Ворота оказались настежь. Телега въехала на широкий двор, и первое, что бросилось в глаза — огромный, высоченный амбар без окон, с распахнутыми дверями, возле которых стояла повозка, доверху наполненная мешками. Внутри амбара было темно, что-то мерно, громко стучало, и мужской голос орал, словно распекая нерадивого работника.
— Ну, приехали, — мельник, кряхтя, спустился наземь и ухватился за поясницу. Путники тоже сошли с телеги, озираясь.
Дом стоял тут же, на подворье. После узких улочек двор казался целым поместьем, запах близкой воды, муки и хлеба напомнил Нимве ферму. Даже зелень тут была: возле дома росли кусты сирени. К телеге подбежал мальчонка лет десяти, взял лошадь под уздцы и, не распрягая, повел к сараям.
— Идем за мной, — мельник не спеша зашагал к крыльцу.
Двухэтажному деревянному дому под черепичной крышей было, наверное, немало лет. Кирпичная труба потемнела от времени, да и стены сделались коричневыми. Из плюща выглядывали небольшие окошки, ставни, украшенные незатейливой резьбой, были отворены. Путники взошли на высокое, с навесом, крыльцо, где ступеньки скрипели от каждого шага. Толкнув дверь, обитую войлоком, мельник первым ступил в переднюю.
Они прошли через сени, сплошь заставленные тяжелой, темной, старинной мебелью. Здесь пахло грибами и прелой соломой, было так тесно, что Нимве пребольно ударилась бедром об угол огромного сундука. В горнице, куда они попали, миновав мрачный коридор, стоял странный зеленоватый полусвет. Приглядевшись, Нимве поняла, что снаружи, прямо под окном, растут кусты сирени. Посредине комнаты красовался массивный дубовый стол, накрытый желтоватой от времени скатертью, у стены примостились буфет и сундук.
Мельник тут не задержался, молча двинулся дальше, мимо лестницы на второй этаж, и вскоре они очутились в просторной кухне, единственном светлом помещении после всех, которые увидали здесь.
— Садитесь у стола, — мельник махнул рукой, — щас вас накормят, а то ведь голодные, небось... Карья! Эй, Карья! — крикнул он, повернувшись к двери.
Никто не ответил. Подождав, мельник нахмурился и буркнул:
— Опять, небось, в курятнике пьяная дрыхнет. Ладно, ждите здесь.
Когда он вышел, Ларра уселся на скамью возле длинного стола. Чик последовал его примеру, а Нимве огляделась.
Окно, широкое, с распахнутыми створками, было прямо напротив входа. У левой стены помещалась громадная плита с дверцей для угля, на панели около нее, выложенной из закопченных кирпичей, громоздились кастрюли и чугуны, а рядом, под окном, стоял разделочный стол. В углу Нимве увидала бочку с водой. На стене возле плиты висели черпаки, сковороды, стальные сита с ручками и еще какая-то посуда, названия которой Нимве и не знала.
— Вроде мельник, — заметил Ларра, — а барахла столько, будто таверну держит.
— Может, семья большая, — в полголоса возразил Чик, — у нас вон тоже в избе...
Договорить он не успел. В кухню вошла женщина, а за ней — хозяин. Ей на вид было лет за сорок. Одетая просто, но совсем не как прислуга, с волосами, убранными под платок, она, темноглазая и темнобровая, строго оглядела гостей.
— Хозяйка моя, — сказал мельник, и парни, вскочив, поклонились. Женщина поклонилась в ответ, подошла к плите и принялась передвигать кастрюли.
— Опять эта барыня, стряпуха наша, исчезла куда-то, — мельник опустился на табурет и проворчал:
— Садитесь, чего стоять. Перекушу с вами, пожалуй.
Он обвел пришельцев зоркими прищуренными глазами. Немного помолчал, потом спросил:
— К нам надолго, или как?
— Это как Творцу будет угодно, — отозвался Ларра.
— Оно конечно, — кивнул хозяин. Повисла тишина, только хозяйка продолжала греметь посудой. Мельник повернулся к Ларре:
— А зовут-то тебя как?
