"Довольно очевидно: только в одной из свободных спален горят "вечные" светильники..."
— Да.
— Интересно, — отметил грерод. В несколько широких шагов добрался до помянутого им "помещения", но порога всё же не пересёк: замер у входа, присматриваясь и — почти незаметно, следует признать — принюхиваясь. Магические чувства наверняка тоже пошли в ход.
— Интересно? — бросила Карроз, останавливаясь за его правым плечом.
— Никаких красивых вещей. Никаких безделушек. Похоже, привычки не то, что к роскоши, но даже и к простому украшению быта эта... машир не имеет.
— Младшую ученицу на моём попечении, — мрачновато буркнул Жанкарн, — зовут Ниллима.
— Вот как? — Шосэтан развернулся к нему лицом. — Просто Ниллима? Ни места рождения, ни имени рода, ни хоть имён родителей?
— Меня мало волнуют подробности её прошлой жизни, — ещё мрачнее прежнего сообщил куратор. Почти достаточно мрачно, чтобы слова сошли за предупреждение.
— А напрасно, — грерод слегка обнажил нижние клыки. — Напрасно.
— Это намёк?
— О, нет. Всего лишь моё мнение.
"Лучше б ты им подавился. Таково моё мнение!"
Увы, Жанкарн не смел даже надеяться удачно проклясть полноправного Сорента — ну разве что посредством сложного ритуала и заплатив много дороже, чем это разумно. Специализация не та. Так что недобрая мысль осталась всего лишь мыслью и не более.
На кухне Карроз поинтересовалась тем самым мурлыкающим тоном, который раздражал Жанкарна не хуже, чем грубый войлок, трущийся о голое тело:
— Это новая подопечная тебя так балует?
— "Так" — это как?
— Не старайся казаться... ещё непонятливее, чем ты есть. — Поскольку полукровка упорно молчал, ей пришлось добавить. — Я говорю о еде, которую здесь готовили недавно.
— Откуда такой живой интерес? Зачем вам знать, кем приготовленное и что именно я ем?
— Интересно, — изрёк Шосэтан, не обращая большого внимания на слова хозяина. Карроз повернулась к нему, словно поощряя продолжить, и он не разочаровал её. — Неприхотливость в плане личных нужд — и весьма неплохие навыки по части готовки. Может, наша машир служила при кухне какого-нибудь сарье?
— Но какой сарье выделит среди прочих ничтожных и станет учить магии кухонную прислугу?! — возмутилась Карроз.
— Всякое случается, — Шосэтан без труда сохранял видимое спокойствие. — В хрониках нашей семьи, например, отражён забавный случай. Одна пожилая эксцентричная сарье из враждебного рода без малого помешалась на, хм, "изысканной пище". В своём помешательстве она дошла даже до того, что лично обучила тайнам алхимии двух своих поваров: вуллан с большой примесью нечистой крови и... одного машир. А знаете, зачем? Чтобы повара могли использовать эти тайны во время приготовления пищи! Истинное помешательство.
— И что же случилось дальше? — спросила грерод, подёргивая кончиком хвоста. Жанкарн тоже поневоле заинтересовался.
— История попала в наши семейные хроники, так как одному из моих предков удалось ловко сыграть на амбициях вуллан. Её разум тоже в какой-то мере помутился: она вообразила, что, коль скоро ритуалы и приёмы алхимиков покорились ей, то при дополнительном обучении она сможет войти в число хотя бы младших сарье. Забавно, не правда ли? Достаточно было поманить её призраком новых тайн, как она решилась на предательство, окончательно презрев добродетели ничтожных. Мой предок передал нечистокровной один алхимический рецепт, и та приготовила своей хозяйке блюдо с хорошо замаскированной отравой. Враждебный род понёс урон, мой предок получил из рук главы рода достойную награду...
— А что стало с той вуллан? — Хмуро поинтересовался Жанкарн.
