— Часть из этого, далеко не всё. Полный текст я нашел в архивах Дома. И еще кое-что, кроме него.
— Честно говоря, я мало что поняла, — созналась Нимве. — Разве только, вот тут сказано: единоутробные. Это про их величеств?
— Верно.
— Ну, а остальное — как эбирнейская грамота.
Кьолан усмехнулся:
— Видишь ли, Пророчество для всех оказалось эбирнейской грамотой. Я хочу сказать, Дом Таэнана тоже понял его слова превратно, так, как было выгодно им самим. Иначе они бы не вырыли себе яму собственными руками. Они ведь специально подделали Пророчество.
— Подделали? Но зачем? Зачем им было...
— А вот зачем, — Кьолан протянул еще одну бумагу. — Почитай, и поймешь.
Нимве взяла документ не без опаски, будто насекомое, готовое ужалить. Развернув, прочла: "В ответ же на твое письмо сообщаю, что не стал бы Великий Таэнан тратить время на пустое, поэтому считаю, что единоутробные, упомянутые в Пророчестве — суть сыновья здешнего правящего дома. И значит это, что внимательно должны мы следить за близнецами, буде таковые родятся у королевы алавингов. И ясно, что раз праотец наш Таэнан завещал нам беречь Сокровище, сиречь Дом, и сражаться, чтобы наследовать эту землю, значит, так мы и обязаны поступать, и всячески побуждать правителей местных дикарей уверовать, будто Пророчество сказано для них, дабы, когда родятся принцы-близнецы, пожелали бы они отправиться в поход. И тогда, волею Владык, сумеем мы отыскать того, кого Таэнан именует Клинком, сразиться с ним и воцариться наконец в этой земле, возвеличив имя Черного Единорога и низложив презренных дикарей, блуждающих во мраке."
Когда Нимве опустила лист, Кьолан произнес:
— Этому письму уже около шести сотен лет, Ним.
— Так, значит, — пробормотала Нимве, — они действительно хотели...
— Да. Они решили, что это прекрасный шанс захватить власть в стране. И что Пророчество снимает прямой запрет, который перед смертью наложил Таэнан.
С полминуты они молчали. Потом Нимве сказала:
— А вот на церемонии, перед отъездом, Его величество король Сэтнар говорил насчет чужих пророчеств, неизвестно кому адресованных. Выходит, они уже тогда все знали? Ты им все рассказал?
Кьолан кивнул, и Нимве опустила голову.
— Им сказал... а мне...
Он взял ее ладони в свои.
— Прости, — ответил он. — Ты ведь знаешь, они хотели отречься от престола. Я был обязан сообщить. Не сердись, прошу тебя.
— Но почему же ты мне ничего не сказал?
— У меня были причины.
— Потому что ты мне не веришь, да? До сих пор не...
Придвинувшись, он обхватил ее за плечи.
— Не говори так, — он покачал головой. — Конечно, я тебе верю! Просто это всё запутано, и... Вот смотри, — маг взял из ее рук пергамент. — Здесь сказано: "единоутробные взойдут в землю, что давно оставлена тобою." Это Арна Сангайя. Дом Таэнана следил за принцами с первой минуты путешествия. Людей королевы убили маги. Фиарнейд не сказал, почему. Думаю, соглядатаи им чем-то помешали. Но остальное время маги только наблюдали, потому что все должно было идти естественным путем. А вот когда мы добрались до древнего города, да к тому же отыскали меч самого Таэнана, они, видимо, решили, что на этот раз выпала не пустышка, и Пророчество наконец сбывается. И вот тогда они вмешались в первый раз.
— В каком смысле? — удивилась Нимве. — Вмешались? Когда?
— А вспомни, как умер герцог Окдейн.
У Нимве округлились глаза, и она медленно проговорила:
— Ну, да... да... Мы еще решили, что начальник сыска все подстроил. Ты думаешь, это маги его, ну, заколдовали?
— Я не думаю. Я знаю. Фиарнейд мне сказал.
