возражения одного Сюнь Юя ничего не значат.
Так Дун Чжао испросил у императора указ о пожаловании Цао Цао титула
Вэйского гуна и девяти даров.
— Не думал я, что доживу до такого беззакония! — тяжело вздохнул Сюнь Юй,
узнав об этом.
Раздраженный строптивостью Сюнь Юя, Цао Цао удалил его от себя.
Зимою, в десятом месяце семнадцатого года периода Цзянь-ань [212 г.] Цао Цао
собрался в поход. Сюнь Юй тоже получил приказ сопровождать Вэйского гуна, но
он знал, что Цао Цао только ждет случая, чтобы избавиться от него, и,
сославшись на болезнь, решил уехать в город Шоучунь. Тогда Цао Цао послал
Сюнь Юю корзину, в каких обычно приносили угощения. К крышке корзины была
прикреплена записка, написанная рукой самого Цао Цао. Он сообщал, что
посылает Сюнь Юю в подарок яства и вина. Сюнь Юй снял крышку — корзина
оказалась пустой. Он понял, чего ждет от него Цао Цао, и принял яд. Ему было
тогда всего пятьдесят лет.
Потомки сложили стихи, в которых оплакивают безвременную смерть Сюнь Юя:
Таланты Сюнь Юя известны во всей Поднебесной.
И жаль, оступился и жертвою пал он невинной.
Потомки сравнили героя с великим Чжан Ляном:
В глаза государю не смел он взглянуть пред кончиной.
Сын покойного, по имени Сюнь Юнь, прислал Цао Цао скорбное письмо. Тот,
сожалея о своем необдуманном поступке, которым довел до смерти преданного
советника, распорядился похоронить умершего с почестями и посмертно присвоил
ему титул хоу Почтительного.
Вскоре войско Цао Цао вступило в область Жусюй. Отряд Цао Хуна получил
приказ взять под наблюдение берег реки Янцзы. Цао Хун послал донесение, что
на берегу выставлено множество вражеских знамен, но где находятся войска
противника, установить пока не удается.
Обеспокоенный Цао Цао повел воинов к устью реки Жусюй и у места впадения ее
в Янцзы раскинул лагерь. В сопровождении сотни всадников он поднялся на
высокий холм, чтобы осмотреть флот противника, построившийся на реке. На
судах по ветру развевались знамена, сверкало оружие; на главном корабле под
большим зонтом восседал Сунь Цюань, возле него стояли приближенные. Указывая
плетью на Сунь Цюаня, Цао Цао воскликнул:
— Сунь Цюань — настоящий воин! Вот такими должны быть и мои сыновья! Это
не то, что паршивые щенки Лю Бяо!
Флот Сунь Цюаня пришел в движение. Боевые корабли быстро приближались к тому
месту, где стояло войско Цао Цао. В это время из крепости Жусюй вышел
большой отряд и напал на воинов Цао Цао. Те под натиском врага подались
назад и обратились в бегство. Напрасно кричал Цао Цао — остановить бегущих
ему не удалось.
Вдруг со стороны гор на Цао Цао налетели всадники под предводительством
военачальника с голубыми глазами и рыжей бородой. Это был сам Сунь Цюань.
Цао Цао в испуге повернул коня, но вражеские военачальники Хань Дан и Чжоу
Тай помчались ему наперерез. Однако Сюй Чу, неотступно следовавший за Цао
Цао, задержал их и дал ему возможность укрыться в своем лагере. Выдержав
более тридцати схваток с врагом, Сюй Чу тоже ушел в лагерь.
Цао Цао щедро наградил своего спасителя, а остальных военачальников обругал
за то, что они испугались и отступили при появлении врага.
— Вы подрываете боевой дух воинов! — негодовал Цао Цао. — Если такое еще
раз случится — отрублю вам головы!
Ночью, во время второй стражи, за лагерем Цао Цао послышался сильный шум.
Цао Цао выбежал из шатра и вскочил на коня. Вокруг мелькали факелы — в
лагерь ворвались воины врага. Битва продолжалась до самого рассвета, и
войска Цао Цао были вынуждены отступить на пятьдесят ли.
Вэйский гун затосковал и, чтобы рассеять невеселые думы, взялся перечитывать
книги о военном искусстве.