— Её удавили, — с лёгким намёком на изумление ответил Шосэтан. "А как же ещё это могло закончиться?" — Когда она посмела прибежать за "обещанной наградой". Ну а второго повара, машир, уничтожили уже наследники отравленной сарье...
"Причём, тут и гадать нечего, после пыток", — мысленно добавил полукровка.
— ...за то, что не уследил за благополучием своей раа. По крайней мере, я предполагаю такой исход; на месте наследников я бы точно не оставил его в живых. Ничтожным нельзя позволять лишнего, это будит в их слабых умах непозволительные амбиции. Вся эта поучительная история служит тому подтверждением.
— Очень точно подмечено, — оскалилась Карроз. И не преминула окинуть хозяина взглядом, красноречиво свидетельствующим, что она считает полукровку непозволительно амбициозным ничтожеством, недостойным звания сарье.
"Благородные!" — подумал Жанкарн, немалым волевым усилием удержавшись от гримасы неприязни. Впрочем, застывшая на его лице маска бесстрастия довольно прозрачно намекала, каково его мнение об услышанной "поучительной истории".
Последовала довольно долгая, неловкая пауза, в течение которой Шосэтан стоял неподалёку от входа в кухню, контролируя периферийным зрением вход в жилой блок и весь центральный проход, а благородная грерод рыскала по кухне, осматриваясь, принюхиваясь... хорошо ещё — не пытаясь пощупать то, что вызвало её интерес.
"Ну, где же ты там, Ниллима? Пора уже привести сюда мастера Глама, чтобы приструнить этих вот... вот этих!"
— Что ж, — нарушила молчание Карроз, завершив беглый осмотр. — Как там насчёт... обещанного нам угощения?
"Обещанного?!" Жанкарн не двинулся с места.
— Мяса не держим, — сообщил он. — Но если благородных устроит пища попроще... могу вам предложить остатки вчерашней каши с овощами и грибами, половину ягодного пирога и холодный компот из смеси фруктов. Тоже вчерашний.
Благородная Винаме поморщилась.
— А как насчёт чего-нибудь сегодняшнего? И, желательно, не остатков, а...
— Предлагаю, что имею, — ухмыльнулся Жанкарн. — Видите ли, в этот марог никто готовкой ещё не занимался.
— Вот как, — протянул Шосэтан. — Но если не готовкой, то чем вы занимались?
Полукровка убрал ухмылку. Однако всё же ответил:
— Для меня марог только-только начался. Я спал. А чем занималась Ниллима... об этом лучше спросить её саму.
— Ты же её куратор! — изумилась Карроз. — Как ты можешь не знать о её делах?
— Я, — веско заметил Жанкарн, — куратор. А не надзиратель... и не шпион. Моя подопечная — взрослая и ответственная разумная, так что...
— Я вернулась. О, у нас гости?
"Наконец-то!"
Жанкарн поторопился выбраться в центральный проход — и встал там.
"Где мастер? Почему она одна?"
— Лан куратор, мастера нет на месте, — сообщила Ниллима, приближаясь без лишней спешки и с любопытством поглядывая на обоих грерод (Шосэтану достаточно было раз шагнуть, чтобы выйти из кухни, но и Карроз от него не отстала). — И не будет, если верить оставленному сообщению, ещё половину марог. Придётся пока обойтись без справочника.
— Жаль, — машинально буркнул Жанкарн. О справочнике он не жалел — сдался он ему, всё полезное, что в нём было, давно чуть не наизусть выучено! — а вот об отсутствии мастера Глама...
— Как ты говоришь со своим куратором?!
— Как умею, — остановившись шагах в семи, девушка скользнула взглядом по оскалившейся Карроз... и преспокойно перевела взгляд на её спутника. — Меня зовут Ниллима. Я ученица сарье Глама и подопечная при лане Жанкарне. А как зовут вас, благородные сарье?
"Что она творит?!
В официальной обстановке нижестоящие высказываются в порядке возрастания авторитета и старшинства, тем самым последнее слово становится решающим. Но в неофициальной-то обстановке этикет предписывает строго обратное: вышестоящие говорят, нижестоящие молчат и трепещут, внимая. В идеале — вообще не шевелятся без приказа.
