— Я думаю, все дьяволы такие.
Он вздохнул.
— Обманутые люди не стремятся сблизиться. Не становятся друзьями. Они становятся ожесточенными. Сердитыми. Они набрасываются на того, кого считают виноватыми. Я не видел подобного. Узы требуют понимания, сострадания, и тех, кто взаимно создаёт их друг с другом... — он помедлил, подбирая верные слова — ... они очень сильны.
— Как бы там ни было, — сказал Цао Цао — ни у кого не должно быть подобной власти над жизнью и смертью. Никто не должен обладать способностью возвращать кого-то к жизни, превращая в себе подобных.
— Ты прав, — сказал он подумав, об Асии — но если умершие сами желают второго шанса на жизнь, кто мы такие, чтобы судить способ которым они решили вернуться?
— О, теперь мы займемся философией?— заговорившая девушка улыбнулась ему, когда он переключил на нее свое внимание. Он не мог не заметить, насколько фальшивым было выражение ее лица. — Мне нравится это в тебе, Мина-кун. Ты способен говорить так много длинных, красивых слов и в конце концов они не значат ничего.
— У меня есть хонорифик (пр. переводчика — хонорифики, это те самые -сан, -сама, и тому подобное, вежливая речь) — ответил он резко. — Будь добра использовать его.
— И такой серьёзный — поддразнила Жанна, хотя из ее уст это звучало скорее как насмешка. — А я думала, что мы сможем мило поладить друг с другом.
— Поладить — возможно — его улыбка соответствовала её. — Мило? С этим можно поспорить
Последовало натянутое молчание. Он ласково провел по курку Эвокера в его кармане, прекрасно осознавая бросаемые на него мрачные взгляды..
— Великая Война — голос, нарушивший молчание, принадлежал юноше с короткими светлыми волосами. Из-за вежливости в его голосе он казался плохо вписывающимся в эту компанию. Из-за этого, а также сидевшей рядом с ним нервничающей девушки, они с ней на пару выглядели так, словно не принадлежали к ней. — Ангелы и Дьяволы сражались долгое время. Мы, люди, для них ничто. Те из нас, что оказались втянуты в конфликт, были убиты без разбора. Тех, кто выжил, все три стороны использовали как свои пешки.
— Ангелы и дьяволы сражались в одной войне, и все прошедшее с тех пор время занимались восстановлением ущерба — указал он. — Сколько войн вело человечество? Сколько из нас было зажато между двумя человеческими сторонами? Ангелы и дьяволы сражались друг с другом как минимум из-за соперничества. Мы, люди, убивали гораздо больше и по меньшему поводу.
Он был благодарен, что хотя бы один из них был готов рассмотреть его точку зрения, даже если остальные — нет.
— Опять ты защищаешь их. — проворчал Геракл — Опять ты выгораживаешь тех, кто не принадлежит к твоей расе. Что ты за герой такой?
— Я не говорил, что я герой, — ответил он — и я не защищаю их. Я оберегаю вас.
Это привлекло внимание Зигфрида. Парень приподнял изящную бровь.
— Оберегаешь нас? От чего?
— От лицемерия, для начала.
— Лицемерия? — мечник выглядел сбитым с толку.
— Всё, что они, как вы сказали, совершали, — пожал он плечами — люди делали и сами, если не еще хуже. Мы не можем судить их за совершаемые преступления, если и сами грешны в том же. Делать это будет лицемерием.
— Ты говоришь, что мы хуже, чем они? — Прорычал Геракл.
— Нет, — он улыбнулся — Я говорю, что мы точно такие же.
— Твоё сравнение не имеет смысла — сказал Цао Цао. — Потенциал человечества следует защитить. Дьяволы и ангелы хотят украсть его для себя. Они хотят воспользоваться нами, и мы будем с ними биться, чтобы этого не допустить. Это простая истина, как бы ты не пытался её скрыть.
