Человек остановился в круге, где стоял Зеруил, и улыбнулся лидерам трёх фракций. На его лице было выражение фальшивой искренности.
— Лорд Зеруил сделал много верных замечаний. Я хочу сделать ещё всего одно — священник широко развёл руки. — Где доказательство? Где свидетельство, что этот альянс вообще возможен?
Сайзекс ответил на улыбку мужчины собственной.
— Мы показали этому собранию доказательство. Мы прямо сейчас находимся в нём. Битва против Кокабиэля. Она продемонстрировала, что мы можем работать вместе.
— Под давлением — священник акцентировал это слово. — Под гнётом обстоятельств. Коалиция, победившая Кокабиэля, хотя это и достойное дело, сформировалась из-за того, что перед ними была большая угроза.
По помещению разошлось согласное бормотание, добавив человеку уверенности продолжать.
— При нормальных обстоятельствах подобный нескладный альянс был бы невозможен.
— Великие события в этом мире и прежде были созданы руками тех, кто находился под большим давлением — мягко произнёс Михаэль. — Мы так и останемся слепы к будущему ради прошлого?
— Нет, но мы не должны игнорировать и его. Вы говорите, что альянс возможен — представитель Церкви вновь развёл руки. — Покажите это нам. Покажите нам, что подобное было возможно в древности, когда ангелы сражались с дьяволами, а дьяволы сражались с ангелами. Дайте нам доказательство, что Сатаны древности могли бы сражаться вместе с Архангелами. Покажите нам свидетельства, что они могли сосуществовать.
— Это невозможно, — произнёс Азазель, приподняв брови — и вы это знаете.
Священник улыбнулся, на его лице была маска притворной симпатии.
— В таком случае, я предлагаю собранию распустить эту конференцию.
Эта фраза вновь всколыхнула аудиенцию. Голоса смешивались, одни за, другие против, и все из них рассержены. Любой смысл терялся, когда эти звуки достигали ушей. Это был бедлам. Это был пандемониум.
Его взгляд снова упал на фигуры Риас и Соны. Обе они выглядели потерянными. Первая выглядела подавленной, наблюдая, как мечта её брата о мире обращалась дымом.
И лидеры тоже. На лице Михаэля было выражение сдающегося; то же выражение, что он видел на лице Архангела, когда он признавался в своих провалах Метатрону. Азазель продолжал пытаться собрать поддержку, но те, кто были завоёваны его ненапряжной личностью, быстро дезертировали. Похоже, заявление Зеруила больше всего повлияло на находившихся под его влиянием.
Сайзекс был единственным, кто оставался столь же спокоен, как и прежде. Лорд-дьявол боролся с приливом при помощи остроумия и логики, но его аргументы в пользу альянса начинали тонуть под голосами критиков. Некоторые из них открыто насмехались над его словами.
Он был удивлён внезапно возникшим в нём чувством. Его разум метнулся раздавить это, но в последний момент замешкался. Это был не его альянс. Это был не его мир. Это были не его люди. Он напомнил себе об этом. В тот день, когда он прибыл в этот новый мир, он пообещал себе, что не станет использовать свою силу, чтобы вмешиваться в их жизни. Никс была побеждена. Эребус запечатан. Причины, по которой существовала его сила, больше не существовало, и он намеревался уважать этот простой факт. Мир без пророчества о Падении, зависшего над головой, заслуживал мира, и его обитатели заслуживали его наравне.
Это изменилось, когда он вошёл в заброшенную церковь, чтобы выручить как-бы-друга. Это продолжило меняться, когда она попросила его о помощи и он согласился, считая, что неправильно отнимать у кого-то свободу воли. Это продолжало изменяться с каждым проходящим событием, продолжало развиваться, и всё больше он понимал, что не может соблюсти это обещание.
Он поклялся перед собой, что не станет вмешиваться, но вмешаться ради благого дела, ради справедливого дела... он вдруг понял, что не уверен. Он мог бы просто смотреть, как альянс разваливается перед его глазами. Он мог смотреть, как идея мира умирает перед ним. Как мог бы смотреть и ничего не делать на той крыше, когда первая Тень приближалась к девушке, которую он в итоге будет называть другом. Как мог бы с расстояния наблюдать за борьбой SEES и ничего не делать, когда мир был столь близок к концу. Как мог бы сидеть в Бархатной Комнате, глядя на двух существ, о которых не знал, смертные они или нет, и ответить "нет" на просьбу о высшей жертве, которую они просили принести.