Нимве молча смотрела на собеседника.
— Но, — произнесла она после паузы, — почему же они не напали на нас, пока ты при смерти лежал? Зачем было выжидать?
— Тогда они этого сделать не могли.
— Но почему?
— Вот почему, — подняв свиток, он указал пальцем место, — "в той земле биться будете за Сокровище мое, Единорог против Клинка." Понимаешь, у них не сходились условия задачи. Были наследники, но не было Клинка, вот в чем дело.
— Как же не было, — тихо возразила Нимве. — А меч Таэнана?
— Меч Таэнана — просто вещь. А сказано: "Наследует Клинок Единорогу."
Некоторое время Нимве смотрела на спутника. Зеленый сумрак беседки делал бледным его лицо, рождая в глазах смутный отблеск. Собака у ног Нимве, на полу, вздохнула и положила голову на лапы.
— Ты имеешь в виду, — выговорила Нимве, — что Клинок — это человек?
— Да, — ответил Кьолан. — Даже не знаю, как это тебе... В общем, дело в том... — он замолчал.
— Что? — спросила Нимве. — Что ты пытаешься сказать?
— На нашем языке клинок звучит как "кьоль".
Нимве остолбенела с широко раскрытыми глазами. Долго и молча взирала на собеседника, пока не произнесла, оправившись от изумления:
— Кьоль... Значит, выходит... выходит, что это ты? Что Пророчество говорит о тебе?!
— Выходит, так, — согласился он. — Мое имя действительно происходит от слова "кьоль". И когда ты позвала меня по имени, у реки, маги сразу все поняли.
— Почему же они уже тогда нас не убили?
— Они ждали Фиарнейда. Без него они ничего не имели права сделать.
Нимве долго молчала, глядя Кьолану в лицо.
— Творец... С ума сойти, — наконец промолвила она. — Даже трудно поверить. Все это время речь шла о тебе, а мы ничего не подозревали.
— Не только обо мне. Таэнан сказал: "и подрубит корень осененное Владычицей дитя". Это ты, Ним. "Осененный", — Кьолан легонько сжал ее ладонь, — значит "прошедший посвящение в маги". А осененный Владычицей — это маг, который прошел Высшее Посвящение, удостоившийся видеть своего Владыку. Такое бывает, может, раз в сто лет.
Поцеловав ее руку, он добавил:
— Потому и погиб Дом Таэнана. Из-за пренебрежения ко всему свету. Остальные для них были мафхоры, которые достойны лишь презрения. А ведь Таэнан предупреждал: "если не смените гордыню на раскаяние", — Дом падет.
Настала тишина. Они молчали, слушая, как тихо шелестят листья винограда, укрывшего беседку.
Наконец, решившись, Нимве спросила:
— И что теперь? Выходит, ты — наследник Черного Единорога?
Кьолан ответил не сразу.
— Меня это просто потрясло, — сознался он. — Не представлял, как с этим быть. Но потом подумал... Вот я узнал тебя, увидел, на что ты способна. А в этой стране, наверное, несколько тысяч магов, которых никто никогда не обучал. Огромный потенциал, разве нет? В общем, Ним... Я решил, что обязан попытаться. Должен сделать то, что говорит Пророчество. Раз кто-то должен взойти на престол Таэнана, пусть это будут маги Алавинги. Я решил создать Дом. Для того и поехал в Кирван. Мы соберем людей, отправим учиться в Доме Сагринэйна. Кирванские маги сказали, что с радостью помогут.
— А вдруг наши колдуны не захотят учиться? — возразила Нимве.
Кьолан покачал головой:
— Есть такие, что захотят. Я перед отъездом побывал на сходке. Во время Зимнего Солцестояния. Некоторые из, как ты говоришь, колдунов очень заинтересовались идеей, поэтому со мной и приехали маги из Кирвана. Та девушка, которую ты встретила в гостинице — дочь главы Дома. Мы попытаемся убедить людей, и я уверен, что многих обрадует мысль создать в Алавинге Младший Дом.
