказывал.

Ответ успокоил. И обнявшая ее рука.

Нужно было отстраниться, но Нелл безотчетно придвинулась ближе и сама не заметила, как оказалась на коленях у Оливера. Дернулась запоздало, а после просто положила голову ему на плечо, отвернувшись в сторону, что ему осталось лишь дышать неслышно и горячо ей в затылок.

— Кого ты еще расспрашивал? — спросила отрешенно. — Лорда Аштона?

— Немного. Еще Брента Абнера — директора школы, где ты получила свидетельство. Какого-то фермера, он не представился. И доктора Эммета.

Сколько он потратил на портальные переходы? Денег, сил, здоровья? В Глисет, в Роймхилл, в Рассель... На острова и в королевскую оперу...

— Опера, — прошептала Нелл. — Мама. С ней ты тоже говорил? Потому и пригласил меня?

— Нет. Я не знал, что она там будет. Потом увидел, как ты смотришь в ту ложу, попросил узнать, кто ее занимает... Но я говорил с твоей матерью, да. Когда выходил в антракт.

— Зачем? — голос не слушался, звучал почти плаксиво.

— Мне нужно было знать. Для себя и... Я несу ответственность за все, что происходит в академии, за безопасность...

— Ясно.

Его объятья больше не согревали, но еще не превратились в оковы, и, пока этого не случилось, Нелл успела сползти на кровать. Встать на ноги ей уже не позволили: сильные пальцы сдавили плечо.

— Я должен был знать.

— Что ж... — Она поежилась, и его хватка ослабла. — Теперь ты знаешь.

— Не всё. Ты...

— Жива? — Горечь искривила губы подобием улыбки: она не раз уже жалела об этом. И, видимо, не раз еще пожалеет. — Мне повезло.

— Как именно?

— Это допрос?

Оливер разжал пальцы, и его ладонь соскользнула с ее плеча, словно погладив.

— Нет, — он вздохнул. Ссутулившись, обхватил руками голову. — Это не допрос. Это я тебя спрашиваю. Я — тебя, понимаешь?

Будто было, что понимать.

Будто эти "я" и "ты" что-то значили. Ничего — два коротких слова, не имеющие смысла в устах сидящего рядом человека.

Несколько недель он перерывал ее прошлое, одновременно с тем внося сумятицу в настоящее. Днем встречался с людьми, знавшими ее когда-то, ночи проводил с нею. В выходные уводил ее за тысячи миль от академии, а после шел еще дальше, уже сам, чтобы отыскать очередной ответ на свои вопросы. Она думала, что на островах и в бойцовском клубе видела его настоящего. А настоящий он вот, оказывается, какой.

— Спрашиваешь? — она посмотрела на него, ища и в лице его что-то новое, прежде незамеченное. — Почему сейчас? Почему не спросил сразу? Хотя бы после разговора с Хеймриком?

— Ты бы ответила? Рассказала бы все?

Не было ничего нового, даже эту усталую грусть она уже встречала в его взгляде.

— А если бы рассказала? — спросила тихо. — Ты бы поверил? Не искал бы дальше, не стал бы проверять мои слова?

И эту его усмешку она видела, только не помнила, когда и при каких обстоятельствах.

— Да уж, — Оливер снова вздохнул. — Мы друг друга стоим.

— Нет, — покачала головой она. — Не стоим. Я вас не стою, милорд Райхон.

— Не нужно, пожалуйста.

Не нужно чего?

Она не поинтересовалась, а он ничего больше не добавил.

Молчали. Но Нелл понимала, что это молчание не продлиться вечно, и отважилась на первый шаг:

— Хеймрик рассказал тебе о призыве?

— Да.

— Вы с ним близко знакомы?

— Нет. Близко знаком я с лордом Аштоном, как ты уже знаешь. И милорду Юлиусу это известно. Он решил, что если я не получу ответа от него, узнаю все от лорда Арчибальда, и, так сказать, пошел навстречу. Но он ведь солгал, да? Все было не так?

— С чего ты взял? — она выдержала его взгляд, но, ответив, с силой стиснула зубы.

— Во-первых, он сказал, что присутствовал на кремации. Твоей. А во-вторых... Деньги, которая получила твоя мать. Якобы наследство твоего отца...

— Наследство, — обрубила Нелл. — Без якобы.

— И ты молчала о нем, в то время как твоя семья нуждалась в средствах? Подрабатывала после занятий, зная, что в банке лежат деньги, которых хватит, чтобы обеспечить безбедную жизнь матери и сестре?

— Это были мои деньги, — отчеканила она. — Отец оставил их мне, и я собиралась вложить их в свои исследования. Если бы я содержала на них семью, вряд ли сохранила бы нужную сумму.

