— Тихо здесь, — промолвил он. — И так спокойно...
Нимве покосилась на него.
— Думаете, он бы вас убил? — спросила она. Маг поднял голову:
— Уверен.
— Но сначала он ведь, кажется, хотел вас живым довезти.
— Сначала хотел.
Поразмыслив, Нимве выговорила:
— Он что, собирался все на вас свалить, да? Будто это вы украли принцев?
— Полагаю, что так.
Нимве прикусила губу.
— А того типа, — произнесла она, — ну, двойника, он нанял, чтобы вас заменить, да?
Мафхор кивнул.
— А чего же он тогда с самого начала... — Нимве осеклась. Помолчав, добавила:
— Нет, я не имела в виду... — окончательно смешавшись, она умолкла. Мафхор усмехнулся и сказал:
— Сначала я был ему необходим. Я думаю, он собирался заставить меня как-то надавить на родителей принцев. Скорее всего, хотел, чтобы я написал письмо. Их отец знает мой почерк.
— Чтобы вы написали, будто украли их, что ли?
— Думаю, так.
Нимве поразмыслила.
— Ну, хорошо, — сказала она. — А зачем тогда ему ваш двойник? Ведь у него же только лицо ваше, а не почерк.
— Полагаю, герцог изменил план, — ответил маг. — Когда нашел двойника, он решил от меня избавиться, и пустить в дело детей графа Атлана.
Нимве так и подскочила:
— Что?! Нет, не может быть, чтобы они...
— Конечно, нет, — урезонил Мафхор. — Они ничего не знали, и не должны были знать. Именно на их наивности герцог и собирался сыграть.
— Что вы имеете в виду?
— Думаю, убив меня, — спокойно выговорил маг, — он собирался разыграть сцену, как мой двойник и его шайка захватывают замок, ну, и конечно принцев, а потом кого-то из детей графа отправил бы к королеве. Ему даже могли устроить лже-побег.
— Кому? — тихо спросила Нимве. — Леле?
Мафхор покачал головой:
— Скорее всего, Халу. Хала знают в столице, к тому же, он выносливей сестры.
— Но герцог же убил его...
— Да. После того, как Хал увидел герцога, тому ничего другого не оставалось. Герцог не собирался афишировать себя. Не сейчас.
— Но зачем герцогу было втягивать их? Они же всего лишь дети.
— Вот именно. Им быстрей поверят. А я думаю, что герцогу было очень нужно, чтобы королева побыстрей поверила. Он не может себе позволить тянуть время.
Нимве помолчала, глядя на собеседника.
— Я думала, — произнесла она, — думала, что граф своих детей любит.
— Конечно, любит, — отозвался маг. — Полагаю, что в эти планы герцог его не посвящал.
— Разве они не союзники?
— Уверен, что граф именно так и считает. Ну, или считал. Герцог Окдейн из тех людей, от которых никогда не знаешь, чего ждать.
И, посмотрев на Нимве, маг добавил:
— Но, впрочем, это лишь мои догадки. Может, я только зря тебя расстраиваю.
Нимве отчего-то смутилась от мягкого тона, от взгляда, который он бросил на нее. Отводя глаза, тихо проговорила:
— Не понимаю, как он собирался заставить вас ему помогать.
Мафхор ответил не сразу.
— Каждого человека можно заставить, — вымолвил он. — Ведь он же сумел заставить тебя написать то письмо.
Нимве потерянно уронила руки. Сказала, будто хотела оправдаться:
— Он собирался убить Чика. Он... он пообещал, что выколет ему глаза, — она опустила голову и отвернулась.
— Вот видишь, — проговорил Мафхор, — принудить можно любого. Было бы, на что надавить.
Нимве не ответила. Она чувствовала странную неловкость, будто рядом был малознакомый человек, с которым необходимо поддерживать беседу. Недоумевая и сердясь на себя, она услыхала, как Мафхор сказал:
— Я могу тебя кое о чем попросить?
— О чем?
— Пожалуйста, не называй меня на "вы".
Нимве опешила. Стояла, хлопая ресницами, и не знала, что ответить. Мафхор не отводил взгляда.