— Меня-то? Ларрой кличут.
— Ну, а тебя? — хозяин метнул взгляд на Чика.
— Чик, — отозвался юноша, — а ее — Нимве.
— Что за имя такое — "Чик", не пойму я...
— Прозвище. А что?
— Прозвишша, говоришь? — мельник опять сощурился. — А ты это... С чего это у тебя прозвишша? Ты часом не это...
— Не это, не это, — буркнул юноша, а Ларра недовольно заметил:
— Опять нас в разбойники записываешь, никак? Чего ж тогда нанимал, коли мы в твоих глазах страшные такие?
— Были б страшные, в дом бы не привел, — голос мельника прозвучал равнодушно. — Любопытствую просто. Иль нельзя?
Ларра поднял бровь, но ничего не сказал.
— Ну, а это, — снова начал мельник, — те-то, у ворот, они вам кем приходятся?
— Случайно познакомились, в пути, — ответил Ларра. — А чего?
— Так, ничего. Они же благородные, вот я и подумал...
Нимве и Чик изумленно переглянулись, а Ларра сдвинул брови.
— С чего ты взял? — спросил он. Мельник лукаво, быстро покосился на него:
— А у меня глаз наметанный. Не первый день на свете живу. К тому ж, этот-то, черный-то — он и говорит, слышь, будто пишет, да и ходют они, благородные, не так, как мы, серая кость. Так, говоришь, случайно познакомились?
— Точно.
— Ну, а это...
Тут ему пришлось прерваться: хозяйка начала расставлять посуду на столе. Гости голодными глазами провожали миски с окрошкой и хлебом, и едва дождались, покуда мельник закончит предобеденную молитву.
После обеда, тут же, у стола, пришла очередь обсудить их обязанности. Ларру хозяин отправил на мельницу, как самого опытного, в прежней своей жизни он успел везде поработать. Чика отрядили грузить уголь и смотреть за скотиной, а Нимве хозяйка взяла к себе в помощницы. Еду и одежду мельник положил хозяйские, по выходным работники получали несколько свободных часов, для того, чтобы сходить в храм или прогуляться по городу, но мельник, косясь на Ларру, строго наказал не напиваться.
Лишь встали от стола, мельник велел приступать к работе. Вслед за ним парни отправились на двор, а Нимве осталась с хозяйкой.
Никогда прежде не работавшая по найму, Нимве немного оробела: хозяйка казалась сердитой. Но, велев Нимве убрать со стола, помыть посуду и подмести, мельничиха куда-то ушла.
Покуда Нимве возилась, разбираясь, что и где лежит, мельничиха вернулась с ворохом вещей, принесла нитки, иглу и аккуратную стопку белья, и предложила Нимве подогнать одежду на себя и на парней. Да и, вправду сказать, лохмотья, в которых они сюда приехали, не годились даже на тряпье для мытья полов.
Закончив уборку, Нимве долго сидела у стола, ушивая хозяйскую одежду. Работы оказалось много, за время путешествия она сильно похудела, а для Ларры и Чика делать все пришлось вообще "на глазок". Но все-таки, до того часа, ближе к закату, когда мельничиха позвала готовить обед, Нимве успела помыться и привести себя в порядок.
Глава 2
Минуло два дня, а от принцев и Мафхора не было никаких известий.
Ларра начинал склоняться к мысли, что нужно отправляться на поиски. У Нимве тоже было неспокойно на сердце, но она считала, что работу бросать не стоит. Может, принцы просто не сумели ни к кому наняться, и им пришлось вернуться в лес, к Шиа. В таком случае, они втроем сумеют хоть что-то заработать, чтобы снарядиться в обратный путь.
На третий день, ближе к обеду, когда Нимве мыла полы наверху, в хозяйской спальне, прибежал стряпухин мальчонка и с порога выпалил:
— Слышь, сойди на двор, там тебя кличут!
— Кто кличет-то? — выпрямившись, Нимве вытерла руки о передник.
— Дядька, — мальчишка повернулся на босой пятке и исчез, только на лестнице простучали быстрые шаги.
