Мелочь пузатая, общий файл

  Чем она принципиально лучше других, так это тем, что я не сразу появляюсь в выбранном месте. Сперва формирую астральную проекцию, а потом физическое тело перетаскиваю. Если что-то пойдет не так, всегда есть возможность сбежать, пусть и оставив клочок ауры в негостеприимном месте. Иногда это может спасти жизнь. Как сейчас.

  Сконцентрировавшись на Пекрито, я перенесла внимание в эту область, и убедилась, что личу не до меня. Скорее всего, мое присутствие он ощутил, но отвлечься от ритуала не смог, как не может отвлечься человек, опорожняющий кишечник. "Туалета не нашел, а процесс уже пошел". Процесс и впрямь был в самом разгаре.

  Когда-то, в далекой земной жизни, я с гадливым любопытством рассматривала репродукции Босха. Сколько же всякой дряни там было! Я не о его знаменитом "Саде удовольствий", я о картинках ада и чистилища. Ясно, что фантастический облик нарисованных демонов был производным от образов уродливых людей, животных и неживых предметов, переплетенных далеко не случайным образом, а так, чтобы погадливее было. Но, в самом деле, сущности, находящиеся ниже плотного астрала, не имеют формы, это мы придаем им определенный облик, собственными страхами. Не удивительно, что он настолько узнаваем. Их местообитание по плотности близко к физической материи нашего мира, но при этом гораздо пластичнее. И энергозатратнее на порядок. Поэтому там агрессивно все — и флора, и фауна, и психозоа, и даже ландшафты. Нашествия таких тварей на Ирайе помнят с доимперских времен. Пока менталисты со своим плешивым главой не взяли власть над остальными магами, то и дело какой-нибудь недоумок вытаскивал на физический план обитателя "адских" миров, а то и не одного. В результате гибли города и селения, а однажды было сожрано подчистую королевство Венея, и им бы одним не ограничилось, если бы соседние государства не наняли Райвана для зачистки этого рассадника демонов. Как с ним за это расплатились, история умалчивает, наверно, чтобы не портить лубочный образ далеко не светлого мага.

  Но то, что к нам лезло в последние сто лет... Оно было неуловимо другим. Если охарактеризовать его в двух словах, то это будет "вечная гниль". Как "гниль" может быть "вечной" — непонятно, но эта именно такова. Разлагается — и никак не исчезнет, подыхает — и никак не умрет. Эта дрянь, в отличие от обитателей энергозатратных "адовых" планов, гораздо устойчивей к внешним воздействиям, а мага, сравнимого по силе и мастерству с Райваном, у нас нет. Достаточно открыть им дорогу — и Ирайя повторит судьбу своего вероятностного "близнеца" Хирайи.

  Пекрито в данный момент делал именно это, и "схватить и отнести в Туман" я ни его, ни Зерно Хаоса не могла — лича охраняло не менее сотни некромагов-ревенантов. Они образовывали большую внешнеориентированную звезду, в центре которой была платформа из обсидиана.

  На ней по кругу стояли чаны с парящей кислотой. Десятков пять, навскидку, может, немногим меньше. В них, зафиксированные энергетическими путами, бились люди, с обугленной плотью, вздутой пузырями кожей, безглазые, с обнажившимися костями. Несмотря на запредельные страдания, они не умирали и не лишались сознания — малефики на Кугро свое дело знают. Энергия текла к трону, стоящему в центре платформы, но на нем никто не сидел, а стоял ларец с чем-то пульсирующим внутри. Ощущения от близости этого нечта были омерзительные, как от вида червей в живом теле, только сильнее. Так вот ты какой, пушной зверь!

