— До чего же они смешные, правда, дядя? — то и дело повторяла она принцу. — Если бы не мех, они были бы в точности как люди!
Услышав слова девушки, трибриатец, дотронувшись пальцем до своей брафисты, спросил принца:
— Не желает ли ваше высочество, чтобы я продемонстрировал ему схватку пары иных?
Принц с усмешкой достал из кармана и показал дрессировщику золотую монету в десять рун.
— Получишь это, если заставишь их любить друг друга.
Стоящие неподалеку от принца гости засмеялись. Девушка недовольно замахала руками.
— Какой же ты иногда бываешь грубый, дядя! Неужели они и вправду станут делать это при всех?
Со скорбной миной трибриатец ответил:
— К сожалению, в отличие от людей эти звери не знают кхмира. Любовью они занимаются только раз в теннер, и тогда их не нужно заставлять, они с удовольствием делают это и сами. Теперь же гораздо легче заставить их драться.
Брезгливо сморщив обрюзгшее лицо, принц убрал монету в карман. К нему подошла МирдемИнггала и он мгновенно забыл о лесных жителях. Юная спутница принца, внезапно заскучав, тоже повернулась и куда-то ушла. Девочка была одета как взрослая, даже щеки её были нарумянены.
Улучив момент и предоставив королю и принцу возможность развлекать друг друга беседой, королева направилась к спутнице Тайнца Индредда, задумчиво высматривающей что-то в фонтане. Подойдя к девушке, королева остановилась рядом с ней.
— Гадаете, есть там рыбы или нет?
— Да, и я их уже видела. Дома у нас тоже есть фонтаны, только рыбы там побольше — вот такие!..
Девчонка показала, какие рыбы водятся в фонтанах в их стране, сделав это так, как обычно делают дети, — разведя в стороны руки.
— Понятно. Я разговаривала с вашим отцом, принцем, — сказала королева, чтобы завязать разговор.
Оторвавшись от созерцания воды, девушка в первый раз взглянула на свою собеседницу и в её взгляде мелькнуло презрение. Поразительное лицо юной иноземки заворожило МирдемИнггалу, настолько оно было необычным — с огромными глазами, опушенными необычайно длинными ресницами, с носом, похожим на клюв длиннохвостого попугая. Всемогущий, да ведь девочка наполовину мадис! Небеса, какая прелесть! Какая миленькая! Нужно быть с ней поласковей.
Девочка ответила:
— Зиганкис! Это Тайнц-то мой отец? С чего вы взяли, миледи? Нет, вы ошибаетесь. Он мой дядя, двоюродный брат отца. Нет, мне такой отец не нужен — слишком уж он толстый и противный!
Вероятно, опомнившись и почувствовав, что взяла слишком резкий тон, девочка продолжила уже мягче:
— По правде сказать, я первый раз путешествую за пределами Олдорандо. Это страшная скука. Мои служанки приехали со мной, но мне всё равно скучно. А вам не скучно здесь? Вы что, тут живете?
Прищурившись, девочка посмотрела на королеву. Глаза с её удивительного лица смотрели одновременно и мило, и глуповато.
— Знаете, что я вам скажу? Для женщины в возрасте вы очень хорошо сохранились.
Изо всех сил стараясь не разозлиться на её глупую дерзость, королева ответила:
— Тут, сразу за стеной, есть отличный бассейн с прохладной водой — не желаете освежиться? Там никто не бывает, будем только вы и я. Ваш дядя вас отпустит?
Девочка на секунду задумалась.
— Вообще-то я могу делать всё, что захочу и не спрашивать у него, но купаться... думаю, что благородной даме купаться не пристало. Благородство — это благочестие. Об этом нельзя забывать, особенно в гостях.
— В самом деле? Что ж, я хорошо понимаю вас. Могу я спросить, как вас зовут?
— Зиганкис, мне говорили, что вы здесь, в Борлиене, ужасные провинциалы и отсталые люди, но не настолько же! Я принцесса крови Симода Станд Тал, мой отец — король Олдорандо, а я — его наследница. Надеюсь, хоть об Олдорандо вы слышали?..
Королева рассмеялась. Почувствовав жалость к глупой девочке, она проговорила:
— Ну, если уж вы добирались до нас из самого Олдорандо, я думаю, что хорошее купание вы заслужили.
— Спасибо, я искупаюсь, когда захочу, — ядовито ответила девчонка.
* * *
Охота лезть в воду пришла благородной девице на следующий день рано утром. Буквально вломившись в покоях королевы, Симода Тал криком разбудила хозяйку. Такая непосредственность больше удивила, чем разгневала МирдемИнггалу. Королева королев разбудила Татро и в сопровождении своих фрейлин и фагоров-стражников они втроем спустились к бассейну. Принцесса приказала фагорам убираться, заявив при этом, что вид этих чудовищ ей омерзителен.
Лучи Фреира ещё не рассеяли утреннюю прохладу, но вода была мягко говоря тепловатой. В правление отца ЯндолАнганола для охлаждения бассейна в него ежедневно высыпали целые подводы льда, но теперь, приняв во внимание истощение казны и растущую прижимистость ледяных торговцев, от подобной роскоши пришлось скрепя сердце отказаться.
Хотя нигде близ бассейна не было окон, кроме её собственных, королева купалась сейчас в тонкой рубашке, полностью закрывающей её белое тело. Но Симоде Тал не была свойственна такая скромность. Мигом сбросив одежду, она продемонстрировала королеве молодое, крепенькое белое тело, сплошь покрытое редкими темными волосами, стоящими дыбом, точь-в-точь редкий сосняк на снежном склоне.
— Вы такая милая, я так люблю вас! — немного побултыхавшись в воде, воскликнула она, обращаясь к МирдемИнггале и заключила королеву в объятия. Искренне ответить на такую восторженность королева королев не сумела — ей чудилась в такой порывистости некая непристойная страсть. Принцесса Татро вскрикнула.
Олдорандская принцесса принялась плавать, нырять и кувыркаться в воде вблизи королевы, раз за разом раздвигая ноги и демонстрируя свою кууни, словно желая показать, что она уже совсем-совсем, где надо и наиболее важно, взрослая.
* * *
В это же время мирно почивающий на своем диванчике СарториИрвраш был разбужен офицером дворцовой стражи. Бравый воин доложил, что сиборнальский посол, Ио Пашаратид, покинул столицу за час до восхода Фреира, в спешке, один, верхом на хоксни.
— А что его жена, Денью? — спросил полусонный советник.
— По-прежнему в своих покоях, господин. Как мне сказали, она крайне расстроена отъездом мужа.
— Расстроена? — удивился советник. — Это почему же? Она очень разумная и образованная женщина. Не могу сказать, что я в восторге от неё, но ума у неё не отнимешь. А теперь вот, на тебе, грустит о муже-беглеце... А ведь дураков и без того хватает... Офицер, помогите-ка мне встать, будьте добры...
Накинув на плечи халат, советник вызвал рабыню, свою служанку и экономку, прислуживающую ему с тех пор, как не стало его жены. Несмотря на всю свою непрязнь к сиборнальцам советник не мог не признать, что Сиборнал — удивительная страна, перед которой можно только снять шляпу. По его приблизительным оценкам, в данный момент Великого Года на материке Кампаннлат в семнадцати различных государствах проживало приблизительно двадцать пять миллионов человек. Но никогда, ни в какие времена, все эти семнадцать государств не могли уживаться мирно, худо-бедно достигнуть взаимосогласия. Война с соседями воспринималась как нечто, свойственное любой стране. Союзы возникали и уходили в небытиё каждый день. Люди и думать забыли о мире.
А в Сиборнале, холодном Сиборнале, всё обстояло совершенно иначе. В пяти государствах, на которые был поделен Сиборнал, проживало менее пятнадцати миллионов человек. Но между этими пятью державами был подписан нерушимый договор о всемерном союзничестве. Кампаннлат был во много раз богаче бедных северных государств, однако постоянные раздоры и войны между его странами привели к плачевным итогам — повсюду царила нищета, голод и всяческое разорение. Единственным достижением стало ограниченное господство Панновала, мрачная религия которого процветала на ниве всеобщего отчаяния. Вот почему СарториИрвраш ненавидел свою работу придворного советника. Ему приходилось работать на людей, большую часть которых он просто презирал за их беспросветную глупость.
Путем подкупа и взяток ему удалось узнать, что Тайнц Индредд привез во дворец полный сундук тех самых ружей, о которых шла речь на вчерашней встрече в Зале Совета. Для него не было секретом, что предназначение этого оружия — заставить короля пойти на необходимые панновальскому двору уступки, но какими должны быть эти уступки, никто, увы, не знал. Как не знал и планов коварных сиборнальцев.
СарториИрвраш уже не сомневался, что именно Пашаратид стоял за продажей ружей Дарвлишу. Слишком велик был масштаб сделки, чтобы кто-то из сотрудников посольства мог провернуть такое без его ведома. Это вполне могло объяснить его поспешный отъезд.
Советник невольно задумался о том, какой вутров бес подвиг Пашаратида на торговлю ружьями, рискуя возможными обвинениями короля в пособничестве богомерзким дриатам, И, главное, с какой целью ему вообще предоставили столь богатый арсенал. Явно не для вооружения Дарвлиша: это сиборнальцы могли провернуть куда проще. Очевидно, этот зловещий подарок предназначался борлиенскому королю, чтобы склонить его к союзничеству с Сиборналом. Всё равно, он был слишком далеко, чтобы как-то угрожать Борлиену, а сиборнальцы вряд ли попросили бы что-то за свой коварный дар — их более чем устроил бы вызванный этим разлад в Панновальской Империи. Одна новость о том, что во дворец прибыла партия сиборнальских ружей, поставила бы короля в крайне щекотливое положение. Он был бы вынужден выбирать между верностью Святой Церкви и благом королевства, и СарториИрвраш не брался предсказать, каким был бы выбор государя — и что он бы сам посоветовал ему...
Однако, к сожалению или к счастью, Пашаратид отверг этот чудовищно коварный план, и советник хотел знать, почему. По сведениям стражников, посол бежал на север, в сторону Мадуры, откуда можно было попасть в Нижний Хазиз, где были ближайшие поселения сиборнальцев. Посла нельзя было отпускать. Следовало попытаться задержать его и хорошенько допросить, чтобы раскрыть наконец все его мерзкие козни. Но сделать это надлежало тихо, без насилия, чтобы не испортить вконец ещё и отношения с Сиборналом.
Пригубив пелламонтейновый чай, принесенный рабыней, СарториИрвраш повернулся к застывшему в ожидании офицеру гвардии.
— Позавчера вечером мной было сделано поразительное открытие, касающееся хоксни и способное перевернуть весь мир, — открытие просто потрясающее! Но кому оно нужно, позвольте спросить?..
Офицер не ответил. Советник покачал лысой головой.
— Знание не значит ничего, загадка же привлекает к себе любого. Вот почему мне приходится, проснувшись в столь ранний час, изнурять себя мыслями о том, как изловить очередного дурака, бегущего на север... Великие небеса, к чему, спрашивается, мне такие хлопоты?.. Итак — кто у нас во дворце самый лучший наездник? Кому здесь вообще можно доверять, если такой человек вообще существует? Конечно, я и сам его знаю — это младший брат королевы, ЯфералОборал. Будьте так любезны, приведите мне его. Снаряженным в дорогу.
Появившемуся вскоре брату королевы советник Ирвраш объяснил:
— Я хочу, чтобы вы любой ценой поймали этого мерзавца Пашаратида и доставили его обратно во дворец. Скачите во весь опор, и я уверен, что вы настигнете его. Он скверный наездник и наверняка загонит своего хоксни. А новых в пустошах взять негде.
— И что мне с ним делать? — угрюмо спросил ЯфералОборал. — Нельзя же просто так схватить посла!
СарториИрвраш задумался.
— В этом нет необходимости. Скажите ему... не знаю, придумайте что-нибудь сами. Нет, дайте-ка подумать... Вот что — скажите ему, что король передумал заключать союз с Олдорандо и Панновалом. Он больше им не доверяет. Вместо того он хочет искать союзника на севере, в Сиборнале. Сиборнал сильная морская держава. Скажите, что мы готовы предоставить им свободную стоянку в Оттасоле — в обмен на поставки их ружей.
— Но что кораблям сиборнальцев делать в такой дали от дома? — удивился ЯфералОборал. — Никакая торговля не окупит тягот столь дальнего плавания.
— Не ваше дело — это касается только Пашаратида, он что-нибудь да придумает. Ваша задача любыми средствами убедить его вернуться в Матрассил.
— Но зачем он вам тут нужен? Король никогда не пойдет на союз с Сиборналом, это против его веры!
СарториИрвраш гневно сцепил руки.
— Это просто уловка, не более, чтобы заманить сюда этого мерзавца. Без сомнения, именно он снабдил дриатов ружьями. А иначе зачем ему было бежать так поспешно? Я хочу знать, что именно он планировал, когда и с кем. Это может быть лишь частью ещё более обширного заговора. Теперь, прошу вас, отправляйтесь. Довольно вопросов! Время, знаете, дорого.
* * *
Взяв курс на север, ЯфералОборал быстро пересек город, где на улицах пока что попадались лишь редкие прохожие, бредущие куда-то спозаранку, и выбрался на поля за городскими окраинами. Он погонял хоксни по-умному, чередуя рысь с шагом.
Довольно скоро он добрался до реки Валворал, до того места, где она сливалась с Такиссой. Мост через неё охранял маленький глинобитный форт. Брат королевы королев спешился и поменял своего хоксни на свежего. За рекой население было весьма скудным.
Ещё через час безостановочной скачки, когда жара начала становиться невыносимой, он остановился у ручья и вволю напился. На мокрой прибрежной глине он заметил свежие отпечатки копыт хоксни, которая, как он надеялся, принадлежала Пашаратиду.
Вскочив в седло, он вновь устремился на север. В лицо ему дул жаркий ветер, иссушающий горло и опаляющий кожу. Постепенно на смену возделанным полям вокруг пришли пустоши.
На равнине повсюду виднелись гигантские валуны. Несколько веков назад, Великой Зимой, в этой местности обитали пустынники, возводившие свои кельи на плоских вершинах самых больших валунов, чтобы спастись от обитавших тут медведей. В домиках на одном или двух камнях до сих пор жили отшельники, но большую часть святых обитателей выгнала из их жилищ невозможная жара. У подножия валунов обрабатывали свои делянки фагоры. Вокруг косматых созданий кружились разноцветные яркие бабочки.
За одним из валунов притаился Ио Пашаратид — он, давно уже заметивший погоню, теперь ждал, в отчаянии соображая, что делать. В панике он загнал своего хоксни и больше не надеялся уйти от борлиенцев, имевших все основания к тому, чтобы вздернуть его на виселицу, как прелюбодея и врага их короля.
Пашаратид удивился до крайности, когда обнаружил, что его преследует один-единственный всадник. Воистину, глупости Кампаннлата не было предела!..
Зарядив мушкет, он изготовил его к стрельбе и стал ждать удобного момента, чтобы запалить заряд. Его преследователь приближался ровной рысью, тщательно объезжая камни и не проявлял особой осторожности. О том, что он может быть парламентером, Пашаратид к своему счастью не подумал.
Запалив фитиль, он вдавил приклад в плечо, прищурил левый глаз и навел мушкет. В отличии от ЯндолАнганола он был отлично осведомлен об особенностях огнестрельного оружия и не слишком доверял ему. Ожидать, что каждый выстрел будет успешным и тем более угодит в цель, мог только глупец.