— Но, — наконец выдавила она. — Но как же мне тогда вас...
— Просто говори мне "ты". Хорошо?
— Но я... Но вы же... Как я буду говорить вам "ты"? Я крестьянка, а вы из Великого Дома! И потом, вы старше меня.
Кажется, эти слова рассмешили мага. Брови изумленно-весело поползли вверх, и он спросил:
— Звучит так, будто мне лет семьдесят. Ну, сколько мне, по-твоему? А?
— Ну, не знаю...
— А все-таки?
— Чего вы смеетесь, что тут смешного-то...
— Не сердись, но это на самом деле... Ну, хорошо. Может, тебя это удивит, но мне двадцать восемь лет.
Нимве недоверчиво уставилась на собеседника, а тот заметил:
— Похоже, плохи мои дела. Я что, действительно кажусь стариком, да?
— Вот глупости... Просто я думала, вам лет тридцать пять... где-то.
Мафхор усмехнулся:
— И тем не менее. Так что, как видишь, я почти ровесник Ларры. К нему ведь ты на "вы" не обращаешься?
Нимве помолчала, кусая губы, потом упрямо отозвалась:
— Ладно. Пусть так. Но все равно — вы аристократ, а я деревенщина. С какой такой радости я буду вам "ты" говорить?
— Все маги так обращаются друг к другу.
— Так то маги.
Мафхор поднялся. Оказавшись с ним лицом к лицу, Нимве снова ощутила неловкость. Он сказал, глядя ей в глаза:
— Ты тоже маг. Только необученный.
— Какой я маг...
— Разумеется, ты маг, Нимве. Как бы ты иначе сумела отыскать принцев на каторге? Кстати, ты так и не рассказала, как именно их нашла.
— Ничего подобного, я вам рассказала.
— Тебе.
— Что?
— Не вам. Тебе. Говори мне "ты".
— Вам это действительно так важно?
Мафхор кивнул. Не в силах отвести глаз от его лица, Нимве тихо отозвалась:
— Ну, ладно. Хорошо. Тебе. Я рассказала... тебе.
— Нет, — он покачал головой. — Я бы помнил. Расскажешь?
— Но я... Хорошо. Конечно, я вам расскажу. То-есть, тебе. А что, мне и при остальных говорить вам... вернее, тебе... говорить тебе "ты"?
— Конечно, — его рука легко коснулась ее локтя, и это заставило Нимве вздрогнуть. — Почему нет? Разве кто-то...
Треск веток и хруст песка. Мафхор умолк, а Нимве резко обернулась. Из темноты возник человек. Пару секунд они таращились друг на друга, прежде чем Нимве поняла: это Ларра.
— А мы тебя ищем, ищем, — сердито выговорил он. — Куда исчезла-то?
— А что случилось? — Нимве ощутила, как лицо заливает краска, и порадовалась, что мужчины не смогут этого заметить.
— Барон опять сознанье потерял, вот чего! Никак в себя привести не можем. А ты вон с кем, — голос Ларры сделался колючим.
Отвернувшись от обоих, Нимве бросилась к лагерю.
Весь вечер она провела около раненого, прерываясь только на еду. Юноша пришел в себя через несколько часов. Остальные, хмурые и подавленные, сидели у костра. И мыслей читать было не надо, чтобы понять, о чем они думают: ехать дальше невозможно. Барон умрет.
Но барон все же настоял, чтобы они продолжали путь, уверяя, будто пришел в себя, и все будет в порядке.
С утра действительно отправились в дорогу, и ехали почти до полудня, до той минуты, пока раненый замертво не рухнул наземь из седла.
Спутники бросились к нему. Несколько ужасных минут все думали, что он умер — до тех пор, пока Нимве не нащупала пульс.
Беглецы разбили лагерь под старыми ивами, неподалеку от реки. Барона, едва дышащего, неподвижного, уложили в тени. Глядя на его посеревшие губы, на веки, просвечивающие синевой, Нимве гадала, сколько ему осталось. А ведь он уже чувствовал себя лучше, тогда, в замке, перед самым бегством. Нельзя ему было ехать, нельзя!
