мудрости. Шань Цзы-чунь с трудом находил возражения, а ответы Гуань Лу текли
гладко, без малейшей запинки. Он вел спор с утра до самого заката солнца и
за все время ни разу не притронулся ни к вину, ни к яствам. Шань Цзы-чунь и
все его гости были в восторге от необыкновенной мудрости Гуань Лу, и с тех
пор в Поднебесной его прозвали Дивным юношей.
А то был еще и такой случай. Однажды три брата из семьи Го Энь, — в той же
деревне, где жил Гуань Лу, — стали хромать на обе ноги и попросили его
погадать. Гуань Лу сказал: "Гадание показывает, что в ваших родовых могилах
обитает неприкаянный дух. Вот только не могу сказать, то ли это дух матери
вашего старшего дяди, то ли матери младшего дяди. Как-то в голодный год,
чтобы сберечь несколько лишних шэнов риса, ее столкнули в колодец, да еще
голову разбили тяжелым камнем. Вот ее безутешный сиротливый дух и обратился
с жалобой к небу. Ваша болезнь — возмездие за тяжелый грех. Отвратить ее
невозможно". Тогда Го Энь и его братья покаялись в совершенном преступлении.
Слухи о замечательных гаданиях Гуань Лу дошли и до аньпинского правителя Ван
Цзи, жена которого страдала головными болями, а у сына было больное сердце.
Ван Цзи вызвал Гуань Лу и попросил его погадать. Вот что сказал ему Гуань
Лу: "В западном углу вашего зала под стеной зарыты два покойника, у одного в
руках копье, у другого лук со стрелами. Головы их лежат по внутреннюю
сторону стены зала, а ноги снаружи. У того, что держит копье, пробита
голова, поэтому у вашей супруги сильные головные боли. А у того, что держит
лук, пробита грудь, и поэтому у вашего сына болит сердце". Когда в углу залы
раскопали землю, на глубине восьми чи действительно обнаружили два гроба.
В одном был труп с копьем, а в другом с луком, сделанным из пластин рога.
Гробы уже совсем сгнили. Гуань Лу приказал собрать кости и схоронить их в
десяти ли от города. С тех пор жена и сын аньпинского правителя чувствуют
себя прекрасно.
Могу рассказать вам и о том, что было на прощальном пиршестве у Чжугэ Юаня,
начальника уезда Гуаньтао, когда его назначили на должность правителя округа
Синьсин. Гуань Лу тоже был на этом пиру. Кто-то из гостей сказал Чжугэ Юаню,
что Гуань Лу обладает даром провидения. Чжугэ Юань не поверил и решил сам
испытать его умение. Незаметно взяв яйцо ласточки, осиное гнездо и паука, он
положил их в три коробки и попросил Гуань Лу отгадать, что там лежит. И тот
на первой коробке написал: "Преобразится дух животворный и обретет в небесах
опору. Самка с самцом эту форму создали и крылья она распластает легко: это
ласточкино яйцо". На второй коробке он написал: "В доме висит вверх ногами,
чаще всего у дверей и ворот. Плоть, сокрытая в нем, ядовита. Осенью вид
меняет оно: это осиное гнездо". А на третьей коробке он сделал такую
надпись: "Тонкие, длинные в члениках ноги. Выпустит нить — сеть густую
соткет. В поисках пищи ее распускает; ночью и вечером преуспевает — паук".
Все присутствующие на пиру так и ахнули от изумления.
А то еще у одной старушки в деревне как-то пропала корова, и старуха пришла
к Гуань Лу с просьбой, чтоб он ей погадал. И вот что он ей сказал: "На
северном берегу реки семь человек зарезали корову и что-то там варят. Поди
разыщи их, шкура и мясо коровы еще целы". Старуха немедля отправилась к
месту, указанному Гуань Лу, и нашла семь человек, варивших кушанье позади
шалаша. Кожа и мясо коровы были не тронуты. Старуха пожаловалась правителю
округа Лю Биню, и тот распорядился поймать воров и наказать их. "А как же ты
узнала, кто украл твою корову?" — спросил он. И старуха рассказала ему о
чудесном гадании Гуань Лу. Лю Бинь не поверил ей и сам послал за Гуань Лу.