— Люди с начала времен используют друг друга — вздохнул он. — Почему ты не начнешь свой крестовый поход с человечества?
У них не было ответа на этот вопрос. Он чувствовал их растущее раздражение, которое заставило одного из них попробовать новую тактику.
— Я понимаю, что ты очень близок с ними. — юноша, которого, как он припомнил, звали Георгий, поправил очки. — С одной из них, если быть точным.
Он догадывался, что он имеет в виду, но хотел удостовериться.
— Продолжай.
— Та рыжеволосая. Она весьма красива.
— Так и есть — согласился он и стал ждать дальнейшего.
— Возможно, она воздействует на тебя, заставляя думать в этом ключе, — сказал Георгий нейтрально — Возможно, она пользуется своей привлекательностью, чтобы ты считал ее заслуживающей доверия?
Несмотря на ситуацию, он улыбнулся этому. Самой идее.
— Вы считаете, что я могу быть так легко обманут внешностью?
— Я так не считаю — ровным голосом ответил парень. — Я говорю, что у всех нас есть слабости, и она могла воспользоваться твоими.
— Если бы меня было так легко одурачить, — ответил он — Я бы присоединился к вашему делу в тот же момент, как один из вас открыл свой рот.
Они напряглись от этого. И от насмешки, и от оскорбления, которые расслышали в его голосе. Цао Цао покачал головой.
— Я разочарован. Я ожидал встретить героя, стремящегося оставить свой след в мире. Вместо этого я нашел человека, ведущего разговоры о существах, готовых его поработить. Вместо этого я нашел человека, не восстающего против своих угнетателей, а защищающего их. Я нашел мальчишку, стремящегося порадовать своих новых друзей, который игнорирует то, какими существами они являются, и защищает их ложь.
Эти слова его развеселили. На этот раз, однако, он контролировал себя достаточно, чтобы не показать этого на лице.
— Они не нуждаются в защите, их действия говорят сами за себя.
— Какие действия? — Цао Цао широко развел руки в жесте недоверия — Что они сделали такого, что это обратило человека против его собственного вида?
Он не клюнул на приманку, как того ожидал его собеседник, и просто ответил на вопрос так честно, как только мог.
— Они показали мне свою отвагу, свою честь и готовность жертвовать собою один ради другого. Что показал мне ты, Цао Цао?
— Ты слеп — взгляд юноши был полон жалости. Хоть и порожденной заблуждением, но, тем не менее, искренней. — Ты слеп к напастям, окружающим нашу расу.
— Лучше быть слепым, чем видеть вокруг себя выдуманные истины.
— Они не выдуманные.
Он улыбнулся тому, кто произнёс это утверждение.
— Иногда людям необходимо верить в выдуманные истины, потому что в противном случае у них не останется ничего, за что стоило бы сражаться.
Глаза Цао Цао вспыхнули.
— Последний шанс. Последний шанс присоединиться к нам, Минато Арисато, иначе при следующей нашей встрече мы будем врагами.
Он взвесил это предложение столь же серьёзно, как и в первый раз, и без удивления обнаружил, что его выбор уже сделан.
— Возможно... — сделал он допущение — Возможно... Если бы я не встретил их, тогда возможно я бы присоединился к вам.
Они смотрели на него с ожиданием во взглядах и снова он вспомнил о бродячих собаках в его доме, ждущих, осуждающих.
— А теперь? — подтолкнул его Цао Цао.
Он повернулся, чтобы взглянуть на него, один спаситель человечества смотрел на предполагаемого другого.
— Вон из моего дома.
* * *
Следующие несколько дней прошли в ощутимой ауре волнения. Сайзекс, похоже, был полностью намерен выполнить заявленное им объединение трёх фракций. Вскоре после того, как его освободили из лазарета, лорд дьяволов разослал свое предложение Михаэлю и Азазэлю, намереваясь использовать недавнее сражение как трамплин для запуска своего плана. Инерция событий, как объяснила ему Риас, играла в их пользу, и оба лидера, Падших и обычных ангелов милостиво приняли его предложение. Пыл, окруживший 'Осаду Куо', приглушил худшие жалобы и полностью заглушил меньшие. Публика выражала готовность поддержать эту идею, по крайней мере пока что, и лидеры всех трех фракций собирались использовать эту волну поддержки для продвижения идеи объединения.
