Девочка на секунду задумалась.
— Вообще-то я могу делать всё, что захочу и не спрашивать у него, но купаться... думаю, что благородной даме купаться не пристало. В конце концов, я ведь принцесса! Об этом нельзя забывать, особенно в гостях.
— В самом деле? Что ж, я хорошо понимаю вас. Могу я спросить, как вас зовут?
— Зиганкис, мне говорили, что вы здесь, в Борлиене, ужасные провинциалы и отсталые люди, но не настолько же! Я принцесса Симода Тал, мой отец — король Олдорандо. Надеюсь, хоть об Олдорандо вы слышали?
Королева рассмеялась. Почувствовав жалость к глупой девочке, она проговорила:
— Ну, если уж вы добирались до нас из самого Олдорандо, я думаю, что хорошее купание вы заслужили.
— Спасибо, я искупаюсь, когда захочу, — ядовито ответила девчонка.
* * *
Охота лезть в воду пришла благородной девице на следующий день рано утром. Буквально вломившись в покоях королевы, Симода Тал криком разбудила хозяйку. Такая непосредственность больше удивила, чем разгневала МирдемИнггалу. Королева королев разбудила Татро и в сопровождении своих фрейлин и фагоров-стражников они втроем спустились к бассейну. Принцесса приказала фагорам убираться, заявив при этом, что вид этих чудовищ ей омерзителен.
Лучи Фреира ещё не рассеяли утреннюю прохладу, но вода была мягко говоря тепловатой. В правление отца ЯндолАнганола ночью для охлаждения бассейна во дворец ежедневно доставляли целые подводы льда, но теперь, приняв во внимание истощение казны и растущую прижимистость ледяных торговцев, от подобной роскоши пришлось отказаться.
Хотя нигде близ бассейна не было окон, кроме её собственного, королева купалась сейчас в тонкой рубашке, полностью закрывающей её белое тело. Но Симоде Тал не была свойственна такая скромность. Мигом сбросив одежду, она продемонстрировала королеве молодое, крепенькое белое тело, сплошь покрытое редкими темными волосками, стоящими дыбом, точь-в-точь редкий сосняк на снежном склоне.
— Вы такая милая, я так люблю вас! — немного побултыхавшись в воде, воскликнула она, обращаясь к МирдемИнггале и заключила королеву в объятия. Искренне ответить на такую восторженность королева королев не сумела — ей чудилась в такой порывистости некая непристойность. Принцесса Татро вскрикнула.
Олдорандская принцесса принялась плавать, нырять и кувыркаться в воде вблизи королевы, раз за разом раздвигая ноги и демонстрируя свою кууни, словно желая показать, что она уже совсем-совсем, где надо и наиболее важно, взрослая.
* * *
В это же время мирно почивающий на своем диванчике СарториИрвраш был разбужен офицером дворцовой стражи. Бравый воин доложил, что сиборнальский посол, Ио Пашаратид, покинул столицу за час до восхода Фреира, в спешке, один, верхом на хоксни.
— А что его жена, Динью? — спросил советник.
— По-прежнему в своих покоях, господин. По моим сведениям, она крайне расстроена отъездом мужа.
— Расстроена? — удивился советник. — Это почему же? Она очень разумная и образованная женщина. Не могу сказать, что я в восторге от неё, но ума у неё не отнимешь. А теперь вот, на тебе, грустит о муже-беглеце... А ведь дураков и без того хватает... Офицер, помогите-ка мне встать, будьте добры...
Накинув на плечи халат, советник вызвал рабыню, свою служанку и экономку, прислуживающую ему с тех пор, как не стало его жены. Несмотря на всю свою непрязнь к сиборнальцам советник не мог не признать, что Сиборнал — удивительная страна, перед которой можно только снять шляпу. По его приблизительным оценкам, в данный момент Великого Года на материке Кампаннлат в семнадцати различных государствах проживало приблизительно двадцать пять миллионов человек. Но никогда, ни в какие времена, все эти семнадцать государств не могли уживаться мирно, худо-бедно достигнуть взаимосогласия. Война с соседями воспринималась как нечто, свойственное любой стране. Союзы возникали и уходили в небытиё каждый день. Люди и думать забыли о мире.
