Мелочь пузатая, общий файл

— Погодите, — сказала я. — Мне кажется, вы все времена перепутали.

— Да? — мексиканец посмотрел мне в глаза. — Может быть. Это не важно. Потому что еще до того, как вышел на гиперов через тебя, я взял этот лес, по соседству с ними, и превратил в место для отдыха. А ты пришла — все испортила. Так что — должок! — и он погрозил мне пальцем.

— Я же не знала...

— Незнание симптомов не освобождает от лечения.

— Похоже, в вашей трубке совсем не табак!

— Очень похоже, — выдохнул мексиканец. Он вдруг сделался невероятно серьезен, даже печален. И не скажешь, что только что ржал, как конь. — Но это не отменяет все сказанное нами. Мне, как соседу, — он подмигнул. — Нежелателен пожар в вашем доме. Гиперы уже один проект бездарно просрали, и я решил, что ты им поможешь.

— Просрать следующий?

— Ох, я в тебе не ошибся! У вас чудесная команда подобралась, я смотрю. Нет, не просрать. Гиперы не умеют ладить ни с ванами, ни с лоа. Ты должна взять этот пункт на себя. Учти, проект "Веер" — твой единственный шанс не кануть в небытие. Если он погибнет в ближайшее время, ты исчезнешь вместе с ним. И если это случится — не надейся на остальных... как ты их назвала — "ростки Омелы"? Да... тогда все, совершенное тобой — будет несовершённым. Тобой, Омела!

— Я — не Омела!

— Оставим пустой спор. Слушай. Двум лоа игры на ваш поток... хм, Веер... наплевать. Да, удобный плацдарм, и не более того. Потеряют — другой найдут. Но тут застряло много ванов, среди них — та, к которой привязан один из двух братцев. Она же любит... одного очень странного перца, без взаимности. Сюжет стар, как мир. Гиперы думают, что держат этого лоа за яйца, а на самом деле они ловят ветер. Его забота о вашем потоке зависит от капризного чувства, которое сегодня есть — завтра нет. И знай: эти двое порознь не ходят. Как только где-то задержится один — тут же проявляется и второй. Так что "создал свое отражение, чтобы его победить" — сказки для идиотов. Если есть правила игры — будут и те, кто их обходит. Среди картежников есть шулеры, среди шахматистов — те, кто обращается к помощи вычислительных машин, среди игроков в нарды — те, кто умеет выбрасывать нужное число на костях. Их ловят, их бьют, изгоняют, калечат и убивают, но само явление продолжает существовать.

— Единственный способ изгнать Арти — выгнать и Ару?

— Нет. Изгнание ничего не даст, а способов много. Один из доступных — снизить накал игры, перестать состязаться. Но вы ж так устроены, что едва научились головку держать — сразу рванули наперегонки. И друг друга зубами, зубами... гиеныши.

— Это не про меня.

— Я и говорю не про тебя. Я о той четверке рас, которой, в основном, заселен Веер. Найдите себе другие развлечения. Или, второй способ — вооруженное перемирие, которое будет время от времени вспыхивать мелкими стычками. Тоже приемлемо, хотя требует строгого паритета между братьями. Опасность в нарушении паритета одной из сторон. И тут опять это ваше стремление повыпендриваться. А сейчас равенством сил даже не пахнет. Пока гиперы будут отщелкивать или уничтожать захваченные Арти миры — он продолжит завоевание. И останется от Веера одна костяная ручка...

— Зачем вы это мне говорите? Я же ничего не решаю.

— Ну, сделай так, чтобы решать. Войди в их команду, стань одной из них, стань над ними.

— Мне власть не нужна. Тем более, во всем Веере. Мне бы разобраться с Рифеями у себя, на Ирайе. Я ведь даже приказывать не умею. Говорю, что делать — а на меня смотрят и ржут... Ну, не головы же с них снимать?