  У трона стоял Пекрито и пел что-то непонятное. Ради ритуала он сдвинул тембр голоса на две октавы вниз, и теперь от баса, уходящего в инфразвук, тряслись тяжелые занавеси. Когда он махнул рукой, к трону подтащили трясущегося человека, тот обмочился от страха, но не пытался вырваться из рук мертвых стражей. За ними шел палач, и в нем я признала конторского лиса, а в будущей жертве — Шоней эртен Гармета. Палач был спокоен, посол же, увидев, куда его привели, закричал, начал извиваться и пустил газы. Тогда эр Шонея сдавили с двух сторон, подняли и поднесли к трону. Палач взял его за волосы, наклонил над сиденьем, одновременно запрокидывая голову, так что я увидела перекошенное от ужаса лицо, и сделал глубокий полукруглый разрез на шее. Кровь полилась на ларец, она шипела, словно на горячей сковородке, и впитывалась без следа, а пульсация в ларце стала сильнее. Крови было слишком много, так, как если бы она шла не самотеком, а кто-то выкачивал ее из жертвы. Наконец, последние капли упали на трон, и скрюченное тело утащили мертвецы, а к палачу подвели следующую жертву. Этот тоже был наш, но из матросов. Новая жертва не извивалась и не кричала, но в глазах ее было столько запредельного ужаса, что он выплескивался на импровизированный алтарь раньше крови. За этими двумя были принесены в жертву и остальные члены посольства, а также вся корабельная команда. По мере того, как кровь впитывалась в трон и ларец, граница между мирами истончалась, и на десятой жертве уже первые твари преодолели ее и обрели кошмарные формы. Поток силы стал постоянным, теперь энергию нашего мира затягивало в тот, но жертвоприношения продолжались. Странно, что на мою астральную проекцию так никто и не отвлекался до тех пор, пока на алтарь не приволокли эр Хравана. Капитан не испытывал ужаса — он был в страшном гневе. Повернув ко мне перекошенное лицо с разрубленной наискось щекой, он крикнул:

  — Да сделай хоть что-нибудь! Не медли!

  — Она за нас, — не оборачиваясь, сказал Пекрито, а потом кивнул палачу. — Ну, режь.

  Но конторский лис медлил, Пекрито его не поторапливал, а капитан смотрел на меня, не сводя глаз.

  — Мы просто восстанавливаем историческую справедливость, — бесцветным голосом произнес лич и более настойчиво приказал конторскому лису. — Завершай же.

  Но тот был неподвижен.

  А что он может сделать? И что могу я? Закинуть в поток "кварковую бомбу"? Так это конец всей Ирайе, в лучшем случае, а то и двум ее близнецам-параллелям. Слишком большие энергии тут задействованы. Ошибся ты, Дерек! Не те вероятности плела, Альфлед! Я не способна остановить вторжение, не уничтожив планету. А уничтожать ее я не стану, хотя бы потому, что так остается хоть какая-то надежда для ее жителей, а с моим руноскриптом точно всем свартчокан. Отчаянье охватило меня, я погрузилась в него, как в темную воду, и тонула, растворялась, становилась отчаяньем... вечность. Кажется, эоны прошли, прежде чем сознание достигло истока и поглотило его. И тогда настала вселенская Пустота. Ничто, бесцветное и бессодержательное, безмысленное и бессмысленное. Зачем все? Лучше не быть. И я накрыла им весь зал, с его троном-алтарем и Зерном Хаоса, с истекающим из нашего мира потоком, с Пекрито, ревенантами, жертвами и палачом. Кажется, в последнее мгновение старый лис подмигнул мне и помахал рукой. Я не помню.

  Разверзлась бездна, с грохотом схлопнулась каверна в эфире. Мою проекцию вышибло вверх метров на триста, и прямо там, над горами, в нее перешло физическое тело. Едва успела активировать левитацию. Источник выпустил тонкие струи и сформировал вокруг меня кокон. Что-то рвануло в огненных недрах острова, и гора медленно раскрылась, будто цветок. Я окутала себя щитом камня поверх силового кокона и ощутила, как меня подкинуло еще выше. Я не собиралась биться о стенки, и полностью экранировалась от внешнего эфиропотока. Теперь эфир обтекал сферу, не проникая в нее, а я повисла в невесомости, удерживаемая от вращения силовым коконом. Я не видела, что творится вовне, но и не могла разбиться или быть смята давлением. Словно призрак или шаровая молния, я парила в самом сердце урагана, смерча, извержения вулкана, и на душе было тихо и пусто. Если все получилось, то обсидиановый трон, Пекрито, Зерно Хаоса и многое другое оказалось сейчас в мире Остановленного Распада, а граница миров схлопнулась на месте эфирной каверны. Хорошо, если поток полностью отсечен. Хреново, если какие-то щели остались. Слишком много "если". Лучше подождать.