А в Сиборнале, холодном Сиборнале, всё обстояло совершенно иначе. В семи государствах, на которые был поделен Сиборнал, проживало менее пятнадцати миллионов человек. Но между этими семью державами был подписан нерушимый договор о всемерном союзничестве. Кампаннлат был во много раз богаче бедных северных государств, однако постоянные раздоры и войны между его странами приводили к плачевным итогам — единственным достижением стало ограниченное господство Панновала, мрачная религия которого процветала на ниве всеобщего отчаяния. Вот почему СарториИрвраш ненавидел свою работу придворного советника. Ему приходилось работать на людей, большую часть которых он просто презирал.
Путем подкупа и взяток ему удалось узнать, что Тайнц Индредд привез во дворец полный сундук оружия — тех самых ружей, о которых шла речь на вчерашней встрече в Зале Совета. Для него не было секретом, что предназначение этого оружия — заставить короля пойти на необходимые панновальскому двору уступки, но какими должны быть эти уступки, никто не знал.
Новость о том, что во дворец прибыла партия ружей, наверняка достигла и ушей сиборнальского посла, очевидно державшего наготове такой же 'подарок' и теперь испуганного возможными обвинениями короля в пособничестве богомерзким дриатам. Это вполне могло объяснить его поспешный отъезд. По сведениям стражников, Пашаратид бежал на север, в сторону Мадуры, откуда можно было попасть в Нижний Хазиз, где были ближайшие поселения сиборнальцев. Посла нельзя было отпускать просто так; следовало попытаться задержать его и хорошенько допросить, чтобы раскрыть наконец все его мерзкие козни.
Пригубив пелламонтейновый чай, принесенный рабыней, СарториИрвраш повернулся к застывшему в ожидании офицеру гвардии.
— Позавчера вечером мной было сделано поразительное открытие, касающееся хоксни и способное перевернуть весь мир, — открытие просто потрясающее! Но кому оно нужно, позвольте спросить?..
Офицер не ответил. Советник покачал лысой головой.
— Знание не значит ничего, загадка же привлекает к себе любого. Вот почему мне приходится, проснувшись в столь ранний час, изнурять себя мыслями о том, как изловить очередного дурака, бегущего на север... Великие небеса, к чему, спрашивается, мне такие хлопоты?.. Итак — кто у нас во дворце самый лучший наездник? Кому здесь вообще можно доверять, если такой человек вообще существует? Конечно, я и сам его знаю — это младший брат королевы, ЯфералОборал. Будьте так любезны, приведите мне его. Снаряженным в дорогу.
Появившемуся вскоре брату королевы советник Ирвраш объяснил:
— Я хочу, чтобы вы любой ценой поймали этого мерзавца Пашаратида и доставили его обратно во дворец. Скачите во весь опор, и я уверен, что вы настигнете его. Скажите ему... не знаю, придумайте что-нибудь сами. Нет, дайте-ка подумать... Вот что — скажите ему, что король передумал заключать союз с Олдорандо и Панновалом. Он больше им не доверяет. Вместо того он хочет искать союзника на севере, в Сиборнале. Сиборнал сильная морская держава. Скажите, что мы готовы предоставить им свободную стоянку в Оттасоле.
— Но что кораблям сиборнальцев делать в такой дали от дома? — удивился ЯфералОборал.
— Не ваше дело — это касается только Пашаратида, пусть он решает сам. Ваша задача любыми средствами убедить его вернуться в Матрассил.
— Но зачем он вам тут нужен?
СарториИрвраш гневно сцепил руки.
