стал впереди войска. Он наблюдал, как раздвинулись знамена на стороне
противника и вперед выехал князь Мын Хо, окруженный большой свитой.
На голове Мын Хо была высокая золотая корона, украшенная драгоценными
каменьями, одет он был в красный парчовый халат, перехваченный яшмовым
поясом с пряжкой в виде львиной головы. На ногах его были сандалии с
загнутыми кверху носками, напоминающими клюв ястреба. Он восседал на рыжем
лохматом коне, у пояса его висело два драгоценных меча, украшенных чеканкой
из серебра.
Окинув надменным взглядом выстроившееся войско противника, князь Мын Хо
обернулся к своим военачальникам и громко сказал:
— Мне говорили, что Чжугэ Лян — выдающийся полководец. А посмотрите:
знамена в беспорядке, ряды нестройны, оружие — мечи, копья, пики — все
перемешано. И они еще думают нас победить! Нет, видно, все, что мне
рассказывали о войске царства Шу, ложь! Знай я правду раньше, я бы уже давно
восстал против них! Эй, кто доставит мне вон того военачальника?
Вперед тотчас же выехал на буланом коне воин по имени Манъячан. Размахивая
мечом, он бросился на Ван Пина, и тот после нескольких схваток обратился в
бегство. Мын Хо сделал знак, и его войско перешло в наступление,
безостановочно преследуя бегущего противника.
Гуань Со со своим отрядом пытался задержать врага, но тоже вынужден был
отступить. В пылу погони за врагом Мын Хо не заметил, как загремели
барабаны, и отряды Чжан Ни и Чжан И перерезали ему путь. Тут Ван Пин и Гуань
Со повернули свои войска и присоединились к бою. Попавшие в кольцо маньские
воины были разбиты. Князь Мын Хо со своими военачальниками вырвался из
окружения и бежал по направлению к горам Цзиндайшань. Неприятель преследовал
его.
Вдруг впереди еще один отряд появился на пути отступления Мын Хо. Во главе
этого отряда был прославленный Чжао Юнь из Чаншаня.
При виде его Мын Хо содрогнулся от страха и поспешно свернул на глухую
тропу. Но отряд Мын Хо был разбит и многие военачальники взяты в плен. При
нем осталось лишь несколько всадников, с которыми он укрылся в узком горном
ущелье. Там по тропинке не мог пройти даже конь. Тогда Мын Хо соскочил с
коня и стал карабкаться на гору. Но едва он взобрался наверх, как в горной
долине загремели барабаны и ринувшиеся вперед воины захватили Мын Хо в плен.
Это был отряд Вэй Яня, который по приказу Чжугэ Ляна сидел здесь в засаде и
поджидал маньского князя.
Вэй Янь повез Мын Хо и других пленных к Чжугэ Ляну в лагерь. А чэн-сян в это
время уже пировал. Возле его шатра в семь рядов стояли рослые телохранители
с блестевшими, как иней, копьями и алебардами. У тех, кто стоял ближе к
Чжугэ Ляну, в руках были золотые секиры из императорской охраны. Вокруг
высились шелковые зонты. Чжугэ Лян, гордо выпрямившись, сидел на возвышении
в шатре. К нему приводили пленных маньских воинов. По знаку Чжугэ Ляна с них
снимали веревки.
— Вы — простые воины, — говорил чэн-сян, — и князь Мын Хо обманом и
угрозами увлек вас за собой. Дома вас ждут родные. Если они узнают, что вы
попали в плен, они умрут с горя или будут оплакивать вас кровавыми слезами.
Но я этого не хочу и отпускаю вас, чтобы успокоить ваших родителей, братьев,
жен и детей.
Каждому пленнику по распоряжению Чжугэ Ляна подносили кубок вина и
отпускали, снабдив продовольствием на дорогу. Пленные низко кланялись и
благодарили.
Наконец Чжугэ Лян приказал страже ввести Мын Хо и поставить его на колени.
— Покойный государь наш неплохо относился к тебе, — обратился к нему
Чжугэ Лян. — Почему же ты бунтуешь?
