— Все, Ларра, замолчи, — велел Инис. — Не встревай не в свое дело.
— "Не встревай, не встревай", — послышались шорох и возня, стук — и от костра взметнулся сноп искр. Через минуту занялось маленькое пламя. Поползло по поленьям, жадно лизнуло их и, вспыхнув, языком поднялось вверх, выхватив из темноты замершего подле человека: Ларру, всклокоченного и хмурого. Он сидел, повернув голову. Когда огонь разгорелся, Ларра сказал:
— Ложились бы, ваши милости. Некрасиво ночью всех будить-то. Утром будете лаяться.
— Я уже замечал, что твой тон непозволителен... — сухо начал Сэтнар, но Ларра перебил:
— А при всех лаяться позволительно? Людей будить позволительно? Вы ж, осмелюсь заметить, ваши милости, не одни ночевать изволите. Вон, подняли всех уже, — он ткнул пальцем в Нимве, и та ужасно смутилась, когда принцы обернулись. Однако близнецы, похоже, смутились не меньше, потому что Сэтнар произнес:
— Хорошо. Ты прав. Туши лампу, Инис. Потом поговорим.
* * *
* *
Все утро принцы молчали. Нимве начало казаться, будто они по чьей-то злой воле воротились назад во времени, в те дни, когда лишь выехали из столицы, а может, даже хуже.
Нимве угнетало это место, сырая вонь плесени, темнота и сквозняки. Барону стало лучше, он даже садился, но Нимве понимала: это ничего не значит. Состояние могло ухудшиться в любой момент.
Ей не терпелось вырваться наружу, на свет, подальше от склизких, сочащихся влагой стен, и причина вскоре нашлась: Нимве обнаружила, что запасы некоторых трав на исходе, и стала собираться в лес. Никто ни слова не сказал, но когда она была на полпути к опушке, пересекая открытую поляну, ее бегом нагнал Чик. Нимве только покосилась, понимая, почему он здесь. Конечно, из-за Ларры.
Солнце уже поднялось, после ночного дождя лес был полон влаги. Каждая травинка, каждый лист, стоило их коснуться, обрушивали на землю каскады алмазных капель, и ноги путников мгновенно вымокли по самые бедра.
Чик насвистывал, словно жаворонок, и Нимве была ему очень благодарна за то, что не лезет с расспросами. Она не представляла, как теперь общаться с Ларрой. Угрозу пожаловаться принцам она выполнить не могла, это значило подлить масла в огонь. Они и без того, думала Нимве, берясь за мокрый толстый стебель кровохлебки и, словно морковку, с хрустом вытягивая растение из земли, они же и без того готовы передраться.
Она выпрямилась, отряхивая руки. Чик стоял неподалеку и что-то высматривал в траве.
— Чик, слушай, — Нимве откинула с глаз короткие растрепавшиеся пряди. — Ты не обязан меня стеречь, правда. У тебя и свои дела есть.
— Да ерунда, — не прерывая своего занятия, отозвался юноша.
— Я серьезно.
— Я тоже, — он обернулся. — Я не позволю, чтобы этот тип тебя допекал.
— Чик, я ведь не маленькая, сама могу за себя постоять.
— Еще бы, — буркнул он. — Я уже видел.
Нимве вспыхнула, хотела возразить, но поперхнулась словами, потому что из-за деревьев появился Ларра. В одной руке у него был топор, в другой — охапка хвороста. Чик резко выпрямился, а Нимве отступила.
На миг повисла тишина. Потом Ларра скинул хворост наземь и вытер ладонью лоб.
— Ох, умаялся, — выговорил он.
Чик подошел, остановился возле Нимве.
— Гуляете? — осведомился Ларра. Нимве молчала. Чик сказал:
— А то сам не видишь.
— А я мимо шел, — будто не уловив враждебности в голосе юноши, объяснил Ларра, — а тут гляжу, вы.
— А то как же, — буркнул Чик.
Они с Ларрой мерили друг друга взглядами, будто кобели перед дракой. Нимве сказала:
— Ларра, что тебе надо?
— Говорю ж, мимо шел, а...
— Это мы уже слышали, — перебила Нимве. — Ты или дело говори, или уходи. Лес большой, места всем хватит.