Выжав тряпку и подхватив ведро с грязной водой, Нимве сошла на двор. Вылила помои под кусты сирени, опустила закатанные рукава, озираясь, ожидая увидеть Ларру или Чика, но вокруг не было ни души. Старый седой пес дремал в тени курятника.
Пожав плечами, она взяла ведро и начала подыматься на крыльцо, когда услышала:
— Нимве!
Тихий, такой знакомый голос... Нимве резко обернулась.
От ворот шел Мафхор. Он был одет в коричневую домотканую куртку, шляпа, надвинутая на самые брови, скрывала лицо — но Нимве узнала его мгновенно.
Ведро загромыхало по ступенькам. Бросившись вперед, она подбежала и выдохнула, хватая мага за руку:
— Вы! Это вы! — она и не представляла, что можно так обрадоваться чужому человеку, о котором еще недавно была совсем невысокого мнения.
Мафхор молчал, глаза блестели из-под шляпы. Опомнившись, Нимве отдернула руку.
— Почему вас так долго не было? — спросила она.
Мафхор огляделся:
— Можно здесь где-нибудь поговорить?
Кивнув, Нимве быстро зашагала на задний двор, к сараям, остановилась за коровником, у высокой поленницы.
— Что случилось? — спросила она. — Где остальные? Они же с вами? Правда? С вами?
— Нет, — после паузы отозвался маг.
— А где они?
Мафхор подошел и сел на бревна у стены, снял шляпу... Лицо у него было усталое, по-прежнему осунувшееся, но спокойное и бесстрастное. Нимве, стоя перед ним, спросила:
— Что случилось, вы можете сказать?
— Они решили наняться к кому-то другому, — Мафхор поднял голову.
— К кому?
— Я и сам хотел бы это знать.
Нимве едва не выпалила: "Как вы могли это допустить?!", но вовремя прикусила язык. Села рядом и, опершись локтями о колени, попыталась заглянуть Мафхору в лицо.
— Вы можете рассказать, что случилось? — спросила она. Мафхор медленно крутил в ладонях шляпу. Казалось, этим занятием поглощено все его внимание.
— Да ничего особенного, — отозвался он. — Пока я вел переговоры с фермером, у которого сейчас работаю, они уже договорились с кем-то другим.
— Но почему же вы не спросили, к кому они идут?
— Спросил бы, если бы успел.
— Я не понимаю...
— Всё просто, — Мафхор пожал плечами. — Пока я разговаривал, они сели в телегу и уехали с тем человеком.
— Вот так вот взяли и уехали?
Мафхор поднял брови.
— Именно, — ответил он. — Да еще и ручкой помахали.
— Вот дураки, Творец-Вседержитель, — Нимве обхватила голову руками. Мафхор молчал, за стеной стучала копытом корова.
— Они обязательно найдутся, — проговорил Мафхор. — Не беспокойся.
— Легко сказать, не беспокойся, — отозвалась Нимве. — По-моему, как раз надо беспокоиться! Они ведь к жизни не приспособленные, ну, к работе, я хочу сказать...
Она покосилась на Мафхора. Тот сидел с обычным безразлично-замкнутым видом, смотрел на свои руки. Нимве ужасно захотелось заорать на него, влепить затрещину — чтобы только стереть с его лица безучастное выражение, но вместо этого она до хруста стиснула зубы, отвернулась, терзая край фартука.
Они молчали долго. Потом Нимве произнесла:
— Слушайте, а те стражники?
Маг не ответил. Резко обернувшись, Нимве продолжала:
— Ну, те, что хотели прогнать нас от ворот, помните? Ну, когда мы сюда приехали... Может, они видели, как принцы уезжали! Они ведь местные, всех тут знают. Мы должны пойти, поговорить с ними! Может, они знают, с кем...
С таким же успехом можно было требовать ответа от валуна или стены. Нимве замолчала, и Мафхор молчал.
— Да чего вы все молчите? — вспылила она. — Вам что, правда наплевать? Скажите хоть что-нибудь, не будьте таким!
Мафхор поднял взгляд, и Нимве осеклась, посмотрев ему в глаза.
