"А что Стопа?"
"О! Этот в определённых кругах знаменит. Прозвали его так не за что-нибудь, а за то, что однажды он лично убиенных Рептилий сложил этакой стопой... высотой, коли слухи не врут, в собственный рост. Чем переплюнул всех участвовавших в деле, включая даже благородных. Может, это легенда, но то, что Мугрин был на границе аж четырежды и сейчас возвращается туда в пятый раз — сухой факт. Среди полукровок мало найдётся таких, кто не мечтал бы добиться хоть половины того, что он".
"И ты мечтаешь?"
"Я что — доброволец? С радостью сидел бы в Лабиринте, как раньше!"
"Ну, прости..."
"Да чего там, сам виноват. Нефиг надо смотреть на позорище благородных. По своей же привычке дурной припёрся полюбоваться моментом твоей славы, потому и огрёб".
Надо же, подумала Ниллима, действительно не обижается. Реалист!
Тут ожил Сосед:
"Бедный Зарм!"
"Ты о чём?"
"Ну как же. В отряде у него всего-то семеро разумных, включая его самого, но из этих семи больше половины претендует на лидерство. Найзе — по происхождению, Мугрин — контрактник недобитый — по опыту, да ещё ты..."
"Я не претендую!"
"Неужели? Заместитель командира, которая этого самого командира побеждала в круге?"
"Не полезу в лидеры".
"А тебе и не надо, — "успокоил" Сосед. — Тебя уже Эхенд назначил. Просто посмотри ещё раз, в каком порядке вы едете, и сделай выводы".
Если ставить вопрос так... Ниллима осмотрелась, обратив особое внимание на Абреш (ну, прямо особо охраняемая персона!), и поёжилась. Да, Зарму можно только посочувствовать.
"Что, малышка, прониклась? Как говорил один... гм... выдающийся командир, с этими бойцами я бы завоевал мир, если бы мне удалось убедить их стрелять в одном направлении. Зарм может опереться по-настоящему только на Онгера..."
"Угу. А Шосэтан-то прав: Эхенд действительно не питает к своему родичу тёплых чувств".
"Скажи уж проще: этот отряд послан на убой. Здесь нет ровным счётом никого, чья смерть опечалит Старшего мастера".
"Что, он и Стопу назначил в жертву? Героя? Ветерана?"
"А то. Мугрин — такой же плевок в лицо окружающих, как ты. Если не более смачный. Полукровка, превзошедший благородных в военном деле. Ну или как минимум в живучести. Не забывай, что Эхенд, кем бы ни был ещё, — аристократ".
"Кажется, скоро у меня на это слово появится аллергия".
"Или, точнее, идиосинкразия. Вполне возможно. Ты слишком привержена правде и нутром чуешь, что с местными понятиями о благородстве тоже получилась подмена..."
"Это как?"
"Да очень просто. Аристократ по крови отличается от аристократа по духу примерно так же — и по той же самой причине — насколько форма отличается от содержания. Или насколько закон отличается от справедливости".
Умеет же Сосед сформулировать, подумала Ниллима. Впору позавидовать. Но...
"Если кровь — недостаточный аргумент, кого считать аристократом?"
"О, истинное благородство таится не так уж далеко. Неплохое приближение к таковому являет Мугрин Стопа. А ещё более близкое — ты сама".
"Я?! Благородная?"
"Забавно, не правда ли? Причём самое забавное, что большинство достоинств благородной у тебя есть. При полном отсутствии сопутствующих недостатков, вроде необоснованной спеси и потребительского отношения к окружающим".
"Шутник ты, Сосед".
"Не в данном случае", — отрезал он.
Ниллима задумалась. Ну, спесь — это действительно нечто совершенно чуждое. Для машир такой товар не по карману, нечего и замахиваться. Но вот достоинства...
— Сорх!
Услышав своё имя, полукровка придержал своего суркаха, вместе с Ниллимой отставая от остальных. Не сильно, так, шагов на полста.