— Ведь вы изучили "Законы войны", — сказал ему советник Чэн Юй. — Вам
известно, что "быстрота — бог войны". Но вы слишком долго собирались в
поход, и Сунь Цюань успел подготовиться. В устье реки Жусюй он построил
крепость, которую взять нелегко. Не лучше ли нам сейчас возвратиться в
Сюйчан?
Вэйский гун промолчал. Не дождавшись ответа, Чэн Юй вышел из шатра, а Цао
Цао облокотился на столик и задремал. Тут до слуха его донесся гул,
напоминающий топот множества коней. Он испуганно огляделся: из великой реки
Янцзы поднималось багровое солнце, ярким светом слепившее глаза. Цао Цао
посмотрел на небо — там было два солнца. Вдруг то солнце, что поднялось из
реки, подпрыгнуло и со страшным грохотом упало в горы за лагерем.
Цао Цао в ужасе открыл глаза. Он сидел за столиком в шатре: второе солнце
ему привиделось во сне.
В лагере прозвучал сигнал трубы, возвещая полдень. Цао Цао велел подать коня
и в сопровождении пятидесяти всадников поскакал в горы. Он хотел взглянуть
на то место, куда во время его сна скатилось солнце. В горах Цао Цао увидел
нескольких всадников, среди которых был воин в золотом шлеме и в золотых
латах. Цао Цао узнал Сунь Цюаня, а тот опознал его, но не проявил ни
малейшего страха. Он остановил своего коня на склоне горы и, махнув плетью,
крикнул:
— Господин чэн-сян, вы владеете всей Срединной равниной! Зачем вы
вторглись в мой Цзяннань? Неужели вам мало ваших богатств и чинов?
— Ты — подданный Хань, но не подчиняешься правящей династии! — отвечал
Цао Цао. — Я получил повеление Сына неба покарать тебя!
— И не стыдно вам бросать такие слова? — рассмеялся Сунь Цюань. — Разве
народ Поднебесной не знает, что вы лишили свободы действий Сына неба и
притесняете благородных? Я не враг Ханьской династии. Это мне следовало бы
покарать вас и установить порядок в стране!
Цао Цао разгневался и крикнул воинам, чтобы они схватили Сунь Цюаня. Но в
эту минуту под грохот барабанов на Цао Цао справа и слева напали Хань Дан и
Чжоу Тай, Чэнь У и Пань Чжан. Их лучники осыпали Цао Цао дождем стрел, и он,
преследуемый противником, бежал.
К счастью, Сюй Чу с отрядом Тигров успел преградить путь преследователям, и
те, не ввязываясь в бой, с победной песней ушли в крепость Жусюй.
Возвратившись в лагерь, Цао Цао подумал:
"Да, Сунь Цюань человек необыкновенный. Должно быть, неспроста приснилось
мне второе солнце. Этот сон означает, что правитель княжества У будет
императором".
Цао Цао стал подумывать о возвращении в столицу, но не решался на это,
боясь, что его назовут трусом и посмеются над ним.
Так противники простояли в лагерях еще месяц. Бои шли с переменным успехом.
Наступил Новый год. Начались весенние дожди(*1). Разлились реки. Воины
утопали в грязи и переносили тяжелые лишения. Все это не давало Цао Цао ни
минуты покоя. Он часто собирал советников у себя в шатре, но они только
спорили между собой — одни доказывали, что надо, поскорей увести войска, а
другие — что скоро наступит тепло, земля подсохнет и можно будет продолжать
войну.
Цао Цао не знал, на что решиться, когда Сунь Цюань прислал ему письмо.
Торопливо вскрыв его, Цао Цао прочитал:
"Мы с вами, господин чэн-сян, подданные Ханьской династии. Но вы совсем не
думаете о том, чтобы верно служить нашему императору и дать мир народу. Вы
безрассудно затеваете войны и разоряете народ. Разве так надлежит поступать
гуманному человеку? Сейчас время весеннего разлива рек, и вам лучше уйти
отсюда, пока не поздно. Если вы этого не сделаете, вас ждет бедствие, не
меньшее, чем у Красной скалы. Подумайте об этом!"
В конце письма была приписка: "Пока вы не умрете, я не обрету покоя!"
Цао Цао громко рассмеялся:
— О Сунь Цюань, ты не проведешь меня!
Он щедро наградил гонца и отдал приказ сниматься с лагеря. Правитель округа
Луцзян по имени Чжу Гуан остался охранять Хуаньчэн. Цао Цао возвратился в
Сюйчан.
А Сунь Цюань в свою очередь увел войско в Молин и там созвал на совет
военачальников.
— Цао Цао вернулся на север, — сказал он, — а Лю Бэй все еще в
Цзямынгуане. Почему бы сейчас нашим победоносным войскам не захватить
Цзинчжоу?
— Не трогайтесь с места, — промолвил Чжан Чжао. — Я знаю, как помешать
возвращению Лю Бэя в Цзинчжоу.
Вот уж поистине:
Едва ушел на север Цао с огромной армией своею,
Как тут же Сунь Цюань задумал на юг отправиться, к Лю Бэю.
О том, какой план предложил Чжан Чжао, вам расскажет следующая глава.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
в которой пойдет речь о том, как Ян Хуай и Гао Пей поплатились головами,
и о том,
как при нападении на Лочэн Хуан Чжун и Вэй Янь соперничали из-за первенства
Вот что советник Чжан Чжао сказал Сунь Цюаню:
— Если вы сейчас начнете поход против Лю Бэя, Цао Цао снова нагрянет на
вас. Лучше пошлите письмо Лю Чжану, что якобы Лю Бэй предлагает вам
совместно захватить Сычуань. Лю Чжан перестанет доверять Лю Бэю и нападет на
него. Затем напишите Чжан Лу и посоветуйте ему вторгнуться в Цзинчжоу. Тогда
у Лю Бэя сразу увязнут и голова и хвост, а мы воспользуемся выгодой нашего
положения и добьемся своей цели.
Сунь Цюань принял совет Чжан Чжао и послал гонцов к Лю Чжану и Чжан Лу.
А Лю Бэй, оставаясь в Цзямынгуане, сумел снискать глубокую любовь местного
населения. Узнав из письма Чжугэ Ляна об отъезде госпожи Сунь домой в
Восточный У и о вторжении войск Цао Цао в область Жусюй, Лю Бэй сказал Пан
Туну:
— Цао Цао напал на Сунь Цюаня! Как же теперь быть? Если победит Цао Цао,
он постарается заодно захватить и Цзинчжоу; а если победит Сунь Цюань —
нападение на Цзинчжоу тоже неизбежно.
— Не беспокойтесь, положитесь на мудрость Чжугэ Ляна! — ответил Пан Тун.
— Я полагаю, что войска Восточного У не посмеют вторгнуться в Цзинчжоу. Но
на всякий случай напишите Лю Чжану письмо, что вы с Сунь Цюанем близки, как
губы с зубами, и что он просит вас помочь ему в походе против Цао Цао, а вы,
мол, никак не можете ему отказать. И тут же успокойте Лю Чжана, напишите,
что сейчас Чжан Лу не в состоянии предпринять нападение на Сычуань, так как
ему приходится защищать свои земли. Вы же, сославшись на то, что Сунь Цюань
ждет вашей помощи, возвращайтесь в Цзинчжоу. Кроме того, попросите Лю Чжана
по-родственному дать вам тысяч тридцать-сорок отборных воинов да сто тысяч
ху риса. Не медлите. Нам это необходимо, чтобы начать действовать.
Лю Бэй послушался совета и снарядил гонца в Чэнду. Когда гонец проезжал
через заставу Фоушуйгуань, стоявшие там с войсками военачальники Ян Хуай и
Гао Пэй выведали у него, с какой целью он послан в Чэнду. Ян Хуай оставил
Гао Пэя охранять Фоушуйгуань, а сам вместе с гонцом поспешил в город. Они
явились к Лю Чжану, и гонец вручил ему письмо.
— А вы зачем приехали? — спросил Лю Чжан военачальника, прочитав письмо.
— Вот из-за этого письма, — ответил Ян Хуай. — С тех пор, как Лю Бэй
прибыл в Сычуань, он всеми силами старается снискать себе доверие народа.
