— Так я и знал, что на этого козла Мафхора положиться нельзя. И нет ведь, послушался, бросил их там одних... — он длинно, забористо выругался. Нимве молчала, гремя посудой, внезапно вспомнив, как и сама едва не обвинила Мафхора в том, что он такое допустил.
— Да чего с ними может случиться, — возразил от двери Чик. — Ну, нанялись на работу, ну и что? Самое плохое, уволят их, и все...
— Вот еще куриная башка, много ты понимаешь! — отрезал Ларра. — Тут граница близко, а ну как их в рабство продадут? Думаешь, мало такого происходит? Да сплошь и рядом!
— Тебе откуда знать, — буркнул Чик, но, похоже, слова Ларры порядком его смутили.
— Ладно, — решительно выговорил Ларра. — Сделанного не исправишь. Надо их искать.
— Мафхор уже ищет, — Нимве повесила на крюк возле окна большой половник.
— Мафхор! — едко воскликнул Ларра. — Толку с твоего Мафхора, как с козла молока! В гробу он нас всех видал, Мафхор твой!
— Чего ты всё "твой" да "твой"! — Нимве обернулась. — Он такой же мой, как и твой! Я уж устала тебе напоминать, что это он...
— Нас спас! — перебил Ларра. — Ну, да, у меня дыра в башке уже от напоминаний твоих этих! Да только спасал он не нас, а себя!
— Если бы он спасал только себя, — разозлилась Нимве, — он бы преспокойно удрал один, а не тратил бы силы, чтобы нас освободить! Или ты думаешь, у него бы сил на это не хватило?
— Чего вы разорались? — осадил Чик. — Хозяева услышат!
Спорщики осеклись, Нимве отвернулась к мойке и принялась в сердцах драить кастрюлю.
— Вижу я, ты за этого Мафхора горой, — не без горечи выговорил Ларра. — Ладно, не стану тебя разубеждать, время тратить даром. Одно вам скажу: завтра же я иду искать принцев.
— Я же сказала, — снова обернулась Нимве. — Мафхор их ищет.
— А я тебе сказал, что Мафхор...
— Да погоди ты, — перебила она. — Послушай секунду! Он их ищет, ясно тебе? Он поговорит со стражниками, которые тогда у ворот дежурили, он обещал.
— Ах, скажите! Он ей обещал! Он поговорит! А чего ж он до сих пор не поговорил, коли ищет принцев? Чего ж он...
— Потому что тех стражников сейчас нету на службе! — заорала Нимве, и посуда на столе возле мойки задребезжала, а ложки с грохотом рассыпались по полу, будто их смахнула невидимая рука. — Потому что они в смены работают! А теперь по домам разъехались! Неужто так трудно понять?
Ларра отшатнулся, вытаращив глаза, переводя взгляд с Нимве на посуду у ног, и обратно. Та приложила ладони к пылающим щекам.
— Да потише! — сдавленно воскликнул Чик, хватаясь за дверную ручку. — Потише нельзя? Хозяин нам башку оторвет!
Повисла тишина. Присев на корточки, Нимве начала собирать ложки с полу.
— Все равно, — услыхала она голос Ларры, — черт с ним, с Мафхором, он за их высочеств не отвечает, а я отвечаю! И как хотите, а я иду их искать.
— Опять за свое, — Нимве вскинула голову. — А ты не подумал, что мельник тогда тебя с работы выгонит?
— Да плевал я на этого мельника и на эту работу!
— Ах, плевал! А разве это не принц Сэтнар сказал, что надо вернуться в столицу? А на какие, спрашивается? На какие шиши? У нас ни жратвы, ни одежды, ни оружия, как мы вернемся? Мы зачем сюда нанимались, забыл? Ты же сам идею подал! Мы только для этого и...
— Да пойми ты, дурья башка, если с принцами чего случится — нам и возвращаться некуда будет! Думаешь, тебя пощадят, или мать твою, коли по нашей вине с ними стрясется чего? Об них не думаешь, так о себе подумай! — Ларра опять заходил по кухне. — Меня оберегать их послали, и вон как я их сберег! Без них нам назад дороги нету.