— Короли, конечно, обо всем знают...
— Они обязаны были знать. Создание Дома стоит денег, а людей нужно как-то содержать, пока они учатся. Учеба ведь берет годы.
Нимве отвернулась, закусив губы.
— Что такое? — спросил Кьолан.
— Это значит... ты снова уедешь? Тоже уедешь с остальными в Кирван? Раз ты теперь глава Дома, ты обязан...
Он остановил, взяв ее за плечи:
— Я люблю тебя, Ним. Люблю, слышишь? И без тебя никуда не поеду.
Нимве вскинула глаза.
— Да? — шепнула она.
Вместо ответа он ее поцеловал, заставив надолго умолкнуть.
Лишь через пару минут они оторвались друг от друга.
— Ним, — выговорил Кьолан. — Послушай меня, аорэяна. Я прошу тебя стать моей женой.
Обмирая сердцем, чувствуя, как глаза застилает пелена, Нимве прошептала:
— Ты уверен? Подумай хорошо... Я только крестьянка, а ты...
Он коснулся пальцами ее губ, и она умолкла.
— Ты человек, которого я люблю, — ответил Кьолан. — Ты маг. И ты нужна мне, родная. Я без тебя не справлюсь. Но... если ты не хочешь быть со мной, то...
Упав на колени, обвив его ноги руками, Нимве выдохнула:
— Да я жизнь отдам, чтобы только... Я без тебя жить не могу! Мне без тебя ничего не нужно, ничего. Я на край света за тобой пойду, только позови!
Она почувствовала, как он касается ее волос. Услыхала его голос:
— Значит, ты согласна?
Нимве сумела лишь кивнуть. Пытаясь справиться со спазмом в горле, пробормотала:
— Только что скажет мама...
— Уверен, она не будет против. Хочешь, я с ней поговорю?
— Лучше я сама, — Нимве вскинула голову. — Но скажи... Ты уверен, что такая, как я, пара для тебя? Ты не пожалеешь?
Кьолан долго смотрел ей в глаза, держа лицо в ладонях.
— Только такая, — выговорил он. — Мне другой не надо. Не было минуты там, в Кирване, чтобы я не думал о тебе. Если я и решился на создание Дома, то лишь потому, что надеялся: ты будешь рядом. Будешь мне помогать. Только вместе мы сможем это сделать. Я не собираюсь обещать тебе райской жизни, или вечного праздника, да ты и сама не поверишь, правда? Но мы сможем быть вместе, это главное. И если будем стараться, то справимся со всем. Я верю. А ты?
— Я тоже, — прошептала Нимве. — Конечно. Я тоже.
И притянув его к себе, обняла так крепко, как смогла.
Они еще долго сидели в беседке, и Кьолан наконец объяснил, почему скрывал причины отъезда, почему не рассказал все раньше: он опасался, что Нимве решит отправиться с ним, или, наоборот, уговорит отложить путешествие. Он знал, что у него не хватит сил сопротивляться. Кьолан и без того не слишком рвался ехать, не представлял, как его встретят кирванские маги, не прогонят ли с порога, как это сделал Дом Таэнана. Отложив поездку, он рисковал не уехать никогда. Брать же Нимве с собой... Это худшее, что он мог вообразить. Была зима, дорога предстояла тяжелая, добирался он почти месяц — а Нимве и без того уже дважды испытывала терпение Владык. А если бы в этот раз Они не оставили ее в живых?!
В общем, он решил ничего не говорить, хотя знал, как его молчание мучительно для Нимве. К тому же, Кьолан нехотя сознался, что и до поездки не чувствовал себя здоровым, а в дороге совсем разболелся, едва добрался до Кирвана, и если бы не Дом Сагринэйна, наверняка бы умер. Нимве сразу вспомнила свой сон, где его вынесла из пропасти птица с сияющими крыльями. Кьолан долго молчал, а после объяснил, что слово "сагринэйн" в переводе значит "солнечная птица".