Время до заката беглецы провели, моясь и стирая одежду. Вечером, у костра, долго обсуждали, что теперь делать. Одно было ясно: ехать дальше — значит подписать Гриду смертный приговор. А не ехать... Кто знает, где теперь герцог! Может, уже висит у них на пятках, как ищейка. Ведь теперь, когда они во второй раз сломали его планы, отыскать их для него будет делом принципа. Да и не может он допустить, чтобы кто-то из беглецов воротился в столицу, для герцога это будет означать конец всему.
Совещались долго. В конце концов, пришли к выводу, что придется задержаться здесь хотя бы на несколько дней.
К ночи погода испортилась, стал накрапывать дождь. Кое-как смастерив шалаш для раненого, беглецы улеглись под деревом, укрывшись плащами, но ничто не спасало от капель воды, назойливо сочившихся через ткань.
К утру вся одежда, выстиранная давеча, оказалась сырой. После дождя от земли парило, над водой стлался тонкий туман. Напоив раненого, который так и не пришел в себя, Нимве в одной сорочке ушла на реку. Принцы решили поохотиться. Оседлав лошадей и прихватив ружья, спозаранку, в сопровождении Ларры, уехали в лес.
Они вернулись к полудню с добычей: подстреленным теленком лани. Рассказали, что обнаружили неплохое место для лагеря, не то пещеры в холмах, не то развалины древнего замка. И добираться туда недалеко, можно перетащить раненого на носилках.
Пообедав, занялись убитой ланью. Пока свежевали и разделывали тушу, коптили мясо, начало смеркаться. Перебираться на новое место решили поутру.
* * *
* *
Убежище, найденное принцами, смахивало на полый холм. Верх зарос осинником, кустами бузины, по склонам, меж валунов, теснились купы вереска. Холм глядел на большую поляну, обрамленную вековыми дубами, за которыми, полого спускаясь к воде, начинался речной берег.
Вход в пещеру отыскали не сразу, от глаз его заслоняли густые заросли кустарника. Внутри стояла такая темень, что Нимве не видела не то что лиц спутников — своей вытянутой руки. Запах влажной плесени обволакивал лицо, как паутина.
— Интересно, что это за место? — возясь с керосиновой лампой, сказал принц Инис.
— Позвольте мне, ваше высочество, — услыхали они голос Мафхора. Миг, и за мутным стеклом вспыхнул огонек.
— Здорово все-таки у вас получается, — Инис поднял лампу повыше. — Однако здесь все равно ни зги не видать.
— Ох, не нравится мне тут, — буркнул Ларра.
— Чего опять? — осведомился Инис. Свет лампы бросал на его лицо желтоватые блики, рождал смутные, угрожающе шевелящиеся тени в черных недрах пещеры.
— Чего да чего, — отозвался Ларра, невидимый во тьме. — Будто вы не слыхали, кто в полых холмах-то живет.
— Бабьи сказки, — фыркнул Чик.
— Сказки, не сказки, а вот потащат тебя ночью черти, увидишь тогда!
— Я лучше тебя им скормлю, — отозвался юноша. — Чтоб болтал поменьше!
— Гляди у меня... — начал Ларра, но Сэтнар перебил:
— Хорошо, хорошо, мы поняли. И насчет чертей, и насчет всего остального. А вот как насчет того, чтобы вырубить кусты снаружи? По крайней мере, здесь немного светлее станет.
Пока Ларра и Чик возились, вырубая кусты у входа, принцы на носилках осторожно внесли и уложили барона. Лошадей оставили на поляне, расседлав и стреножив.
Постепенно сделалось светлее. Путники долго, с удивлением осматривали странное место. Они быстро поняли, что это никакая не пещера, а, скорее всего, действительно руины замка. Разглядывая массивные четырехугольные каменные блоки, остатки оштукатуренного когда-то потолка, покрытого вековой плесенью и гнилью, беглецы гадали, какие люди и когда могли здесь жить. Нимве смотрела наверх не без опаски: древние камни того и гляди грозили рухнуть на голову. К тому же, они сделали еще одно, не совсем приятное открытие: под потолком гнездились летучие мыши. Прислушавшись, можно было уловить их возню и пронзительный писк, а то, что хрустело под ногами, оказалось пометом. Больше всех эта новость взбудоражила Ларру, который, по собственному признанию, летучих мышей терпеть не мог.
