Уткнувшись лицом в простыню, Нимве некоторое время сидела без движения. Была еще ночь, но лунная дорожка на полу потускнела, и контуры огромного дуба снаружи обрисовались резче. Я должна найти Мафхора, думала она. Если пойти к нему сейчас... В тот миг она не вспомнила про приличия, про то, что если ее заметят, наверняка поползут сплетни. До того ли было, если перед глазами стояли лица принцев, а в ушах звенел их зов: "Помоги!"
Рассвет застал ее в постели. Нимве рывком села, сердце колотилось в горле, а лоб был мокрый. Она дышала так, будто вот только что, сию минуту, не лежала в кровати, а убегала от преследователей. Она огляделась, провела дрожащей ладонью по лицу. Я все проспала, подумала она. Я же хотела идти к Мафхору!
Спрыгнув с кровати, как была, в длинной до пят сорочке, Нимве кинулась к порогу. Подбежав к спальне Мафхора, долго стучала, но никто не отворил. Дверь оказалась заперта. Он опять куда-то уехал, в отчаянье подумала Нимве, стоя у порога. Что мне теперь делать?
Все утро она провела за поисками, но Мафхора в замке не оказалось. В конце концов удалось выяснить у слуг, что "господин маг как давеча уехали с утра, так еще не возвращались."
Наспех позавтракав, ничего не ответив на расспросы Чика, где все-таки она была вчера вечером, Нимве спустилась вниз, в помещение для слуг.
Ларру она нашла нескоро, у конюшни на хозяйственном дворе. Он о чем-то жарко спорил с высоким сутулым мужчиной в кожаном фартуке. Когда Нимве подошла, оба замолчали, а собеседник Ларры поклонился. Ларра уставился на гостью, и от его взгляда у той душа нырнула в пятки.
— Здравствуйте, ваша милость, — с преувеличенной вежливостью поздоровался Ларра. — Чем обязан чести вас видеть?
— Я хочу тебя о чем-то спросить, — отозвалась Нимве. И зачем я пришла, подумала она, он же мне ни за что не поверит.
Незнакомец тем временем растворился в полумраке конюшни. Убедившись, что он ушел, Ларра сощурился.
— Ну, и за каким пожаловала? — осведомился он.
— Я хотела что-то тебе рассказать.
— А что же Мафхор? — усмехнулся Ларра. — Ты давеча собиралась его спросить, не врет ли он тебе насчет дядюшки Окдейна.
Нимве смотрела в его насмешливое лицо, и желание поделиться с ним тревогами таяло с каждой секундой.
— Ну, так чего ж? — съязвил Ларра. — Что изволил сказать его светлость Мафхор?
— По-твоему, я сюда пришла, чтобы с тобой о Мафхоре говорить?
— Ах, нет? — Ларра изобразил изумление. — Тогда о чем же, ваша милость, извольте спросить?
— Прекрати паясничать!
— Не гневайтесь, сударыня, — Ларра с картинной молитвенностью сложил ладони. — Прощенья просим! Мы люди маленькие, быдло, можно сказать, куда нам с вами ровняться.
Нимве едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
— Очень красиво с твоей стороны, — процедила она, чувствуя, как подступает к горлу злость. — Стоило единственный раз попросить у тебя помощи, как ты...
— Помощи? А когда ты помощи просила, не припоминаю что-то!
— Сейчас! — почти выкрикнула Нимве — и добавила, понизив голос и оглядываясь:
— Сейчас. Я это делаю сейчас. Ты все твердишь, что хочешь спасти принцев — ну, так помоги мне.
Ларра вскинул бровь:
— А ты, никак, принцев спасать намылилась? Ну-ка, ну-ка, и как же ты собираешься их спасать? Я тебя внимательно слушаю.
— Да так и собираюсь, — Нимве снова огляделась. — Я... я знаю, где они.
Ларра вытаращил глаза.
— Но откуда... — медленно проговорил он. — Откуда ты можешь... Тебе Мафхор сказал?!
— Мафхор и сам не знает, — отмахнулась Нимве. — А я... Ну, знаю, да и все. Так поможешь?
Во взгляде Ларры мелькнула подозрительность.
