— Хочешь сказать, что я хуже него? — Карроз практически рычала. Негромко, но свирепо. — Медленнее учусь? Слабее и глупее?
— Хватит себя накручивать. То, что тебе понадобится больше времени, совершенно не связано с твоей Силой или твоим умом. Это — отличия совершенно иной природы. И возмущаться по этому поводу так же нелепо, как Жанкарну — сетовать, что он не сможет выкормить своего ребёнка грудью.
Карроз поперхнулась.
— Сравнения у тебя!
— Уж какие есть. В общем, я не настаиваю на ритуале, но отказываться от него всё же не советовала бы. Или ты боишься риска?
— Не риска.
— А чего же, интересно?
Пауза. Грерод сверлит взглядом Ниллиму, буквально нависая над ней, как призрак материализованной угрозы. Если бы не "двоемыслие", вряд ли машир сумела остаться внешне бесстрастной: всё-таки мускулистая туша на полторы головы выше и в полтора же раза массивнее тебя на расстоянии удара не способствует душевному покою. Ощущать её вот так, в среднем радиусе личного пространства, причём не отделённую физическим щитом...
Жутковато, чего уж там.
— Поклянись, — потребовала Карроз, — что ты не пытаешься протащить под видом своего ритуала мою инициацию Хаосом.
Опасения Ниллима скрыла. А вот изумление скрывать даже не подумала.
Да и не смогла бы, пожалуй.
— Что?! Ты...
— Поклянись!
— Да легко, — рука на левое плечо, оттарабанить слегка изменённую формулировку про "на сём знаке принадлежности к славному союзу сарье Дома Зверей клянусь". И тут же, вдогонку. — А вообще я разочарована твоим умением слушать.
— Что?
— Я разочарована. Твоим. Умением слушать. Чуть ранее я сказала: "Мир поделится с тобой своей Силой". Что в моих словах оказалось непонятным?
— Ну...
— Не хотела бы я родиться в благородном семействе, — сказала Ниллима, сочувственно глядя на ошеломлённую Карроз. — Всюду видеть подвох. Искать в протянутой руке хитрый ход, тайный смысл, а то вовсе хитрый алхимический яд. Вечно сомневаться в чужих мотивах. Скалить клыки и наставлять рога на всех и вся — просто так, чтобы не вздумали принять за беззащитную дичь... нет уж, спасибо, — встряхивающее движение всем телом. — Не хочу быть благородной.
— Ты... — почти поперхнулась Карроз. А машир вновь резко изменила интонацию, чуть наклонила голову вбок, создавая впечатление разом и отстранённости, и любопытства:
— Ну так что, лан сарье, ритуал проводить будем?
Сосед
Как и следовало ожидать, ученица в итоге уломала-таки благородную, причём без особых хлопот. Вот только про всю ожидаемую прибыль от ритуала так и не сказала. "Лан Карроз, ты просто уснёшь — не глубоко и не надолго, и когда проснёшься, уже будешь обладательницей Раскрытых Связей; останется только подстроить под изменения восприятие и волю"... а о том, что ещё случится, пока она будет спать — молчок.
Кстати, сама Ниллима немало изумилась, когда я предложил ей дополнить ритуал (точнее, совместную медитацию). Но быстро сменила это изумление на понимание:
"В конце концов, вполне логично. Или грерод — не живые существа с живыми душами?"
"Технически Карроз Винаме ближе к полукровкам, — поправил я. — Внешностью она пошла в своего отца-грерод. Но магия этого тотема ей не особо близка. Нисколько не удивлюсь, если сформированный по её образцу облик будет смахивать больше на кулаз..."
"Можно подумать, мне не всё равно. Я же в любом случае не собираюсь инициироваться на тотем... или всё-таки собираюсь?"
"Полагаю, это лишний риск. Что полосатый пард, что мечезуб — сильные тотемы, с ними лучше не шутить. А то ещё окажешься после инициации запертой в теле полукровки..."
"Да уж. До такого действительно лучше не доводить".