— Твой господин силой захватил чужие сычуаньские земли, — отвечал Мын Хо.
— Он самовольно присвоил себе императорский титул! А я извечно живу здесь!
Почему ты вторгся в мои владения?
— Ты — мой пленник, — произнес Чжугэ Лян. — Думаешь ли покориться мне?
— Покориться? Нет! — вскричал Мын Хо. — Я попал в твои руки случайно!
— А что будет, если я отпущу тебя, несмотря на то, что ты не хочешь
подчиниться? — спросил Чжугэ Лян.
— Тогда я снова подыму войско, и мы в бою решим, кто из нас сильнее! —
ответил Мын Хо. — Если же ты еще раз возьмешь меня в плен, я смирюсь.
Чжугэ Лян, освободив пленника от пут, подарил ему одежду и угостил вином;
затем приказал привести князю оседланного коня и проводить Мын Хо на дорогу.
Маньский князь ускакал в свой лагерь.
Поистине:
Попался опасный разбойник, но освобожден был от пут.
Покорность неведома людям, что знанья отвергнув живут.
О новом сражении с Мын Хо вам расскажет следующая глава.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
в которой идет речь о том, как маньский князь Мын Хо вернулся из плена,
и о том,
как он попал в плен во второй и в третий раз
Когда Чжугэ Лян отпустил Мын Хо, военачальники в недоумении спросили его:
— Почему вы, господин чэн-сян, вернули ему свободу? Взять в плен
предводителя маньских племен — это равносильно тому, что покорить его
земли!
— Для меня взять в плен человека так же легко, как вынуть что-нибудь из
своего кармана, — улыбнулся Чжугэ Лян. — Но я добиваюсь другого. Мын Хо,
князь южных маньских племен, должен сам изъявить желание покориться мне. Вот
тогда его покорность будет настоящая.
Военачальники промолчали, но были уверены, что этого добиться невозможно.
В тот же день Мын Хо, добравшись до реки Лушуй, встретил остатки своего
разгромленного войска. Увидев предводителя, воины испугались и обрадовались.
— Как вам удалось уйти из плена? — низко кланяясь, спрашивали они.
— Враги держали меня под стражей в шатре, — отвечал князь Мын Хо, — но я
перебил стражу и под покровом ночи бежал. В пути мне повстречался дозорный,
я убил его и отнял коня.
Вместе со своими людьми Мын Хо переправился через реку Лушуй и расположился
там лагерем. Затем он стал собирать предводителей дунов и их войска. К нему
приходили также воины, отпущенные из плена Чжугэ Ляном. Всего набралось
более ста тысяч человек.
Князь Мын Хо повелел призвать также и знаменитых предводителей дунов Дунчана
и Ахуэйнаня. Им пришлось явиться вместе со своими войсками.
— Теперь я узнал, как хитер Чжугэ Лян! — говорил Мын Хо. — В открытом
бою с ним сражаться опасно — все равно он поймает тебя в ловушку! Но сейчас
стоит сильная жара, пришедшие издалека сычуаньские воины не выдержат зноя.
Мы займем оборону на южном берегу реки Лушуй и уведем туда все лодки и
плоты, а вдоль берега построим стену. Посмотрим, что тогда будет делать
Чжугэ Лян при всей своей хитрости!
Предводители племен выполнили все, что приказал Мын Хо. У отрогов гор были
сооружены высокие сторожевые башни, на которых разместились лучники и
пращники. Оборона была рассчитана надолго, провиант подвозился из селений.
Мын Хо был уверен в совершенстве своего замысла и потому беспечен.
Передовые отряды армии Чжугэ Ляна подошли к реке Лушуй. Разведчики вернулись
с донесением: противник увел все лодки и плоты на южный берег, течение реки
очень стремительно, а других средств переправы нет. Кроме того, вдоль южного
берега тянется высокая стена, которую охраняют маньские воины.
