Подняв глаза, она встретила взгляд герцога. Что это, пронеслась мысль, что это значит? Может... может, принцы еще не у него? Может, он их еще не схватил?! Наверное, они ухитрились исчезнуть раньше!
— Ну, что же ты? — спросил Окдейн. Голос был мягкий, вкрадчивый, но в нем явственно слышалась угроза. — Продолжай писать.
— Не буду, — отозвалась Нимве.
Окдейн откинулся на стуле. Пару мгновений изучал пленницу, потом сказал:
— А вот это зря. Ты же знаешь, что я могу с вами сделать.
Нимве поглядела в его холодные ястребиные глаза, и по коже побежали мурашки.
— Знаю, — шепотом ответила она.
— Отлично. Тогда продолжим. На чем мы остановились? Ах, да. Помогите нам. Ну, что опять? Чернила высохли?
Стиснув зубы, не глядя по сторонам, Нимве отложила перо.
— Решила покапризничать? — услыхала она спокойный голос герцога. — Не советую. Мне некогда шутки шутить. Возьми перо.
Втянув голову в плечи, Нимве молчала.
— Немедленно возьми перо, — голос герцога налился металлом. — Я что сказал? Возьми перо и продолжай писать.
— Не буду, — прошептала Нимве.
— Бери чертово перо! — рявкнул герцог. Сжавшись, она закрыла ладонями лицо.
— Значит, не будешь?
Нимве покачала головой.
Шум отодвигаемого стула. Сильная рука, схватив за запястье, резко дернула Нимве вверх. Она вскрикнула, а в следующий миг герцог отвесил ей пощечину. Не давая ни закрыть лицо, ни отвернуться, ударил еще раз и еще...
— Оставь ее, свинья! — заорал Чик. — Не смей ее трогать!
Раздались ругань, тупой удар и тихий стон. Герцог даже не обернулся. Нимве, дрожа, смотрела в его стальные глаза, наполненные холодным бешенством.
— Немедленно возьми перо, — почти шепотом приказал Окдейн. — Иначе, клянусь, ты пожалеешь, что вообще родилась на свет!
Нимве попыталась отвернуться, но он не позволил. Крепко сжал ей подбородок, давил так, что почудилось, будто он хочет ее задушить.
— В последний раз говорю, возьми перо, — выговорил он.
— Нет! — отозвалась Нимве.
Удар сбил ее с ног. Задохнувшись, она рухнула грудью на стол, но в следующий миг железная рука дернула за плечо, заставив выпрямиться — и Нимве получила кулаком в живот. Застонав, скорчившись, повалилась на колени. Схватив за волосы, герцог отогнул ей голову назад.
— Проклятая дрянь, — процедил он, раздувая ноздри. — Я заставлю тебя слушаться. Ты будешь делать, что я велю, стерва. Будешь делать! Или, клянусь Владыками Стихий, я тебя живьем скормлю собакам!
Нимве глядела в его бешеные глаза. Слышала крики где-то рядом и даже знала: это вопит и ругается Чик, которого двое удерживали на месте — но посмотреть туда времени не было. Все, что она видела, это белое лицо герцога и его расширившиеся зрачки.
— Ладно, — выговорил он. — Ладно. Ты мне пока нужна, и убить тебя я не могу. Но вот он, — герцог махнул рукой в пространство, — он мне не нужен. Тащите его сюда. Живо!
Чика подвели к столу. На губах алела кровь, но юноша держался прямо и взглянул на Окдейна с вызовом.
— Я убью этого щенка, — сказал герцог. — Прямо здесь, на твоих глазах. Ты к этому готова? Готова взять на себя его смерть?
— Не слушай его, Ним! — выкрикнул Чик. — Он хочет заманить принцев!
Герцог ударил юношу по щеке. Голова того мотнулась, волосы упали на глаза.
— Ничего не пиши, — прохрипел Чик, слизывая кровь.
Снова удар. На этот раз юноша упал бы, не держи один из наемников. Нимве скрипнула зубами, чувствуя, как слезы поднимаются, мертвой хваткой вцепляются в горло.
— Будешь писать? — повернулся к ней герцог. Она медлила, и Чик крикнул:
— Нет! Не пиши! Не пиши!