Ларра, кажется, растерялся, потому что молчал довольно долго. Потом сказал:
— Да чего ты, я ж ничего такого... Ты это, Чик, ступай отсюдова, нам с ней переговорить надо.
— Чик, не уходи! — Нимве вцепилась в руку юноши. Тот хмуро бросил Ларре в ответ:
— Ты мне не указка. Тоже, барин какой выискался.
— Ступай, пока добром прошу, — Ларра насупил брови.
— Гляди-ка, напугал!
— Иди, тебе сказано, — Ларра ступил вперед. Нимве перевела взгляд на топор в его руке. Чик фыркнул:
— Ты не принц наследный, чтобы мне указывать. Никуда я не пойду. А то вон шустрый какой выискался, только отвернись, и готово. Прям как кот дворовой, или вон петух, ни одной не пропустит!
— Ты б молчал, щенок, а то ведь я и угомонить могу!
Нимве будто подтолкнули. Рванувшись вперед, она подскочила к Ларре. Толкнула его в грудь. Тот так опешил, что покачнулся, отступил, хлопая глазами.
— Не смей ему угрожать! — крикнула Нимве. — Ясно? С топором пришел?! Кого рубить будешь? Его? Или меня?! Скотина ты бессовестная! Запугать хотел? Не выйдет!
Листья дуба, под которым стояли путники, зашумели, затрепетали, как от ветра, обрушив на головы спорщиков ливень холодной росы. Ларра, вздрогнув, опасливо зыркнул вверх. Перевел взгляд на Нимве, глотнул и проговорил:
— Да угомонись ты, — в голосе была растерянность. — Никого я рубить не собирался, это ж... Вот горячка белая, уймись!
— Уходи отсюда, Ларра, — Нимве отступила. — Уходи.
— Уходи, тебе говорят! — вмешался Чик.
— Чик, перестань, — попросила Нимве, а Ларра подхватил:
— Вот и я говорю, не мешался бы не в свое дело!
— А чье это дело? — ощетинился юноша. — Неужто твое?
— Вот именно, мое, — Ларра упер руки в бока. — И не лезь, куда не просят!
— А ты не указывай!
— Тихо! — стиснув кулаки, заорала Нимве. — Заткнитесь! Заткнитесь оба! Молчите!
Парни осеклись.
В наступившей тишине слышно было, как ветер перебирает листья, как чирикают и возятся птицы в кронах деревьев, и как позвякивает что-то вдалеке. Как будто... будто...
— Что это, — пробормотал Чик. — Слышите?
— Будто мечи звенят, — Ларра обвел спутников глазами.
— Мечи? — Нимве нахмурилась. — Но кто может здесь...
Ларра вдруг рванулся с места и бросился через кусты, мимо Нимве и Чика, застывших, как истуканы. Они, зараженные его волнением, побежали следом.
Они увидали их издалека, на прогалине, под высокими дубами. Две фигуры прыгали, словно затеяли странную игру, и если бы не лязг и блеск клинков, Нимве еще долго бы гадала, что происходит. Но Ларра не гадал. С воплем кинулся к дерущимся.
Принцы, похоже, устроили настоящую дуэль. По лицам, по сверкающим глазам и стиснутым губам можно было догадаться: близнецы настроены серьезно. Ларра пытался их разнять, но его не замечали. Браться так бросались друг на друга, так ударяли сталью о сталь, что лишь искры летели, а Ларра, попытавшийся встать между ними, едва не лишился головы.
Взревев, он взмахнул топором. Лязг железа. Треск и хруст. Кусок клинка отлетел и вонзился в землю, а Сэтнар остался с обломком меча в руке.
— Пошел вон, скотина! — в ярости крикнул принц, отшвырнув искалеченное оружие.
— Убирайся, — поддержал брат. — Слугам не место на дуэли!
— А где место?! — рявкнул Ларра. — Трупаки оттаскивать?
— Без тебя разберемся, — Сэтнар сверкнул глазами. — Не вмешивайся!
— Да уж вы разберетесь, — не уступал Ларра. — Знаем мы разборки ваши, успевай только юшку подтирать!
— Иди отсюда, Ларра, — велел Инис. — Не вмешивайся. И вы тоже идите, — принц повернулся к Нимве и Чику. Юноша, кажется, готов был выполнить приказ, однако Нимве не сдвинулась с места.