Чжугэ Лян сам отправился на берег посмотреть, что происходит в стане у
противника, и, возвратившись в шатер, сказал военачальникам:
— Войска Мын Хо расположились на южном берегу реки Лушуй под прикрытием
высокой стены и глубокого рва. Но раз уж мы пришли сюда, не возвращаться же
нам с пустыми руками! Расположитесь пока с войском по зарослям кустарника на
склонах гор и отдыхайте.
Потом Чжугэ Лян приказал в ста ли от реки Лушуй построить четыре укрепленных
лагеря и поручил их охрану военачальникам Ван Пину, Чжан Ни, Гуань Со и Чжан
И. В лагерях и вне их были сооружены навесы для лошадей, воины попрятались
от зноя в тени деревьев.
— Люй Кай выбрал для лагерей неподходящие места, — сказал Чжугэ Ляну
советник Цзян Вань. — Местность здешняя в точности напоминает те места, где
наш покойный государь Сянь-чжу потерпел поражение от войск Сунь Цюаня.
Представьте себе, что будет, если подойдут маньские войска и применят против
нас огневое нападение?
— Не будьте столь опасливы! — улыбнулся Чжугэ Лян. — Я все рассчитал.
Цзян Вань не понял, что Чжугэ Лян хочет этим сказать, но тут доложили, что
из царства Шу прибыл военачальник Ма Дай, который привез рис и лекарства на
случай заболеваний от жары. Чжугэ Лян велел пригласить Ма Дая в шатер.
— Сколько воинов вы привели с собой? — спросил Чжугэ Лян, когда провиант
и лекарства были разосланы по лагерям.
— Три тысячи, — ответил Ма Дай.
— Мое войско изнурено тяжелыми боями, и мне хотелось бы двинуть в дело
ваших воинов, — сказал Чжугэ Лян. — Вы не возражаете?
— Эти воины не мои, а государевы, — ответил Ма Дай. — Если они вам
нужны, берите.
— Мын Хо укрепился на южном берегу реки Лушуй, и у нас нет возможности
переправиться через реку, — продолжал Чжугэ Лян. — Я прошу вас отрезать
врагу пути подвоза провианта.
— Каким же образом это сделать? — спросил Ма Дай.
— Спуститесь вниз по течению реки на сто пятьдесят ли. Там есть селение,
называемое Шакоу. Река в том месте течет медленно, и ее можно свободно
переплыть на плотах. Вы переправитесь и займете дорогу, которая проходит в
ущелье, а потом постарайтесь привлечь на свою сторону предводителей дунов
Дунчана и Ахуэйнаня. Но только будьте осторожны!
Ма Дай повел свой отряд к Шакоу. Река в этих местах была мелкая, и он не
стал строить плоты, а велел своим людям переходить вброд. Но едва лишь воины
добрались до противоположного берега, как многие из них стали падать. Изо
рта и из носа у них текла кровь, и они умирали.
Перепуганный Ма Дай поспешил вернуться к Чжугэ Ляну. Чжугэ Лян велел вызвать
к себе проводника и стал его расспрашивать, бывали ли здесь раньше такие
случаи.
— Погода стоит жаркая и в реке скапливаются отравленные вещества, —
объяснил проводник, — днем, когда особенно сильно припекает солнце,
ядовитые испарения подымаются вверх. Стоит человеку глотнуть воды из реки
или надышаться воздухом, насыщенным ядом, и вскоре он умирает. Хотите
перейти реку — дождитесь прохладной ночи. На холоде ядовитые испарения не
выделяются, и переход через реку безопасен.
Чжугэ Лян сам отправился в Шакоу, взяв с собой проводника. Воины Ма Дая
связали плоты и ночью переправились на другой берег, при этом никто не
отравился.
Ма Дай с двухтысячным отрядом вышел на дорогу, по которой подвозили провиант
войску Мын Хо. Дорога эта проходила ущельем, и Ма Дай приказал расположиться
там лагерем. В это время ничего не подозревавшие маньцы везли провиант. Ма
Дай отрезал им путь и захватил более сотни повозок.
