Мелочь пузатая, общий файл

  — Подкинуть энергии? — спрашиваю.

  — Давай, — Альфлед тут же тянется ко мне аурой, а я убираю силовой щит и выпускаю канал от источника.

  Впитывает она так, словно год просидела в колодках. Ссадины на ногах моментально затягиваются, спина выпрямляется, с лица исчезает скорбная мина, и оно принимает нормальное для ребенка шкодное выражение.

  — Ох, — вздыхает принцесса, наконец оторвавшись от дармовой подзарядки. — Сейчас лопну, — и улыбается, потому что ввернула просторечное выражение. — Знаешь, как мне пришлось беречь силу? Я не могу, как они, обратным потоком. Тьма — не мое.

  — Что ж ты тогда на Кугро полезла?

  — Это судьба, — нарочито детским голоском говорит Альфлед. — Не получается иметь только то, что нравится. Нужны елки — рядом будут и волки. Идешь в горы — а в них тролльичьи норы. Потом, конечно, и от волков, и от троллей можно избавиться, но это надо делать тут, в проявленном, а в пространстве судьбы — не выйдет. Поэтому ты мне нужна.

  — Да вам, плетельщикам, постоянно кто-то нужен... — вспоминаю беседу с шефом, и настроение портится окончательно. — Это мы, стихийники и рунологи, все сами, своей силой и ручками.

  — А какие у тебя боевые заклинания?

  — Разные. Кого убивать, что разрушать? Какая специфика?

  — Против зомби, некромагов-ревенантов и их конструктов что-нибудь есть?

  — Значит, то, что не могут высосать... или что вредит сосунам. Есть такое. Что-то еще?

  — А с остальным я сама разберусь. Я же не только плетельщик, но еще и целитель, — смотрит на мою скептическую ухмылку. — Помощник целителя.

  — Ясно. Первую помощь окажешь без фатальных ошибок.

  Альфлед надулась и ничего не ответила, и поднимались мы в полном молчании. Ступеньки на винтовой лестнице и так неудобны, из-за различающейся ширины наружного и внутреннего края, а эти были еще и стерты, выщерблены, местами заросли плесенью, сверху на нас капали какие-то сопли, временами попадая на голову, да еще и ноги скользили, как на немытом полу в общественной бане. Добавьте отсутствие перил — и вы получите полное представление об этом архитектурном убожище. Но все гадкое когда-то кончается, и мы добрались до нужной двери, пропустив до этого не меньше десятка других. Как Альфлед узнала что эта — именно то, что ей нужно, я не знаю. То ли где-то подсмотрела поэтажный план катакомб, то ли это ей предвидение подсказывает.

  — Вскрывай.

  Можно было жахнуть утроенным хагалазом, но как-то неохота сразу собирать против себя всю местную нежить. Поэтому сперва посадила на входящий эфиропоток зеркальные турс с ансузом, и мы с Альфлед скатились на полтора пролета вниз. Ни взрыва, ни яда, ни разлетающихся стрел не последовало. Показала рукой "подожди тут", усилила по максимуму щит, подошла к двери. Причувствовалась к ней. Она с другой стороны держалась на трех петлях и двух засовах, кольца были вмурованы в стену. На самой двери еще недавно висел какой-то магический замок, я его не открыла, но испортила. Глиф разъеден до полной неузнаваемости. Сажаю на каждое кольцо по скрипту из прямого и зеркального турса, соединенных через прямой хагал, запитываю их минимумом силы. Жду. И едва успеваю отскочить от вываливающейся на лестницу двери, хорошо еще, она не прямо пошла, по диагонали, а то кувыркнулась бы я по ступенькам. Разрушился не только металл, но, местами, и камень, а деревянные части начали рассыпаться трухой.

  Зову Альфлед, выглядываю в проем. Чисто, никого живого и ничего немертвого. Принцесса отпихивает меня и пролезает между стеной и упавшей перекошенной дверью. Тихо, пустынно, но интуиция прямо орет об опасности. Ловлю девочку за руку, заглядываю в глаза. Одни зрачки — темные, шальные, взгляд расфокусирован. Эликсиров нахлебалась? Не детское это дело, всякую гадость глотать, пристраститься в этом возрасте элементарно. Впрочем, самый страшный наркотик — власть, ее даже пробовать не обязательно, чтобы подсесть. И откуда только эта жажда берется, одна и та же что у трехсотлетнего лича, что у юной плетельщицы?