Потом благородная поинтересовалась, где именно и когда будет проведён ритуал. Ученица повела плечами и ответила, что оставляет это на усмотрение Карроз. Главное — чтобы место было тихое и редко посещаемое, а начать ритуал можно хоть прямо сейчас, если достать какое-нибудь недолго действующее снотворное зелье.
— Почему именно зелье, а не заклятье?
— Потому что сон должен быть похож на обычный, и пробуждение — плавным, медленным. Заклятьем этого тоже можно добиться... но тогда надо, чтобы сонным заклятьем управлял кто-то третий, потому что у меня и так хлопот будет предостаточно. Сама суть ритуала заключается в том, чтобы я разделила с тобой своё понимание мира — и эта задача займёт меня полностью.
— Только понимание? Не мысли, не память?
Ниллима возвела очи к потолку.
— О Свет беспредельный! Я уже говорила и могу повторить: если боишься за целостность своих секретов, если считаешь, что я без спросу буду шарить у тебя в сознании — это во время сложнейшего транса-то! — или ещё какую пакость утворю, никто не неволит. Несколько бирелл регулярных медитаций решат твою проблему не хуже, чем ритуал. Всё! Продолжим этот разговор, когда ты принесёшь снотворное зелье и найдёшь подходящее место.
Не прошло и десятой доли марог, как Карроз вернулась с зельем. Ну а местом проведения ритуала она выбрала тот самый зал, где чуть раньше встречались "заговорщики". Ниллима выбор одобрила и тут же установила большой изолирующий кокон — правда, активировать его до поры не стала. В качестве имитации бурной деятельности она навесила на входы-выходы сторожевые чары и установила "пробки" чар барьерных. Расстелила на полу циновку и указала на неё благородной: мол, принимай зелье и ложись.
— Вот так просто? Никакой подготовки, никаких заклятий, действий и обращений?
— Зачем усложнять? Сон — это и есть подготовка. Во сне твои привычные барьеры хоть и не исчезают полностью, но значительно ослабевают. Я дополнительно ослаблю их прямым воздействием своей ауры, потом объединю наши сферы восприятия, точнее, синхронизирую их... ну, не важно... и подожду, пока ты не проснёшься. Главной моей задачей будет сохранение синхронизации в ключевой момент: во время пробуждения. Если укоренившиеся привычки благородной одержат верх и ты снова отгородишься от мира до того, как почувствуешь красоту и полноту бытия хотя бы краем сознания, придётся повторить попытку.
— Вот как. Ну, ладно...
Вскоре Карроз (по-прежнему сомневающаяся, но более или менее успокоенная) заснула, а Ниллима развила бурную тайную деятельность. Следовало успеть многое за малый промежуток времени. Хорошо, что пополнение колеса Основ новой душой она проводила не в первый раз и даже не в третий. Отработанные процедуры можно слегка ускорить, и это большой плюс.
Как и ожидалось, итоговый облик оказался не похож на чистокровную грерод. То есть по части внешности-то — ещё туда-сюда, как и с Карроз, но только если не присматриваться. Более лёгкий костяк, ловкость и быстрота вместо чистой физической мощи, неплохая выносливость, что также свойственна кулаз, как их тотемным "родичам" — полосатым пардам... в общем, после краткого изучения обновки Ниллима призналась, что новый облик ей очень даже нравится.
"Рад за тебя. Надеюсь, это поможет тебе выдержать неприятную новость".
"Что случилось?"
"Ничего страшного. Но..."
"Да говори уже! Заставляешь подозревать невесть что..."
"Сейчас у тебя семь разных обличий. И на долгий срок это станет твоим пределом".
"А?"
"Оставаясь на первом естественном пороге Силы, ты не сможешь пополнить колесо Основ восьмым обличьем. Ты чувствуешь изменения в себе?"
"Да. Энергии на поддержание колеса стало уходить меньше... но почему? Ведь..."
"Обличий стало больше? Да. Одно актуальное, шесть потенциальных. Эта шестёрка в твоём случае образовала устойчивый ансамбль. Что даёт преимущество в виде экономии энергии, но это же создаёт и проблемы: в устойчивый ансамбль куда труднее втиснуть новую душу. Собственно, без разрушения ансамбля — невозможно".