Нас тут четверо. В порядке убывания значимости, если мерить обычным порядком, список будет такой: Шосэтан, Карроз, я, Ниллима. Учитывая, что территория считается моей, порядок может быть изменён... но она-то по любому оказывается в самом хвосте!
И вот — перехват инициативы. Либо немереная наглость, либо полное незнание правил приличия... либо заявка на старшинство.
Причём, зная её, предположение о невежестве можно отбросить".
— Позволь представить: благородный Шосэтан Сорент, благородная Карроз Винаме.
Попытку добавить официоза Ниллима провалила немедленно и с треском.
— То есть старший брат того мешка спеси, Умадра, и дочка Харифы? Какая честь.
Глаза Жанкарна против воли расширились.
"Какого Мрака она творит?! Да для Карроз напоминание, что её мать — кулаз со всего лишь четвертью крови грерод в жилах, хуже плевка в лицо! И откуда она вообще узнала..."
— Неплохая осведомлённость, — протянул Шосэтан тоном, немного слишком ровным для естественного. "О, так ведь подопечная и по его родне проехалась... причём тяжёлыми боевыми чарами". Правая рука грерод при этом легла на талию, обвившаяся вокруг которой живая плеть красноречиво дрогнула, просыпаясь. — Быть может, ты даже знаешь, зачем мы пришли... в гости?
Ниллима беспечно улыбнулась. Личный физический щит вокруг неё усилился настолько, что стал заметен простым глазом. С виду щит казался довольно прочным, а на деле он был, как знал Жанкарн, очень прочным. Если Шосэтан всё же надумает пустить в ход плеть, перейдя от угроз к действию, ждёт его неприятный сюрприз...
— Неужели вы думаете, что я должна давать вам отчёт в своих знаниях, сарье?
— Я — старший ученик мастера Орвонда, машир. Клятва обязывает тебя к почтительности по отношению к старшим.
— Обязывает? — золотые, подёрнутые по краям черноватой зеленью патины, глаза на пару бун распахиваются шире. Пальцы правой руки касаются клейма. — Принимая этот знак, я клялась ставить превыше всего интересы Дома Зверей. Также я, если мне не изменяет память, клялась в верности своей школе, то есть Лабиринту; клялась исполнять приказы его Смотрителя, его уполномоченных помощников и назначенного мне мастера — если эти приказы не входят в противоречие с интересами Дома. Также в той мере, в какой это не противоречит более ранним аркам клятвы, я обещала чтить волю мастеров Лабиринта, слушаться полноправных сарье, отточивших в нём свои навыки, и уважать соучеников. Поэтому я уважаю лана Жанкарна, благо, есть за что. Но про "почтительность к старшим" в клятве не было ни слова.
— Значит, ты не считаешь нас даже соучениками? — спросил Шосэтан бесцветно. Живая плеть сползла с его талии и, чуть сократившись, кольцами свернулась на полу. Физический щит вокруг Ниллимы как будто остался прежним, выражение её лица — безмятежным.
— Нет, — ответила она. — Да и с какого перепугу мне так думать?
— Что ж, машир. Кажется, тебе необходим урок на тему различий меж старшими и младшими учениками Лабиринта.
Ниллима улыбнулась.
— Люблю учиться и дрожу от нетерпения.
Живая плеть не свистнула — громыхнула. Шосэтан владел искусством обращения с плетью не идеально, но уж как минимум очень хорошо. Судя по вложенной Силе, посланное им пробойное заклятье должно было вскрыть физический щит вокруг машир, как хорошо наточенный скальпель вскрывает вощёную бумагу конверта.
Но ничего подобного не произошло.