— Бейте его, — велел герцог, отступая. Его люди бросились на юношу.
Он почти исчез в месиве рук и ног. Нимве слышала глухие удары, резкие вдохи истязателей, и иногда — тихие стоны. Она хотела закрыть глаза, но не могла. Герцог стоял рядом и наблюдал за происходящим. Потом велел:
— Довольно.
Его люди отступили. Чик лежал на полу, окровавленный и растерзанный, с закрытыми глазами. Вскрикнув, Нимве попыталась броситься к нему, но герцог отшвырнул ее пинком.
— Он жив? Проверь, — велел Окдейн Мафхору.
Маг, наклонившись, пощупал у юноши пульс. Обернулся и кивнул.
— Как видишь, твой дорогой братец еще жив, — усмехаясь, заметил герцог. — Но надолго ли — теперь зависит только от тебя.
Он вынул кинжал из ножен. Глотая слезы, Нимве узнала мамин золотой нож, который Окдейн отнял в лесу.
— Если будешь слушаться, он останется в живых. Но если нет... — герцог подошел и ткнул юношу носком сапога. Тот глухо застонал. Окдейн повернул кинжал, лезвие тускло блеснуло в свете ламп.
— Твой ножик, кажется? — спросил он Нимве. — Премилая вещица. Ну, вот и он пригодился наконец. Так что ты решила?
Нимве молчала, сидя на полу, до крови кусая губы.
— Хочешь поиграть? — осведомился герцог. — Ладно. Давай поиграем. Я сосчитаю до трех — и убью его. Согласна? Или нет. Лучше сначала выколем ему глаз. Ты какой предпочитаешь? Правый? Левый?
Присев на корточки, Окдейн провел лезвием по шее юноши. Нимве задушено вскрикнула, когда на коже выступила кровь.
— Мне больше нравится левый, — объявил герцог. Чик зашевелился, застонал, веки приоткрылись. Окдейн поднес кинжал к его лицу.
— Раз, — уронил он.
Задыхаясь, Нимве смотрела, как нож блестит, целя Чику в глаз. А тот, оглушенный, не понимал, что происходит, не пытался защищаться.
— Два.
— Не надо! — Нимве протянула дрожащие руки. — Не надо, пожалуйста...
— Ты передумала?
— Да, да, но оставьте его, умоляю... Я все сделаю. Все, что велите! Только пожалуйста, не трогайте его!
* * *
* *
После того, как Нимве закончила письмо с просьбой о помощи, герцог велел ее связать. Скатав пергамент и обмотав шнурком, немедленно ушел в сопровождении приближенных и Мафхора, а с ними — часть солдат. В комнате остались только пленники да пятеро сторожей, которые, устроившись у стола, начали играть в карты.
Нимве сидела на лавке, со связанными за спиной руками, прислонившись затылком к холодной стене. Чик, тоже связанный по рукам и ногам, лежал, не подавая признаков жизни. Кровь стекала по его лицу, капала на грязный пол, а Нимве ничем не могла ему помочь. Молча сидела, глядя перед собой, ощущая лишь пустоту и горечь за свое малодушие. Я их предала, думала она. Если они поверят письму — они погибли. Я ничем не лучше Мафхора. Ничем!
Стоило подумать о Мафхоре, как мысли перешли в другое русло. Почему же Мафхор до сих пор не сумел их отыскать? Зачем герцогу понадобилось письмо? И если... если ему нужно было мое письмо — значит, есть где его оставить? Глаза Нимве широко распахнулись. Значит, герцог знает, где его нужно оставить, чтобы принцы нашли? Но почему же, почему тогда он еще их не захватил? Что, во имя Владык, происходит?!
Минуло много времени, прежде чем Нимве услыхала, как стукнула дверь. Грохот отодвигаемых стульев, мужские голоса... Открыв глаза, она увидела перед собой доверенного герцога Окдейна.
— Развяжите им ноги, — холодно бросил он сторожам. Те без лишних слов исполнили приказ.
— Ты, — ткнул доверенный в одного из наемников. — Поможешь мне их отвести. Бери мальчишку. Да осторожней, ты, это не бревно. Его светлости они нужны живыми.
