Бывшая монашка едва успела исчезнуть за углом, когда двери в лобби снова распахнулись, пропуская стройную фигуру в наряде экзорциста. Взгляд Ирины неуверенно окинул окрестности; выражение её лица колебалось между пристыженным и возбуждённым.
— Как представительница Церкви, я не должна быть здесь... Это неприлично... Это... Это аморально! — щёки девушки стремительно побагровели. — Но... Но если Исе сделает мне здесь предложение, не думаю, что смогу сдержаться!
Размытая чёрная фигура пролетела мимо неё. Она промчалась по ступенькам, перепрыгивая сразу по две. Единственным, что определяло её как более-менее гуманоидную, были слова, которые она повторяла снова и снова, словно мантру.
— Метатрон-сама! Метатрон-сама! Метатрон-сама!
Пятеро рыцарей, неспешно следовавших за этой фигурой, помедлили, осматривая творящийся хаос. Один из них слегка усмехнулся при виде этой сцены. Адельмар вопросительно поднял бровь.
— Что тебя так развеселило, Зигмунд?
Младший рыцарь повернулся к старшему.
— Ничего особенного, Брат-Кастеллян. Просто приблудная мысль.
— Ну так поделись ей.
Зигмунд кивнул и отстранённо почесал шрам, уродовавший приятное без того лицо.
— Мы же Рыцари Креста, не так ли? Чемпионы Человечества. Защитники Веры. Почитаемые нашими братьями Храмовниками и Госпитальерами как образцы воинской доблести.
Его товарищи согласно кивнули.
— И вот мы здесь, в лобби любовного отеля, расследуем любовную жизнь двух подростков.
Воин снова повернулся к своему командиру.
— Думаю, дальше от описания работы просто некуда.
Губы старшего паладина вздрогнули.
— У этой ситуации нет достаточной серьёзности, верно?
Даже Тарейн издал фыркающий звук, который мог бы сойти за смех.
— Принесли клятву защищать Нефилима в жизни и смерти. Увидели, как его поимеют.
Рыцарь наклонил голову.
— А что, нормально.
* * *
Где-то в углу лобби, скрывшись от взглядов за рядом растений в горшках, две фигуры с одинаковыми выражениями лиц наблюдали за происходящим.
— Знаешь, — наконец, синеволосый повернулся к рыжеволосой — временами ты можешь быть настоящей злодейкой.
Довольная высокомерная усмешка, появившаяся на лице Риас, говорила, что это изначально и было её планом.
— Разумеется — прямо ответила девушка. — Я же дьявол, в конце концов.
Глава 21
Как сказала Сона, предваряющая Собрание Молодых Дьяволов церемония всегда была грандиозна. Однако ему и в голову не приходило, насколько, и это при том, что он считал себя относительно неплохо знакомым с утончённостью и роскошью благодаря своим отношениям с Митсуру.
Коридор, в котором он сейчас стоял, находился в усадьбе, пожертвованной городу главой богатой семьи, чьё имя оказалось утеряно в истории. Дьяволы воспользовались им как местом для собрания, так же как люди используют для подобных целей площади или стадионы. Кому бы прежде не принадлежало это поместье, оно было грандиозно, и проводимое в нём мероприятие подчёркивало величие и роскошь.
Золотой свет сиял с хрустальных люстр, висящих на тонких цепях из изукрашенного серебра. Свет был неярким, но тёплым, и создаваемая атмосфера обеспечивала и место под светом для тех, кто его хотел, и уединённые места для тех, кто желал побеседовать приватно.
И были толпы народа. Огромное количество народа. Девушки в причудливых платьях проплывали мимо накрытых экзотическими деликатесами столов. Высокие парни в идеально подогнанных костюмах царственно шествовали мимо мозаичных окон, полуукрытых полотнами тонкого шёлка. Наследники гордых, но бедных семей свободно общались с потомками глав Столпов, надеясь обзавестись связями среди сливок аристократии. Вероятно, это было лучшим шансом для них заработать имя для себя и своих кланов, и большинство из них ни за что не упустило бы этой возможности. Для тех же, кому повезло родиться в могущественной семье, это было идеальной возможностью заложить основы собственной свиты. Выбор кандидатов был огромным, и они не соберутся в таких количествах до Собрания в следующем году.