— Чего-то странно это все, — ответил он. — Мафхор не знает, а ты вдруг узнала. Может, это все вранье. Может, тебя специально надуть решили, ну, чтобы ты, словом... Тебе кто-нибудь из графских, что ли, мозги пудрит?
— Вот черт! — фыркнула Нимве. — Никто мне ничего не пудрит! А я это сама узнала, ясно? Сама!
— Ну, конечно! А как же! — разозлился Ларра. — Сама! А я и не ведал, что ты в королевском сыске подвизаешься! Впору уже бояться тебя начинать. Как ты сама-то могла чего разузнать? За дурачка, что ль, меня держишь?
— Да ты и есть... Короче, приснилось мне это. Ясно тебе? Я это увидела во сне. Доволен?
— Тьфу! — в глазах Ларры вспыхнули зеленые искры. — Так я и думал! Во дворце живет, а все от скуки мается, нет, чтоб над Мафхором своим потешаться, так она меня в шуты произвела, — махнув рукой, он повернулся и зашагал прочь, хрустя щебенкой.
— Идиот! — вслед ему заорала Нимве. — Кретин проклятый!
— Ступай, ступай, ваша светлость, — отозвался он, не оборачиваясь. — Над господами, приятелями своими, шутки шути. Наше почтение дядюшке Окдейну!
Ларра скрылся за углом конюшни.
Нимве смахнула злые слезы. Какая дура, подумала она, поперлась к этому. Ясно же было, что он не поверит! И сама хороша! "Приснилось"... Ляпнула тоже, нашла кому!
Она в растерянности стояла посреди двора, длинная тень от ближнего сарая почти касалась башмаков. Что теперь делать? Нимве медленно зашагала по щебенке. Ждать Мафхора? А когда он приедет? А они там... Словно наяву, в памяти всплыли лица близнецов, худые, покрытые серой пылью, и Нимве на миг прижала к глазам ладони. Нет, нельзя. Не могу я ждать. Герцог их ищет. И если он... если он найдет их первым, тогда... тогда...
Нужно ехать.
* * *
* *
У нее взяло не меньше часа, чтобы собраться.
Прежде всего, Нимве решила достать мужскую одежду, но это оказалось не так уж и легко. В конце концов она изловчилась стащить кое-что из вещей, сушившихся на заднем дворе, за поварской. Стянув у черного хода чью-то холщовую шапку, залатанную и потертую, Нимве затолкала все это в мешок, найденный тут же: конечно, можно было подняться наверх и взять свою котомку, но... Там она могла столкнуться с Чиком, а уж его-то Нимве твердо решила не втягивать. Он такой порывистый и неосторожный, неровен час, случится что-нибудь, этого я себе в жизни не прощу, думала она, седлая на конюшне лошадь и озираясь по сторонам.
После вылазки на рудники с детьми графа Нимве еще помнила дорогу, поэтому до стены добралась быстро. Стражники выпустили ее неохотно, пытались задержать, но Нимве, призвав на помощь все свое нахальство, держалась с такой напористой заносчивостью, так грозила им всеми мыслимыми карами, что они не выстояли.
Очутившись в лесу, она с облегчением вздохнула. Опасаясь, что догонят и заставят вернуться, некоторое время шибко гнала лошадь, потом, успокоившись, поехала медленней.
Переоделась она в чаще, когда замок совсем пропал из виду. Собрав вещи, сложила в мешок и, перевязав бечевкой, подвесила к седлу.
Лес вокруг, чистый, словно кружевной, пронизывали золотистые лучи. Нимве долго ехала по склону, то крутому и опасно обрывистому, то пологому, устланному хрусткой прошлогодней листвой. Тропинки не было, но это не сильно беспокоило: Нимве знала, что спуск все равно приведет в долину.
Минуло часа три или четыре, прежде чем лес наконец закончился, и дорогу преградили валуны. Пришлось искать, как выбраться в низину, и это заняло много времени.
Долина меж холмами встретила жарой и горячим ветром. Нимве ехала, внимательно глядя по сторонам, выискивая приметы, что показал ей вещий сон. Двухколейка вилась среди валунов, склоны, поросшие чахлыми кустами, запирали долину с обеих сторон.