— Вы бы, ваша милость, — обратился Ларра к Инису, — меч мне отдали. Неровен час, обрежется кто, беды не оберешься. Давайте-ка сюда.
— Руки прочь, — принц отшатнулся, а Сэтнар бросил:
— Не тронь оружие, холоп! Не твоим рукам его касаться!
И тут Нимве, неожиданно для самой себя, вступила в спор.
— Ах, вот, значит, как? — промолвила она. — Холоп, говорите, да? Ну, хорошо. Значит, сейчас мы холопы. А с каторги вас вытаскивать — не холопы. Глупости ваши разгребать — не холопы! Значит, это вашей чести не роняет? Умирать за вас — этого мы достойны? Только этого?!
Она остановилась, переводя дыхание. Принцы молчали. Ларра шагнул вперед и грубо выдернул меч из руки Иниса. Стиснув губы, принц пошел с поляны прочь. Сэтнар отвернулся, а Нимве, которой не то что говорить — смотреть на них сделалось противно, — направилась куда глаза глядят.
К великой радости, никто ее не догонял. Она спустилась к воде. Долго шла по берегу, не глядя по сторонам, постепенно остывая от вспышки гнева — и с маху остановилась, наткнувшись на Мафхора.
Маг, полуодетый, сидел на песке, сложив ноги калачиком. Чуть поодаль стоял большой котелок с водой.
Некоторое время Нимве гадала, знает ли он о ее присутствии: Мафхор не двинул ни единым мускулом. И лишь когда он повернул голову, Нимве решилась подойти поближе. Присев на корточки в паре шагов от мага, осторожно взглянула на него.
— Что случилось? — спросил Мафхор.
— Что вы... ты... Что ты здесь делаешь?
— Вода кончилась. — Его тихий голос звучал спокойно, и это странным образом успокоило и Нимве.
— А что, барон один там? — поинтересовалась она.
— Он спит.
Нимве кивнула, села на влажный песок. Поглядела на руки Мафхора, лежащие на коленях.
— В чем все-таки дело? — спросил он.
— Они дрались, — Нимве укусила себя за палец.
— Кто?
— Принцы.
— Дрались?
— Да. По-настоящему. На мечах. Как чужие, понимаете? Этой ночью переругались, а теперь, видно, решили выяснить... Вы слышали их ночью?
— Слышал.
— Вот видите.
— Они ранили друг друга?
— Нет, слава Творцу, — Нимве тяжело вздохнула. — Вот ведь повезло, свалился на нас этот меч!
Мафхор промолчал. Глянув на него, Нимве спросила:
— Думаете, это оно и есть, ну, Сокровище?
— Вполне возможно.
— Хорошее Сокровище, — Нимве с сердцем переломила хрусткий стебелек гадючьего лука. — Они же поубивают друг друга!
И снова Мафхор не ответил.
— По-вашему, об этом и сказано в Пророчестве? — спросила Нимве. — Ну, что они должны... что один из них должен умереть? А? Да чего вы всё молчите, скажите хоть слово!
Мафхор повернулся и негромко выговорил:
— Мы опять на "вы"?
Смутившись, Нимве закусила губы.
— Я снова ору. Извини.
Маг покачал головой.
— Я боюсь, — призналась Нимве. — Просто боюсь за них. Они же мальчишки совсем, пацаны! Они, похоже, решили, что должны закончить этот спор. Ларра сейчас их едва разнял. Что нам делать, а? Может, выкинуть потихоньку эту штуковину?
— Не думаю, что это поможет. Если меч действительно предназначен принцам, и Пророчество говорит о нем, вряд ли удастся от него избавиться.
— А что тогда делать?
— Не знаю. Думаю, ждать.
— Чего ждать-то?
Мафхор ничего на это не сказал.
— И ведь только они помирились, — проговорила Нимве, — даже на братьев похожи стали... А тут это.
Они долго сидели в молчании. Нимве осторожно поглядывала на спутника. Его болезненная худоба совсем исчезла, на золотисто-смуглой коже отливало солнце, обнаженные руки спокойно лежали на коленях. Красивые, такие сильные руки... Нимве вдруг потянуло к нему, словно магнитом. Захотелось коснуться его груди, впитать тепло, которое, казалось, она ощущала и на расстоянии.