  — Впереди опасность, — говорю. — Как там пространство судеб?

  — Норма, — отвечает. — Хорошая линия. Готовь боевые глифы.

   — Ты хоть предупреждай, — вздыхаю и перебираю в памяти, что бы такое убойное сотворить. — А то я твои мысли не слышу.

  — А зачем они тебе? — удивляется Альфлед. — Только отвлекают.

  — Затем, что я не вижу будущего, но чую опасность. К чему готовиться?

  — К тому, чего боишься больше всего.

  Больше всего? Ну, не знаю. Я вообще много чего боюсь. Но, если уж по большому счету, то самое страшное — гибель этого мира или его "модификация", хоть магией смерти, хоть Зерном Хаоса. Насмотрелась уже. Предотвратить подобное — все средства хороши. Не мелочась, подтаскиваю поближе к оперативному пространству скрипт с зеркальным Хагалазом и Тьмой, припоминаю еще парочку мощных заклинаний с меньшим эффектом, и, как довесок — пяток зеркальных рун: не развоплотят, так запутают.

  Альфлед бежит, не глядя по сторонам, я спешу за ней, понимая, что если она так поступает, то времени у нас осталось мало. Поворотов и ответвлений достаточно, чтоб заблудиться, но она ни разу не задумывается на развилках и не поворачивает назад, и это не уверенность в правильном выборе, это безличное знание. Плетельщица знает путь.

  Задыхаясь, посбивав все встречные углы, мы заваливаемся в какой-то неприметный тупик, каких тут из десяти дюжина. Меня прошибает острое чувство "сейчас!" — и за нашей спиной, там, откуда мы только что повернули, появляется знакомый силуэт с веретенообразной аурой. Разворачиваюсь — да, Пхиос. И отряд непростой нежити с ним. Кажется, даже пара некрохимер, судя по запредельной сложности глифов, заменяющих ауру.

  — О, какая встреча! — произносит ревенант и резко, одним ударом, поглощает огромный объем силы, так что волосы вытягиваются в его сторону и становится нечем дышать.

  Исчезают мысли, подготовленные скрипты смывает из памяти. Дикое опустошение — сил нет поднять голову и увидеть, как в тонкий прах осыпаются кости, мертвая плоть, деревянные подпорки, камень... Кажется, это на самом деле конец. Каррах сварчокан.

  Очухиваюсь от жуткого холода. Попа замерзла до полной нечувствительности, под спиной что-то теплое и мягкое — или кто-то? Источник потихоньку заполняет меня силой, а подо мной, придавленная, шевелится Альфлед — и я перенаправляю часть энергии ей. Мы живы. Кажется. Холодом тянет из провала, в который превратилось кубометров сто, если не больше, катакомб, плотность эфира слабая, сравнимая с земными ощущениями. Сколько ж его слито во Тьму! Подползаю к обгрызенному краю и заглядываю вниз — нет, тут распалось не сто кубов, а раз в десять больше. В глубине ямы сквозь трещины врываются струи воды. Шум далекий, будто и неопасный. Интересно, мы тут выше уровня моря? Если нет, самое время сматывать удочки. Поразительно четко руноскрипты сработали, адресно! Учитывая, что мы с Альфлед почти не пострадали. Хотя, если посмотреть направление эфиропотока — все логично. Пхиос из меня, фактически, выдернул эти скрипты в форме мыслеобразов, а, попав в канал такой мощности, они запитались. Возможно, активация произошла уже внутри ревенанта. Интересно, сперва у меня вообще не было мыслей, а теперь потихоньку восстанавливаются, даже помню, что за скрипты подготовила. Альфлед трет лоб, подползает ко мне.

  — Шишка будет... — вздыхает. — И я опять пуста. Подкинь силы, — и глазки, как у кота-в-сапогах.