Политика. Он не любил ее. Не потому что не понимал, а потому что боялся, что окажется в ней весьма хорош.
Последствия этого события стали ясны, когда Академию Куо снова закрыли на протяжении двух недель. Лидеры трех фракций решили, что школа будет идеальным местом для мирной конференции. Использование недавнего поля боя сделает событие более подчёркнутым, более знаменательным. Это также послужит подавлению некоторых протестов, когда все соберутся в столь освященном месте (Daneal — еще бы, оно не было после явления семи примархов воплоти...)
Опять политика. Но он не мог винить их. Сайзекс и остальные будут нуждаться в любом преимуществе, если они хотят протолкнуть свой план.
Он предупредил их о ночном визите Фракции Героев. Предполагаемая угроза, о которой он им сообщил, беспокоила. Сона была с этим согласна, но заметила, что такая малая группа не посмеет бросить вызов ни одной из фракций, пробовать это было бы самоубийством. Риас была больше обеспокоена тем, как легко они проникли в его дом. Что-то в глазах девушки, в тот момент, когда он отказался от охраны членами ее свиты, говорило, что он не в последний раз слышит это предложение.
Лично он считал, что они принимают существование Фракции Героев слишком легкомысленно. Такие люди как они не раскроют себя, пока не будут уверенны в чем-то, и их уверенность и поведение только подкрепляли эту мысль. И несмотря на то, что они не рассказывали об организации, к которой они принадлежат, он полагал, что это нечто большее, чем несколько человек. Тем не менее, у него не было никаких доказательств, и так как волнение в связи с мирной конференцией росло, он в конце концов отставил этот вопрос, понимая, что у двух дьяволиц есть проблемы и поважнее.
Вторичный эффект от проходящей на земле академии конференции был предоставляемый престиж. Академия Куо считалась территорией Риас и Соны. Её выбор, как места, где встретятся важные фигуры всех трех фракций, гарантировал обеим дьяволицам безмерное признание и честь. Но вместе с честью и признанием приходят ответственность и долг, и с каждым прошедшим днем он мог видеть, как тяжелели думы их обеих.
Сона внешне приняла это хорошо. Глава ученического совета была также собранна, как и всегда, но он мог распознать беспокойство, следующее за ней, куда бы она не пошла. Это, и внешне кажущиеся случайными моменты, когда она вдруг медлила и больше минуты размышляла над какой-нибудь мелочью. Он узнал эти знаки языка тела кого-то, кто привык отстранённо анализировать события, и теперь обнаружил, что вес, который она несла на своих плечах, был слишком велик, и излишняя вдумчивость была тому результатом.
Риас была ее противоположностью. Он всегда предполагал, что она думала быстро и была скора на подъем. Ни одно из этих качеств не оставило её в дни перед конференцией, но она стала суетлива и суматошна, тем сильнее, чем ближе было событие. Она нервничала, и имела на это право. Хотя по каким-то причинам ее свита черпала силу в ее состоянии, и решительно поддерживала своего Короля, держась рядом. Он подозревал, что это именно то, чем кажется, и не мог не сравнивать её с кое-кем, кого он хорошо знал.
Митсуру никогда не позволяла своему волнению вырваться наружу. Даже в самых тяжелых обстоятельствах наследница всегда демонстрировала сдержанность и оценивала ситуацию в спокойной, собранной манере. Это создавало холодное впечатление, но укрепляло уверенность в её способности вести за собой. Безупречная. Непогрешимая. Слова описывающие девушку, что обязательно унаследует огромный конгломерат, каким являлась Группа Кириджо.