  Я создала глиф регенерации воздуха и погрузилась в молчание. Не хотелось думать, не хотелось строить планы, на что-то надеяться, чего-то ждать. Жить не хотелось, но и смерть не привлекала меня. И вот, посреди этого серого безмолвия пробудилась — прорезалась? чья-то мысль: "Ну, что, здорово ты им накостыляла?" Сын... Вот ради него стоит жить, а остальное... постольку-поскольку. Долгие часы путешествия на урагане я рассказывала ему обо всем, произошедшем на острове, а Орм отпускал ядовитые замечания о моей непроходимой тупости. Когда все темы были исчерпаны, я осторожно ослабила экранирование и ощутила, где верх, а где — низ. Сделала низ шара прозрачным и увидела, что парю на высоте не менее километра над океаном, покрытом огромными льдинами, впереди они смыкаются в плотный щит, а слева заходит солнце. Тут же стало холоднее — мой щит начал терять тепло. Я добавила обогревающий контур и тихонько развернула магический "летательный аппарат" так, чтобы солнце оказалось справа. Медленно опускаясь, я двигалась по направлению к континенту, и часа через три увидела далеко на западе-юго-западе черный столб дыма, увенчанный кучерявой облачной шапкой — на Кугро проснулся вулкан. А вот искусственного циклона и след простыл, вместе со всем, что он слизал с поверхности островов, включая почву. Надеюсь, там остались голые камни. Интересно, Альфлед сообразила усилить энергетический щит? Если да, то они с Иллхом имеют все шансы дождаться помощи. Если же нет... но что гадать, в конце концов, она — плетельщица, и должна была просчитать все варианты.

  И уж, во всяком случае, даже следов проклятого Зерна не чувствуется. Хоть об этом теперь можно не думать. Да, я позволила его активировать и не отнесла в мир Тумана. Но его тут нет, и это — самое главное. И Альфлед я не притащила под белы ручки к ее родителям — но она мне этого бы и не позволила. Пусть я не выполнила ни одного задания, но моя совесть чиста: я сделала именно то, что было возможно. И теперь имею полное право забить на всех начальников болт и жить так, как сочту нужным. Пусть только попробуют что-нибудь вякнуть! "Взрослеешь, мам", — одобрительно промыслил Орм, и я с ним согласилась.

  Глава VIII. На вольные хлеба.

  В летательном аппарате, с виду похожем на мыльный пузырь, но по факту способным выстоять (и защитить пассажира!) прямо над жерлом извергающегося вулкана, да еще с регенерацией воздуха и поддержанием заданной температуры, можно было бы путешествовать очень долго, если бы не одна серьезная проблема: у меня не осталось ни одной мало-мальской вещички. Я же не своей волей перешла вслед за астральной проекцией, мое тело в нее вышвырнуло, и хорошо, что с ним ничего не случилось, а вот все неживое и не удержанное вниманием так и осталось рядом с Альфлед. И если одежду, превратившуюся в грязные тряпки, не жаль, то отсутствие фляжки оказалось критическим. Не из-за воды, что в ней была — синтезирую, в легкую, но без металлической емкости, на которую так удобно закреплять глиф и в которую должна стекать вода, успех процесса под большим вопросом. Можно, конечно, сделать силовой стакан, а в нем удерживать глиф-синтезатор, но объединение и даже близость двух подобных плетений справедливо считается нестабильным, и каждая новая комбинация требует отладки с испытаниями на полигоне. Вполне вероятный в случае неудачи взрыв двух энергоемких плетений внутри защитной сферы — извращенный способ самоубийства. Вообще, если бы не проблемы совместимости, элементарно было бы создать полностью автономное жилище из чистой магии, и я бы этим занялась в тот же момент, как увидела, что парю над северным морем. Настолько не хотелось встречаться с людьми. Но требования техники безопасности заставили меня отложить это до более спокойных времен, а жажда и голод — приземлиться на некотором отдалении от деревни, уютно мерцающей огоньками окон. Поздняя осень по календарю тут была уже ранней зимой, тонкий лед перехватил черную, стеклянисто блестящую в свете ущербной старшей луны, реку, редкий снежок припорошил подмерзший проселок, а голые ветви придорожных кустов клонились под ветром, с костяным стуком ударяясь друг о друга.