— Что случилось?
— Ты... а, не важно.
— И всё-таки?
— Понимаю, вопрос дурацкий, — решилась девушка после заминки, — но... ты тоже думаешь, что я похожа на благородную?
Сорх помолчал.
— Нет. Не думаю.
"Ну, вот и ответ..." Но оказалось, что полукровка ещё не закончил.
— Я знаю немало благородных, Ниллима, поэтому я думаю, что ты лучше. Ты... ну, родилась машир. Но ведёшь себя так, как должны бы себя вести благородные. И, возможно, вели бы — если бы мы жили не в реальном, а в идеальном Нарадуме.
— Да ты философ. И льстец.
— Кстати, — прищурился Сорх, — ты действительно родилась машир — или стала такой из-за... ну... проклятия или ещё чего-нибудь... э-э?
— Какое проклятие, ты чего!
— Так я и думал, — вздохнул полукровка. — Природные-то благородные такими не бывают.
"Да они с ума сошли! Оба!"
"Не мы сошли с ума, но мир сошёл с пути. Мы призваны сюда, чтоб верный путь найти..."
"Сосед!"
"...и в поисках дорог мы отдыха не знаем. Проклятию сродни: идти, идти, идти... Ты бы разобралась уже в себе, малышка, и возмущалась не так громко. Вообще, что ужасного в том, чтобы согласиться с тем, кто ты есть?"
"Ничего. Но вы говорите обо мне лучше, чем есть!"
"А ты хочешь единственно правды. Похвально. Но помимо того, что есть, есть ещё то, что может быть. Хотя, конечно, не обязательно будет. В какую сторону ты пойдёшь охотнее: туда, где обитает жалкая машир, прах под пятой Сильных, с рождения обречённая на ничтожество — или туда, где дышит и сияет истинное, внутреннее благородство?"
Немного помолчав, Сосед закончил:
"Отвечать не обязательно, вопрос чисто риторический. Да, к слову: от статуса жалкой машир ты уже отошла. Далеко и давно".
Сосед
Разговор зацепил её неожиданно сильно. Но оно — к лучшему.
Если Ниллиме (да и мне, чего греха таить!) не нравится, что в ней возбуждают негативные эмоции, почему бы не компенсировать это небольшой порцией положительных эмоций заодно с глубокими размышлениями?
С чисто практической точки зрения её самооценка должна догнать реальное положение дел. Ну и... Равенство в отношениях, конечно, штука приятная и во многих отношениях полезная. Порой неоценимая. Вот только этому самому равенству порой места не остаётся. И в частности, на границе Домов играть в равенство нельзя.
Нужен авторитет. Нужен статус. Нужна слава, коли на то пошло.
Сорх — это хорошо, но лишь в качестве начала. Его одного мало. Надеюсь, ученица быстро сообразит, что нужно делать дальше... а если не сообразит — отброшу на время свои принципы и подскажу. Ну, а не подскажу, так хоть намекну.
Она у меня умница, поймёт правильно.
Мугрин
На этот раз командир попался достаточно разумный. Во всяком случае, отклонение от строго прямого маршрута и отдых в знакомом (не ему) поселении одобрил без вопросов. С девой из рода Абреш так гладко бы не вышло — ну, спасибо Судьбе и на том, что верховодит не она. То, что Найзе — это одна большая Проблема, становилось ясно всякому, пообщавшемуся с ней дольше нескольких нохх. И даже тем, кто наблюдал это самое общение со стороны. Только сия особа могла учинить целый скандал по поводу "достойного места для ночлега" — притом на пустом месте. Как будто обычнейшее поселение грязноногих землепашцев могло предоставить ей что-нибудь хоть отдалённо привычное, не говоря уж о роскошном!
Впрочем, не она одна вызывала опасения Стопы. И если с Найзе он при всём желании ничего сделать не мог — надёжно и надолго накинуть платок на этот роток сумел бы разве что Смотритель, — то вот с машир, странным образом оказавшейся в заместителях командира...