Он ждал его, положив в коробку мешочек от печати и перо горного фазана.
Когда Гуань Лу пришел, он попросил его отгадать, что лежит в коробке.
"Снаружи круглое, внутри квадрат. Краской покроешь — выйдут письмена. Этот
предмет хранят там, где можно держать деньги и письма: в коробке мешочек от
печати". Второй его ответ гласил: "Водится птица эта в скалистых горах; тело
ее золотое, одежда багрянцем покрыта, желтые крылья, поет на рассвете. Там
лежит перо горного фазана". Гуань Лу так поразил своим искусством Лю Биня,
что тот принял его как почетного гостя.
В другой раз Гуань Лу, гуляя за городом, увидел юношу, работавшего в поле.
Гуань Лу остановился у края дороги и, приглядевшись к нему, вдруг спросил:
"Как тебя зовут и сколько тебе лет, высокочтимый юноша?" — "Меня зовут
Чжао Янь, скоро мне будет девятнадцать лет, — ответил тот. — Осмелюсь
спросить, кто вы такой?" "Я — Гуань Лу, — отвечал он. — Взглянув на тебя,
я заметил между твоих бровей дыхание смерти — ты должен умереть через три
дня. Но ты так красив, что мне стало жаль: слишком коротка твоя жизнь!" Чжао
Янь побежал домой и обо всем рассказал отцу. Тот поспешил к Гуань Лу и,
кланяясь до земли, со слезами умолял спасти жизнь сына. "Небо предопределило
его судьбу, и я ничего не могу поделать!" — ответил Гуань Лу. "Но ведь это
мой единственный сын, — молил старик, — спасите его!" Юноша присоединился
к мольбе отца, и, наконец, Гуань Лу сдался, тронутый взаимной любовью отца и
сына. "Хорошо. Я тебе помогу, — пообещал он Чжао Яню. — Только скажи,
можешь ли ты достать чистого вина и кусок сушеного оленьего мяса и завтра
рано утром, ничего не евши, отнести все это в южные горы? Там под большим
деревом ты увидишь плоский камень, на котором два человека будут играть в
шахматы. Один из них, в белом халате, будет сидеть с южной стороны.
Внешность его безобразна. А другой, одетый в красный халат, очень красив; он
будет сидеть с северной стороны. Когда игра станет азартной, ты незаметно
подползи к ним на коленях и подай угощение. Они выпьют вино, съедят мясо, и
тогда ты со слезами поклонись им и попроси продлить тебе жизнь. Просьба твоя
будет исполнена. Но, смотри, никому ни слова о том, что это я научил тебя".
Старик пригласил Гуань Лу к себе домой, а на другой день Чжао Янь, захватив
с собой вино, сушеное оленье мясо, кубки и блюда, отправился в южные горы.
Пройдя не больше пяти-шести ли, он увидел могучую сосну, а под нею двух
человек, играющих в шахматы на плоском камне. Увлеченные игрой, они не
обратили на юношу ни малейшего внимания. Чжао Янь подполз к ним на коленях и
подал угощение. Не прерывая игры, они не спеша выпили все вино и съели мясо.
Тогда Чжао Янь заплакал и, поклонившись до земли, попросил даровать ему
долголетие. "Нет сомнений, что его научил мудрец Гуань Лу! — воскликнул
одетый в красный халат. — Но ничего не поделаешь, придется нам пожалеть
юношу, раз уж мы съели его приношение". Тогда тот, что был в белом халате,
вынул откуда-то из складок одежды небольшую табличку с записями и, глядя на
нее, произнес: "Да, в этом году, юноша, тебе исполняется девятнадцать лет, и
ты должен умереть. Но сейчас я вместо единицы напишу девятку, и жизнь твоя
будет продлена до девяноста девяти лет. А теперь возвращайся к Гуань Лу и
скажи, чтобы он больше не разглашал тайн неба, не то его постигнет небесная
кара!"
Тут одетый в красный халат вынул кисточку и написал в табличке девятку.