— Не верю. Ты не могла быть такой...

— Эгоистичной? — пришло ее время усмехаться. Сью сказала, что она всегда думала лишь о себе. Оливеру стоило пообщаться с миссис Росс, узнал бы много интересного. — Ты меня не знаешь.

— Знаю, — убежденно сказал он. — Ты не такая.

Усмешка сама собой сползла с лица.

— Может быть, — пробормотала Нелл, отворачиваясь. — Сейчас. Смерть меняет людей.

Это — хорошее объяснение, и Оливер не нашел, чем возразить.

— А как же кремация? — напомнил он.

— Видимо, я феникс.

Неуместная шутка. Неудачная: он даже не улыбнулся.

— В этом милорд Юлиус тебя обманул, — признала Нелл. — Но ненамного. Если ты действительно не рассказывал ему обо мне, он сам уверен, что я мертва. Целители сказали, что иной исход невозможен. Это был лишь вопрос времени. Кремация позволила избежать долгого ожидания и закрыть дело.

Нелл не знала, что ждет ее по окончании этого разговора, но понимала, что он не закончится, пока Оливер не получит ответов на все свои вопросы. Так пусть же он закончится скорее.

— Мне нельзя было оставаться в университетском госпитале, и милорд Хеймрик нашел для меня хорошее место на юге. Какой-то санаторий или что-то вроде того. Целебные источники, свежий воздух... Это не имело значения, главное, чтобы меня никто не нашел. Я сама не хотела, чтобы кто-то был рядом, пока я... Сначала не хотела. Потом боялась, что захочу...

— Это было...

Нелл дернулась, натягивая на плечи сползший плед, и не успевшая коснуться ее рука вернулась на колено Оливера.

Это было трудно? Больно? Страшно?

Да. Да. Да.

— Меня вывезли из университета, — продолжила она ровно, не позволив воспоминаниям прорезаться в голосе. — Приставили сиделку. Потом отвезли на пароход. В тот санаторий нужно было добираться по реке, так было быстрее, чем поездом, и удобнее, чем в экипаже. Мы плыли весь день...

К боли добавилась тошнота. Постоянно хотелось пить, но от одного глотка воды ее по получасу выворачивало наизнанку. Сиделка с вселенским терпением во взгляде обтирала ей губы влажной салфеткой и делала вид, что не слышит просьб о помощи — о единственной возможной помощи, в которой Нелл отказал и университетский доктор, и тот, другой, что приезжал со специальной комиссией. Целитель не может навредить, его дар дан ему во благо. Но разве благом было продлевать ее мучения?

— Плыли весь день, а ночью, когда сиделка уснула, я вышла из каюты, поднялась на палубу, нашла место, где можно было перебраться через борт... Говорили, что может пройти несколько месяцев. Я не хотела ждать так долго.

— Вышла из каюты? — хрипло переспросил Оливер. — Сама? Без посторонней помощи?

Милорд ректор так умен, так внимателен к деталям.

— У меня был амулет, — сказала Нелл. — "Солнечный свет" — знаешь такие? Дают столько жизненной силы, что даже безногий пойдет. На руках.

— Лорд Арчибальд сказал, что на тебя нельзя было воздействовать магией...

Умен и внимателен.

— Нельзя было, — подтвердила Нелл, невольно улыбнувшись. — Приток энергии меня убил бы. Должен был убить. Достаточно было погулять минут пять по палубе, но я не очень хорошо соображала тогда. И прыгнула в воду. Знаешь, какая в январе вода в реке?

— Избыток энергии ушел на то, чтобы защитить тебя от холода, а вода в свою очередь понизила температуру тела и затормозила процессы разрушения магических связей.

Умен.

— Так и было, — кивнула Нелл. — Но тогда мне некогда было размышлять об этом. Я тонула. Думала, получится быстрее, я ведь не умею плавать. Но... Один человек потом сказал мне, что это нормально. Что все хотят жить, особенно в тот момент, когда близки к смерти. Понятия не имею, откуда он это знал, но это правда. Я начала барахтаться, уцепилась за какую-то ветку, проплывавшую мимо... Я же сказала, что мне повезло?

Просто повезло.

Несколько часов в воде. В темноте. Не видя берега и слыша только негромкий плеск волн и собственный вой, постепенно переходящий в хрип. Чувствуя, как пальцы вмерзают в обломок толстой ветки и срастаются с нею, сами становясь деревом, а ноги уже не шевелятся в похожей на студень воде...

Повезло.