Следуя за дорогой, Нимве двигалась вперед. Быть здесь одной оказалось страшно. Зачем я не дождалась Мафхора, думала она. Даже если я и найду тот карьер, где держат принцев, что я смогу сделать без помощи?
Дорога обогнула скальный выступ — и страх улетучился. Нимве увидала засыхающее дерево над небольшой расщелиной. Похоже на дикую сливу, прямо как во сне. И совсем довершая сходство, неподалеку торчал большой коричневатый булыжник со впадинами глаз, с размытыми водой краями, обнажившими зловещую улыбку. Камень-череп! Сердце Нимве быстро забилось. Я еду правильно. Это здесь. Я рядом. Совсем рядом.
Она не ошиблась. Повернув еще раз, двухколейка уперлась в побуревшие от времени ворота, которые, будто плотина, преградили путь.
Спешившись, Нимве потянула лошадь за повод. Забралась в чахлые кусты. Долго стояла, прячась за ветвями, и наблюдала за въездом в карьер.
Там, за стеной, упершейся краями в холмы, висело пыльное облако. Крики и стук доносились смутно. У ворот не было ни души, двери караулки оказались заперты. Что делать, лихорадочно думала Нимве, кусая палец, что мне делать? Повернуть разве назад? Дождаться Мафхора? Но когда он вернется? А они...
Стоило подумать о принцах, и в памяти тут же всплыли их лица под слоем пыли, траурно блестевшие глаза — и безмолвный вопль, который и сейчас звучал в ушах: "Помоги, Нимве, помоги! "
Она на секунду уткнулась лицом в ладони. Потом, стараясь заглушить воспоминание, накинула повод лошади на ветки, и крадучись выбралась из кустов. Пространство перед воротами по-прежнему оставалось безлюдным. Нимве бегом кинулась к стене, вжалась в нее плечом, переводя дыхание. Запрокинув голову, посмотрела вверх. Высоко. Как высоко! Мне не забраться.
Она осторожно двинулась вдоль преграды. Здравый смысл шептал: оставь это. Уезжай! Но другой голос, более громкий, твердил: просто посмотрю — и все. Загляну внутрь и посмотрю, то ли это место, что я видела во сне. Я просто посмотрю, больше ничего. (помоги Нимве помоги помоги...)
Хрустнув зубами, Нимве провела ладонью по глазам. Начала взбираться на холм, там, где стена упиралась в огромные валуны. Хоть и не сразу, ободрав руки, больно ударившись коленом, вползла на склон, добралась, дотянулась до верхней кромки забора, и, опираясь на руки, заглянула внутрь.
Огромное пыльное пространство лежало перед ней. Люди, копошившиеся повсюду, казались серыми призраками, продолжением унылого пейзажа. Да, все было совсем как во сне. Но ведь и карьер, куда они ездили с детьми графа, как две капли воды походил на этот! Нимве закусила губу. Тот — или не тот? Они так похожи... Продвинувшись чуть вперед, Нимве посмотрела вниз. Под стеной на цепях сидели пегие волкодавы. Нимве с ужасом убедилась, что псы смотрят на нее. Миг они молчали, а потом вскочили и залаяли. Нимве в панике замерла. Собаки бесновались, прыгали, звеня цепями, и с ревом, с подвыванием, похожим на звук охотничьего рога, звали на помощь хозяев.
— Цыц, вы, окаянные! — к собакам подбежал здоровенный детина, замахнулся палкой, но не ударил. Нимве встретила его изумленный взгляд. Кубарем скатилась по склону и бросилась в кусты.
Лошадь, отвязавшись, ушла довольно далеко. Когда Нимве с треском продралась через колючки, животное испуганно метнулось прочь, звеня уздечкой. Напрасно Нимве пыталась ее поймать: лошадь, кося диким глазом, держалась на расстоянии.
Позади заскрипела дверь, раздались громкие голоса и остервенелый лай. Вскрикнув, Нимве бросилась вперед, через заросли, цеплявшие колючками за одежду. Кто-то орал, все ближе и ближе раздавались лай и жаркое пыхтение собак.