Нимве, опустив руки, смотрела на него. Остановившись, Ларра произнес:
— Хрен с ним, с Мафхором, он, может, никому присяги не давал... Они вон, маги, плюют на всех — кто его посмеет тронуть? Ну, выгонят из страны, только мне сдается, что он об этом плакать не станет. А вот мы... — он развел руками. — Мы — люди подневольные. Чуть чего — кого, по-твоему, во всех грехах обвинят? Да и, признаться, не только из страха я... Привязался я к нему очень, к принцу своему. Он же мне... Я же сызмальства его знаю, он ведь на меня надеется! Хочешь не хочешь, а я ему сейчас заместо отца, ну, или брата старшего. Кто же еще ему поможет, неужто Мафхор? — Ларра махнул рукой и, понурясь, сел на край стола. Нимве смотрела, кусая губы, потом окликнула:
— Ларра, послушай...
Он поднял голову.
— Я могу тебя понять, — проговорила Нимве. — Я и сама за них волнуюсь. И не из-за того, что ты сказал, а просто... Я бы тоже пошла их разыскивать, но мы не можем потерять работу. Нам нужны деньги. Принцы первые нам спасибо не скажут, если мы ни гроша не заработаем. И я, в отличие от тебя, верю Мафхору. Погоди! — воскликнула она, увидев, что Ларра сделал досадливый жест. — Постой... Ну, я знаю, что он... он такой человек... Короче, наверное, ты прав, и он нас презирает, но он постоянно нам помогает. У меня нет причин ему не верить. Он обещал, что поможет. Давай подождем, ну, хоть пару дней. Мафхор обязательно поговорит со сторожами, вот увидишь. Не бросай пока работу! Только пару дней.
— А если он ничего не узнает? — спросил Ларра. — Если все впустую?
— Ну, тогда я сама пойду их искать, вместе с тобой.
Ларра покачал кудлатой головой:
— Ну, уж нет. Это дело мое, мне и отвечать. Деньги нам и впрямь нужны. Ладно, вот чего: быть по-твоему. Два дня я ему даю, Мафхору твоему. Дальше — не обессудьте, искать пойду сам. Да только один пойду, вы останетесь! Не то голыми да босыми нам отсюда никогда не выбраться, тут его высочество принц Сэтнар прав.
Нимве промолчала. Ларра слез со стола.
— На том и порешим, стало быть, — выговорил он. — Ладно, время позднее, а вставать рано. Да и тебе еще тут прибираться. Пошли, Чик.
Приблизившись к двери, Ларра обернулся и сказал:
— Только смотри, через два дня не вздумай меня снова отговаривать. Потому как надежды на Мафхора у меня никакой, и идти мне все одно придется, так что...
— Я не буду тебя отговаривать, — пообещала Нимве и отвернулась к мойке. — Ступайте уже, неровен час, хозяин вас тут увидит, не оберемся потом.
Глава 3
Следующий день прошел в мучительном беспокойстве. Нимве то и дело выглядывала во двор, не появится ли маг, но его и в помине не было. И на другой день Мафхор тоже не приехал. Волнение Нимве возросло до того, что она уже не соображала, что делает, и думала только об одном: что-то случилось. С ними что-то случилось, иначе бы Мафхор появился, ведь он же обещал!
Вечером, за обедом, мельник, воротившийся из города, рассказывал, как нынче городская стража поймала не то разбойников, не то конокрадов, сам он не видал, но люди сказывали, что отволокли их в городскую тюрьму, и что будто бы сам господин городской глава должен их допрашивать. Нимве плохо слушала. Подавая кушанья и убирая со стола, она косилась на Ларру, который угрюмо ел и глядел в свою тарелку.
После обеда, когда все разошлись, она поймала Ларру на дворе, возле сараев, и попыталась уговорить, чтобы он не уходил, чтобы подождал еще хоть сутки, но он лишь сердито отмахивался. Под конец они едва не поругались, Ларра заявил, что все равно уйдет, нравится это Нимве, или нет, а если она не хочет помочь, то он и без нее справится, и Нимве сдалась, чтобы не ссориться, пообещав сделать все, что он попросит.