"Ну и ладно. Меня вполне устраивает уже имеющаяся коллекция. Если тебе верить, у других Многоликих Нарадума и такой-то нет. К тому же... говоришь, потом можно будет снова увеличивать число обличий?"
"Когда ты перейдёшь первый порог Силы. То есть не скоро".
"А я никуда и не тороплюсь".
"Лучше бы поторопилась".
"Что?"
"Карроз просыпается".
"Ах ты ж!.. раньше сказать не мог?"
"Не ругайся, а синхронизируйся. Времени осталось не так уж много".
Карроз Винаме
"Она не ошиблась, не соврала и даже не преувеличила.
Как... ярко!"
Насквозь пронизывающие реальность струнки, ручьи и целые водопады Силы доступны по первому зову — достаточно раскрыться чуть глубже. Тени редко посещаемых ярусов Лабиринта побледнели под небрежно сосредоточенным взглядом; слух, обоняние и осязание обострились самое малое втрое. А ведь всё это богатство, если верить машир, — далеко не предел. Всё это лишь первые лучики истинного сияния мира, первые, пробные ласки незримых обычно энергий, эхо полноценного магического могущества.
"Я сама стою в самом начале Пути. На шаг впереди тебя. Ну, может, на полтора.
Захочешь, сумеешь, красиво станцуешь с удачей — обгонишь!"
Сомневаться в лестных словах не хотелось.
Карроз кружным путём возвращалась к своему мастеру... и невольно сжималась в предчувствии дурного. Слишком хорошо закончился ритуал, чтобы судьба не подкинула после такого шмата парного мяса порции тухлятины, да прямо в глотку. Никаких последствий старой неудачи с инициацией! Никаких проблем с пополнением резерва, особенно если хотя бы немного потренироваться! Да и сам резерв обещает вырасти: Ниллима показала, какими упражнениями его увеличивают (просто так показала, без расчёта на выгоду; причём новая, обострённая чуткость позволяла увериться: нет, не врёт! открывает секрет просто потому, что не считает его таким уж важным, да и вообще — секретом).
Или возможность не смутно ощущать заклятия, свои и чужие, но — видеть их? Опять же не сразу ощущать, только после тренировок на фокусировку... но тренировок не сложных, а говоря прямо — простых... без какого-то особого напряжения или подготовки, без трансов и артефактов, за считанные марог научиться видеть.
Слишком, да, слишком хорошо!
И стоило вернуться в знакомые коридоры, как предчувствие начало оправдываться.
— Где ты шаталась? — зашипел вывернувший из-за угла Хитоль Гревен. Молодой пакостник, мелковатый для настоящего грерод, обожал этот трюк, позволяющий ему воображать себя великим охотником. И обычно засада на Карроз оказывалась удачна.
Но не в этот раз. Амулет, позволяющий отпрыску рода Гревен незаметно подкрадываться к сарье, успешно скрыл своего носителя: его шаги, его запах, даже его ауру... вот только скрыть сам активно работающий амулет оказалось некому. Так что Карроз заранее обратила внимание на лёгкие искажения в ткани бытия и сумела не вздрогнуть, когда младший ученик, формально закреплённый за ней, выскочил из теней одного из боковых проходов.
— Ещё не хватало отчёт перед тобой держать, — фыркнула она, не останавливая шаг.
— Ну-ну. Посмотрю я, как ты будешь давать отчёт мастеру Уммариш.
— Не пугай, не из трусливых. Что там случилось?
— А не знаю! — с толикой мстительности выдал Хитоль. — Мастер просто велела отыскать тебя как можно быстрее. А что да почему — то не моя забота.
"Искал он меня, конечно. Прямо ноги сбил. Маленький, лживый, надоедливый поганец! Ученичок, стилет ему в подреберье!
Ну да ничего. Уж теперь-то я его приструню..."
Остановившись и развернувшись, Карроз всмотрелась в своего как бы подопечного. Как бы — потому что тот упорно отказывался признавать авторитет почти-полукровки, носящей иную фамилию и, к несчастью, уступающую ему в Силе. Непривычное смещение "фокуса" восприятия, сосредоточение...