Однако при всём величии мероприятия, при всей викторианской утончённости, украшающей стены усадьбы, это не меняло того факта, что заполняющие её залы остаются подростками в переходный период. Воистину, фрагменты неловких разговоров, и нервное хихиканье, что он улавливал, проходя мимо, ничем не выделялись бы на обычном школьном бале.
Подростковая неловкость, похоже, была выше таких простых вещей, как вид и раса.
Сам он, однако, был защищён и от упомянутой неловкости, и от нежеланного внимания. Это обеспечивала простая, лишённая украшений маска, прикрывающая его лицо.
Прежде чем Собрание Молодых Дьяволов началось, Сайзекс внёс изменения в некоторые части этого события. Перед церемонией награждения, которая была главным событием, проходил бал-маскарад. Участники могли свободно выбирать маски и украшать их как угодно. Лидер фракции объяснил, когда его об этом спросили, что это добавит в атмосферу ауру загадочности, но он был уверен, что в этом есть и более приземлённый мотив. Риас наверняка сообщила своему брату о его неприязни к посещению подобных празднований, особенно к толпам и вниманию. Решение Сайзекса эффективно разрешало обе проблемы; он мог ходить среди беседующих дьяволов, не привлекая внимания, что его вполне устраивало. Он был здесь для того, чтобы поддержать Риас и её свиту, а не чтобы самому стать центром предложений участия в свите.
Наследники и наследницы восприняли предложение без жалоб. Скорее даже наоборот, предложение Сайзекса оказалось воспринято с неожиданным энтузиазмом. Определённо, аспект загадочности оказался для участников соблазном, которому невозможно противостоять. Он прошёл мимо парней, носящих золотые маски, украшенные сияющими драгоценностями, и отступил в сторону, пропуская девушек, скрывающих свои лица за покровами, украшенными перьями ярких цветов. Некоторые даже изображали на лбу своих масок семейные гербы, что напрочь рушило весь смысл скрытия лиц.
Дьяволы. Ему было не понять такого желания показушничать.
Особо помпезная маска на секунду захватила его внимание и отвлекла, так что он потерял обзор перед собой. Насколько именно — дал знать вырвавшийся у него возглас, когда он столкнулся с кем-то. На его губах уже повисли слова извинения, когда заговорил дьявол, с которым он столкнулся.
— Прочь с моей дороги, мелюзга.
Лицо парня можно было бы назвать приятным — при других обстоятельствах. Его внешность можно было примерно описать как "залихватски привлекательную". Татуировки на его щеках создавали тот самый хулиганский шарм, за которым впечатлительные девчонки могут половину жизни гоняться, чтобы потом вторую половину сожалеть. Он был довольно высоким, не настолько, чтобы считаться дылдой, но как раз настолько, чтобы подчёркивать впечатление. Соедините всё это, и получите парня, который может комфортно идти по жизни, пользуясь одной внешностью.
Всё портила гримаса.
Презрительный изгиб губ дьявола. Глумливая высокомерная усмешка, словно закрывающая собой всё, что было привлекательного на его лице. Ему была знакома такая усмешка, как и сопровождающий её взгляд. Это был взгляд того, кто большую часть жизни смотрел на других свысока. Это был взгляд того, кто привык считать себя лучше других, независимо от того, так это или нет. Это был взгляд забияки, и сейчас этот взгляд был направлен на него.
— Ты вообще знаешь, кого толкнул?
Он не знал, и если судить по враждебности в голосе, и не хотел знать. Как ни печально, эта информация была всучена ему насильно, когда дьявол снова заговорил.
