Демоны ее прошлого

Сотрясение от удара — вполне возможно. Проявляется порой не сразу, а первичные симптомы уверенный в своей неуязвимости милорд Райхон мог проигнорировать.

— Нет, — Оливер бросил быстрый взгляд на приоткрытую дверь ванной, — вряд ли. Думаю...

— Да?

Еще один взгляд на дверь.

— Оливер, — Грин укоризненно покачал головой. — Вы упростите мне задачу и сэкономите нам обоим время, если расскажете все, как есть. Или мне придется вызывать помощь и транспортировать вас в лечебницу.

— Еще в угол поставить пригрозите, — пробурчал Райхон.

— Поставил бы. Но боюсь, на ногах не удержитесь. Закройте глаза. Дотроньтесь пальцем до кончика носа. Угу. Почти попали. — Эдвард склонился над пациентом, оттянул вниз его левое веко, оценил состояние склеры и слизистой и, глядя в помутневший глаз, уточнил ласково: — В лечебницу?

Глаз нервно дернулся, покосился в сторону. В сторону ванной, естественно.

Эдвард не выдержал: встал и с хлопком закрыл так беспокоившую милорда Райхона дверь. Вернулся на место и спросил, понизив голос:

— Теперь объясните?

Только-только захлопнутая дверь с тихим скрипом приоткрылась.

Милорд Райхон моргнул, перевел взгляд на доктора и с честнейшим выражением лица — лишь у святых и профессиональных мошенников бывают такие честные лица — сказал:

— Сквозняк.

— Бывает, — с пониманием согласился целитель. Когда женщине что-нибудь надо, она не то, что сквозняк, — торнадо устроит. — Так что с вами все-таки? — продолжил негромко, не рискуя повторным закрытием двери провоцировать стихийные бедствия. Провел над пациентом рукой, фиксируя изменения структуры энергетического поля. — Признавайтесь, работали недавно с нестабильными потоками? Похоже на последствия... эм... неких магических искажений...

— Пространственные искажения, — с неохотой подтвердил Оливер. — Не работа. В последнее время несколько раз пользовался услугами портальных станций.

— Угу, — кивнул доктор, получив подтверждение своих предположений. — Сегодня, например? — Он задумчиво поправил на пациенте галстук, снял с атласного лацкана смокинга длинный белый волос, рассмотрел и заботливо прицепил обратно, отметив, что милорд Райхон уже не настолько бледен, как минуту назад, хотя прилив крови к голове — определенно не то, в чем он сейчас нуждался. — Давно вы активно путешествуете? И как часто?

— Две недели. Пришлось... три раза, кажется...

— А точнее?

Из ванной донесся приглушенный звук: будто кто-то отчаянно зажимал рот ладонью, но все-таки чихнул.

— Послышалось, — отмахнулся Грин от вперившегося в него настороженного взгляда.

— Эдвард, я...

— Оливер, — устало вздохнул целитель, — разговор доктора с пациентом и все обстоятельства этого разговора считаются врачебной тайной и разглашению не подлежат.

— Все равно прошу вас... даже Элизабет...

Подобное недоверие было просто оскорбительно.

— У меня нет секретов от жены, милорд, — отчеканил Эдвард сердито. — Но это не означает, что и у вас их быть не должно. Поэтому будьте уверены, я никому не расскажу... сколько раз вы в последние недели телепортировались на дальние расстояния. Но сам, как ваш доктор, должен это знать.

Оливер отвел глаза. Это можно было счесть признаком раскаяния, и Грин смирил гнев. Хотя, услышав правдивый ответ, пожалел, что клятва целителя не разрешает ему нанесения легких телесных повреждений пациентам, даже в профилактических целях.

