Мелочь пузатая, общий файл

  — Ты дурно отзывалась о государственных служащих.

  — Я говорю правду, и ты это знаешь. Также, я нигде и никогда не предлагаю вредить властям, а прошу вас быть более самостоятельными, в частности, обеспечивая собственную безопасность.

  — Нарушая закон?

  — Если для тебя оно принципиально, то жди, пока вас всех слопают: тебя, подругу твою, Гошу, Топку... Пока здесь повторится Ламейна, только не с серой гнилью, а с потусторонними тварями. А если не принципиально, то стоит рискнуть. В конце концов, мастеров на рудники не гонят. Даже если попадутся на изготовлении оружейных артефактов. Сама в закрытых лабораториях поработала, правда, недолго. Это не смертельно, в отличие от близкого общения с тварями.

  — Ну, без этого как-нибудь обойдусь. А почему я должен тебе верить? Мало, что ли, способов врать на чистом глазу? Я — не менталист, а чуйку обмануть просто.

  — Если бы ты сказал это двое суток назад, я бы вызвала тебя на суд чести. Но сейчас я вижу, что ты беспокоишься не за себя. На тебе ответственность за Гошу и Топку. А я — мутная личность и говорю странные речи. Только зачем ты позволил мне взять Топу в ученики? Одно твое слово — и я бы отказала ему. Что теперь делать?

  — Учить, конечно. Я посмотрел ваши занятия — это серьезно. Чтобы за полдня освоить такой... трюк.

  — Состояние.

  — Да. Я так понимаю, этот ваш "холод" — быстрый и трезвый расчет, на самом глубоком уровне, и обеспечивает правильные решения.

  — Ну, не совсем так, но в части влияния на реальность — верно.

  — Ты научила этому в самом начале, потому что это — важное качество для любого мага.

  — Это полезное качество для кого угодно.

  — Но я никогда не встречал его у преподавателей. Бла-бла-бла, а по делу ничего. Я же лет тридцать назад поступил в то училище, которое Топа заканчивает. Только на обработку металлов. Поверишь — среди учителей не было ни одного кузнеца, а старенький механик не мог отличить левую резьбу от правой. Ему уже хорошо за сто перевалило, не только зрение испортилось, но и мозги захрясли. Промучился месяц — и домой убежал, отцу помогать. Он — учил, как ты сейчас Топу учишь, настоящему делу.

  — Так что решил со стрелами? Вот представь, что меня тут нет, а к тебе в руки попало... ну, штук двести наконечников с моим тваребойным глифом — что сделаешь?

  — Да не надо со мной, как с ребенком, сам понимаю — иначе не защититься, просто... скажи мне, ведь ты — та самая подружка Одноглазого, которую он отослал в Рифеи? Как-то оно все сходится — имя, лаборатории, измена...

  — Какая, етить твою душу, измена? Какая дрянь это сочинила? Мне пожаловали герцогский титул и во владения — весь Рифейский хребет. Сам подумай, что предателям жалуют?

  — Погребальный костер, и пепел по ветру.

  — Вот. А жалуют владениями, соответственно, за верность и пользу отечеству.

  — Так я о другой измене. Не в обиду будь сказано, спуталась ты с каким-то орком и зачала от него. Вот тебя с глаз подальше и выперли. С глаза, хм...

  — И в безнадежное посольство поэтому отправили, да?

  — Ну, по всему сходится, да. А ты выжила. Обидели тебя, тетя Хюльда?

  — Да никто меня не обижал, это вообще... тупая байка для слезливых дур. Почитать перед сном. С главой Конторы у нас ничего не было, кроме деловых отношений. С одним орком... да, было, но это вообще никого не касается, кроме нас двоих. Рифеи мне пожаловали потому, что я — единственная, кто может к ним хотя бы подступиться, не пропадать же добру. А посольство... результат того, что три сотни лет грели под боком одну гадину, лича, терпели укусы, пока она не отрастила вот такой! — я развела руками. — Ядовитый зуб.