  А ветер-то знобкий, и температура за бортом в хорошем минусе. Передернувшись всем телом, я, тем не менее, опустила сферу на грунт и развеяла магию. Оййй! Как из бани в сугроб. Ну, уж нет, мерзнуть не собираюсь. Источник мгновенно обволок меня струями силы, снизив теплоотдачу, а сын, будто спросонья, проворчал: "Орка, шсс! Не привыкла заранее думать!" Для нагхов с изначально слабой терморегуляцией мороз — штука убийственная, и Орм по давней привычке старается избежать любого снижения температуры вокруг мамина тела. А мне мороз и ветер по вкусу! Уши пощипывает, мозги прочищает. Даже земная жизнь вспомнилась, история с уазиком, заглохшим посреди степи. Движок сдох, дороги не видать, мороз за двадцать, костер сложить не из чего. И мобилки тогда еще только у "новых русских" были, а области покрытия сотовой связи приходились на крупные города. Так водила откуда-то войлочную кошму вытащил, укутал кабину сверху, снизу бурьяном подоткнул, чтоб не отставала, и весело так говорит: "Два индейца под одним одеялом не замерзнут!" У меня глаза на лоб, а он успокаивает: "Да нужна ты мне... вот когда бензин кончится, мы сами вместо печки тут будем". Я опасалась угореть, но нет, печной выхлоп в салон не забрасывало. Видно, этот приключенец не в первый раз так застревал, знал, куда подоткнуть, а куда нельзя, и все на болтающийся угол поглядывал — не поменялся ли ветер. Ночью спали по очереди и вполглаза, к рассвету были злые и спорили, идти ли искать людей или подождать, пока мести перестанет, а потом кончилось топливо, и вот тут стало действительно страшно. Но нашли нас раньше, чем мы успели совсем задубеть, хотя часа четыре без подогрева перед тем просидели. Но главное, что я ощутила тогда на собственной шкуре — то, что улицу не надышишь, а заизолированное пространство — вполне. Знала-то с детства, только прочувствовать — это же совсем другое.

  Поэтому я немного поэкспериментировала со струйками энергии, создав подобие кокона, но не широкого и спутанного, как раньше, а следующего контурам моего тела, с зазором где-то в сантиметр. Упорядочила их, сцепив подобно бородкам птичьего пера и оставив возможность вентиляции при излишнем повышении температуры — его задала ощущением. Вот и все, только навесить иллюзию одежды. Потом, конечно, что-то энергетическое типа костюма можно сделать, а пока на это нет времени. Иллюзия длинного плаща с капюшоном гораздо менее затратна (и кроме нее я вряд ли смогу сейчас что-то приличное изобразить). И так на все это потратила полчаса, не меньше. Жажду, правда, удалось приглушить снегом, собранным с травы и удачно подвернувшегося пенька, но есть хотелось страшно, а живность тут если и была, то при моем приземлении разбежалась в ужасе. Ну, не любит животина магии, разве что гилиды могут заинтересоваться, но их есть нельзя, они — падальщики. Осмотрелась и пошла в деревню. Если не накормят — так хоть емкость на время дадут, синтезирую белковую кашицу, пусть гадость, зато питательная.