— Шесть? — переспросил рассеянно. — Туда и обратно, я полагаю. Итого: двенадцать прыжков за две недели. Что ж, должен извиниться за то, что не поверил вам сразу. Вы действительно хорошо себя чувствуете. Могло быть намного хуже. Но время позднее, поэтому лекцию о вреде частых перемещений на дальние расстояния опустим, вы ее еще студентом должны были прослушать. Скажу, что вам делать теперь. Запоминаете? Ни-че-го. В следующие десять-двенадцать часов приступ может повториться, поэтому без острой необходимости вставать с постели не советую. Если за это время самочувствие не ухудшится, считайте, что вам повезло. Тогда, напротив, рекомендую больше двигаться. Займитесь гимнастикой, гуляйте. Ходить вам придется много и часто, потому что телепортацию, даже в пределах одной комнаты, я вам категорически запрещаю минимум на неделю. Нарушите этот запрет — ищите другого доктора. Избегайте умственного переутомления, волнений... Оставить на это время работу не предлагаю, все равно откажетесь, но, если получится, отмените все, что можно отменить: совещания, заседания комитетов, лекции — все, что не требует немедленного решения. Никакого алкоголя, меньше кофе. Медикаментозное лечение не требуется, но препараты цинка и железа я рекомендовал бы, как вспомогательные. Употребляйте в пищу свежие овощи, фрукты, орехи... И вообще режим питания постарайтесь соблюдать, хотя бы до полного восстановления. Это все, пожалуй. Далее будем исходить из вашего состояния. А сейчас: до свидания.

С этими словами он положил ладонь на лоб больного. Оливер хотел что-то сказать, но не успел: глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

Грин с помощью телекинеза приподнял пациента над кроватью, снял с него смокинг, подтяжки и галстук и уложил снова, решив, что все остальное спящего не стеснит. Поднял не пригодившийся саквояж и подошел к двери в ванную. Постучал. Что ему в ответ скажут: "Войдите", не ждал, но внимание, определенно, привлек.

— Милорда Райхона я усыпил, — отчитался в пустоту. — Это целебный сон, стабилизирующий энергетические связи, прерывать его не стоит. По-хорошему тут нужна сиделка хотя бы на эту ночь и завтрашний день. Я могу прислать квалифицированную сестру из лечебницы, но поскольку никаких специальных манипуляций выполнять не потребуется, будет достаточно, если с ним просто побудет кто-нибудь... Мисс? Вы слышите? Мне прислать сиделку?

— Нет, — тихо ответили из-за двери.

— Замечательно. Мои рекомендации вы слышали. Никаких телепортаций, никакого умственного перенапряжения и волнений. Отдых и полноценное питание. Мой номер у вас есть. Завтра к полудню загляну. Думаю, милорд Райхон к тому времени будет в состоянии открыть мне дверь. Если нет — оставьте ее незапертой, как сегодня. Хорошо?

— Да.

— Вот и славно. Всего доброго, мисс.

— И вам, — коснулся слуха едва различимый шелест. — Спасибо.

Конечно же, она отказалась от сиделки. Если бы та явилась, Нелл пришлось бы уйти, а куда ей идти ночью в вечернем платье? Ее старые вещи мисс Кэтрин обещала выслать портальной почтой на адрес Оливера, но посылку доставят в лучшем случае утром.

Ну, и... были еще причины...

Нелл присела рядом со спящим мужчиной, провела рукой по его волосам вдоль тонкой седой пряди и закусила губу, чувствуя, что готова разрыдаться от пережитого страха, облегчения, наступившего за ним, и нового, смутного еще беспокойства.

В первый раз она чуть не расплакалась, когда, поговорив с доктором по телефону, вернулась к Оливеру и увидела, что тот пришел в себя. Но сдержалась. Стиснула зубы, выдавила улыбку, сделав вид, что поверила в это его "оступился, упал", и помогла добраться до кровати. Сейчас, когда не от кого было прятать нервную дрожь и влажные глаза, совладать с эмоциями было сложнее.

И все же она справилась с собой.

Посидела еще немного, грея озябшие пальцы в его теплой, безвольно лежащей поверх покрывала ладони, и встала. Сняла платье, повесила на спинку кресла, любовно расправив складки. Долго лежала в ванной, представляя, как растворяются в воде тревоги ушедшего дня. Взбила на волосах пышную пену, и цветочный аромат сменил въевшийся запах табака, но высушившись и надев халат, пошла тут же в гостиную, бросила на пол у камина диванные подушки и выкурила одну за другой две сигареты.