На вычищенном пространстве, недалеко от входа, развели костер. По карте попытались определить, где очутились, но ничего подобного не обнаружили.
В огромном помещении гуляли сквозняки, и потому путники предположили, что где-то в глубине есть ходы. Принцы, поддержанные Чиком, тут же загорелись: надо полазить здесь, посмотреть, может, узнаем, кому это принадлежало. На разведку решили идти поутру, смастерив факелы: после наступления темноты в подземелья никому соваться не хотелось.
На рассвете, немного подкрепившись, отправились в поход, все, кроме Ларры. Он наотрез отказался лезть в катакомбы, заявив, что и атланских ему хватило по горло. Нимве долго колебалась, но Чик сумел ее уговорить. Прихватив факелы, еду и моток веревки, путешественники вошли в один из полузасыпанных камнями коридоров.
Замок был огромен. Путники долго блуждали в переплетении ходов, в кромешной темноте, разгоняемой светом факелов, проходили через то ли пещеры, то ли комнаты подвального этажа, сырые, опутанные паутиной, спускались по узким лестницам с высокими ступеньками...
Коридор вывел их под открытое небо, во двор, похожий на заглохший колодец. Каменные блоки, отколовшиеся от стен, покрывал зеленый мох, кусты черемухи, сплошь усыпанные темными ягодами, лепились к остаткам мраморной, источенной ветрами и дождем колоннады.
Порыскав среди полуразрушенных колонн, Чик отыскал вход — и опять потянулись длинные минуты в темноте. Нимве уже была не рада, что отправилась с мужчинами. Тьма давила на сердце, катакомбы рождали тягостные воспоминания о замке графа Атлана. Вспомнился герцог, гибель Хала — и Леле, которую они бросили на произвол судьбы. Да и кто знает, жива ли она. Может, герцог ее убил, как и брата!
Погруженная в свои мысли, Нимве вздрогнула, когда Чик взял ее за руку.
— Осторожней, — сказал юноша, — полы гнилые.
Мафхор впереди повыше поднял факел, и в неровном танцующем свете Нимве увидала, что они, похоже, забрели на когда-то жилые этажи. Деревянные половицы под ногами скрипели и ходили ходуном. Сквозь щели глядела темнота.
— Думаю, лучше вернуться, — к своему облегчению, услыхала Нимве голос мага. — Здесь опасно.
— Что вы, — возразил Инис. — По-моему, вполне крепкие доски.
— А по-моему, он прав, — отозвался Сэтнар, с беспокойством оглядывая пол, выхваченный из тьмы золотистым кругом света. — Провалимся еще...
— Брось, Сэт, никуда мы не провалимся. Эти доски не одну сотню лет держались, уж нас-то точно выдержат. Глядите! — с этими словами Инис пару раз подпрыгнул, с грохотом приземляясь на источенный временем пол.
Оглушительный треск, хруст гнилого дерева. Нимве только ахнула, когда принц, словно под воду, ушел под проломившиеся половицы. Фонтан пыли и трухи...
И всё затихло.
Мгновение, длившееся вечно, путешественники стояли на месте. Потом, не сговариваясь, бросились вперед.
Став на четвереньки около зияющей дыры, Мафхор окликнул:
— Ваше высочество!
Молчание. Тихий шорох осыпающейся пыли.
— Инис! — крикнул принц Сэтнар. — Инис, ты жив? Инис!
Ни единого движения внизу. Оторвав взгляд от черной ямы у ног, Сэтнар произнес:
— Я спускаюсь.
— Лучше я, ваше высочество, — возразил маг, — я все-таки...
И тут из темноты послышалось:
— Полегче там! Мне все глаза запорошило!
— Ох, Творец! — вырвалось у Нимве, а Сэтнар опустился на колени и крикнул, заглядывая в пролом:
