— Ты поэтому решил мне помочь? — спросила Акено. — Ты думал, что я в конце концов стану такой?
Он мотнул головой.
— Никогда. Я просто не хотел видеть тебя в скорби.
Девушка улыбнулась ему, и он был рад увидеть, что доля её обычной бодрости прорывается наружу.
— Понятно — тихо произнесла она. Тут он осознал, что она приближается, и их лица вдруг оказались очень близко. — Спасибо.
Сохрани он свою обычную внимательность, он бы заметил происходящее. Обладал бы своей обычной бдительностью, и мог бы избежать. Но он был слишком уставшим от поддержания призыва, слишком утомлённым тем, что позволял воплощению существовать так долго. Так что он оказался совершенно не готов сопротивляться, когда Акено наклонилась, положила руки по сторонам его лица, и поцеловала его в губы.
В каком-то смысле, он ожидал этого. Она должна была как-то выразить свою благодарность, а это был метод, старый как само время.
Чего он не ожидал, так это весьма вольного применения языка.
К тому моменту, как она закончила и отклонилась, он испытывал водоворот чувств, как от неожиданности всего этого, так и от того, насколько основательно она обследовала внутренности его рта. Чистая наглость этого действа ошеломила его настолько, что он утратил свою обычную продуманность речи. В итоге, когда он наконец сумел что-то произнести, это было замутнённое отражение первой мысли, пришедшей ему на ум, а не чётко изложенная мысль, как он надеялся.
— ...Что скажет Риас?..
В ответ улыбка Акено стала положительно чертовской.
— О, я уверена, что ей понравится элемент соревнования.
* * *
В последовавшие за неожиданным поцелуем дни он старался держать дистанцию между собой и другими. Не то, чтобы произошедшее его сердило, или даже раздражало; он бы просто растерян от возникших эмоций.
Это не чувствовалось предательством.
Вот что его беспокоило. Что это не чувствовалось неверностью. Он всегда был верен своим друзьям, и узы, выкованные с SEES были практически нерушимы. Но сейчас события угрожали этим узавм, не отменить их, но заменить. Он становился всё ближе с ними. Этот факт был неоспорим. Поцелуй был лишь одним небольшим свидетельством. Их действия вокруг него, и показаная ими теплота, делали невозможным отрицание. Соединяющие их нити судьбы сплетались, накладывались друг на друга, укреплялись с каждым проходящим днём и каждым не мимолётным общением. Его прежняя версия замерла бы, осознав это, и держалась бы подальше, пока связывающие их чувства не рассеятся, но сейчас он не был уверен. Не был уверен, поскольку не было ощущения, что он предаёт память SEES.
Ему нужно было время, чтобы переварить это. Чтобы обдумать. Он обеспечил себе это время, попросив на работе двойные смены, и воспользовался тихой атмосферой крошечного кафе, чтобы обдумать вещи.
Судьба, однако, подготовила для него собственные планы. По мере того, как он проводил часы, работая за стойкой, одно стало совершенно очевидно: дьяволы, пытавшиеся добиться, чтобы он вступил в их свиту, узнали, где он работает.
Он не знал, кто допустил утечку информации, и было ли это вообще утечкой. Всё, что он знал — в кафе неожиданно появился приток новых клиентов, и не все они были из дьяволов. Определённо, так же как секрет протёк в Преисподнюю, так же узнали и в других местах. Среди новых клиентов были и ангелы, обеих разновидностей. Со стороны эти дополнительные клиенты ничем не отличались от обычных людей, но он замечал лёгкие различия в их маскировке. Дьяволы были наиболее свободны в выборе одежды, и вели себя наиболее расслабленно. Ангелы, в сравнении с ними, были весьма натянуты и собраны, и предпочитали носит то, что выглядело как рабочая одежда или простые костюмы. Падшие, со своей стороны, были ангелами, отдавшимися во власть своих желаний, потерявшими чистоту, и это отражалось в их выборе нарядов. Некоторые из их нарядов, которые он видел в кафе, были на грани неприличного.
Он понимал, что для них он — нечто необычное и экзотическое. Им было любопытно, и они приходили взглянуть, подходит ли слава персоне. Обычно он бы ретировался от нежеланного внимания и постарался скрыться подальше от места под софитами, но не в этот раз. Он заметил, что происходит кое-что интересное, и решил посмотреть, чем это закончится.
Это было результатом обстановки — по крайней мере, наполовину. Кафе было маленьким и тесным, и посетители приходили и уходили, так что это не могло не приводить к физическим контактам. Если бы все посетители были людьми, то обходилось бы просто приветствиями или извинениями; однако сейчас на потёртых стульях сидели существа из трёх различных фракций, и эта близость, эта теснота заставляла их по крайней мере признавать присутствие друг друга. Даже больше, она заставляла их взаимодействоввать меж собой, смешиваться меж собой. Добавьте тот факт, что кафе находилось вдалеке от осуждающих взглядов их сородичей, и в итоге всё это позволяло расцвести чему-то подлинно неожиданному.
В первый день, когда он осознал, что в заведении ожидают обслуживания дьяволы, ангелы и Падшие, между ними были чёткие линии разделения. Дьяволы сидели с дьяволами, ангелы — с ангелами, а Падшие собрались у барной стойки. К третьему и четвёртому дню, некоторые из них начали смешиваться меж собой, присаживаясь рядом с индивидуалами из соперничающих фракций. С пятого дня и дальше, линий разделения больше не было. Ангелы, дьяволы, и Падшие сидели, где хотели, вежливо здоровались друг с другом, и в некоторых случаях почти что мило общались.
Так же, как любопытство привело их сюда посмотреть на него, любопытство и интерес к жизням, семьям и традициям друг друга сводили их вместе, выковывая основы, столь отчаянно необходимые новому альянсу. Может, он и не хотел внимания, и оно ему не нравится, то зрелище того, как перед ним расцветали новые отношения и дружба между теми, у кого иначе не было бы на то шансов, позволяло терпеть. Так что он достиг с ними невысказанного согласия: они не говорят с ним о делах, связанных с его статусом как Нефилима, а он не открывает, что они — сверхъестественные существа. Он притворялся, что они люди... хотя некоторые из них испытывали несколько многовато энтузиазма, заказывая напитки. Он намеренно лгал себе, но это было маленькой жертвой, в свете недавних событий.
Не то, чтобы его боссы знали о его жертве, конечно. Наплыв новых клиентов, и принесённая ими прибыль, оказались для нанявшей его пожилой пары приятным сюрпризом. В прошлом кафе полагалось на постоянных клиентов, чтобы оставаться на плаву, и иногда этого было просто недостаточно. Были случаи, когда он заставал супругов беседующими о том, что их заведение уходит в минус, и о счетах, которые они не могут оплатить. Тем не менее, эта пара никогда не пропускала выдачу его еженедельной зарплаты. Сейчас, когда кажду ночь все столики были заняты, и прибыль кафе была самой высокой с момента его открытия, большая часть тревог утихли. Оба супруга словно помолодели лет на двадцать. Они были довольны, и он разделял это довольство, отрабатывая свою вахту.
Была тихая мирная пятница — однако эти тишина и спокойствие оказались разрушены, когда дверь в кафе распахнулась, открыв первый десяток бронированых фигур — алебарды в руках, бумаги с молитвами покрывают украшенные доспехи.
— ПРИВЕТСТВУЕМ. ЭТО ТО ЗАВЕДЕНИЕ, ГДЕ МОЖНО ОТВЕДАТЬ СЛАДКИЕ ЗАПРЕТНЫЕ ПЛОДЫ НЕФИЛИМА?
Порыв стукнуться лбом о стол — несколько раз — оказался остановлен яростным шёпотом со стороны занятого дьяволами столика.
— Они нарушили Первое Правило!
— В Кафе Нефилима не говорят о Нефилиме! — добавил другой голос, на этот раз от ангела, но столь же оскорблённый.
— Эй! Стойте! — На миг он посмел надеяться, что будет спасён, когда его босс подошёл к процессии бронированых фигур. — Здесь не разрешается!
Старик указал на ясно видный в окне знак: "Никакого косплея!"
Главный рыцарь, которого, как он припомнил, звали Эрих, наклонил голову, взглянув на возмущённого хозяина заведения.
— ГРАЖДАНИН. Я НЕ ВЕДАЛ ОСОБЕННОСТЕЙ ВАШЕГО ДРЕСС-КОДА. ПРОШУ ПРИНЯТЬ ЭТО ПРИНОШЕНИЕ В КАЧЕСТВЕ ИЗВИНЕНИЯ.
Храмовник уронил маленький кожаный кошель в руки хозяина. Старик открыл его и загляну внутрь.
— Это... Это же настоящее золото...
На лице хозяина вспыхнула довольная улыбка, и он поклонился.
— Прошу прощения за вспышку. Добро пожаловать в наше скромное заведение.
Десять рыцарей промаршировали мимо своего босса к стойке, за которой он стоял. Их лидер ткнул своей алебардой в сторону таблички с меню, свисающей с потолка.
— НЕФИЛИМ! Я ЖЕЛАЮ ОТВЕДАТЬ ТВОЙ КОКТЕЙЛЬ АНИН НОС.
Он вздохнул.
— В смысле, ананасовый коктейль?
— ЭТО ПРИЕМЛЕМЫЙ КОМПРОМИСС — кивнул Эрих, и указал куда-то на стол. — ТАКЖЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОБАВЬ СВЕРХУ ОДИН ИЗ ЭТИХ МАЛЕНЬКИХ ЗОНТИКОВ, ЧТОБЫ МОЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО Я НА ТРОПИЧЕСКОМ ОСТРОВЕ, А НЕ ЗДЕСЬ.
Он поборол порыв сделать фэйспалм, и начал готовить заказанное. Каким-то образом он даже нашёл в себе силы, чтобы задать необходимый вопрос.
— Кричать-то зачем?
— НАС ПРОИНФОРМИРОВАЛИ, ЧТО В ЭТОЙ СТРАНЕ ПРИНЯТЫ ВЕЖЛИВОСТЬ И УВАЖИТЕЛЬНОСТЬ — Храмовник поднял руку в сторону Падшей, вставшей, чтобы взять салфетку. — ПРИВЕТСТВУЮ, ГРАЖДАНКА. РАЗВЕ НЕ ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ, ДАБЫ ОТВЕДАТЬ ЩЕДРОГО И ОБИЛЬНОГО УРОЖАЯ НЕФИЛИМА?
Женщина глянула на них широко раскрытыми глазами, и начала медленно отступать. Он стиснул зубы и продолжил готовить напиток.
— Да, но орать не обязательно.
То, как рыцарь наклонил голову в шлеме, говорило о честной растерянности.
— НАМ СКАЗАЛИ, ЧТО ЧЕМ ГРОМЧЕ, ТЕМ ВЕЖЛИВЕЕ.
— И кто, — спросил он, заранее боясь ответа — вам это сказал?
* * *
Когда они прибыли в зал собраний комплекса, они обнаружили Азазеля по детски надувшимся.
— Я думал, это будет забавно — заявил Падший Ангел, скрестив руки на груди.
— Забавно?
Эрих и его рыцари сняли шлемы, демонстрируя выражение недоверия на лицах.
— В каком месте это было забавно? Мы целый час ходили по городу, выкрикивая приветствия всем встреченным, потому ты нам так сказал.
Лидер отряда Храмовников уныло вздохнул.
— Мы должны были создать впечатление.
— О, — Азазель поучительно помахал пальцем перед воинами — но вы произвели впечатление. Громкое и шумное, но тем не менее впечатление.
Некоторых из собравшихся рыцарей безразличие в голосе Григори заставило зарычать.
— Было ошибкой поверить твоим словам — обвиняюще произнёс Эрих. — Мы считали, что во имя альянса ты воздержишься от своих манипуляций, но сейчас убедились, что это предположение — ложно. Ты остаёшься Азазелем, Архиеретиком, Величайшим Предводителем бедствий, клеветником о Тысяче Языков.
Вместо того, чтобы почувствовать себя оскорблённым, упомянутый, похоже, лишь развеселился.
— Вот постоянно "Азазель, архиеретик" или "Азазель, величайшее бедствие" — Падший сделал обиженный вид. — Почему не может для разнообразия быть что-то приятное? "Азазель, блистательный изобретатель", или, может быть, "Азазель, Одарённый Учёный". Даже "Азазель, Дьявольский Красавчик, Очаровывающий Девиц По Всему Миру" сойдёт. Но нет, вы, люди, постоянно используете самые отстойные комбинации. Это определённо предвзятость. Нетерпимость худшего пошиба. Блин, да я был прекрасным примером образцового гражданина последние несколько веков!