Едва не до полудня они гуляли по саду, а вернувшись на двор, увидали у крыльца верхового в сером плаще, с большой котомкой, притороченной к седлу.
Когда они подошли, всадник вынул из сумки толстую пачку писем, перевязанную бечевкой, и, подмигнув Нимве, весело сказал:
— Ну, хозяюшка, пляши! Десяток писем за раз, невиданное дело. Похоже, на этом свете кто-то крепко тебя любит!
Эпилог
Через пару недель, перед самым летним солнцестоянием, когда ведьмы и колдуны Алавинги по обычаю собираются на сходки, Кьолан, Нимве и двенадцать магов Дома Сагринэйна разъехались по стране. Конечно, во всех провинциях побывать не удалось, но, посетив несколько собраний, поговорив с людьми и рассказав о планах создания Дома, о том, что любой желающий моложе тридцати может поехать в Кирван на учебу, они сразу набрали больше сотни подписей. Многие, конечно, удивились, многие просто не поверили, однако тех, кто обрадовался идее, оказалось предостаточно.
Кирванцы вернулись в столицу, а Нимве и Кьолан, не заезжая домой, отправились к родителям Чика.
Свадьбу сыграли после возвращения, в небольшом храме на севере Сафирны, в разгар лета, когда установилась жаркая погода, и по ночам небо полыхало дальними зарницами.
Народу собралось немного, лишь подруги Хелеа, несколько соседей, маги из Дома Сагринэйна, барон Грид с родителями — и, конечно, молодые короли. Близнецы приняли в организации свадьбы самое горячее участие, и собирались сделать ее более пышной, однако Нимве воспротивилась. На одном король Инис настоял: чтобы одежду для новобрачных шили придворные портные. Может, поэтому в тот миг, когда Инис вел Нимве к алтарю, собравшиеся дружно ахнули — так она была хороша в подчеркнуто простом белом шелковом платье, делавшем ее похожей то ли на алгарвиду, то ли на светлый дух, спустившийся на землю.
А в начале осени они уехали. Стояла сухая и теплая погода, еще не было дождей, поэтому караван из почти двух сотен человек быстро попал в Ферналу, главный порт страны на великой реке Аруан. На четырех кораблях они почти неделю плыли в Кирван, потом еще долго добирались до столицы, Римта, что на побережье. А маги Дома Сагринэйна остались в Алавинге, дожидаясь тех, кто не сумел уехать осенью, и уже следующим летом в Кирване собралась целая община, триста человек, молодых, смелых и талантливых. Части из них суждено было сделаться ядром нового Дома Клинка, учителями и наставниками для последующих поколений магов Алавинги.
Они долго жили в Кирване, обучаясь всему, что обязан уметь маг, привыкая, притираясь друг к другу, переставая быть просто отдельными людьми, становясь единой общностью, кланом, друзьями и соратниками.
По прошествии пяти лет Дом Клинка вернулся на родину и наследовал все, что принадлежало ранее Дому Черного Единорога. Исполнилось Пророчество Таэнана. Кьолан Кьоль оказался прекрасным вождем для своих людей. Он правил Домом с твердостью — и безгранично терпеливо, правил почти четыре десятка лет, покуда не ушел на покой, передав бразды новому, избранному Советом главе, своему второму сыну.
А Нимве всю жизнь оставалась рядом, жена и друг, мать его детей — и верный, незаменимый советник. Все вышло так, как они обещали друг другу в день начала лета, в саду, на старой ферме: пройти вместе через все, пускай даже жизнь не будет похожа на вечный праздник. Делиться с другим радостью и горем, не отдаляться, не опускать рук, не позволять второму в одиночку бороться с бедами...
Не бросать друг друга. Оставаться рядом. Быть вдвоем, быть единым целым, как в первый день своей любви.
Всегда. До самой смерти.
* * *
79
Тихомир Нелла Сокровище Единорога