— Я Зефирдор Гласия-Лаболас, наследник клана Гласия-Лаболас, и ты только что испортил мой костюм.
Он собирался заметить, что выглядящий дорогим наряд парня ничуть не стал выглядеть хуже, когда вспомнил это имя. Немного раньше той же ночью на этаже, где проходил бал, возникла шумиха. Он там не был и не видел, но по слухам дьявол по имени Зефирдор оскорбил другого наследника, и они едва не подрались, прежде чем вмешался другой дьявол и остановил их. Дальше, как он слышал, конфронтация скверно закончилась для наследника Гласия-Лаболас, до такой степени, что хулиган был вынужден пристыженно отступить перед рядами сверстников. Хотя информация, которой он владел, и была скудной, этого немногого было достаточно, чтобы объяснить враждебность, с которой к нему отнеслись. Забияки, когда сталкиваются с оппонентом, который им не уступает, зачастую выискивают более слабых жертв, над которыми можно поглумиться. Словно подтверждая это, его фигуру неожиданно прикрыли две угрожающие тени.
Быстрый взгляд через плечо сообщил то, что он и так уже знал. Позади появились пара парней-дьяволов, носящих те же семейные гербы, что носил на груди Зефирдор. То, как оба парня ухмылялись, глядя на него, разминая кулаки, ясно давало понять, что простыми словами ситуацию уже не разрешить.
Невероятно шаблонная ситуация.
Зефирдор в то же время осматривал его с нескрываемым презрением.
— Мусор вроде тебя загрязняет столь славное мероприятие, как это. Стыд и позор. Низшие семьи всегда ехали на подоле Сланов Столпов, и так будет всегда. А теперь ещё и людей ввели, добавляя хлопот тем, кто выше и лучше. Все эти низшие кланы с их лакеями-полукровками бросают вызов статус-кво. (Давыдов: чистокровный Слизеринец...) — Дьявол с отвращением глянул на гладкую, лишённую украшений маску на его лице, а затем презрительно усмехнулся, глянув на простой костюм, который подобрала ему Риас. — И судя по наряду, в котором ты решил посетить это мероприятие, ты явно принадлежишь к такому клану. Скажи мне, какую часть своих владений твоей семье пришлось продать, чтобы позволить себе этот костюм?
Краем глаза он заметил собирающуюся толпу. Он обратил внимание, что большинство направленных на него взглядов были сочувственными, но никто не сочувствовал достаточно, чтобы заступиться за него. И, как зачастую бывает с забияками, собравшаяся толпа добавила Зефирдору самоуверенности, чтобы продолжить.
— Но моя семья известна состраданием и сочувствием к низшим существам. Я прощу эту обиду, — наследник Столпа предвкушающе посмотрел на него — если ты признаешь тут передо всеми, что семьи полукровок вроде твоей ниже истинных чистокровных кланов. Я даже не стану требовать компенсацию за урон моему костюму. Всё равно не то, чтобы твоя жалкая семья могла это оплатить.
Если забияка ожидал от него гнева, то дьявол будет огорчён. Оскорбления и едва прикрытые угрозы никогда не вызывали у него реакции в старом мире, и сейчас это не изменится. Притворное сочувствие испарилось с лица Зефирдора, когда единственным ответом, который он получил, оказалось каменное безмолвие.
— Ты глухой? — рявкнул хулиган. — Признай, что ты стоишь ниже меня, или я заставлю!
А вот эту угрозу он уже мог воспринимать всерьёз. Впрочем, от ответа он всё равно воздержался. Призванная Персона с лёгкостью запугала бы забияку, но это означало раскрыться в ситуации, где он предпочёл бы сохранить свою личность в тайне. Он был здесь чтобы поддержать Риас и её свиту, не для того, чтобы уводить внимание от них. С другой стороны, терпеть поток оскорблений как-то не очень высоко стояло в его рейтинге "что стоит делать".