— Ну, чего вылупилась?
"Да, энергии у него больше. Определённо. Связь с тотемом крепка, не то, что у меня. Резерв восполняется быстро... вот только нынче мой резерв восполняется как бы не быстрее. А ещё его аура... скована. Да, это правильное слово. То есть его аура свободнее, чем у ничтожных: всё-таки какой-никакой, но сарье. Только если сравнить его с Ниллимой...
Да какие там сравнения! Ха!"
Память благородной вновь почти как наяву воспроизвела подвижное, как вода, прекрасно управляемое, неуловимо переменчивое сияние духа, в которое машир упорными тренировками превратила свою ауру. По контрасту аура пакостника-Гревена казалась мутной бусиной из плохо очищенного стекла, положенной рядом с каплей росы — пронизанной чистым светом, играющей сотнями оттенков радуги. Причём эстетическая разница всего лишь отражала иные, более важные на практике качества магического Дара.
"Пока этот будет, пыхтя и вспоминая зазубренные формулы, творить одно заклятье, Ниллима играючи сотворит пять. Причём более совершенных: простых, эффективных, мощных. Кто бы её ни учил, он сделал почти невозможное: превратил машир в сарье, которая мало чем уступит мастерам Лабиринта. То есть в чистой Силе — да, уступит безусловно. В опыте — почти наверняка: какой уж там "опыт", в её-то возрасте! Но зато вполне потягается с мастерами в тонкости и быстроте чародейства. В том, что, собственно, и зовётся искусством магии.
За почти-ничтожной такие достоинства признавать как минимум странно, но...
Интересно, сможет ли вообще хоть кто-нибудь из сарье Лабиринта потягаться с Ниллимой в скорости создания активных форм? В сложности-то ещё туда-сюда, просто за счёт опыта. Но в скорости?"
— Эй! — испуганный и не желающий признаваться в этом даже самому себе, Хитоль сдал назад на полшага. — Кончай смотреть на меня, мастер ждёт!
— Действительно, — согласилась Карроз, не замечая, как изменился её голос, ставший разом более глубоким и обманчиво мягким. — Было бы на что смотреть.
Развернулась и двинулась дальше.
А позади, как облако маслянистого аромата, разливалось ощутимое чуть ли не кожей недоумение младшего ученика. Раньше он бы, пожалуй, обозлился на такое пренебрежение со стороны своего официального куратора, но теперь...
Не вполне сознавая сам факт, Хитоль чуял верхним чутьём, столь полезным для выживания в Лабиринте, что изменения в Карроз ведут — для него — к худшему. Чуял острее прежнего чужую расчётливость, чуял неявную, вымораживающую угрозу.
— Стерва, — буркнул он. Но очень-очень тихо.
...Уммариш Винаме обнаружилась в личном кабинете. Одна (что случалось редко). И в сварливом настроении, что случалось куда чаще.
— Вы желали видеть меня, мастер? — спросила Карроз, привычно робея.
Приглушённый свет "вечных" светильников почти забивается сиянием висящего под потолком шара-артефакта. В отличие от простых, этот светильник может давать свет разных оттенков и к тому же менять его интенсивность. Сейчас шар зеленовато-бел и жарит вовсю, слепя глаза после полумрака переходов; ничто не мешает рассмотреть обстановку во всех деталях.
Высокие тёмные шкафы, наполненные книгами и свитками. Скамья для письма с набором письменных принадлежностей: тремя чернильницами, стопкой разноцветных ровно нарезанных листов, литым стеклянным прессом (дымчато-синий, с бронзовой рукоятью: роскошь!), стоящим в специальном стакане золотым пером (тоже роскошь: обычно пишущие довольствуются перьями птичьими либо вовсе тростниковыми). Ростовое зеркало в резной раме — деревянной, но издалека похожей на медную за счёт хитроумной окраски. Стойка с парными клинками чёрной бронзы, заклятыми на прочность и остроту, — из числа тех, редких и потому особенно ценящихся воинами, что способны перерубить живую плеть на взмахе... роскошно мягкий, большой, чёрно-зелёный с жёлтым ковёр на полу...