— Без сомнения, он плел тут заговор с дриатами. А иначе зачем ему было бежать так поспешно? Я хочу знать, что именно он планировал. В рукаве у сиборнальца всегда есть какой-нибудь козырь. Теперь, прошу вас, отправляйтесь. Довольно вопросов!
* * *
Взяв курс на север, ЯфералОборал пересек город, где на улицах пока что попадались лишь редкие прохожие, бредущие куда-то спозаранку, и выбрался на поля за городскими окраинами. Он погонял хоксни по-умному, чередуя рысь с шагом.
Довольно скоро он добрался до реки Валворал, до того места, где она сливалась с Такиссой. Мост здесь охранял маленький глинобитный форт. Брат королевы королев спешился и поменял своего хоксни на свежего. За рекой население было весьма скудным.
Ещё через час безостановочной скачки, когда жара начала становиться невыносимой, он остановился у ручья и вволю напился. На мокрой прибрежной глине он заметил свежие отпечатки копыт хоксни, которая, как он надеялся, принадлежала Пашаратиду.
Вскочив в седло, он вновь устремился на север. В лицо ему дул жаркий ветер, иссушающий горло и опаляющий кожу. Постепенно на смену возделанным полям вокруг пришли пустоши.
На равнине повсюду виднелись гигантские валуны. Несколько веков назад, Великой Зимой, в этой местности обитали пустынники, возводившие свои кельи на плоских вершинах самых больших валунов, чтобы спастись от обитавших тут медведей. В домиках на одном или двух камнях до сих пор жили отшельники, но большую часть святых обитателей выгнала из их жилищ невозможная жара. У подножия валунов обрабатывали свои десятины фагоры; около косматых созданий кружились разноцветные яркие бабочки.
За одним из валунов притаился Ио Пашаратид — он, давно уже заметивший погоню, теперь ждал, в отчаянии соображая, что делать. В панике он загнал своего хоксни и больше не надеялся уйти от борлиенцев.
Пашаратид удивился до крайности, когда обнаружил, что его преследует один-единственный всадник. Воистину, глупости Кампаннлата не было предела!..
Зарядив мушкет, он изготовил его к стрельбе и стал ждать удобного момента, чтобы запалить заряд. Его преследователь приближался ровной рысью, тщательно объезжая камни и не проявлял особой осторожности.
Запалив фитиль, Пашаратид вдавил приклад в плечо, прищурил левый глаз и навел мушкет. В отличии от ЯндолАнганола он был отлично осведомлен об особенностях огнестрельного оружия и не слишком доверял ему. Ожидать, что каждый выстрел будет успешным и тем более угодит в цель, мог только глупец. Но этот выстрел удался как нельзя лучше. Ствол ружья не взорвался и пуля вылетела из дула точно в направлении своей цели. ЯфералОборал, получивший унцию свинца в грудь, был выбит из седла и сброшен на землю. Ему хватило сил только на то, чтобы отползти в тень ближайшего валуна и там испустить дух.
Изловив хоксни брата королевы, довольный сиборнальский посол продолжил свой путь на север.
* * *
Поговаривали, что двор короля ЯндолАнганола беден. В самом деле, среди борлиенских придворных никто не мог состязаться в роскоши и богатстве с придворными дружественного Олдорандо и великого Панновала. Эти всеми почитаемые оплоты цивилизации были средоточием немыслимого богатства; ученые там находили всяческую защиту и покровительство, и даже церковь — хотя в Панновале ересь строго преследовалась — поощряла в определенных границах ученость и искусства. В некоторой степени это объяснялось тем, что управляемый церковниками Панновал, эта цитадель святой веры, мог благодаря такой стабильности позволить себе определенную вольность воззрений.
Почти еженедельно корабли, прибывающие в гавань Матрассила из борлиенских провинций, выгружали на берег пряности, лекарственные травы, поделочную кость, ляпис-лазурь, ароматное дерево и редкостных птиц — всё, что наместники присылали в столицу в качестве королевских налогов. Однако лишь малая часть этих сокровищ попадала во дворец здешнего правителя. Король ЯндолАнганол, Борлиенский Орел, в глазах всего мира, да и в собственных, был неудачливым правителем, глупцом. Направо и налево он хвастал просвещенностью, царившей в Борлиене в эпоху правления его отца, который, если уж говорить начистоту, был не более, чем удачливым узурпатором, — одним из многих баронов, сражавшихся за спорный в то время борлиенский трон. Просто у него хватило смекалки сплотить фагоров в боевые дружины, поставить над ними командиров-людей и таким образом одолеть всех врагов.
Но не всех своих недругов отец ЯндолАнганола сумел одолеть. Многие из них, самые сильные враги, выжили и процветали. И одной из самых блестящих реформ, проведенных в жизнь во время своего правления отцом ЯндолАнганола, было создание парламента, скритины. Скритина была создана по старинному образцу. Но если скритина времен ЯрапРомбри состояла из представителей народа, которые могли давать советы королю и всячески изъявлять ему свою волю, то новая скритина в корне от неё отличалась. Проявив смекалку, ВарпалАнганол допустил в скритину только две категории людей: главарей уцелевших недовольных и ремесленников, в основном кузнецов, издавна имевших в стране силу. В первую категорию входили побежденные, но не сдавшиеся бароны и представители их семейств, которым членство в скритине позволяло легче пережить обиду, в то время как сам король мог скинуть со счетов возможность восстания надежно прикормленных вассалов. Большая часть груза, прибывающего на причалы в Матрассиле, шла на оплату бездействия этой затихшей на время алчной своры.
После того как молодой ЯндолАнганол сверг и заточил в темницу своего отца, первым делом он хотел упразднить и распустить скритину, нагло пожиравшую большую часть доходов государства. Чему скритина яростно воспротивилась — народные избранники не хотели лишиться кормушки. Парламент продолжал регулярные заседания, по-прежнему ставил палки в колеса королю и вовсю обогащался за счет наглого присвоения налогов всей страны. Председатель скритины, БудадРембитим, кроме прочего, был мэром Матрассила.
В честь визита панновальских послов скритина созвала внеочередное экстренное собрание, требуя срочно поставить на колени Рандонан и расправиться с воинственными племенами разбойников вроде дриатов, забиравшихся всё дальше в глубь страны — последняя вылазка была предпринята в провинции, расположенной всего в трех днях быстрой скачки от столицы. Королю пришлось держать ответ перед парламентом, представив план действий на ближайшее время.
Выступление короля перед скритиной состоялось в день заседания во дворцовом Зале Совета, но уже в полдень, когда гости Орла предавались полуденному отдыху. Приказав своему рунту на сей раз остаться за дверью, король при мрачном молчании парламентского зала опустился на трон.
Едва пережив неприятности сегодняшнего утра, он уже столкнулся с новыми затруднениями. Взгляд короля бродил по обшитым деревянными панелями стенам зала скритины, словно он решил найти под ними источник этих затруднений.
Необходимость держать ответ перед толпой явных и скрытых врагов бесила короля. Без сомнения, в ближайшее время следовало ожидать от парламента новых требований — и это были лишь цветочки.
Заседание началось с выступлений представителей виднейших баронских семейств. Для своих заявлений они выбрали темы малооригинальные — разговор шел во-первых о визите иноземцев, а также о старых, избитых и наболевших вопросах. Эти вопросы касались опустевшей казны, которая не могла обеспечить представителям достойного их происхождения дохода. Новые вопросы вращались вокруг военных действий, речь о которых зашла в связи с последним малоприятным сообщением с фронта Западной войны: приграничный город Кивассиен, западный оплот Борлиена, был осажден. Части рандонанской армии форсировали реку Касол и взяли город в непроницаемое ни для конного, ни для пешего кольцо.