— Потом повезло еще раз: меня нашли. Рыбаки. Приняли за эльфийку или полукровку. Ты же понимаешь: белые волосы, длинная, тощая... Решили, что смогут заработать, если доставят меня к "сородичам". Недалеко от того места, где меня нашли, как раз жил один эльф. Ну и... мне повезло снова. Тот эльф был целителем. И очень любопытным, как для эльфа. Ему было интересно, получится меня вылечить или нет. И времени он не жалел: у эльфов со временем другие счеты.

— Сколько? — снова хрипит. Попил бы.

А она бы покурила...

— Два года. Около того. Только не спрашивай, что именно он делал. Я ничего не смыслю в целительстве, тем более эльфийском.

Илдредвилль говорил, что нужно восстановить ее ауру, срастить поврежденные энергетические каналы, влить в них вытекшую жизнь. Он стоял над ней часами, и в бреду Нелл чудилось, что она видит, как белокосый нелюдь гибкими длинными пальцами связывает потрепанные тонкие ниточки, тянущиеся из нее вовне. Он заваривал травы и лил отвары в огромный медный котел, а после кидал в этот котел Нелл, и она мариновалась в ароматной воде до тех пор, пока та не покрывалась слоем тонкого льда. Нелл не понимала, отчего вода остывает так сильно в хорошо прогретой комнате. Илдредвилль сказал, что так холод бездны выходит из ее тела и души, но она не чувствовала ничего подобного: холод внутри нее никуда не девался.

А когда почувствовала, когда в груди наконец потеплело, а вода в котле перестала покрываться ледяной пленкой, Илдредвилль принес ту газету. Он и до этого приносил ей газеты. Сначала читал сам, потом заставлял ее: чтобы она не забывала, что где-то еще есть люди, есть жизнь. Доставал откуда-то глисетские издания и вестник Университета. Наверное, думал, что ей приятно будет узнавать, что происходит там. Нелл не было приятно, но она послушно читала, вспоминая буквы, слова и звук собственного голоса, который, как ей казалось в первые недели, навсегда остался на дне холодной реки.

Читала, и вдруг в списке молодоженов: "Мистер Алан Росс и мисс Сюзанна Пэйтон"... И тонкие ниточки, кропотливо связанные эльфийским целителем, рвутся с треском, а под ребрами застывает кусок колючего льда...

Но любой лед можно растопить, просто понадобится больше горячего отвара, больше эльфийской магии, больше времени. Но главное все-таки магии.

— Татуировка, о которой ты спрашивал, — это печать. Она удерживает в моем теле... жизнь? Душу? Не знаю, как объяснить. Удерживает во мне меня.

Чтобы не сбежала. Слишком уж сильным временами становилось это желание.

— Когда стало понятно, что я уже не умру, не в ближайшее время, эльфу стало неинтересно со мной возиться и он отвез меня к одному своему знакомому, в Рассель. Но ты там был, так что дальше уже и сам знаешь.

— В общих чертах.

Боги, да что же у него с голосом?!

— Этого хватит, — отрезала Нелл. — Я ответила на твой вопрос. Рассказала, как выжила. А как жила — не твое дело.

Грубость отталкивает людей. Нелл нередко пользовалась этим приемом. Отталкивала и отталкивалась. Так шары в бильярде бьются друг о друга и разлетаются по разным лузам. Но сейчас что-то пошло не так: не получилось ни оттолкнуть, ни оттолкнуться. Оливер сгреб ее с кровати и усадил опять себе на колени.

— Отпусти, — попросила она. Сначала тихо, а после громко и зло: — Отпусти! Я не нуждаюсь в твоей жалости!

Он не слушал. Обнял крепче, носом уткнулся в шею.

Нелл попробовала вырваться, но ее силенок не хватило разорвать стальное кольцо его рук.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила, смирившись до поры с этим пленом.

Оливер не ответил. Создавалось впечатление, что единственное, что он собирался делать — сидеть так до скончания веков, держать ее, упираться твердым подбородком ей в ключицу и обжигать дыханием кожу.

— "Солнечный свет", — проговорил он, когда Нелл уже отчаялась услыхать хотя бы слово. — Кто тебе его дал?

До чего же въедливый. Цепляется за каждую мелочь.

Впрочем, правильно цепляется. Оуэн тоже задал этот вопрос в числе первых.

— Неважно, — ответила Нелл.

— Важно. Ты же понимаешь, что тот, кто его тебе дал, не мог не знать, как он на тебя подействует?

— И что? — она дернулась, но безуспешно. — Хочешь сказать, кто-то желал моей смерти? А ты не подумал, что это я желала её, а тот человек просто хотел мне помочь?