Она смутилась до того, что внутри все залилось жаром, закусила губы и опустила глаза. А вдруг он увидел мои мысли, пришло в голову, и от этого она совсем смешалась.
— Ты мне так и не рассказала, — выговорил он, и Нимве, вздрогнув, вскинула взгляд.
— А? — голос прозвучал еле слышно. — О чем?
— Как ты сумела отыскать принцев на руднике, — Мафхор выглядел абсолютно спокойным. Смотрел на Нимве, и солнце рождало в его черных глазах золотые искры.жети не прочитал мспокойным.цев, — ворил он, и нимве, она совсем смешалась.асстоянии.о избавиться.кнувшись на мафхора.
— Я... Вы не... — облизав губы, пробормотала она. — То-есть, ты...
Смутившись едва ли не до слез, Нимве стиснула ладони. Мафхор не отводил взгляда. Взяв себя в руки, она проговорила:
— Я расскажу, только пообещай, что не будешь смеяться.
— Обещаю.
— Смотрите, вы... ты слово дал. В общем, это случилось во сне. Они мне приснились.
И она рассказала ему все, без утайки: свой сон про полет над холмами, и про то, как воровала на дворе одежду, и как добиралась до карьера...
После того, как она закончила, Мафхор некоторое время молчал. Потом проговорил:
— Я действительно сделал глупость, что тебя не предупредил. Ты могла погибнуть.
— Вы мне верите? — Нимве подняла глаза.
— Конечно. Скажи...
— Да?
— Прежде с тобой подобное происходило? Я имею в виду сны.
— Ну да, происходило. Несколько раз, в юности, когда погиб дедушка, и еще перед тем, как нас захватили на ферме. Но это всегда было так... неясно. Вот на ферме мне приснились гуси, будто на них напали лисы, а потом появились волки, ну, и...
— Символы.
— Что?
— Ты видишь символы.
— Да, наверное. Но прошлый сон, ну, про дорогу... Все было как в реальности, кроме того, что я летела, конечно.
— Понимаю.
— Хорошо вам, а я вот нет. У нас в семье отродясь не бывало ясновидящих, откуда же это тогда?
— Всегда случается первый раз, — то ли почудилось, то ли по губам Мафхора и вправду мелькнула быстрая улыбка: будто солнечный луч скользнул по лицу. — Этот дар у магов часто открывается внезапно. Ясновидение вообще редкость, а уж сильных ясновидящих единицы. Таких, к примеру, каким был Таэнан.
— И много он предсказал? Ну, Таэнан.
— Много.
— И все сбылось?
— Этого я не знаю.
— Что же, выходит, и это его Пророчество, насчет Сокровища, тоже сбывается?
— Увидим.
Нимве прикусила губу. Тревога, было отступившая, воротилась, неприятно заныло в груди.
— Может, нам лучше пойти в лагерь, — проговорила Нимве. — Приглядеть за ними, чтобы они там чего не натворили. Да и вода кончилась, вы сами сказали.
— Ты. Мы с тобой на "ты".
— Ну, да. Я просто сбилась. Вернемся, а? Пожалуйста...
Глава 3
В руинах замка, в полуобрушенной зале-пещере было темно и сыро, будто в погребе. После радостного и теплого солнечного дня глаза долго привыкали к сумраку, но картина, открывшаяся Нимве, радости не принесла. Близнецы были здесь, сидели поодаль друг от друга, и над стоянкой висела туча враждебности.
Нимве принялась уговаривать спутников перенести лагерь наружу. Подвал слишком давил на плечи, да и раненому невозможно было постоянно находиться в темноте и сырости.
Никто не возражал, но, когда начали собирать вещи, принцы кинулись к мечу Таэнана — и завязалась свара. Мафхору и Ларре пришлось их растаскивать. В конце концов Ларра схватил меч, пригрозив, что выкинет или вообще сломает, перешибет топором, как поступил давеча с клинком принца Сэтнара. Близнецы кричали, и Ларра кричал, и вел себя до того жестко и уверенно, что принцы притихли — не от страха, конечно, скорей от удивления.