В чулане рядом с задней дверью нашла веник, смела и выбросила осколки вазы. Поставила на место столик. Одна из тонких изогнутых ножек сломалась, и Нелл скрепила ее заклинанием. После придется ее заменить, но пару недель продержится и так.

Сварила себе кофе. Снова курила.

Иногда заглядывала в спальню, а один раз даже прилегла рядом с Оливером, но сон не шел.

Сварила еще кофе.

Вспомнила, что не погасила свет в кабинете после того, как поговорила с целителем, и пошла туда, решив заодно взять какую-нибудь книгу, чтобы отвлечься.

Книг у Оливера было много. И расставленных на полках сувениров, привезенных из разных уголков мира, то ли им самим, то ли его друзьями, коллегами или благодарными учениками.

Были статуэтки.

Изящные музыкальные шкатулки.

Были фотографии в красивых серебряных рамках, в основном старые, судя по качеству и нарядам тех, кто был на них запечатлен.

Семья: мужчина, похожий на Оливера, но крупнее и с более резкими чертами лица, светловолосая женщина и хорошенькая белокурая девочка лет десяти.

На другом снимке те же мужчина и девочка, на год или два повзрослевшая, а вместо женщины — вихрастый малыш в высоком детском стульчике.

Девушка и мальчик лет пяти за фортепиано, играют в четыре руки. Она глядит в ноты, будто не знает, что их снимают, а он — прямо в объектив и улыбается радостно и знакомо.

Молодая женщина и мальчик, теперь уже другой, такой же темноволосый, как первый и чем-то неуловимо на него похожий, но не он: мальчик с предыдущего снимка к тому моменту должен был превратиться уже в юношу.

Нелл задумалась, где могла видеть эту женщину, и вспомнила, что смотрела на ее лицо, пока говорила с доктором.

И правда, ее фотография стояла на столе рядом с телефоном. Светлые улыбчивые глаза, тугие пружинки белокурых локонов и мелкая подпись в нижнем углу карточки: "Олли от Джинни".

Олли.

Губы невольно дрогнули в улыбке.

Подумалось, что где-то в шкафу наверняка лежит целый альбом старых снимков, и не будет ничего дурного, если она взглянет на них одним глазком, а после уберет на место.

Долго искать не пришлось. Уже за третьей дверцей обнаружился распухший альбом в бархатной обложке. Фотографий в нем было столько, что страниц не хватило бы вклеить все, и поэтому, а может по какой другой причине, снимки просто вложили между плотных картонных листов. Жаль, выяснилось это самым неприятным образом: Нелл достала альбом из шкафа, тот распахнулся, и черно-белые карточки посыпались к ее ногам.

— Превосходно, — простонала она.

Не хватало только, чтобы именно в этот миг открылась дверь, и в кабинет вошел Оливер. Но он не появился ни в тот же миг, ни в следующий.

Пришел через пять минут, когда Нелл, сев на пол, перебирала фотографии.

Оправдываться было глупо. Оставалось лишь смотреть, как он приближается, неспешно, словно считая шаги, и так же медленно усаживается на ковер напротив нее. Как берет из кипы снимков один, разглядывает и отбрасывает в сторону. Тянется за следующим, и все повторяется.

Гром так и не грянул.

Оливер, похоже, совсем не злился. Возможно, находился еще под воздействием целительских чар, и Нелл, подумав об этом, ляпнула невпопад:

— Разве ты не должен спать?

— Стандартная продолжительность восстанавливающего сна — три часа, если ты об этом. Кажется, прошло уже больше.

Часы показывали начало пятого, и Нелл понятия не имела, на что потратила столько времени. Разве что на сигареты и унылые мысли. Но Оливер, конечно же, решит, что она только то и делала, что рылась в его вещах.

— Дурацкая ситуация, — сказал он.

— Дурацкая, — согласилась она.