Зачем он это делает? Ясно, что намерения у него недобрые. Не давайте ему
войска. Помогать Лю Бэю — все равно что подкладывать хворост в огонь.
— Мы с Лю Бэем братья, — возразил Лю Чжан. — Как же я могу отказать ему
в помощи?
Тогда вмешался один из присутствующих:
— Лю Бэй — человек коварный. Оставить его здесь, в княжестве Шу, — все
равно что впустить тигра к себе в дом! А помогать ему — значит дать тигру
еще и крылья!
Это сказал военачальник Лю Ба, родом из Линлина. Лю Чжан заколебался, но тут
и Хуан Цюань стал настойчиво уговаривать его оставить Лю Бэя без поддержки.
Уступив просьбам приближенных, Лю Чжан написал Лю Бэю письмо и послал ему
четыре тысячи слабых и престарелых воинов да десять тысяч ху риса. Ян Хуай и
Гао Пэй остались по-прежнему охранять заставу Фоушуйгуань.
Когда гонец Лю Чжана прибыл в Цзямынгуань и передал Лю Бэю письмо, тот
прочитал его и разгневался:
— Я защищаю его не щадя сил, а он копит богатства и скупится на награды!
Думает, я буду даром жертвовать жизнью своих воинов.
— Вы всегда считали гуманность и справедливость высшими достоинствами
человека, — заметил Пан Тун, — а сейчас, разгневавшись, порвали письмо,
значит ли это, что вы отказались от своих прежних убеждений?
— Что же мне было делать? — спросил Лю Бэй.
— Могу предложить вам три плана, выбирайте любой, — сказал Пан Тун.
— Что же ты предлагаешь?
— Идите с отборным войском в Чэнду, не останавливаясь ни днем, ни ночью,
— это лучший выход. Или же притворитесь, что возвращаетесь в Цзинчжоу, и
тогда Ян Хуай и Гао Пэй, два лучших военачальника Лю Чжана, охраняющие
заставу Фоушуйгуань, придут вас проводить. А вы схватите их и убейте. Так вы
завладеете Фоушуйгуанем, потом возьмете Фоучэн и пойдете на Чэнду. Этот план
похуже. Наконец можете уйти в город Байдичэн, а оттуда в Цзинчжоу и там уж
подумать, что делать дальше. Это сулит вам наименьшие выгоды. Но какое
решение вы бы ни приняли, медлить нельзя, ибо дело может принять худой
оборот, и тогда все пропало.
— Ваш первый совет требует чрезмерной быстроты действий, — сказал Лю Бэй,
— а третий рассчитан на длительное время. Пожалуй, я изберу второй.
Лю Бэй написал Лю Чжану, что Ио Цзинь, один из военачальников Цао Цао, напал
на крепость Цинничжэнь; тамошние войска не в силах отбить нападение, и
поэтому приходится идти самому, чтобы отразить врага. В конце письма Лю Бэй
просил извинения за то, что не может приехать попрощаться.
Письмо доставили Лю Чжану. Советник Чжан Сун поверил, что Лю Бэй
действительно решил вернуться в Цзинчжоу, и воскликнул:
— Лю Бэй — честная душа!
Вернувшись домой, Чжан Сун написал письмо Лю Бэю и раздумывал, с кем бы его
отправить, когда к нему пришел его старший брат Чжан Су, правитель округа
Гуанхань. Чжан Сун спрятал письмо в рукав и стал беседовать с братом, но
волнение его не укрылось от Чжан Су и вызвало у него подозрение. Они пили
вино, и когда Чжан Сун подавал брату вторую чашу, письмо выпало из рукава на
пол, а слуга Чжан Су незаметно подобрал его. После того как братья
расстались, слуга отдал письмо своему господину. Тот стал читать:
"В том, что я вам предлагал, нет ничего невыполнимого. Почему вы так
медлите? Древние учат силой подавлять непокорных и защищать покорных. Почему
же вы, накануне завершения великого дела, вдруг задумали возвратиться в
Цзинчжоу? Что это значит? Право, я был ошеломлен, когда услышал об этом!
Выступайте в поход немедленно, в тот же день, как получите это письмо.
Я буду вашим союзником".
"Неужели мой брат желает гибели нашему роду? — подумал Чжан Су, прочитав