Герой делает выбор, считая, что всегда прав. Циник делает выбор, считая, что всегда ошибается. Спаситель делает выбор, понимая, что правота и неправота субъективны, и основывает своё решение на том, что может спасти. Это был не его мир. Это были не его люди. Но они были людьми. Личностями. И, в конечном итоге, это всё, что имело значение.
Он улыбался себе, как улыбнулся ей.
— Откуда знать, если не попробовать?
Райнаре успела лишь моргнуть, прежде чем он поднялся и двинулся к свету, отступая от тени. Сайзекс заметил его, несмотря на шумиху, и он мог поклясться, что какую-то секунду видел, как дьявол широко улыбается.
Впрочем, какое бы выражение ни было на его лице, оно исчезло, когда мужчина повернулся к герольду, и усиленный голос произнёс подобающие слова.
— Совет признаёт Нефилима, Почитаемого Среди Всех Фракций.
Он успел лишь нахмуриться этому титулу, прежде чем взгляды всех сошлись на нём.
* * *
Парень, опускавшийся по мраморным ступенькам, выглядел экстраординарно в том плане, что он был экстраординарно обычным. Он не был красив или франтоват. Синие волосы, падавшие на лоб и почти закрывающие его глаза, не давали такого впечатления. Он не был харизматичен или обаятелен. Его походка была сутулой, слегка сгорбленной, и его лицо, та его часть, что видна, было абсолютно нейтральным. Он не создавал впечатления, не давил присутствием. Он был просто семнадцатилетним парнем, одетым в стандартную униформу Академии Куо, шагающим по мраморной лестнице, чтобы обратиться к лордам, гораздо более влиятельным, чем он.
Из-за чего выглядело ещё более невероятно то, как он проходил мимо каждого уровня могущественных личностей, не обращая на них внимания, выглядело ещё более шокирующим то, как он прошёл мимо священника посреди каменного круга, не сказав ни слова, из-за чего было просто неправдоподобно то, что он поднялся по лестнице в передней части помещения, мимо трёх сидящих лидеров, мимо удивлённых Соны и Риас, и поднимался, пока не остановился перед сидением, которое должно было оставаться незанятым.
Объединённое неверящее бормотание пронеслось по залу могучим ветром, когда парень устроился на каменном троне.
— Ты смеешь? — человек, оставшийся стоять на каменной платформе, выплюнул эти слова, словно ругательство. — Ты смеешь так показать свою заносчивость? Какое право есть у тебя занять этот престол? Какое право есть у тебя делать вид, что ты выше нас всех?
— Какое право — получил священник ответ от маски сияющего серебра — есть у тебя спорить с ним?
Металлические крылья прорезались в бытие, и на виду появилось строгое нахмурившееся лицо.
— Какое право есть у тебя бросать ему вызов? — Метатрон сложил латные свои руки на груди. — Какое право есть у тебя противостоять тому, кто повелевает существами и Небес, и Ада?
— ПРОБЛЕМА С ЛЮДЬМИ В БОЛЬШИХ СМЕШНЫХ ШАПКАХ — Белиал решил воплотиться в примерно гуманоидной форме по той простой причине, что его демоническое тело не поместилось бы в палате. Однако даже так тело Архидемона было чудовищным блоком почерневшей чешуи и багровой дымящейся кожи. Шипы "украшали" его огромные плечи, торча, словно иглы на спине дикобраза. — В ТОМ, ЧТО ПОД ЭТИМИ БОЛЬШИМИ СМЕШНЫМИ ШАПКАМИ НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ ПУСТОТЫ БЕСПОЛЕЗНО ПОТРАЧЕННОЙ ЖИЗНИ.
Демон наклонил свою рогатую голову в сторону представителя Церкви, и злобно ухмыльнулся, искривив обожжённые, потрескавшиеся губы.
— МНЕ НРАВИТСЯ ТВОЯ ШАПКА, К СЛОВУ. ОНА ПРЕКРАСНО БУДЕТ СМОТРЕТЬСЯ, НАНИЗАННАЯ НА МОЁ ПЛЕЧО, ВМЕСТЕ С ТВОЕЙ ГОЛОВОЙ.
Мужчина потрясающе быстро закрыл рот и издал звук, словно подавился. Азазель усмехнулся.
— Лорд-ангел, представляющий ангелов, и лорд-демон, представляющий дьяволов — голос Григори был наполнен весельем, хотя в глазах его сияло нечто совсем иное. — А где существо, которое будет представлять нас, Падших ангелов? Мы же не хотим, чтобы нас обошли, верно?
В ответ он услышал шуршание раскрывающихся крыльев.