— Даже не попытаешься объяснить?

Нелл пожала плечами. Почему бы и нет?

— Зашла, чтобы погасить свет. Увидела фотографии на полках. Подумала, что где-то должны быть еще, решала найти. Нашла.

— Я вижу, — кивнул он. Отчего снимки разбросаны по полу, понял и без объяснений. — Давно нужно их вклеить, все руки не доходят. А почему свет горел?

— Я зажгла, когда звонила доктору.

Пусть она и не добивалась такого эффекта, прозвучало почти как упрек: "Я доктору звонила, беспокоилась о тебе, а ты не можешь сделать вид, будто не заметил, что я копаюсь в твоих шкафах?". Нелл поморщилась, досадуя на собственное косноязычие.

— Прости, — добавила, подумав.

Оливер тоже задумался.

Посмотрел на нее, затем на фотографии и снова на нее.

— Нашла что-нибудь интересное?

— Вот, — она протянула снимок, который успела отложить до его прихода.

— Ужас какой.

— А по-моему, мило, — не согласилась Нелл, не видевшая ничего ужасного в широкой мальчишеской улыбке, демонстрирующей отсутствие передних зубов. — Вот это, — подала еще одно фото, — действительно, ужас.

— Ну, знаешь ли, — обиделся Оливер, — тогда мода была такая, многие носили усы. И, между прочим, по мнению некоторых дам, они мне очень шли.

— Те дамы тебе безбожно льстили.

— Кадр неудачный, — пробурчал он, всовывая фотографию вглубь разворошенной кучи карточек. — В реальности смотрелось лучше.

— Тут очень хорошо, — примирительно сказала Нелл, протягивая ему третий снимок. — И магистерская мантия тебе, действительно, к лицу.

Он рассеянно кивнул, глядя на фото, то на себя, молодого и счастливого, в черной мантии и с развернутым дипломом выпускника магистратуры в руке, то на женщину рядом.

— Твоя сестра? — спросила Нелл. — Тут много ее фотографий.

— Да, ее... В смысле, это на самом деле ее фотографии, она их собирала. А я забрал, когда... когда ее не стало. Часть взял потом Джерри, но в основном более поздние, а остальные так и остались у меня.

— Джерри — это?..

— Мой племянник, сын Джинни. Он жил со мной после ее смерти, тут, в доме, пока не окончил академию, потом — в поселке для преподавателей.

— Он тоже преподаёт?

— Да. То есть, сейчас преподает, но не у нас, а в Глисете. Проклятия и защита — это семейное, видимо. А здесь работал после аспирантуры моим секретарем.

Нелл нахмурилась, но совсем не из-за того, что Оливер упомянул Глисет:

— Тем самым секретарем? Когда мы встретились на Осеннем балу, ты рассказывал о женщине, которая...

— Сам поражаюсь, каким болтуном бываю, — не дал ей продолжить Оливер. — Да, Джерри — тот самый секретарь.

— Прости.

— Нечего прощать, — покачал он головой. — Это — давняя история. Даже как анекдот не прижилась. У нас тут поинтереснее дела случаются.

— Какие, например? — она сделала вид, что заинтересовалась. Лишь бы уйти от неприятной темы, которую затронула по глупости.

— Разные. То ритуалы запрещенные проводят, то девы прекрасные на единорогах разъезжают. То дочери первых людей королевства замуж за кого попало выходят.

Он вынул из общей кучи снимок и подал Нелл. Одного взгляда на карточку хватило, чтобы поверить в то, что дела в академии творятся воистину чудные, а мир, как и гласит молва, тесен.

— Дочь лорда Аштона — жена доктора Грина? — уточнила она все-таки.

— Ты хорошо разглядела его в опере, если узнала на фото, — заметил Оливер, прежде чем ответить. — Да, дочь лорда и жена безродного целителя. Правда, Эдвард тогда уже заведовал лечебницей, но личные заслуги — ничто, когда люди хотят помериться титулами. Даже чужими. Так что сплетникам тогда было не до моих... семейных сложностей.