Вернувшись в дом, Нимве занялась уборкой кухни, но все валилось из рук, она строила разные предположения, куда же подевался Мафхор, и каждое было страшнее предыдущих.
Она долго возилась, погруженная в невеселые мысли, пока внимание не привлек шум во дворе. Нимве замерла. Она готова была поклясться, что шумят уже несколько минут, просто, занятая размышлениями, она не обращала на это внимания. Нимве попыталась выглянуть в окно, но на улице давно стемнело, и с освещенной кухни ни зги было не видать. Между тем крики утихли. Нимве отчего-то сделалось тревожно. Вытерев полотенцем мокрые руки и опустив закатанные рукава, она вышла в переднюю. Не успела подойти к двери, как та рывком отворилась, и через порог ступил мужчина, крупный и широкоплечий. Нимве отшатнулась — и вдруг услыхала голос мельника:
— Эта вот тоже одна из них.
Незнакомец подался к ней и схватил за плечо. Она попыталась вырваться, но он сграбастал ее бесцеремонно и грубо. Нимве, вскрикнув, начала отбиваться. Незнакомец был очень силен. Намотав ее косу себе на руку, он, сопя, вытащил Нимве во двор и куда-то поволок.
У сараев заходились лаем собаки. Свет факелов метался, швыряя оранжевые блики, рождая огромные тени, дергавшиеся на земле и на стенах амбаров, жуткие, страшные тени, живущие собственной жизнью.
Будто во сне, Нимве разглядела силуэты, рядом застыли странные четвероногие кляксы, в которых она не сразу признала лошадей. И сон этот был уже знаком. Когда-то это уже происходило, очень давно — и совсем недавно: темнота, свет факелов, вопли — и человек, волокущий ее неведомо куда, чужая воля, с которой невозможно бороться.
Они вдруг остановились. Из темноты возникло бородатое лицо, чужак схватил Нимве за руки, грубо, не церемонясь, обмотал веревкой запястья. И хоть путы вонзились в кожу, Нимве, тяжело дыша, затравленно озираясь, почти не ощутила боли. Факел подле трещал смолой, роняя огненные слезы. Неровный, мутный свет выхватил из темноты чье-то лицо, и Нимве вскрикнула. На нее глядел Ларра. Он стоял поблизости, между двумя крупными мужчинами в одинаковой темной одежде. Нимве разглядела, что Ларра связан, волосы растрепаны, а губы заляпаны черным. Она догадалась: это кровь. Ларра казался абсолютно спокойным, но свет метался, прыгал по рукам и лицам, и лошадиным мордам, и через несколько мгновений Ларра пропал из виду. Нимве услыхала смех и ожесточенную ругань, поблизости фыркнула лошадь, невидимая во тьме...
Нимве кто-то неожиданно толкнул, она чудом не упала, но в следующую секунду ее так дернули за запястья, что едва не вырвали руки из суставов. Высоко вверху маячило равнодушное лицо, освещенное факелом. Это всадник, поняла она, всадник... и он...
Чужак бросил в темноту:
— Поехали, быстро! Итак уже опаздываем!
Лошадь глухо стукнула копытом, и Нимве, будто тряпичную куклу, сдернуло с места и потащило в темноту.
Минула целая вечность. Нимве не знала, где остальные, не знала, схватили Чика, или нет, а позвать не получалось, из горла, перехваченного судорогой, не вырывалось ни звука. Лишь хватало сил, чтобы дышать. Даже плакать Нимве не могла, в мозгу билась единственная мысль: "Пропали! Пропали!"
Темнота внезапно сменилась огнями, сделалось почти светло: они свернули на освещенную фонарями широкую улицу, и Нимве увидала тех, кто их схватил, с десяток всадников в бордовой форме. Заметила Ларру, которого один из стражей тащил за веревку, обмотанную вокруг запястий. Прошло несколько минут, и впереди из мрака выплыла коричневая глыба неведомого здания.
Они остановились у решетки. В темноте кто-то ходил, потом заскрежетало железо, и они двинулись вперед, но вскоре опять остановились. Всадники спешились, веревка дернулась, и Нимве поволокли к открытой двери, из которой наружу падал широкий прямоугольник желтоватого света.