Это Моя Роль, Полагаю.
Фигура, шагнувшая в бытие из-за спины парня, была одета в простую белую робу. Выбор одежды скромно контрастировал с сущностью, которую она содержала. Бледная, безупречная плоть мерцала в неприкрытых робой участках, кожа почти сияла в своей идеальности. Лицо над изящной шеей не было ни мужественным, ни женственным, что делало его ещё красивее. Золотые миндалевидные глаза окинули их взглядом, и этот взгляд говорил о превосходстве, порождённом огромной, невообразимой силой.
Это было определение идеальности. Красота во плоти. Безупречность, безнадёжно превосходящая то, чего могут достичь смертные.
И всё это никак не скрывало шесть пар ангельских крыльев за его спиной.
— Приветствую. Я Хелел, тот, кого называют Утренней Звездой — он улыбнулся полной, тотальной тишине, которую вызвала его внешность. — Пожалуйста, продолжайте эту линию беседы. Всегда занятно слышать разговоры о статусе от тех, кто обладает столь крошечной его долей.
Глава 16
— Мой лорд Хелел — было первым, что произнёс Азазель.
Взгляд золотых глаз, идеальных сфер на белоснежной коже, мелькнул к нему.
— Азазель, — в голосе была мягкая, мелодичная хрипотца, в которой было нечто чарующее — я слышу в голосе своего бывшего второго в командовании следы эмоции?
— Простите меня за долю ностальгии, когда увидел во плоти причину своего Падения — серьёзно произнёс Григори.
Золотые глаза преувеличенно закатились.
— Ой, избавь меня от своего подлизывания, Азазель. Мы все знаем, что ты Пал из-за своей любви к смертной женщине.
Уголки рта мужчины вздрогнули. Рядом с ним Баракиэль издал фырканье, которое у него сходило за смех.
— Вам всегда хорошо давалось бить прямо в цель, сир — улыбнулся Григори.
Взгляд Хелела уже двигался дальше, упав на нахоядщегося рядом с лордом Падших, того, кто почти смеялся.
— Баракиэль — мужчина напрягся при упоминании его имени. — Всё ещё сохраняешь своё нездоровое увлечение кнутами и цепями?
— Просто хобби, сир — Падший ангел как-то сумел сохранить ровное выражение лица. — Помнится, я как-то приглашал вас на одну из моих сессий. Вы так и не пришли.
Слегка приподнявшиеся уголки губ ангела были единственным признаком его веселья. Это была усмешка слишком заносчитвая, чтобы быть полноценной улыбкой, но слишком красивая, чтобы быть полноценной ухмылкой.
— Если бы ты только предавался битве с той же страстью, что своему хобби... Мы бы давно выиграли Великую Войну.
Баракиэль склонил голову при этом то ли ругательстве, то ли комплименте, но ничего не сказал. Взгляд Хелела ещё раз прошёлся по нему, а затем остановился на помещении и присутствующих в нём.
Некоторые из присутствующих поняли, что не могут долго смотреть в золотые сферы, и отвернулись.
— Итак, это то место, где должен был родиться мир — взгляд ангела мелькнул к Метатрону. — У меня такое чувство, что я на похоронах.
Серебряная маска не показывала эмоций, однако они заметили легчайший оттенок смущения в голосе Архангела.
— Не та здесь атмосфера, верно?
Массивные плечи Белиала, горой возвышающегося над обоими ангелами, качнулись, когда он заговорил.
— ВСТРЕЧИ ВЛАДЫК-ДЕМОНОВ БЫЛИ ВЕСЁЛЫМИ. ИЗРЯДНО РАЗВЛЕКАЛИ. КРОВАВЫЙ СПОРТ. МАССОВЫЕ, СЛУЧАЙНЫЕ, УБИЙСТВА. СОБРАНИЯ, НА КОТОРЫХ ОДИН ВЛАДЫКА НЕ ТЕРЯЛ ПОЛОВИНУ СВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ СЧИТАЛИСЬ СКУЧНЫМИ — Архидемон фыркнул в направлении людей в помещении. — НАМ СТОИТ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЗАСТАВИТЬ НЕКОТОРЫХ ИЗ НИХ СРАЗИТЬСЯ НАСМЕРТЬ ИХ ШАПКАМИ.
Взгляд Хелела оставался на Метатроне.
— Я отбросил свою ангельскую форму по множеству причин. Могущество. Власть. Контроль. Осторожности среди них не было.
Сайзекс уловил значение за этими словами в тот же момент, как серафим весело фыркнул.