Тотчас же подул благоуханный ветер, и оба неизвестных, обернувшись белыми
аистами, исчезли в небе. Чжао Янь прибежал домой и рассказал обо всем, что с
ним приключилось. "Тот, что в красной одежде, это Южный ковш, — объяснил
ему Гуань Лу, — а в белой — Северный ковш". "Но ведь Северный ковш состоит
из девяти звезд, — возразил Чжао Янь. — Почему же там был только один
человек?" "В разреженном состоянии он действительно состоит из девяти звезд,
— сказал Гуань Лу, — но они могут сливаться в одну. От Северного ковша
зависит смерть, от Южного — жизнь. Но теперь тебе нечего тужить. Жизнь твоя
продлена".
Отец и сын от души поблагодарили Гуань Лу, а он с тех пор стал осторожнее в
своих гаданиях, опасаясь выдавать тайны неба. Сейчас Гуань Лу живет в
Пинъюане, и если вы, великий ван, желаете узнать свою судьбу, пошлите за
ним.
Обрадованный Цао Цао отправил гонца в Пинъюань.
Вскоре Гуань Лу приехал, и после приветственных церемоний Цао Цао попросил
его погадать.
— Почему вы так встревожились? — спросил Гуань Лу. — Вы просто
находились под действием злых чар.
Понемногу Цао Цао успокоился, и боли у него прошли. Тогда он приказал Гуань
Лу погадать о делах Поднебесной. Гуань Лу исполнил приказание и сказал:
— Трижды по восемь. Рыжий кабан встречается с тигром. Большая потеря южнее
Динцзюня.
Помолчав, Цао Цао попросил Гуань Лу погадать о судьбе его рода, и тот
сказал:
— Во дворце Льва стоит священный трон. Справедливое правление незыблемо.
Сыновья и внуки в великом почете.
Цао Цао спросил, что все это значит, но Гуань Лу уклончиво ответил:
— Небесные числа неизмеримы, заранее познать их невозможно. Поживете —
увидите.
Цао Цао хотел пожаловать Гуань Лу почетное звание, но тот наотрез отказался
принять его.
— Живу я в бедности, — сказал он, — мой жалкий, нищенский вид не
позволяет мне носить высокое звание.
— Почему вы так говорите? — спросил Цао Цао.
— Потому что лоб у меня без кости, глаза без век, нос без переносицы, ноги
без стопы, а в животе у меня не хватает трех связок и в позвоночнике трех
позвонков, — отвечал Гуань Лу. — Словом, мне под силу управлять только
духами на горе Тайшань, но не людьми.
— А что вы предскажете мне? — спросил Цао Цао.
— Какие еще могут быть предсказания столь высоко стоящему лицу? —
неохотно произнес Гуань Лу.
Цао Цао настойчиво повторил просьбу, но Гуань Лу только улыбнулся в ответ.
Тогда Цао Цао попросил его погадать о судьбах своих гражданских и военных
чиновников.
— Все они — сановники, которым судьба предназначила управлять
Поднебесной.
Цао Цао спросил, что ожидает его после смерти и как ему искупить свои земные
грехи. Но на этот вопрос Гуань Лу ничего не ответил.
Потомки в стихах прославили Гуань Лу:
Провидец, что жил в Пинъюане, умел рассчитать без ошибки
Движение Южных созвездий и Северного ковша.
Триграммы призвав себе в помощь, он видел обители духов,
И в тайны небесных чертогов его проникала душа.
На облик взглянув человека, предсказывал он долголетье.
Огромною силой прозренья был мудрый бедняк награжден.
И все мы доныне жалеем, что дивное это искусство
Провиденья нам не досталось в наследство от прежних времен.
Наконец Цао Цао попросил Гуань Лу погадать о судьбах княжеств Восточного У и
Западного Шу. На это Гуань Лу сказал:
— Правитель Восточного У потеряет большого военачальника, а войска
княжества Шу нарушат ваши границы.
Цао Цао этому предсказанию не поверил, но тут из Хэфэя примчался гонец с
известием, что в городе Лукоу умер военачальник Лу Су. Цао Цао был так
поражен, что немедля послал гонцов в Ханьчжун разузнать, что делается в
Западном Шу. Через несколько дней он получил донесение, что по приказу Лю
Бэя Чжан Фэй и Ма Чао заняли заставу Сябань.