  — Ловко у тебя получается. Да и мне все равно, что у тебя с кем было, чего не было, тут важно другое: ты не будешь сводить счеты. Потому что тягаться с властями — безнадежное дело. Если проиграешь им — проиграешь и жизнь, если выиграешь, ну, давай предположим совсем невозможное — погубишь кучу народа, и, может быть, всю Империю.

  Уф. Наконец-то он высказался. И как, подскажите, мне, глупой, на это реагировать? "Не читайте перед сном желтых газет"? Если только это — не очередные конторские фокусы, чтобы обезопасить себя от излишне бойкой магички, плавно переходящей в мелкобожественный статус. Обиженная бабенка, спутавшаяся с орком и вышвырнутая за это высокопоставленным любовником — персонаж анекдотов, а не легенд, сочувствия не вызывает. А оно мне нужно, чье-то сочувствие? По здравому разумению — накой?

  — Послушай, — говорю. — В последнее время я видела слишком много смертей. И того, что хуже смерти. Всякие обидки рядом с этим — мышиное дерьмо. Мелко, вонюче и мне первой не нужно. Поэтому я прошу больше не ковыряться в моей личной жизни, она ни в коей мере не определяет мои планы. По мере сил, я собираюсь сократить количество бессмысленных смертей. Насколько это возможно... Но одна я такое дело не вытяну. Я ж не легендарный герой, а магичка весьма средних сил и способностей. Могу научить вас обороняться и дать оружие для этого. И даже не знаю, как на это среагируют власти, я вообще их логику понимаю не всегда. Поэтому предполагаю худшее и советую не ставить их в известность о том, что мы делаем. Не играть в загадки и тайны, а просто помалкивать. Могу засвидетельствовать, что в провинциях очень много такого, о чем центральная власть не догадывается. Просто потому, что оно не лезет на глаза. От банального жульничества с оплатой магических услуг и мздоимства в гильдиях до человеческих жертвоприношений и тайных культов. Помнишь историю со "спящими"? Вскрылась чисто случайно, благодаря неравнодушной целительнице и ее знакомой магичке.

  — Помню. Еще летом было. Я "Последние новости" купил, дал Комару почитать, а цеховой мастер у него отобрал, чтоб не отвлекался от работы. Но я-то успел прочесть, а Темеш — нет. Больше сотни культистов взяли, а?

  — Вопрос другой — сколько ушло. А до этого, не столь громкое дело, накрыли святилище в Черном буфере. Читал, нет?

  — Хо, а где ты "Закон и порядок" берешь? Ну, да, в Энсторе что угодно можно достать. Так там вообще капитан крепости был замешан.

  — Тенистого Лога, да?

  — А этого, вроде, в сообщении не было. Ты-то откуда взяла?

  — Есть источники. В общем, скромность — залог здоровья и долгой жизни. Смекаешь?

  — Да уж понял, не дурак. Я тут четырехгранных наконечников от дядьки принес, посмотри — в такие можно твой глиф запихнуть? Если получится, я к нему в кузню поработать пойду, чтоб побыстрей и подешевле вышло. А кристаллы купим, когда со старосты вытрясем деньги. Вот скажи, если вокруг Мшаны три деревни всем этим вооружить — до нее твари не доберутся?

  — А это, — отвечаю. — Вопрос. Могут и незаметно пройти. Но начинать все равно с чего-то надо, так что давай сюда свое железо, завтра над ним покумекаю.

  На "железо" Гордей, правда, обиделся, так изделия мастеров не называют — а вот не надо было сплетни обо мне собирать! Пусть не дуется, когда прилетело в ответ. Но сам дотащил и сгрузил мешок Топе под кровать — "нечего женщине надрываться!", после чего мы, наконец, разошлись по постелям.