Свора вырвалась из кустов, и Нимве упала наземь, прикрывая голову руками. Собаки подбежали, Нимве ощутила на затылке их жаркое дыхание, услыхала рык... Они обнюхивали ее, тыкая носами, но ни одна не попыталась укусить. Тяжелая лапа наступила на спину. Нимве услыхала:
— Ах, ты, засранец! Сбежать хотел?
Чьи-то руки схватили ее и подняли. Она увидала перед собой бородатое лицо. Мужчина, с остервенением встряхнув ее, заорал:
— Говнюк! Как ты через стену перебрался? Кто тебе помог, говори!
Размахнувшись, незнакомец ударил Нимве по лицу, и она упала, но он снова вздернул ее на ноги, снова размахнулся...
— Все, хватит, тащите его назад, — распорядился низкий голос, — не убежал, да и ладно! Тащите, обед скоро, не до темна ж теперь с этим тут валандаться!
Глава 10
До самого заката, пока надзиратели не велели прекратить работу и не построили каторжан, Нимве таскала носилки с обломками породы.
Приведя в карьер, сторожа заковали Нимве в кандалы: "А в следующий раз не будешь бегать, щенок!" — сказал один из них, огромный, с желтым лицом и мешками под глазами, тот самый, что первым заметил ее на стене. Нимве отчаянно боялась, что сторожа обнаружат, кто она такая, но Творец миловал, и все обошлось.
К вечеру Нимве в кровь сбила руки, тело болело, точно ее лупили палками, а спина, казалось, заржавела, и стоило труда нагнуться. Поэтому, когда один из надзирателей заорал: "Кончаем работу!", Нимве бросила носилки с огромным облегчением.
Спустившись с откоса, вздымая густую пыль, рабы построились в неровную шеренгу. На многих были кандалы, и все выглядели одинаково серыми, тощими, оборванными. Нимве с трудом могла отличить одного человека от другого, да и не пыталась: она так вымоталась за эти часы, что только усилием воли держалась на ногах. С той минуты, что попала сюда, надзиратели следили за каждым ее шагом. Перерыва днем не делали, даже по нужде работники ходили едва ли не под себя. И, когда шеренгу погнали в темноте к баракам, вниз по склону, Нимве, стиснув зубы, старалась не отставать, не спотыкаться, чтобы не дать сторожам повода прицепиться к чему-нибудь.
Они шли долго. Неподалеку кто-то беспрестанно и надрывно кашлял, раздавалась брань. Фонарь в руках шагавшего впереди и справа надзирателя мерно качался, рассыпая вокруг черные пляшущие тени. Изредка поворачивая голову, Нимве видела, как тускло поблескивают глаза кого-нибудь из работников. Серые лица казались масками, и Нимве поспешно отворачивалась, потому что ей было страшно.
— Остановиться! — скомандовал голос. Человек, шагавший впереди, резко встал. Нимве налетела на него, получила болезненный тычок...
— Разуй глаза, — буркнул кто-то, — не на базаре.
Они стояли долго, переминаясь на месте. Нимве чувствовала: еще минута, и она просто упадет, и будь, что будет. Ноги болели все сильней, единственное, чего хотелось — лечь, и хоть несколько минут полежать без движения.
— Вперед! — рявкнул прежний голос. Люди зашевелились, будто послушные марионетки, зашагали под мерный лязг цепей.
Вместе со всеми Нимве шла неведомо куда, пока не очутилась на ровном месте, заполненном народом. Здесь, в темноте, пылали костры, пахло подгоревшей кашей. Повсюду на земле сидели и лежали люди, кто группами, кто в одиночку. И когда надзиратель скомандовал: "Разойтись!", шеренга начала рассыпаться.
Нимве стояла на месте, озираясь. Глаза постепенно привыкли к мечущемуся отблеску костров, и она разглядела темную бесформенную толпу поодаль, издававшую приглушенный ровный гул, походящий на звук, несущийся из улья. Нимве заметила в руках у некоторых сидящих большие чашки, зачерпывая из которых прямо руками, люди что-то ели.
Есть ей не хотелось, а вот пить... Нимве медленно двинулась по темному лагерю, стараясь не наступить на чьи-нибудь ноги или руки, пока неподалеку от большого костра не заметила огромную бочку и не услыхала звук текущей воды.