Шосэтан ударил повторно, потом ещё и ещё, всякий раз увеличивая вложенную в удар энергию вдвое от предыдущего. Четвёртый взмах плетью породил в замкнутом пространстве уже не гром, а полноценный, отозвавшийся резкой болью в ушах и звоном в голове взрыв. Но даже этот взмах, разом ополовинивший резерв грерод, заставил физический щит Ниллимы разве что ослабнуть. Причём ненадолго — буквально на бун или два — и всего на одну пятую или одну шестую от его исходной общей мощности.
Неприятно поражённый, Шосэтан отступил. Всего на полшага, да, но...
— Лан Жанкарн, — сказала Ниллима, чуть повысив голос. — Покажи, за что я тебя уважаю.
"Ты что, во Мрак нырнула? — чуть не завопил полукровка. — Показывать при этих наши новые разработки вот так, за здорово живёшь?"
"Не новые, — ответил прямой и спокойный взгляд золотых глаз. — Для многослойных щитов с плавающей фазой время ещё придёт. Действуй! Подыграй мне, ну же!"
"Ладно".
Живая плеть сползла с пояса Жанкарна и слабо свистнула, отправляясь в ленивый полёт. Лишь в самый последний момент по ней проскользнул беззвучной молнией структурированный заряд энергии. Никакого сравнения с последним и даже с первым пробойным заклятием грерод он не выдерживал. Да что там, он сильно уступал даже энергии, вложенной Ниллимой в защиту! Но штука ведь не в том, как сильно бьёшь, а в концентрации...
Пробойное заклятие Шосэтана, вполне себе классическое, размазывалось по времени почти на одну десятую бун. Заряд, сформированный Жанкарном, атаковал мишень в течение одной тысячной бун, если не быстрее. Добиться такого эффекта оказалось на удивление просто: всего лишь отказаться от высвобождения энергии прямым приказом в пользу активации особого дополнительного контура, который и фокусировал накопленный разряд в одной вспышке.
Как итог, пробойник Жанкарна, многократно уступая во вложенной Силе, по мощности — иначе говоря, энергии, делённой на время, затраченное на воздействие этой энергии — в десятки раз превосходил классическое заклятье Шосэтана. То самое, последнее.
Минимально усовершенствованный, отнюдь не многослойный и не фазированный, щит вокруг машир предсказуемо не выдержал такого напора. Ниллиме пришлось отбивать кончик плети заранее сформированным в качестве дополнительного плоским щитом, от удара слегка загудевшим. (За гудение отвечал специальный контур чар, отмечающий пробой основного физического щита и условное попадание в цель).
— Защищённая цель поражена, — сообщил Жанкарн. — Хочешь усложнить условия?
Ниллима шевельнула правой кистью. От пальцев вдоль по едва видимой дуге скользнул магический заряд, создавая ощущение, что она держит некое подобие живой плети, только почти нематериальное. Жанкарн повёл левой рукой в сложном и быстром жесте. Между ним и девушкой встала, перегородив центральный проход, плоскость чего-то наподобие барьерных чар... правда, воздвигнутая без опоры на артефакты, с подозрительной быстротой и, что особенно удивительно, без заметного расхода личного резерва.
Но тут Ниллима улыбнулась и подняла руку в классическом жесте прекращения вражды: предплечье и ладонь, направленные чуть в сторону, стоят вертикально, а плотно сомкнутые пальцы (кроме большого) параллельны земле. Призрачная плеть при этом исчезла.
— Полагаю, гости увидели достаточно.
— А я думаю, — буркнул полукровка, убирая защиту, — они увидели больше, чем нужно.
— Не сердись, лан. Надо же было показать кое-что интересное, прежде чем начинать с нашими гостями серьёзный разговор.
— Значит, вот что это было.
— Да. Итак, благородные сарье, поговорим?
— Разумеется, — холодно сообщил Шосэтан, успевший прийти в себя и прикрыть свои подлинные чувства привычной стеной бесстрастия. — Но начнётся разговор с наших вопросов... и правдивых ответов.
— Спрашивай, лан.
— Кто ты такая?
Губы девушки лукаво изогнулись.
— Кажется, я уже представилась.