— Может, и головы, — улыбнулся мексиканец. — Это как раз несложно. Но пока и не нужно. Помнится, ты говорила: "устроить все так, чтобы они сами, по своему желанию делали то, что мне надо".

— Я так не говорила.

— Ну, примерно так. И это в твоей власти. Мало того, именно к этому твоя сила приспособлена лучше других. Помнишь, кто создал оружие для убийства воплощенного совершенства?

— Опять попрекаете Бальдром...

— Нет, хвалю! Это было красиво. И, поверь, последствия его власти были бы много хуже последствий его смерти.

— Ну, иначе и убивать не было смысла. Но что могу я, а не Омела, и сейчас, а не тогда? По моему следу идет убийца, а убивать его самого нельзя — при разрушении ауры проснется голодная сущность и засосет мир, где это произошло, а то и два-три соседних, и куда двинет потом — неизвестно.

— Да? Какой-то самоубийца выпестовал во вторичном мирке существо Пределов? Не завидую идиоту. Но су... личность этого убийцы еще не растворилась? Она хочет жить? Спроси его, когда встретишь. И — на, держи амулет, — он протянул мне выигранный камень. — На то время, пока мы с убийцей не пообщаемся, он защитит тебя от любых атак, магией ли, оружием, голыми руками или голой силой. После нашего разговора — рассыплется. Так что береги. И поклянись мне не отказываться от той власти, которая придет к тебе сама.

— Само только говно по речке плывет.

— А ты что хотела? Именно поэтому я требую клятвы. Зато помогу избавиться от убийцы. Согласна?

— Согласна.

— Клянись.

— Даром своим клянусь не отказываться от той власти, что сама придет в мои руки.

— Прекрасно, чика! Вперед!

Оич вскочил с табурета и захлопал крыльями, поднялся ветер и меня швырнуло в себя.

Но еще некоторое время после возвращения, пока тело вспоминало, как двигаться, я видела смутную и далекую картинку.

На ней мексиканец и оич стояли около фазенды и разглядывали сад.

— Знаешь, а мне нравится, — наконец сказал мексиканец. — Особенно сныть. Чуть-чуть переделаем...

Цветущие вишни оттеснили яблони вглубь, плоская крыша вытянулась коньком вверх, под ней вырос обширный мезонин с балконом, а на ней — шпиль с жестяным петушком, терраса вылезла вперед, изогнулась полукругом и обзавелась мелкими стеклышками широких окон и занавесками ирландского кружева, рядом выдвинулось крыльцо с навесом и массивными резными перилами. Из глубины дома потянуло малиновым вареньем и раздался чуть расстроенный звук пианино.

— Но зачем? — удивился оич.

— Забавно. А добрососедство — вещь не только полезная, но и приятная, особенно там, где отдыхаешь. Признайся, она поднимает настроение.

— Этот дендроид?

— Омела — лучший вариант из возможного. Остальные в роли соседей меня совсем не устраивают.

Скорее всего, мое видение было самообманом.

Но зеленый камень нашелся за пазухой.

Глава VII. Готовимся к экспедиции.

Обедали мы в хозяйской гостинной, все вместе, даже Темина пришла, печальная и задумчивая. Что-то, видать, в работе не клеится.

Спрашиваю:

— Проблемы технологические? Если так, то не молчи, вместе решим быстрее.

Мотает головой.

— И вообще, что я тут зря торчу, озадачь меня чем-нибудь — вместо оплаты за комнату.

— Да не за что тебе платить, это я тебе должна, а отдать — нечем. В течение трех лет вся прибыль по решению совета совладельцев вкладывается в расширение производства, а свое жалованье... я родителям отдаю, чтобы какой-то задел был, когда я уеду.

— Далеко? — чувствую, этот разговор пищеварение не улучшает, но то, что Темина решила бросить только что налаженное дело... неожиданно.

— В Энстору. Нашу Нелу осенью приняли, на целительский факультет, а теперь я поеду. Вэль Льйихин сказал, что знает того, кто согласен взять великовозрастную ученицу. Из Академии, но под личное обучение. Там сейчас такие вещи творятся... Настоящий прорыв в искусстве целительства, на стыке с артефакторикой.