  Ну, кто — спать, а кто опять по менталу шариться. Сначала, правда, полчаса слушала ворчание сына, что я себя не берегу, и мне надо радоваться, что он за жизнь держится всем своим немаленьким энергетическим телом, иначе мне после всех этих сумасшедших полетов конкретно бы поплохело. Так вот почему он целый день помалкивал — моими органами управлял, чтобы не допустить какого вреда себе, любимому. Хороший, правильный у меня ребенок. Пообещала больше с перегрузками не шутить, даже с самыми маленькими. Откинулась на подушку и рухнула в ментал. Пора навестить Майю, появился к ней список вопросов о человеческой природе. В конце концов, там, где разум отказывается работать — ищи физиологические механизмы, которые его отключают. А наша сумеречная эльфийка — не только друид, она еще и биологиня. Да и вообще мы с ней спелись. Моей травяной природе ее друидская сущность по сердцу, а человеческая, земная еще, личность уважает ее цельную и чуждую любой показухе натуру.

  Вспоминаю ее спокойный вечерний — или утренний? свет, эту слитность, единство с природой — и при этом отстраненность от любых страстей, тянусь в ее сторону, и встречаю — кого, что? Лес? О, да, он "огромней и медлительней империй". Хотя, нет, не медлительней, когда потребуется, эта махина смыслов мгновенно разотрет в тончайшую пыль каждого, кто посягнет на ее жизнь или целостность, но на мелочи она... как бы сказать, снисходительно взирает из своего гулкого и плотного молчания. Прямо по центру громады сияет лилово-сиреневый свет, сгусток мысли, общий с Лесом, но и выделенный из него быстротой и разнообразием движений, поодаль золотисто-оранжево мерцает сверхупорядоченная геометрическая структура. Соты в сотах, содержащие соты. Фрактал, уходящий в бесконечность детализации, но излишне механистичный и однообразный. Инсектоиды, что ли? Тянусь мыслью к живому сиреневому сиянию и оно тянется ко мне. Момент узнавания — приветствие — радость.

  "Вот так встреча. Давно не виделись" — "Я вижу, твой Лес жив" — "О, да, вполне жив, здоров и осваивает новое пространство" — "Разрастается по планете?" — "Нет, мыслит. Растет в ментале, ловит залетные идеи, впитывает информацию. Он так долго был одинок и почти беззащитен, а теперь у него есть надежная охрана, пища для ума и пространство для роста" — "А рядом кто — инсектоиды?" — "Да, Улей. Эти все осваивают планомерно. Создают автономные ментальные модули, чтобы искать планеты по твоему алгоритму, это действительно экономит время и ресурсы. Несколько десятков "информистов" неподвижно сидят на стенках внутренней камеры и соединяют весь улей с менталом, они его порты и манипуляторы" — "Забавно, у них модули, а мы сами, своей сущностью бродим" — "У инсектов мыслит Улей целиком, они не могут им рисковать" — "Мы все — разные. Интересно, а меня ты как ощущаешь? Мой сын... будущий сын все время называет меня травой" — "Нет, здесь ты похожа на куст, пестренький такой плотный шарик из мелких веток и листьев, и все они шевелятся и мелькают" — "Ну, уважила (улыбаюсь). А ты похожа на звездочку в сплетении мощных ветвей" — "Ветви — Леса. Хочешь — присядь. Он тебя приглашает" — "Знаешь, в чем-то мы с ним похожи, только он большой, а я — маленькая".

  Раз приглашают — иду. Приблизилась и коснулась зелено-коричневого плотного потока, внешне напоминающего ветвь. Мои мысли приникли к его поверхности, и он приоткрыл в ней окошки. Гулкого молчания как не бывало, долгие, протяженные и бессловесные мысли коснулись меня, и я им открылась. Лес знакомился, ощупывал меня и осмысливал, проникая даже в закрытые области памяти, стараясь сразу понять, не строя моделей, а копируя, просеивая и уплотняя найденную информацию. Вслед за его потоками двинулось и мое сознание, удивляясь обилию найденных у себя закоулков памяти. Замелькали видения. Города, горы, равнины, на которых я никогда не была — в этой жизни, во всяком случае. Густые влажные, роскошно-зеленые и опасные леса, полные трясин, ядовитых растений, хищников, змей. Море и странные корабли — или плавучие дома? — в форме яйца, усеявшие поверхность мелководных заливов, удерживаемые на месте упругими растяжками. А вот темная лаборатория, вокруг которой — я ощущаю это — нет даже вакуума, она материализована в межмировом пространстве, за тонкими стенками упорядоченности — кипящая бездна энергий, а вовнутрь допущены только те, что мне нужны для работы, я их сплетаю в артефакты реальности множеством рук-струй-ветвей... Последнее — не мое, точно — это воспоминание той, первой Омелы, что породила меня, как сущность. А те эпизоды, что попались раньше? Все это было со мной? Лес удовлетворенно вздохнул и убрался из моей памяти, скопировав на свой древесный винчестер все, до чего смог дотянуться, и открыв во мне самой такую бездну воспоминаний, что даже просто упорядочивать их придется не одну и не две ночи.