Они долго шли по коридорам, по полутемным лестницам, минуя нежилые комнаты. Доверенный герцога, холодный и надменный, за время пути не проронил ни слова.
Постепенно Нимве начинала понимать, куда они идут: в западное крыло замка. Пару раз они столкнулись с вооруженным патрулем, но, завидев доверенного Окдейна, наемники лишь отдавали честь, без вопросов пропуская его и пленников.
У входа на лестницу доверенный остановился и велел помощнику:
— Теперь ступай. Дальше я сам.
Наемник поклонился и исчез в темном коридоре. Доверенный, оглядевшись, подхватил Чика, свободной рукой взял Нимве за локоть, и они начали спускаться по ступеням.
То, что этот человек ведет их вниз, в катакомбы, Нимве осознала не сразу. Лишь очутившись в сырых, черных как ночь подвальных коридорах, больше похожих на древние пещеры, она все поняла — и покрылась испариной. Он нас убьет, подумала она. Герцог велел отвести нас сюда, чтобы убить. А может... может, он хочет нас живыми бросить здесь? Приковать к стене и бросить в темноте, одних... Крысам на съедение...
Нимве оледенела. А доверенный, не замедляя хода, увлекал ее все дальше, и непостижимо было, как он видит хоть что-то в этой непроглядной темноте, как знает, куда идти!
Нимве понимала, что умолять бессмысленно, но все же прошептала:
— Прошу вас... лучше убейте... Убейте нас, только не бросайте тут...
Человек молчал. С тем же успехом она могла просить о милосердии камни, обступившие со всех сторон, делая проход похожим на лаз, ледяные камни, покрытые плесенью и слизью.
Слезы текли у Нимве по лицу, и было трудно дышать. Человек тащил ее вперед, в черную и страшную могилу, туда, где им придется медленно умирать от голода и жажды, в темноту, и где кричи, не кричи — тебя услышат только крысы да призраки древних катакомб.
А потом вдруг они остановились. Глаза Нимве уловили далеко впереди, за контуром скалы, красноватое свечение. Человек рядом издал замысловатую трель, громко и неожиданно прозвучавшую в мертвой тишине. Впереди кто-то засвистел. Тот, кто их вел, тронулся с места, и через десяток шагов они очутились в пещере с низким сводом, освещенной керосиновой лампой, что стояла на большом плоском валуне.
Из темноты возникли двое. Нимве отшатнулась. Неверный прыгающий свет упал на лица...
Сэтнар и Ларра. Нимве вскрикнула, у нее помутилось в голове, и она бы упала, не подхвати принц Сэтнар.
Придя в себя, Нимве увидала, что сидит на покрывале. Тут были все их спутники, но не это приковало взгляд.
Человек, что их привел, сидел поодаль, на валуне, заслонив ладонями лицо. Нимве узнала его по одежде. Он замер без движения, не обращая внимания на пристальные взгляды остальных.
И на глазах у Нимве это произошло.
Он заколебался, как мираж в степи. Неуловимо изменились контуры всей фигуры: плечи стали шире, и пальцы — длиннее, а бесцветные прямые волосы обернулись черной шевелюрой.
Отняв руки от лица, маг посмотрел прямо на Нимве — и внезапно улыбнулся.
— Здорово, — услыхала она голос Иниса. — Ничего не скажешь.
Нимве смотрела на Мафхора и не могла отвести взгляд. Страх и ярость поднимались в ней, душили, схватив за горло. А он, будто ни в чем не бывало, взял кувшин, наполнил кружку, и, встав, подошел к Нимве.
Когда он присел рядом на корточки, она откачнулась.
— Попей, — выговорил он.
Мгновение она глядела ему в глаза. Потом, ударив по руке и выбив кружку, вскочила на ноги.
— Мерзавец! — крикнула она. — Не подходи ко мне!
— Нимве, ты чего? — удивился принц Инис. — Он только хотел...
— Я уже знаю, чего он хотел! Предатель!
Повисла тишина.
— Слушайте, — нарушил молчание Сэтнар, — может, надо проверить, ей голову не разбили?
— Ничего мне не разбили! — закричала Нимве, не обращая внимания на резкий порыв ветра, подхвативший волосы. Взгляд был прикован к Мафхору, будто цепью.
— Вы... вы... — сказала она ему. — Жаль, что я не маг. Жаль, что я не маг! Нет такой казни, которая... Как же вы могли? Как же вы...
— Нимве, да что с тобой? — окликнул Сэтнар. — Что случилось? Уймись!
— Он предатель! — рука ходила ходуном, когда Нимве ткнула в Мафхора пальцем. — Он был с герцогом! Он служит герцогу, я видела! Я видела их вместе! Ваш дядя ему приказы отдает!
В лампе колыхнулось пламя, порыв сквозняка прошелся по пещере. Мафхор медленно выпрямился — и окаменел на месте.
Инис спросил:
— О чем ты, Нимве? Этого не может...
— Это правда, — раздался тихий голос Чика. — Я его видел... там, с герцогом, когда нас били...
— Как же вы могли, — дрожа, сказала Нимве. Силы вдруг изменили ей, и стоило труда, чтобы не упасть. — Мы же вам верили. Мы же поверили вам... За что? Ох, Творец... За что? Ответьте мне, за что?!
Мафхор молчал.
— Ну-ка, стойте, где стоите, — охрипшим голосом велел вдруг Сэтнар. Оглянувшись, Нимве увидала, что принц держит мага под прицелом пистолета.
— Нимве, отойди, — принц передернул затвор. — А вы... Пули на вас жалко. Я с самого начала знал, что вам верить нельзя!
Мафхор медленно поднял голову.
— Хотите меня убить, ваше высочество? — выговорил он тихим, надтреснутым голосом. Шагнул вперед, оказавшись с принцем лицом к лицу.
— Не двигайтесь! Я выстрелю! — крикнул тот.
— Стреляйте. Вот он я. Стреляйте.
Остальные замерли, точно пригвожденные к земле.
— Почему вы остановились? — спросил Мафхор. — Вам трудно выстрелить в лицо? Тогда я повернусь спиной.
И он действительно повернулся. Сэтнар нервно облизал губы, посмотрел на брата, потом на Ларру... Те молчали, будто громом пораженные.
Мафхор глухо произнес:
— Что я ни сделай, вы так и будете меня ненавидеть. Словно на мне клеймо!
Молчание. Маг резко обернулся и воскликнул, сверкая глазами:
— Вы всему готовы верить, да? В любую гадость обо мне поверите! И ты, Нимве, даже ты...
— Но я вас видела, — вздрагивая, стиснув ладони, отозвалась она, и умолкла, встретив взгляд Мафхора.
Некоторое время он смотрел. По лицу прошла едва заметная судорога, как от сильной боли. А потом он закрыл глаза — и внезапно опустился на колени. Завел руки за голову. Тихо произнес:
— Стреляйте, принц. Ну же.
Пистолет в руке у Сэтнара ходил ходуном. Нимве следила за оружием, как за змеей, готовой к броску. Мертвый черный глаз — отверстие в дуле, — пристально уставился в лицо Мафхору. И если принц только двинет пальцем, оттуда вырвется огонь, и тогда... тогда...
Пистолет вдруг дернулся, и Нимве показалось, будто он издал тихое шипение. Очнувшись, она с воплем бросилась вперед. Увидала ошеломленные глаза Сэтнара. Услышала резкий, оглушительный звук, похожий на близкий удар молнии. Щеку опалило короткое и жгучее прикосновение. Краем сознания Нимве уловила ужасный крик...
А потом все исчезло.
Когда она очнулась, было темно и холодно.
Нимве лежала в странном полусне, не имея ни сил, ни желания пошевелиться. Постепенно до сознания дошло, что где-то рядом горит огонь, и разговаривают люди. Нимве повернула голову.
В темноте светил небольшой костер. Возле, обрисованные оранжевыми бликами, двигались фигуры. Некоторое время Нимве спокойно наблюдала за ними, пока вдруг всё не вспомнила.
Она села, опираясь на руку. Одна из фигур отделилась от огня, приблизилась, обернувшись Ларрой.
— Ну, слава Творцу, — он присел на корточки. — Задала же ты нам жару...
— Где Чик? И что с Мафхором? — Нимве провела ладонью по лбу. — С ним все в порядке?