— Все еще искусстве?

— Ну, да... — Темина не понимает, что мне в этом не нравится, а меня будто кто-то подзуживает озвучивать свои смутные домыслы.

— Это когда наверчено много, а сработает ли и как — большой вопрос? — все, понесло, дальше остается только высказать все, что накопилось за полгода.

— Э... а с чего такое отношение? — ложка остановилась у рта, а потом вернулась в тарелку. — Ты же сама там училась.

— Не поэтому. Учат там хорошо, и теория, и практика на высоком уровне. Но методология мне не нравится, точнее, перестала нравиться в последнее время. Почему? Ребята не лезут вглубь, не пытаются понять причины определенного срабатывания глифов и руноскриптов. Что сказывается, хотя бы, на том, что невозможно в точности спрогнозировать срабатывание связок глифов и объединения скриптов, поэтому стараются ограничиваться известными комбинациями. В результате артефакты часто перегружены лишними и откровенно вредными деталями конструктов.

— И ты точно знаешь, что они лишние?

— Какие из них — лишние, я не знаю. С теми знаниями, что у нас есть, а, точнее, без тех, что нету, почти всегда требуются натурные испытания. А знаешь, чем это чревато... Вот, почему Клийд Саргийский — почти что архимаг по Огню, а других таких нет?

— Боятся?

— Не только. Кто не боится — тот помер. Огневик-экспериментатор рискует сгореть на работе, в прямом смысле. Такие до старших курсов не доживают. Поэтому средний магистр огня, хоть и обладает характером живым и холерическим, но в своем деле — строгий традиционалист, не отступающий от стандартных плетений ни на волос. Клийд же исключительно, невероятно удачлив: даже при особо разрушительных результатах его задевает совсем чуть-чуть, так, что даже шрамы убирать не приходится. И уже давно работает без подмастерьев, только с големами — после того, как у него двое подряд, в один год, погибли.

— Да... — Темина отставила тарелку и сплела пальцы. — И что же ты будешь делать?

— Ну, уже начала, — ох, как же не вовремя разговор затеяла, даже предъявить нечего. — Изучать структуры. Как говорил мэтр Лангскег, и киркой надо знать, куда ударить. А еще почтенный дварф показал, как видеть металл и камень — так, как делает их народ. Я это тогда усвоила, но применяла редко, поскольку рецептуры и технологии сплавов отлажены, а мы только составляли и резали руноскрипты. Позже, когда я тяжело работала и сильно устала, а потом пошла мыться, то увидела всю мыльню заполненной цветными течениями и вихрями, причем, с хорошей детализацией картинку увидела. Это были течения эфира, которые овевают все сущее постоянно, только вот, когда мы смотрим тонким зрением, наше сознание не воспринимает их, как не слышит шум крови в ушах, но улавливает шорох подкрадывающихся шагов, которые гораздо тише. Состояние, в котором они стали видны, я запомнила. Дальше был опыт создания искусственной пищи с помощью тонкого копирования настоящей.

— Ты добыла свиток Щичхасса?

— Нет, информация пришла ко мне иначе, и не готовая к употреблению, зато это способ научиться делать любую еду, понимаешь — любую. И не еду — тоже. Достаточно одного небольшого образца. Но технология еще не отлажена, все, что я пока одолела — это мясная кашица. Главное в другом: как именно пропускать астральный поток через материю, чтобы получить матрицу вещества. Потом она служит затравкой для конденсации эфира в плотную материю.

— Ух! — Темина подалась вперед и всем своим видом напоминала белую земляную змейку, учуявшую мышь. — Это же можно, по идее, синтезировать и живые ткани! Конечно, регенерация технически проще, но насколько затратнее по силе, времени и концентрации... да и для организма тяжелее.