  Что сделает нормальный человек в этом случае? Тоже рыгнет и отвалит. Пережор информации — штука серьезная, может вызвать натуральное несварение мозга. Но я-то не слишком нормальный и, к тому же, не человек. Чем глубже — тем больше не человек. Я пустила сознание вслед за уходящим вниманием Леса, прицепилась к нему, как на хвост электрички. Так бы и утянулась в хитросплетения лесных мыслей, если бы Майя не схватила меня за шиворот и не вытащила обратно.

  "Потратишь много времени. Сперва обеспечь своему телу безопасность и автоматическое питание суток на двадцать" — "Ну, не фига же себе!" — "А ты как думала? Меня Лес кормит и поит, а то наше слияние быстро закончилось бы моей смертью" — "Ты — хорошая/наша. Я тебе верю, — перешла я на понятийный язык — он быстрее, а то неизвестно, сколько уже прошло времени, пока я тут дурью маялась. — Я интуитивно чувствую, кто наш, а кто предаст/кинет, но хочу понимать разумом. Одна чуйка — ненадежно, лучше продублировать" — "Зависит от того, для чего тебе надо" — "Кадровая работа, требуется большая команда, осваивать опасное место", — это я о Рифеях, но и помимо них нужно как-то сорганизовать простецов на самозащиту. "Тебе нужны похожие на тебя?" — "Нет, не совсем. Но такие, которые работают вместе, а не интригуют, не подсиживают и не кидают понты. При этом мне не нужны покорные и несамостоятельные, там такие не выживут"

  Майя задумалась.

  "Таких, как ты — всегда мало среди гуманоидной ветви разума. Среди инсектоидов нет совсем, их разум практичен. Дендроиды копят информацию, но используют ее не как мы, почти не применяют в реальности. Что у рептоидов — не знаю, а у пернатых вообще не голова, а головка наведения на цель. Очень узкий кругозор в ментале при широком визуальном обзоре. А гуманоидные тела специально заточены под функцию "познавать, думать, проверять на практике". Их делали с этим расчетом. Из обезьянок (смеется)— людей и орков, но людей из всеядных, а орков — из преимущественно хищных. А эльфов вообще из каких-то лемуров. Берроэлоиа — так их называл один демиург. Серенькие, глазастые, остроухие, сильные телепаты. Чтобы заговорили — пришлось им телепатию заглушить. Прямоходящесть — это тянется еще с дендроидов. Как для них сделали эфирную матрицу, так потом и надевали на всех, перекраивая по ходу. Деревьям-то что, а у нас позвоночник слабый. Так вот, в гуманоидной матрице упор шел на стимуляцию нейротрансмитеров дофамина и серотонина, торможение выработки гонадотропина на многие годы, а у эльфов — вообще, десятилетия, из-за этого — растянутое детство и неотения. Эльфы часто остаются большими детьми на всю долгую жизнь. Зато настолько любознательные и творческие личности, что часто хочется им руки по локоть пообрывать. У людей и орков все как-то ближе к четвероруким предкам. Так что, если хочешь команду исследователей — ищи не повзрослевших больших детей. Только они плохо выживают в жестких условиях".

  "Знаешь, — мыслю в ответ. — Мне нужны выживабельные особи"