  — Да уже. Но делю на двоих, поэтому медленно. Мы тут высоко? Водой не достанет?

  — На горе, то есть, в горе. Море далеко вниз. Ну и дырища... Это они или ты устроила?

  — Они, моими скриптами. Невероятное стечение обстоятельств.

  — Вероятное, только не очень. Я нужную ветку три года тащила. Значит, не зря надрывалась. Самое вероятное было — гибель всех вместе. Еще, кстати, возможная вероятность. Так что давай, побыстрее восстанавливайся, нам еще кучу вопросов решать.

  Я села поудобнее, вошла в транс, вниманием коснулась источника, стряхнула с него излишние ограничения, перенесла сознание, посмотрела на себя из него. Обалденное чувство. Словно я-сама себя-саму освобождаю от пут, выпускаю на волю, и тут же — я-сама себя-саму питаю, лечу и просто утешаю-радую. Когда вышла из транса, Альфлед внимательно смотрела расфокусированным взглядом вокруг меня — так первокурсники учатся видеть ауру, особенно будущие боевики, у которых с восприятием тонких материй туго.

  — Ты не человек.

  — Конечно, — отвечаю. — Жуткая межрасовая помесь.

  — Не-а. Я не об этом. А я все думала — почему твои пути везде прорастают?

  — Как плесень, что ли?

  — А это — не пути... Это нити силы. Влияния. Давай дружить?

  — Да мы, вроде, и не враждуем.

  — Ты мне не доверяешь.

  — Доверяю больше, нежели многим другим. Ты — властитель, я — исследователь. У нас разное мышление, разные цели. Мы не можем идти вместе, только рядом.

  — Да. Но есть же союзнический договор, образца довоенных времен. Хочешь?

  — Хочу, — говорю. — С одним условием. Поклянемся предвечным Хаосом.

  — Согласна.

  И вот две чумазые девчонки, в самом центре Кугро, в закутке между запертой дверью и проломом, быстро заполняющимся морской водой, объединили свои судьбы союзническим договором, один в один повторяющим тот, что связывал когда-то Райвана Убийцу и четырех сильнейших магов Ирайи. И потом ни разу об этом не пожалели. Где-то глубоко в сути этого мира заскрипели и сдвинулись шестеренки, застучал маховик, где-то совсем в другом месте — ветви набухли соком, выпустили цветочные почки, где-то — разомкнулась окружность, завертелась винтом Архимеда, где-то вздрогнул задремавший Зритель и уставился на экран — "и что тут такого? какие-то оборванки...", а хитрый мужичок в ватнике застыл на минуту с бычком, прилипшим к губе: "Интересно девки пляшут! На ходу подметки рвут".

  — Пошли, — сказала Альфлед. — Время.

  Эту дверь я вынесла тем же корявым способом, что и предыдущую, жалкого малефика-ревенанта (не дотягивает до магистра, аднака!), который выскочил с двумя тупыми зомбями откуда-то сбоку, упокоила тем же скриптом, только сдвоенным. Вот, не ожидала от него такой действенности, оказывается, эта раскривулька, если ее как следует запитать, мгновенно разлагает любую мертвую материю...

Остановилась. Осматриваюсь всеми своими ощущениями, шарю по углам "руками" источника. Тааак, все под контролем, Альфлед — входи. Вон там — что-то живое, но, кажется, оно уже почти дохлое. Какая-то жертва вивисекторов.

  Принцесса туда рванула, как спринтер. И остановилась с перекошенной физиономией.

  — Хю... Иди сюда.

  Подхожу. Каменная ванна длиной метра три, а в ней, в мутной жиже (хорошо, от запахов фильтр помогает) что-то шевелится. Наверно, я ошиблась. Этот ллири не может быть жив, а эманации живого дают мириады червей, копошащихся в его плоти. Ноги уже практически съедены, там кожа висит на костях и из многочисленных дыр сочится красноватая гадость, на руках пальцев нет, а предплечья раздуты, как две гнилые колоды, и из них торчат пульсирующие червячьи задницы: одним концом жрут, другим — испражняются. Плечи заселены пореже, на туловище тоже скопление червей не такое густое и более свежее: не так глубоко забурились.