— Так это правда — прошептал дьявол. — Ты был тем, кто в итоге стал Люцифером.
Белиал рассмеялся. Этот звук был ужасным издевательством над тем, чем должен быть смех.
— ВАМ НЕ КАЗАЛОСЬ СТРАННЫМ, ЧТО ЧЕТЫРЕ ВЕЛИЧАЙШИХ ДЕМОНА НАЗЫВАЛИ СЕБЯ САТАНАМИ, А НЕ ЛОРДАМИ? ЭТО БЫЛО ИХ СПОСОБОМ ПОЧТЕНИЯ СВОЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКА, ДРЕВНЕГО ПРАВИТЕЛЯ АДА, КОЕГО ОНИ НИЗВЕРГЛИ. ХЕЛЕЛ СТАЛ ЛЮЦИФЕРОМ, И ЛЮЦИФЕР БРОСИЛ САТАНЕ ВЫЗОВ ЗА ВЛАДЫЧЕСТВО НАД ВСЕМИ ДЬЯВОЛАМИ. ОН ВЫИГРАЛ ЭТУ БИТВУ, ПОСКОЛЬКУ ОСТАЛЬНЫЕ ТРОЕ ПРЕДАЛИ СВОЕГО МАСТЕРА. ТАК ОДИН САТАНА СТАЛ ЧЕТЫРЬМЯ.
— Мы всегда подозревали, — тихо произнёс Сайзекс — но столь многие исторические знания были утрачены.
— Ты Архипредатель — священник, остававшийся в центре помещения, с ужасом уставился на ангельскую фигуру. — Ты — Архиеретик, корень всего зла!
Лицо Хелела, когда он взглянул на бросившего ему вызов, волнами источало презрение.
— Что смертный может знать об этом? Что человек может знать о корне всего зла?
— Ты был первым Падшим, первым, кто утратил Его благодать! — обвиняюще заявил человек. — Ты навлёк бедствия на всех нас! Ты худший из святотатцев!
Все попытки изображать вежливость мгновенно исчезли с лица ангела. Прекрасное лицо исказилось в злобном оскале, отталкивающе исполненном ненависти. Присутствующие в палате отдёрнулись; это было словно обнаружить трещину в безупречном зеркале.
— Не обвиняй меня в святотатстве, — прошипел Хелел — когда я любил Его больше, чем кто-либо. Я был Его правой рукой, когда Земля была лишь шаром магмы и перегретого камня. Я был Его ближайшим советником, когда океаны были заполненеы лавой. Я вёл Его легионы в бой, когда первая жизнь появилась на жалком камне вашей планеты. Это была слава. Это было величие. Время, когда Свет Небес достигал самых отдалённых уголков Вселенной. И затем он нашёл вас. Людей, жалкие, грязные существа, выцарапывающее своё выживание на равно жалком мире. Он нашёл в вас нечто достойное. Нечто, что Он назвал потенциалом. Он даровал вам долю собственной силы. Священные Механизмы. А затем, словно этого было недостаточно, Он попросил нас сделать невозможное. Он просил нас любить вас, как мы любили Его. Он просил нас склониться перед вами. (пр. Давыдова: всё равно же склонился в итоге... Хотя наверняка перед собой отмазался тем, что Минато Нефилим, а не человек.)
Ангел улыбнулся повисшей жуткой тишине.
— Почему?
Слушатели вздрогнули от внезапности этого слова.
— Почему должны мы, ангелы, воплощённый идеал, безупречность во плоти, склониться перед смертными? Наши жизни измеряются вечностями, в то время как ваши в сравнении — мерцание пламени. Наша красота несравненна, в то время как ваши предки были уродливыми бесформенными обезьянами. Это было нашей наградой за бессчётные тысячелетия верной службы? Преклониться перед видом, что столь ниже нас? Унизиться перед столь низменной расой? Я взглянул на вас с Небес, и увидел, как неправ был Он, что выбрал вас. Вы убиваете и насилуете. Вы крадёте один у другого. Вы порабощаете себе подобных. Вы строите цивилизации из пыли, и разрываете их с тем же рвением. Человечество — сила самоуничтожения. Раса, что ненавидит собственное существование с того момента, как поднялась с четырёх ног на две. Я увидел это и сказал Ему: "Взгляни на них, Отец. Взгляни, как они убивают и порабощают себе подобных! Они дефективны! Больны! Как можем мы любить их, как любим тебя, когда они столь полны изъянов?" И за это мои последователи и я были сброшены с Небес, проклятые бродить по царству смертных за простое преступление отказа склониться перед низшим видом.