— Не факт. Теоретически — да, а практически — проблем будет немало. Так что это, скорее, тема для разработки, и не на год, а на десятилетия. А вот искусственная пища уже сейчас вполне реальна. Но это не все. Когда я возвратилась на материк, то встретила трех кузнецов из одного рода. К счастью, они теперь вообще в одной деревне живут, близь Мшаны. Так вот, примерно в то время, когда на Кугро был прорыв тварей, эти трое получили инициацию от родового источника. Сила у них необычная, связанная с металлами. Они знают очень мало стандартных глифов и связок — бытовые, в основном, а я обучила их двум вещам: видеть и менять структуру металлов и технике безопасности при этом. Да, еще несколько руноскриптов дала, но это связано с другим делом. Дальше они — только сами, тем более, что официально признанное "магическое искусство" недолюбливают. Если их твари не заедят, да еще кое-кому не попадутся под горячую руку — будет у нас новое направление уже не "искусства", а прикладной науки магии.

— Хм, а чем оно лучше?

— А тем, что понятнее. Одно дело — копировать стандартные схемы и объединять их через несколько переходных глифов, которые жрут больше силы, чем рабочие части, другое — конструировать глиф наугад и смотреть, что получится, рискуя здоровьем и жизнью. И третье — знать, как и почему оно работает, и создавать максимально эффективные плетения.

— И в результате? — Темина подняла брови в иронической гримаске.

— И в результате... — я, наконец, поняла, что ей показать. — Смотри, только тонким зрением.

Вышла из-за стола, выпустила пару струек собственной силы сверху и снизу, пару — по бокам, слегка "раздвинула" эфир над собой и "уплотнила" под собой. Совсем чуть-чуть.

И всплыла к потолку. Потом ввела левую струйку в поток — и закрутилась вправо. Убрала ее, остановилась и постепенно уравняла плотности. Опустилась плавно, как пуховое перышко.

— Глифы видела?

— Нет.

— Вихри были?

— Чуть-чуть, когда началось вращение.

— Это соответствует твоим знаниям о левитации?

Молчит.

— И все-таки?

— Ты мне глаза отвела?

Да опять двадцать пять за рыбу деньги.

— Поставь защиту разума, а я повторю.

— Да, в общем, не надо... Ты говорила, что еду синтезируешь. Покажи.

— Дай железную кружку.

Через четверть часа у нас была кружка мясного паштета.

— Но это ты стандартный глиф поставила.

— Ты его знаешь?

— Я многого не знаю.

— Дай немного каши и еще одну кружку.

— Черпак подойдет?

— Вполне.

С кашей я провозилась дольше, часа полтора, так что хозяева доели сладкое и потихоньку ушли. Но все равно получилось быстрее, чем в тот, первый раз — глиф синтетического мяса. Конечно, вместо каши, в которой явственно чувствовались зерна, в черпаке была размазня, напоминающая густой кисель, но по химическому составу смесь каше соответствовала.

Темина сперва ее проверила на наличие ядов, потом попробовала на язык, потом потащила в лабораторию. А Топа, который молча следил за нашим спором и катал со скуки хлебные шарики, ухмыльнулся.

— Теть Хю, давай поспорим!

— О чем?

— Я думал, ты спросишь — "на что?".

— Одно другому не мешает.

— Я думаю, она отправится с нами.

— Да ну, Темина не настолько авантюристка. К тому же, ей предложили обучение у энсторских целителей, а они там не зря хлеб едят.

— Да ладно, какие там целители...

— Ну, уж не знаю, какие, но я видела твою физиономию, когда сказала, что через полгода тебя там ждут.

— А Темина сразу поняла, как использовать твой синтез!

— Понять механизм и довести идею до... хотя бы, опытных образцов — не на один год задачка.

— И что с того? Ты же сама сказала, там ее напичкают готовыми методиками, которые, может быть, ей и не совсем подходят, и она станет вроде... ну, разумного артефакта. То есть, много чего умеет, но ничего нового не придумает.