Если Митсуру была холодом, то Риас — теплотой. Она позволяла своим переживаниям проявляться на ее лице. Она показывала эмоции тем, о ком заботилась, и в ответ те, кто следовал за ней, обожали ее за это. Она никогда бы не смогла внушить дисциплину, какую Митсуру установила в SEES, но она вдохновляла свою свиту на такие эмоции, как верность, поклонение и преданность, черты столь же достойные, как и дисциплина. Показывая свою нервозность тем, кто ей подчинялся, она показывала, что она столь же нормальна и понятна, как они сами.
Императрица управляла своими подданными своим царственным авторитетом и холодной логикой. Генерал шел, говорил и спал среди своих бойцов, деля с ними их невзгоды. Два разных пути лидерства, и ни один из них не был неверным.
В конце концов, в этом не было единственного верного ответа. Они проходили боль роста, обе, Риас и Сона, и начинали осознавать полноту возложенной на них ответственности. Он был уверен, что они привыкнут. Они стояли перед угрозой, гораздо большей чем то, с чем они могли справиться, в лице Кокабиэля, и тем не менее отстояли своё. Это само по себе было поводом для гордости.
Тем не менее, слишком много нервной энергии никогда не идет на пользу. Истрёпаные нервы могут стать причиной инцидентов даже в пределах обычных ежедневных ситуаций, а с маячившей на горизонте мирной конференцией такие инциденты были менее чем желательны. К счастью, обе дьяволицы предусмотрели это, и проработали этот момент до того, как оно превратилось в проблему. Решение пришло в виде тренировок. Многих и многих тренировок. Две девушки с безжалостной тяжестью стращали свои свиты на протяжении следующих нескольких дней, частично потому что это позволяло им спустить пар, и частично потому, что нарушение дисциплины на предстоящем событии членом их свиты ужасно отразится на них самих. В конце концов, хороший король предполагает наличие безупречного окружения, и плохие впечатления от него могут нанести урон его репутации. Несмотря на суровость их нового режима, обе свиты приняли это на удивление хорошо, и занимаясь вместе, они скрепили свои узы друг с другом через совместные трудности, что привело к событиям, которых даже он не мог предусмотреть.
Иссей, похоже, получил поклонника в лице Тсубасы Юра. Он не особо много знал о девушке поначалу, лишь то, что она была Ладьей в свите Соны, и ее хулиганский внешний вид привлекал романтическое внимание лиц того же пола. Он также знал, что она решительно билась на стороне своего мастера во время Осады Куо, и он оказывал ей то уважение, что она заслуживала.
На протяжении нескольких дней, пока девушка постепенно давала Иссею понять о своем влечении, он узнал много нового о Тсубасе Юра. Девушке нравились грубые парни. Ей нравилась их необузданность. Ей нравилось видеть их покрытыми грязью. Иссей таким не был, но Иссей устроил весьма немаленький взрыв своей пушкой, и так уж это вышло, что Тсубасе Юра также нравились и взрывы. Что очевидно означало, что ей Иссей ей тоже нравился.
Такая прямолинейность сама по себе себе заслуживала восхищения. Хотя, наблюдая, как высокая девушка тащит ошарашенного парня поспарринговаться в специально созданных для них грязевых ямах, он находил это... беспокоящим. Тем не менее, влечение есть влечение, и он не будет судить. (Daneal — брачные игры как они есть...)
Иссей почти что испытывал облегчение, когда ему удалось вырваться от своей новой поклонницы, и начал посещать индивидуальные занятия, которые они оба согласились продолжать. Создание наручной пушки стало приятным сюрпризом для него. Он всегда считал Усиленный Механизм инструментом, исполненным потенциала, и его скрытые способности, проявившиеся после инструктирования Тиамат, лишь подтвердили это. Ему было интересно увидеть, как много они ещё смогут открыть, и Иссей оказался отличной, пусть и порядком измазанной в грязи, морской свинкой.