  — Это его ты искала?

  — Да, — Альфлед не просто разочарована, она в ужасе, лицо осунулось, глаза как плошки. — Он должен выжить. Я же вытянула его нить! Он не может вот так умереть! Хюльда!

  — Наверно, надо снять это, — под кожистыми "волосами" ллири просматривается антимагический обруч. — И тогда еще раз просканировать. Ты умеешь?

  — Ну, если есть ключ...

  — Нет ключа. Давай, попробую.

  На себе я колодки однажды растворила, но что у меня получится сделать это на ком-то еще, и не убить его... не уверена. Только другого выхода все равно нет — ключ можно искать до морковкиных заговень, а пострадавший, даже если еще жив, того и гляди склеит ласты. Попробую, Альфлед же вытянула его нить... Успокаиваю и скрываю в глубине свой источник. Нечего ему со всякой дрянью контачить. Закрываюсь энергетическим щитом от внешнего мира. Вхожу в состояние вампирической голодожажды. Усиливаю ее, иду против течения к черно-алым истокам, пропускаю поток сквозь себя. Приоткрываю крошечный участок, точку в щите, касаюсь ею обруча. Есть! Блокиратор не просто соединяется со мной, он становится частью меня, потом, повинуясь моей воле, размыкается. И — исчезает, как когда-то исчезли колодки. Отсоединяюсь от алого потока, убираю его следы из себя, меняю состояние на нейтральное, потом освобождаю источник. Ощущения так себе, но голод постепенно уходит, я наполняюсь силой и спокойствием.

  Ой! По голове как кувалдой влепили. Ментальное давление скручивает тело, болевые рецепторы перегружены, щщасс сдохну... Еле удерживаюсь, чтобы не перевести боль в силу.

  — Мы свои! — это я успеваю сказать до обморока, а принцесса не миндальничает и шарахает ллири полевой анестезией, самое то, чтобы не дергался.

  Получилось вот что: парень пришел в сознание, не разобрался, кто перед ним (а кто бы стал это делать на пороге смерти, да еще когда вокруг — одни враги), понял, что блокиратор магии сняли — и влупил со всей дури. Хорошо, что только по мне, Альфлед осталась в сознании и быстро его успокоила. Если бы дожал — инсульт бы мне обеспечил, а так только оглушил, жить буду. Когда очнулась — он уже не буянил, Альфлед наложила заклинание бесчувствия и пролевитировала обвисшее тело на каменный стол, весьма напоминающий разделочный прилавок. Парню, если выживет, придется вовсю пользоваться телекинезом. Благо, эфирку ему не попортили, а конечностей он, считай, давно уже лишился. Знаю, есть методики регенерации, но целители, обычно, предупреждают: "результат не гарантирован". Эх, принцесса, если это — тот "акварин", с которым ты связала судьбу, я тебе не завидую.

  Альфлед расстегнула и раскатала сумку, оказавшуюся этаким "мини-госпиталем" военного целителя, и повернулась ко мне:

  — Пришла в себя? Эликсиров не надо? Поставь на нас полный щит и иди, Пекрито заждался.

  — Кто? — вот такая она, дружба с принцессами, помогла — и поди вон, хорошо еще, что союзнический договор заключили.

  — Скелет ходячий. У тебя в запасе не более получаса. Не остановишь его сейчас — будет поздно. Ты это знаешь.

  Да, девочка серьезно подготовилась, куда мне до нее. Время рассчитано по минутам, нити вероятностей вытянуты и переплетены в точной последовательности, так что и спорить не хочется.

  — Как считаешь — смогу? — напрямую плетельщицу спрашивать бесполезно, а вот узнать мнение... может, и скажет правду.

  — Должна. Иначе зачем бы мне Иллха спасать? — и нежно, как-то по-взрослому улыбнулась.

  Иллха, значит? И где я слышала это имя? Ладно, сейчас не время об этом думать, надо как-то добраться до Пекрито. Нет, не "как-то", а быстро. Для этого только один способ есть — моя фирменная телепортация.