Весть о случившемся дошла до Мын Хо, который у себя в лагере беспечно
веселился, по целым дням пил вино и слушал музыку. Он никак не думал, что
враг может проникнуть в его тыл, и говорил предводителям дунов:
— Против Чжугэ Ляна открыто сражаться невозможно. Да я и не думаю выходить
на бой. Будем пока отсиживаться за высокой стеной, а там изнуренный жарой
противник сам отступит. Вот тогда мы и ударим на них. Самого Чжугэ Ляна
захватим в плен.
— Но ведь в Шакоу река очень мелкая, — пытался возражать один из
предводителей дунов. — Беда, если враг там переправится! Не послать ли нам
отряд для охраны Шакоу?
— Ты местный житель, а ничего не знаешь! — рассмеялся Мын Хо. — Я как
раз и хочу, чтобы они попытались там переправиться. Ведь тогда они все
погибнут в воде!
— А если кто-нибудь из здешних жителей откроет им секрет переправы? —
спросил предводитель дуна. — Сможем ли мы отразить нападение Чжугэ Ляна?
— Не болтайте вздора! — крикнул Мын Хо. — Неужели люди, живущие в моих
землях, станут помогать врагу!
В это время доложили, что вражеское войско переправилось через реку Лушуй и
захватило дорогу в ущелье, и что это войско пришло под знаменами
военачальника Ма Дая.
— Ничтожный человечишко этот Ма Дай! — засмеялся Мын Хо. — О нем и
говорить не стоит!
И он послал против Ма Дая своего помощника Манъячана с тремя тысячами
воинов.
Когда подошел противник, Ма Дай стоял впереди своего отряда, у подножья
горы. Манъячан выехал на поединок, и в первой же схватке Ма Дай сбил его с
коня. Воины Манъячана бежали в лагерь Мын Хо. Тот сильно встревожился и
спросил военачальников, кто теперь выступит против Ма Дая.
— Разрешите мне! — вызвался предводитель Дунчана.
Мын Хо обрадовался и дал Дунчана три тысячи воинов. Но, опасаясь, как бы еще
кто-нибудь не переправился через Лушуй, он послал Ахуэйнаня охранять Шакоу.
Дойдя до горной долины, Дунчана расположился лагерем. Воины Ма Дая, знавшие
Дунчана, рассказали о нем своему военачальнику. Тогда Ма Дай выехал на коне
вперед и обрушился на Дунчана с бранью:
— Неблагодарный, чэн-сян даровал тебе жизнь, а ты опять против него
воюешь? Где твоя совесть?
Дунчана вспыхнул от стыда и, не зная, что ответить, предпочел отступить. Ма
Дай его не преследовал.
Возвратившись в лагерь, Дунчана сказал Мын Хо:
— Ма Дай — герой! Против него не устоишь!
— Ты увел войска потому, что Чжугэ Лян помиловал тебя! — обрушился на
него Мын Хо. — Предатель!..
Мын Хо приказал страже вывести Дунчана и отрубить ему голову. Но
предводители дунов вступились за него, и Мын Хо отменил казнь, заменив ее
наказанием палками.
Когда избитый Дунчана вернулся к себе в лагерь, к нему пришли приближенные с
жалобами:
— Мы живем в своих маньских землях и никогда не помышляли воевать с
царством Шу, и оттуда к нам никто не вторгался. Но Мын Хо обманом заставил
нас взяться за оружие. Чжугэ Лян самый искусный полководец, даже Цао Цао и
Сунь Цюань боялись его! Куда уж нам, маньцам! Мы попали к нему в плен, он
даровал нам жизнь, когда мог предать нас смерти! Мы не хотим быть
неблагодарными! Давайте убьем Мын Хо и сдадимся Чжугэ Ляну, чтобы избавить
наш народ от горькой участи...
— А как это совершить? — спросил Дунчана.
— Мы сами все сделаем! — заявили те, кто был отпущен из плена Чжугэ
Ляном.
Дунчана с сотней всадников отправился в лагерь Мын Хо. Тот в это время лежал
пьяный в шатре. У входа в шатер стояли два телохранителя. Указывая на них
мечом, Дунчана закричал:
— Чжугэ Лян и вам даровал жизнь! Отблагодарите же его!