Защититься, но раскрыться. Сохранить маскировку, но в ситуации неловкой. Ни то, ни другое не слишком привлекательная перспектива...
В конечном итоге Зефирдор выбрал за него, когда дьявол и его последователи принялись окружать его с трёх сторон.
— Низкорождённая шваль вроде тебя должна знать своё место — лицо хулигана было исполнено презрения. — Оскверняете нашу расу своей низшей кровью. Ещё недавно грязным полукровкам не давали возможности соприкасаться с благородными. Но сочувствующие вроде Сайзекса добились того, чтобы низшие семьи имели право голоса, хотя не должны бы. Я заставлю тебя запомнить, как было в славные прошлые времена, когда высшие правили потому, что они высшие, и низшие знали, что они низшие! Я всех вас заставлю запомнить!
Он собрался, понимая, что сейчас начнётся реальная конфронтация. Сила сгустилась в его разуме, и призыв, отправленный в Море Душ, получил ответ от сущности, медленно поднимающейся из его бездонных глубин. Имя воплощения втекло в его сознание. Слово, что даст ему форму и укоренит в реальности, зависло на кончике его языка.
— Да ладно, Зефирдор — новый голос заставил и его, и забияк обернуться. — Сегодня такое очаровательное событие. Тебе не стыдно его портить? (Давыдов: и тут появился сам Салазар Слизерин...)
Райзер Фенекс царственно шёл через толпу, его свита из одних девушек преданно следовала за ним. Старший парень в его безупречном костюме выглядел величественно, и все следовавшие за ним девушки носили изысканные платья, подчёркивающие их природную красоту.
Он задался было вопросом, почему здесь этот бывший враг, когда Райзер встал между ним и зыркающим исподлобья Зефирдором. Последователи дьявола сделали то же, создав круг ограждения, разделяющий его и его обидчиков.
Он был рад, что маска скрывала его лицо. Удивление на его лице, должно быть, было бы занятным зрелищем.
Зефирдор и его приспешники отступили на шаг, обнаружив такое развитие событий.
— Фенекс — фыркнул хулиган. — Я думал, у тебя будет кишка тонка показать после того, как тебя так основательно поимела та девчонка Гремори.
На татуированном лице забияки, когда он бросил взгляд на свиту Райзера, были наравне неприязнь и зависть.
— И что ты собираешься делать? Опять спрячешься за спинами своих девок?
То, что Райзер не ответил оскорблением, было свидетельством его благородного воспитания. Вместо этого старший парень просто улыбнулся.
— Качество мужчины показывает то, кем он себя окружает. Я решил окружить себя прекрасными девами. Ты решил окружить себя уродливыми амбалами, все из которых — мужчины. Что это говорит о тебе? И, что важнее, что это говорит о твоих увлечениях?
Уголки его рта вздрогнули. Из всех оскорблений, что ему доводилось слышать, это было одним из лучших. Определённо, Зефирдор подумал так же, поскольку его лицо в настоящий момент меняло цвета. Хулиган отвёл кулак, несомненно намереваясь ударить.
— Райзер, ублюдок...
Его оппонент поймал его руку за запястье за время, что нормальному человеку понадобилось бы, чтобы моргнуть.
— Серьёзно, Зеф? — хищная ухмылка, растянувшаяся на лице наследника Фенекс, намекала на многое, и всё из этого — неприятные вещи. — Ты действительно собираешься устроить здесь сцену? После основательного пережёвывания, которое тебе уже устроил Сайраорг? Сегодня явно не твой день.
Зефирдор фыркнул и попытался освободить свою руку. Однако вместо того, чтобы освободиться, хулиган обнаружил, что его тянет обратно, когда Райзер потянул на себя. Блондин был на голову выше своего соперника, и воспользовался этим к своему преимуществу, нависнув над более низким дьяволом в угрожающей и запугивающей манере.
— Не позорься ещё больше, чем уже.
Мягкость в голосе аристократа делала эту фразу ещё более угрожающей.