Они очутились в большом, гулком помещении, где воняло сыростью, прелой соломой и кошачьей мочой. Нимве наконец увидала Ларру и Чика. Ларра, видно, дрался со стражами, потому что у него оказалось разбито лицо и порвана рубаха. Чик, растрепанный и растерзанный, потерянно озирался по сторонам. Нимве тут же потащили вглубь комнаты, и она, отбиваясь, отчаянно завопила:
— Чик! Ларра! А-ай! Нет! Не-ет!!!
Ларра рванулся, но ему не дали тронуться с места. Нимве боролась так ожесточенно, что сторож, выругавшись, влепил ей оплеуху. Вскрикнув, Нимве увидела, что Чик дернулся, услыхала его крик... Страж затащил ее в темный коридор и заставил идти дальше.
Здесь было холодно, как в погребе, в лицо дул ветер. Нимве не представляла, сколько они шагали под сочащимися влагой сводами, в темноте, которую разгонял лишь свет редких факелов на стенах.
Потом они остановились перед большой железной решеткой, за которой коридор, кажется, расширялся. Погремев ключами, сторож отпер замок. Нимве стояла, прерывисто дыша, дрожа всем телом, и смотрела в темноту, колышущуюся от света единственного факела сбоку, в нише, на стене.
Они вошли и двинулись дальше. Через полминуты сторож остановился перед тяжелой дверью, обитой железом, опять загромыхал ключами, негромко матерясь. Заскрежетал замок, дверь поползла в сторону. Нимве увидала черный провал, похожий на лаз в пещеру, отшатнулась, но сторож швырнул ее прямо в эту зловещую темноту.
Не удержав равновесия, она упала. За спиной с лязгом захлопнулась дверь. Нимве пошарила перед собой руками. Пальцы наткнулись на что-то сырое, холодное и рыхлое. Пахло погребом и грязным старым нужником. Нимве, зажмурив глаза, снова вытянула руки — и поймала только пустоту. Постаралась унять дыхание, но ничего не получилось, попыталась сосредоточиться, но внутри все дрожало, так, что хотелось закричать, и лишь одна мысль билась в голове, точно в клетке: "Пропали! Погибли! Мы погибли!!!"
Нимве застонала, и тут же неподалеку послышалась возня, а потом хриплый голос рявкнул:
— Тише там! Дай поспать! — и добавил грубое ругательство.
Нимве вздрогнула, но человеческий голос будто отрезвил, привел ее в чувство. Она кое-как поднялась, сделала неуверенный шаг, потом еще и еще... Пальцы внезапно коснулись чего-то шершавого и влажного, и Нимве, напряженная до предела, в панике отшатнулась. "Стена", — словно со стороны, пришла мысль. — "Это стена. Всего лишь стена. Сядь и успокойся. Немедленно! " Цепляясь за ледяной камень, она присела на корточки. Обхватила себя руками, прижимаясь к стене плечом, спрятала лицо в коленях и крепко зажмурилась. Внутренняя дрожь не оставляла. Поднялась к горлу, к глазам, сделалось трудно дышать... Нимве с силой укусила себя за палец, давила до тех пор, пока не ощутила на языке солоноватый привкус крови. Принялась тереть губы — и тут внутри что-то прорвалось, она судорожно вдохнула, а через зажмуренные веки брызнули, потекли слезы, обжигающие, похожие на лавину, и казалось, ничто на свете не сумеет их остановить.
* * *
* *
Кто-то тряс ее за плечо. Вскинувшись, Нимве открыла глаза. Был полумрак, впереди маячило серое пятно, Нимве не сразу поняла, что это человеческое лицо. Зашевелилась, обнаружив, что тело свело от холода, а руки и ноги подчиняются с трудом. Оглядевшись, увидела большую полутемную камеру, в оконце под потолком, забранное решеткой, пробивался свет. Рядом на корточках застыла фантастическая фигура, лохматая, в отрепьях, лишь через несколько секунд Нимве осознала, что это женщина.
— Слышь, — сказала незнакомка хриплым голосом, — табачку не найдется?
Нимве мотнула головой. Женщина, вздохнув, почесала всклокоченную голову.