В гневе Цао Цао решил идти в новый поход против Лю Бэя в Ханьчжун, но
предварительно попросил Гуань Лу погадать.
— Не поступайте опрометчиво, великий ван, — сказал Гуань Лу. — Весною на
Сюйчан падет огненное бедствие.
Цао Цао, убедившись, что предсказания Гуань Лу всегда сбываются, решил
действовать осмотрительно. Сам он остался в Ецзюне и ограничился тем, что
послал пятьдесят тысяч войска во главе с Цао Хуном на помощь Сяхоу Юаню и
Чжан Го, охранявшим Дунчуань, а Сяхоу Дуню с тридцатитысячной армией
приказал стать лагерем вблизи Сюйчана и быть готовым к любым непредвиденным
событиям. Кроме того, Цао Цао назначил чжан-ши Ван Би начальником всей
императорской стражи.
— Вам известно, что Ван Би питает пристрастие к вину, — возразил на это
чжу-бо Сыма И. — И у него слишком мягкий характер, он не годится...
— Ван Би верный человек, в самые тяжелые времена он всегда следовал за
мною, — прервал его Цао Цао. — Он предан мне и почтителен, сердце его
твердо, как камень и железо; вот он-то как раз и подходит для этой
должности.
Ван Би получил приказ поставить императорскую стражу в Сюйчане за воротами
Дунхуа.
В то время некий Гэн Цзи, уроженец Лояна, уже много лет служил хранителем
кладовых и казначеем при дворце Цао Цао. Гэн Цзи был другом сы-чжи Вэй
Хуана. Узнав, что Цао Цао принял титул Вэйского вана и ездит в коляске Сына
неба, да еще носит его одежды, Гэн Цзи сильно встревожился. Шел первый месяц
двадцать третьего года Цзянь-ань [218 г.]. Гэн Цзи позвал на тайный совет
Вэй Хуана и сказал:
— Злодей Цао Цао с каждым днем становится все коварнее и злее. Он скоро
захватит императорский трон — этого не миновать! Как смеем мы, подданные
Ханьской династии, помогать ему в столь преступных делах?
— У меня есть близкий друг Цзинь Вэй, потомок ханьского сановника Цзинь
Жи-ди, — произнес Вэй Хуан. — И хотя он давно дружит с Ван Би, но я знаю,
что он ненавидит Цао Цао! Будь Цзинь Вэй нашим единомышленником, мы могли бы
скорей выполнить великое дело.
— Но раз он дружит с Ван Би, согласится ли он примкнуть к нам? —
усомнился Гэн Цзи.
— Что ж, давайте пойдем к нему и узнаем, — предложил Вэй Хуан.
Друзья вместе направились к Цзинь Вэю. Тот встретил их и провел во
внутренние покои.
— Вы друг Ван Би, — начал Вэй Хуан, — вот мы и пришли к вам с
просьбой...
— О чем же вы хотите просить меня?
— Нам стало известно, что Вэйский ван Цао Цао в скором времени примет
отречение ханьского императора и сам вступит на трон, — продолжал Вэй Хуан.
— Вот тогда вы и Ван Би высоко вознесетесь! Надеемся, что вы не забудете
нас, окажете нам великую милость и замолвите словечко... Мы от души будем
благодарны вам за это!
Тут Цзинь Вэй, гневно взмахнув рукавами халата, вскочил со своего места и
выплеснул на пол чай, который в этот момент внес слуга.
— Почему вы так неприязненно смотрите на нас? — воскликнул Вэй Хуан,
притворяясь испуганным. — Ведь мы с вами старые друзья...
— Да, мы были с вами друзья, — оборвал его Цзинь Вэй, — и я считал вас
потомком высоких сановников, верно служивших Ханьской династии! Но
оказывается, вы не хотите служить династии, а помогаете мятежнику! Мне
совестно даже называть вас моим другом!
— Что поделаешь, видно такова воля неба и приходится с ней мириться! —