Он покачал головой, слушая идущий перед ним разговор. Остальные, собравшиеся в помещении, похоже, разделяли его чувства, поскольку на их лицах было то же натянутое выражение. Впрочем, он не успел ничего высказать, поскольку на его плечо опустилась грубая, мозолистая рука, с такой силой, что заставила его пошатнуться.
— Я бы не стал обращать на них внимания, парень.
Даже без своей массивной брони Адельмар был всё ещё настоящим великаном, причём сплошные мускулы, почти никакого жира.
— Может, Рыцари Храмовники и одни из лучших в мире, когда речь идёт о сражениях со сверхъестественным, но их постоянные тренировки и медитации в уединённых монастырях оставили их малость наивными относительно внешнего мира.
Паладин закатил глаза, поскольку спор продолжался.
— К тому же в результате у них такое же понимание общества, как у картонной коробки.
— Даже картонные коробки временами бывают полезны — заметил Тарейн со своего места на диванчике. — Не то что эти ребята.
Должно быть, лидер Молоторуких заметил его выражение лица, поскольку воин от души рассмеялся.
— Мы обещали тебе, что мы будем здесь, и вот мы здесь — Адельмар наклонил шею, осматривая просторное окружение. — Нравится мне это местечко. Просторно. Бараки на нижних этажах роскошнее, чем мы привыкли, но жалоб от нас не услышишь.
Эрнхарт мотнул головой в сторону двери, ведущей в другой проход.
— Бар внизу по коридору ещё лучше.
— Не слишком по христиански много пить — предостерёг Андрокл.
— И на боевые способности влияет не лучшим образом — с лёгкой улыбкой добавил Зигмунд.
— Ну, я присоединился к Братьям Меча не для того, чтобы быть хорошим христианином — фыркнул Эрнхарт. — Я присоединился, чтобы иметь возможность бить по мордам очень большими молотами, которой наш славный кастелян меня и снабдил в избытке. Алкоголь просто помогает бить сильнее.
Прежде чем он успел возразить, или вообще хоть что-то сказать, к разговору присоединились два знакомых лица, одно весёлое и уважительное, другое столь же исполненное уважения, но куда более серьёзное.
— Здравствуй, Арисато-сан — вежливо кивнула ему Ирина. — Мы здесь в роли представителей Церкви. Хотя в моём случае это временный титул — девушка выглядела довольной. — Разработка системы Храбрых Святых почти закончена, и за службу по возвращению Экскалибуров Михаэль предложил мне и Ксеновии возможность стать одними из первых людей, трансформированых в ангелов. Это честь, которой я не могу отказать.
Ну, это объясняло её довольство. Он был рад за неё, хотя идея о том, что люди так свободно отбрасывают свою человечность, неважно сидела в нём. Но если она действительно этого хотела, то он примет это как есть.
— Церковь послала нас в качестве представителей, — в контраст оптимизму её подруги-экзорцистки, на лице Ксеновии оставалось её обычное строгое выражение. А ещё он заметил, что в её голосе отсутствовал энтузиазм, с которым Ирина описывала предложение Михаэля. — Храмовники прислали своих воинов с той же целью.
Взгляд экзорцистки мелькнул к Эриху и его отряду, продолжающим спорить с Азазелем.
— Госпитальеры никого не прислали.
Было нечто слегка обвиняющее в том, как она произнесла эти последние слова. Но это его ничуть не удивило. Честь и чувство долга, похоже, были столь же неотъемлемой частью её души, как доброта и сочувствие — у Асии, или озабоченность и решительность — у Иссея.
— Ну разумеется не прислали — вмешался в разговор Адельмар. — Ты же не думал, что рыцарские ордена вот так вот просто преклонят колени и станут тебя поддерживать? Они гордые воины, и вполне заслуженно. Тебе придётся сделать куда больше, чтобы заслужить их уважение. Всё это было сделано для наблюдателей церковников. Провернули клинок в ране, так сказать. Театральное представление, и мастерски проведённое к тому же.