— Этих стражников, — тихо выговорил маг, — сейчас на месте нет. Они работают посменно, и разъехались по домам.
Нимве прикусила губу. Нет, он совершенно невозможный тип, пронеслось в голове. Схватить бы его и трясти, чтобы мозги на место встали!
— Что вы за человек такой, а? — сказала Нимве. — Ну, почему, почему вы такой?
Мафхор смотрел, и это вывело Нимве из себя. Схватив его за рубаху на груди, она крикнула:
— Чего вы вечно из себя бревно строите бесчувственное? Чтобы вас все ненавидели? Да вас и так ненавидят, незачем и стараться! Почему вы не ведете себя как человек? Как все люди? Это... это просто... — резко вскочив, Нимве повернулась к нему лицом, а он по-прежнему не проронил ни слова.
— Ведь вы их искали, — бросила Нимве. — Вот и ко мне ради этого приехали. Значит, вам не наплевать. А ведете себя, будто наплевать. Зачем? Объясните мне, зачем?
Вопрос повис в воздухе, потому что маг молчал. Отвел взгляд — и молчал, будто лишился языка.
— Вы нас всех ниже себя ставите, вот зачем, — проговорила Нимве. — Этот ваш Дом Таэнана — вы там все такие. Мы для вас грязь, да? В подметки не годимся. А я-то думала, что вы... Да что с вами говорить, вы уж взрослый, мне вас не переделать. Ладно. Забудьте. Но как бы вы к нам не относились, мы должны найти остальных. Только одно скажите: вы поможете? — она посмотрела в упор. Мафхор исподлобья, коротко взглянул — и согласно нагнул голову. Лицо оставалось замкнутым, холодным, будто каменная стена. Подавив желание повернуться и уйти, Нимве сухо произнесла:
— Вы сможете поговорить со стражниками, или мы сами это сделаем?
— Я поговорю, — голос мага был ровным и спокойным, будто ничего не произошло.
— Как только хоть что-нибудь узнаете, сообщите нам. Согласны?
— Разумеется.
— Вот и отлично. Где вы остановились?
— На ферме. За городом. Хозяина зовут Момо Белая Башка.
— Мы вас отыщем, если что-нибудь случится... Если мы что-нибудь узнаем.
Нимве отвернулась.
— Мне надо идти, — отрывисто сказала она. — Неровен час, хозяйка хватится.
Мафхор поднялся, Нимве этого хоть и не видела, но знала. Он молчал, и она спросила, по-прежнему стоя к нему спиной:
— Дорогу-то найдете? Или проводить?
— Найду, — услыхала Нимве ровный голос. Если бы он рассердился в ответ на резкость, начал бы спорить, даже заорал, ей было бы гораздо легче. По крайней мере, так бы он сделался похож на нормального человека.
— Тогда счастливо доехать, — не взглянув на мага, Нимве быстро пошла прочь.
* * *
* *
После обеда, вечером, когда хозяева поднялись наверх, а работники разошлись, Нимве принялась возиться в кухне. Не прошло и четверти часа, как она услыхала тихие шаги в коридоре, обернулась... На пороге возник Ларра, а следом — Чик.
Заперев дверь, Чик остался стоять, прислонясь к косяку, а Ларра вошел в кухню.
— Кто нынче к тебе приезжал? — спросил он. — Барон?
Нимве покачала головой.
— А кто?! Да не тяни, говори толком!
— Мафхор.
— Да? Что он сказал? Их высочества с ним? Они вместе?
Нимве снова покачала головой. Ларра глядел, будто громом пораженный.
— Нет? — выдохнул он. — Нет?! А где же они? Где они? Да чего молчишь-то, язык корова отжевала?
— Тише ты! — шикнула Нимве. — Не ори, криком не поможешь. Мафхор и сам не знает, где они. Они там к кому-то на работу нанялись и уехали, покуда он с другим человеком договаривался.
— Чего за хрень, к кому это они нанялись?!
— Говорю же, он не знает!
Ларра хлопнул себя по бедрам и заходил по кухне. Нимве отвернулась, занялась посудой. Через некоторое время Ларра произнес:
