Она давно его не видела. С тех пор, как произошла их финальная ссора с Гирой, с тех пор как Адам и Блейк покинули их дом, выбрав Белый Клык и Сиенну Хан. Менаджери не был закрыт, он не был лишён контакта с окружающим миром — у них была своя связь, у них был доступ к интернету и конечно же, многочисленные торговцы и моряки, заходящие в порт с радостью делились всем произошедшим в королевствах.
Кали в любой момент могла узнать самые свежие новости — о Белом Клыке, о Блейк и Адаме. Но она этого не делала — она боялась этого делать. Боялась узнать о том, в кого превратился ребёнок, которому они дали кров, узнать о том, что делает их собственная дочь не из слухов и домыслов, а из первых рук.
Она, Гира — они сознательно дистанциировали себя от Белого Клыка, сознательно посвятили всё своё время Менаджери, лишь бы не слышать о новых методах их организации. И одновременно с этим, они оба ждали что может быть, когда-нибудь, в один прекрасный день, их дочь выйдет на связь...
Даже поглощённая воспоминаниями, Кали внимательно прислушивалась к словам Адама. Прислушивалась и даже несмотря на тревожность того, что к власти в отделении Вейла пришёл человек, совершенно не заботящийся ни о благополучии фавнов, ни о их борьбе, она не могла сдержать улыбки.
Адам был таким же, как она его запомнила — юношей с горящим взглядом, фавном, готовым сражаться и умереть за свои идеи, но в этот раз, она не могла оспорить то, о чём он говорил.
Быть может, ничего ещё не поздно исправить?
Адам сделал шаг в сторону. Перед камерой появилась новая фигура.
Кали сделала судорожный вдох, с неверием глядя на такие знакомые, такие родные ей черты. Блейк...
Её маленькая девочка словно бы совсем не изменилась и вместе с этим, стала совсем другой — парадокс, известный лишь любящей матери. Её волосы, в детстве остриженные до плеч, отросли и теперь спускались ей на спину гладкой, тёмной волной. Бело-черный жилет прикрывал её грудь, переходя в короткие шорты и длинные чулки. Золотые, чуть темнее чем у Кали глаза смотрели вперёд со всё той же упрямостью, кулаки были сжаты, а спина гордо выпрямлена.
Она сделала глубокий вдох и Кали обратилась в слух, боясь пропустить хоть что-то.
— Братья и сёстры. Вы можете не знать, кто я. Вы знаете моих родителей — Кали и Гиру Белладонна. Я их дочь и я долгие годы была в ваших рядах.
Блейк качнула головой.
— В те годы, я верила в то, что мы можем добиться равенства. Что мы можем заставить людей уважать нас — если не силой слов, то силой оружия. Я ошибалась. Мы все ошибались.
Блейк подняла голову и сердито дёрнула ушами.
— Я не стану отрицать того, что наши методы работали. Я не стану отрицать того, что расисты, преследующие нас отступили, зная что их ждёт возмездие Белого Клыка. Но задумайтесь, братья и сёстры — почему они это делали? Приняли ли они нас, как равных? Раскаялись ли они в своих поступках? Отбросили ли они свои убеждения, как пережиток далёкого прошлого?
Она покачала головой.
— Нет, не приняли. Нет, не раскаялись. Нет, не отбросили. Они просто испугались. Испугались того, что за каждое их преступление, они получат возмездие...
Сделав паузу, Блейк презрительно скривилась.
— Не считайте, что я выгораживаю их. Не считаете, что я оправдываю их преступления. Нет. Я лишь хочу спросить вас — каждая ли наша акция, каждый ли наш удар был направлен лишь на них и только на них — на расистов, на преступников и подлецов? Или же мы перестали делать различие между ними и обычными людьми? Или же мы с радостью стали готовы обратиться против каждого, кому не повезло родиться человеком? Или же мы начали косо смотреть на наших собственных братьев и сестёр, на тех же фавнов, не вставших в наши ряды и сумевших ужиться вместе с людьми?
Изображение перед лицом Кали смазалось и она торопливо провела по глазам рукавом, не отрывая взгляд от экрана.
— Страх — страх перед нами, страх того, что мы можем сделать, сковывает людей. Это уже не страх того, что за каждое их преступление они получат возмездие. Нет. Это страх того, что в один день к ним придёт Белый Клык и начнёт разрушать и убивать лишь из-за того, что они родились людьми. Только лишь из-за того, что они, родившись фавнами, отказались участвовать в нашем походе против всего мира. Неужели вы не видите этого? Неужели вы не видите того, что нашими действиями, мы толкаем нормальных, честных людей в руки расистских групп и радикалов? Неужели вы не видите того, что страх перед нами стал связующим звеном, стал общей раной для тех, кто видит в фавнах друзей и для тех, кто видит врагов?
Выдохнув, она покачала головой, бросив короткий взгляд на Адама. Он поймал её взгляд и мимолётно, почти незаметно для взгляда, улыбнулся ей.
— Вы можете говорить, что это единственный путь. Что я, что мы оба слишком трусливы, слишком идеалистичны, слишком боимся замарать свои руки для того, чтобы добиться результатов. Но если весь ваш выход это новая бойня, если все ваши намерения — лишь править на горах трупов, лишь развернуть ситуацию в обратную сторону, лишь стать из угнетаемых — тиранами, то я отказываюсь от вашего пути. Мы отказываемся. И если вы всё ещё помните, какие вы давали клятвы, если вы всё ещё помните, к чему нас вёл мой отец — откажитесь и вы.
Блейк замолкла и Адам вновь выступил вперёд.
— Я обращаюсь ко всем — фавнам и людям. Угроза, стоящая перед нами — не выдумка и не преувеличение. Синдер Фолл объявлена в розыск правительствами четырёх королевств. Синдер Фолл объявлена кровным врагом свободных наёмников Мистраля. Синдер Фолл восприняли как угрозу хакерские групировки Атласа, а фотография её шатра была предоставлена наёмницей, известной в криминальных кругах. Синдер не просто наёмница, решившая подзаработать. Она не просто преступница, решившая воспользоваться хаосом нашей борьбы. Её связи, её влияние простирается на все четыре королевства нашего мира. И пока мы столь яростно рвём друг-другу глотки, погружая мир в хаос, она готовит свой удар.
Адам хмыкнул, чуть улыбнувшись.
— Должен признать, я не знаю конечной её цели. Я не могу сказать вам, чего она жаждет так сильно, что готова обречь на гибель миллионы людей и фавнов со всех сторон света. Одно я могу сказать точно — посмотрите на её поступки. Посмотрите на то, как она использует людей и фавнов словно пешек, на то, с какой лёгкостью она готова обречь тысячи людей на смерть. Посмотрите и задумайтесь — что принесёт вам эта женщина? Посмотрите и задумайтесь — как можно сотрудничать с той, что не уважает ни границ, ни правил, что готова сжечь весь мир — лишь бы добиться своего?
Он снова опустил руки на стол, стоя перед камерой.
— Я не прошу от вас следовать за мной. Я не прошу вас разделять мои идеи. Единственное, о чём я вас прошу — не дайте обмануть себя. Не дайте лгунье и психопатке, охочей до власти, забрать всё, чего вы добились своей борьбой.
Блейк шагнула в сторону, положив ему руку на плечо.
— Но если вы собрались сражаться вместе с нами — не важно, люди вы, или фавны — Сопротивление ждёт вас.
После того, как она замолчала, снова заговорил Адам.
— Все наши данные о Синдер Фолл — все её связи, все фотографии и все доказательства её действий, а так же анализ, выполненный независимым экспертом — всё это будет выложено на интернет ресурсе, предоставленном нашими союзниками. База данных будет постоянно обновляться на основе поступающей информации. Там же вы найдёте наши контакты и руководства к действиям.
— Когда-то давно, — продолжила Блейк, — в рядах Белого Клыка были и фавны, и люди. Может быть настало время возродить эту практику?
Секунду она вглядывалась в экран, а затем мягко улыбнулась.
— Блейк Белладонна.
— Адам Таурус. Конец связи.
Экран свитка погас, оставляя лишь ссылку, ведущую на базу с доказательствами.
Не в силах сдержать эмоции, Кали тихо всхлипнула, вновь утирая глаза рукавом и почти не слыша торопливых шагов, раздающихся позади неё. Она вскинула голову, чувствуя на плече знакомую ладонь своего мужа и вытянула перед собой свиток, держа его словно величайшее сокровище.
— Блейк, Гира! Там Блейк! Там наша дочь!
* * *
Его прогноз был неверен. Ошибочен. Ложен.
Объяснимо.
Не учёл требуемых факторов. Не обладал нужной информацией. Был небрежен.
Не критично.
Адъютант встал из-за стола резким, выверенным движением. Заложив за собой руки, он моргнул, тревожно оглядываясь по сторонам и недовольно хмурясь.
Стены медленно сжимались вокруг него, пульсируя тревожно белым. Пошатнувшись, он приложил руку к виску.
Затем, привычным движением открыл ящик стола, доставая оттуда упаковку таблеток. Вскрыл пластиковую капсулу. Проглотил одну, не запивая водой. Положил упаковку на место. Прикрыл глаза и некоторое время стоял на месте, контролируя своё дыхание.
Когда он открыл глаза, стены были на месте.
Рисково. Опасно. Необходимо.
Информация, предоставленная Редрутом и Таурусом была неполной. Неточной. Не всеобъемлющей.
Это затрудняло анализ. Числа... Не хотели выполнять его волю. Он заставил их — но за это пришлось заплатить.
Устало вздохнув, он сделал несколько шагов вперёд и прислонился лбом к прохладной поверхности окна, выходящего на Великий Водопад Мистраля.
Он давно знал, что может сойти с ума. Проявление — одним везло. Они использовали свои способности без каких-либо проблем, без последствий и без опасностей. Его же... Пятнадцать минут в день — безопасное время. Достаточно для боя. Недостаточно для вдумчивого анализа информации.
Перегрузка нейронов. Человеческий мозг не способен обрабатывать столь большие объёмы информации. Проявление обеспечивало ему эту возможность — но оно не работало отдельно от биологии тела. Лишь компенсировало деградацию мозговой ткани, моментально залечивая повреждения, купируя опухоли и восстанавливая повреждённые связи.
Разрастание шрамовой ткани. Кислородное голодание. Другие дефекты, упущенные регенеративным фактором.
Частое использование проявления вело к безумию. Неиспользование — к поражению.
Он резко дёрнул головой.
Возвращаясь к теме.
Адам Таурус. Не непредсказуемый, внешний фактор. Цель — уничтожить Синдер Фолл. Цели совпадают. Союзник. Основная зона влияния — Вейл.
Противодействие в Мистрале ложится на его плечи. Предсказуемо.
В пределе возможностей.
Атака Белого Клыка на Сиенну Хан. Смена лидерства. Негативные последствия — колоссальны.
Помешать. Купировать. Противодействовать.
Слишком мало бойцов для полноценного штурма. Согласно анализу — большинство бойцов Хан рассредоточено по территории Мистраля. Уязвима к сконцентрированному удару.
Примерный срок атаки — семьдесят часов. Не успеет отозвать все группы. Не сможет подготовиться к обороне.
Рекомендуемый курс действий — малые отряды. Исключить лобовое столкновение. Эвакуация высокоприоритетной цели.
Он вновь моргнул, осознавая себя стоящим перед терминалом связи, встроенным в стол.
Отряд Редрута. Его... Союзники — Белый Клык. Проверить — способны действовать в рамках заданного приказа? Обязаны действовать в рамках приказа. Группировка Атласа — обеспечат устойчивую связь и обмен информацией в режиме реального времени. Ценные специалисты. Рассмотреть вопрос о дальнейшем сотрудничестве.
Всё ещё мало.
Протянув руку к закреплённому в узле связи свитку, он снял его с крепления и открыл вкладку контактов.
* * *
— Я здесь, глупое животное.
Беовульф провернулся на месте, с яростью щелкая зубами. Крупная, покрытая пластинами костяной брони особь, способная бросить вызов даже слабому охотнику, закрутилась на месте. Немигающие алые глазки, прикрытыми костяными наростами, напоминающими брови, внимательно оглядывали поляну. Вокруг не было никого — лишь шелестела трава, идя волнами от порывов лёгкого ветра, да шумели листьями деревья с толстыми стволами и раскидистыми ветками. Чуть вдали от самой поляны начинался пологий горный склон, на котором возвышались несколько деревьев, ветви которых сплелись между собой так, что уже невозможно было определить, где начиналось одно и кончалось другое.
— Сюда, пёсик.
Голос ненавистного человека раздался у беовульфа над самым ухом. Беовульф не понимал ни слова — но был достаточно умён чтобы распознать открытую насмешку.
Он снова зарычал, царапая землю когтистой лапой и с ненавистью вглядываясь в идущую волнами траву.
Так никого и не найдя, он тревожно фыркнул, оглядываясь назад, на чащу спасительного леса. Приняв решение, он резко развернулся и торопливо потрусил под прикрытие деревьев, бросая по сторонам настороженные взгляды и тревожно порыкивая.
— Струсил? — Поинтересовался тот же голос.
Беовульф не обратил на него внимания, всё так же стремясь к деревьям.
Голос в его ушах недовольно вздохнул.
Пуля ударила без звука, без самого малейшего свиста, прошивая его черепную коробку и бросая исходящую чёрным дымом тушу в сторону. Спустя несколько секунд, беовульф исчез, растворяясь в воздухе, словно бы его и не было.
Сидящий на переплетении веток сросшихся деревьев мужчина выдохнул, опуская дуло снайперской винтовки и довольно усмехнулся.
Практически весь его силуэт скрывали примотанные к камуфляжной куртке ветки, листья и полоски ткани, размывающие его до почти полной невидимости. Камуфляж тянулся даже по его винтовке — длинноствольной, с оптическим прицелом, сливающимся со ствольной коробкой и двумя короткими магазинами по обе стороны от курка. Оба магазина были направлены под косым углом к винтовке, образуя треугольник, основание которого было обращено к прикладу.
— Хоть какое-то развлечение, — пробормотал Шёпот. Несмотря на то, что его губы были сжаты, звук доносился именно от них.
Оглядевшись по сторонам, Шёпот приподнялся с колена, опираясь на ветви дерева изогнутыми крючьями, установленными с обеих сторон каждого его ботинка. Повернувшись, он углубился в крону дерева, с привычной ловкостью карабкаясь по ветвям.
В самом центре кроны, там, где пересекались стволы деревьев, располагалась небольшая кабинка, построенная из досок, прибитых и присверленых прямо к стволам. Внутри находилась небольшая лежанка и крючок, на котором висел объёмный, тяжёлый даже на вид рюкзак. Под потолком исходил ароматным дымом подвешенный на проволоку репеллент от насекомых.
Вздохнув, Шёпот устроился на самом краю кабинки, свешивая ноги на проходящую внизу ветку, образующую своеобразный порог. Задумчиво хрустнув шеей, он потянулся к своему свитку — может ему стоило ещё раз пересмотреть выступление того фавна? Не то, чтобы Шёпот интересовался политикой — но осознавание того, какой шторм дерьма творится сейчас в рядах организации, приятно грел ему душу.