Хотя бы поговорить с нею — невелик труд, верно?
И, похоже, поговорить по душам стремился не только он. Во всяком случае, не успел Мугрин, распорядившись насчёт корма для суркахов, обиходить своего скакуна, как занимавшая его мысли особа сама подошла к нему и окликнула... не по имени — по прозвищу. Мысленно вздохнув, он повернулся к ней лицом:
— Зовите лучше по имени. Раз вам известно прозвище, то и оно вам должно быть известно.
— Тогда уж сразу на ты, без лишних расшаркиваний. Я — Ниллима. Приятно познакомиться, лан сарье Мугрин.
Это обращение оказалось... непривычным. Насколько он мог припомнить, так его никто ещё не называл. По крайней мере, не в последнее время. Младшие и даже старшие ученики из числа полукровок, нешуточно робея, смотрели снизу вверх. Благородные всеми силами старались подчеркнуть разницу в происхождении. А эта...
Воин в очередной раз окинул взглядом машир, заодно всмотревшись в неё. И вновь его пронзило ощущение неправильности. Глаза видели обычную смертную презренной расы, но Дар приносил иные, диссонансные ощущения. Очи духа видели перед собой как минимум равную.
Как минимум. Если же смутные и малоправдоподобные шепотки не лгали...
— Скажи мне, лан сарье Ниллима, — вернул Мугрин непривычное обращение, — насколько правдивы те слухи о тебе и нашем нынешнем... командире?
Машир подошла ближе, на смешное расстояние в четыре шага. Стопа тотчас же ощутил, как вокруг них двоих разворачивается в несколько слоёв плёнка какого-то заклятия. Явно достаточно сложного, но притом наложенного без помощи слов и жестов, чистой мыслью. И вдобавок с отработанной, непринуждённой лёгкостью.
"Предусмотрительность — качество ценное... ну а искусность как сарье — подавно".
— И что это за чары, к слову?
— Примерно то же самое, что заклятье-заглушка.
— Но это ведь не заглушка!
— Звуки, идущие снаружи внутрь, не гасятся. Я привыкла слышать, что происходит вокруг — иначе мне становится неуютно.
"Вот даже как..."
— Что касается меня и Зарма, благородный отпрыск семейства Хоррев рекомендовал мне не распускать язык. Однако прямого запрета не наложил, поэтому на прямой же вопрос я отвечу. В порядке возмещения моего долга перед семейством Сорентов один его представитель...
"Разумеется, какого именно долга и кто был тем представителем, уточнять бесполезно".
— ...указал мне на Зарма как на мишень для вызова в круг. Я поэкспериментировала с заклятьем вызова, очень похожим на фамильные чары рода Хоррев, на глазах у будущего командира. Слово за слово, и в порядке самозащиты мне пришлось бросить ему вызов. В дуэли по обычным правилам, до первого ранения, Зарм проиграл, так как недооценил мои артефакты. И потребовал повторной схватки, уже до смерти. Я настояла на смягчении условий...
— Каком?
Ниллима красноречивым жестом коснулась клейма.
— Или смерть, или неспособность к дальнейшему сопротивлению. Во второй дуэли, уже без артефактов, чистой магией, Зарм также проиграл.
— Почему?
— По недостатку искусства.
— Ясно, — Мугрин слегка прищурился. — А как насчёт тренировочного поединка со мной? По обычным правилам, до первого ранения?
— Буду рада, — ответ спокойный, ровный. Ни следа беспокойства что на лице, что в позе, что в ауре. — Примерно в двухстах шагах вон в том направлении находится выход одного из малых каналов. Встретимся там через... сорок нохх?
— Хорошо. Заодно и разговор закончим.
После короткого кивка необычное заклятье-заглушка свернулось. А Ниллима удалилась, преспокойно развернувшись к Стопе спиной.
"Самоуверенность? Или...
Вот спустя сорок нохх и проверю, что она за птица".
Поворачиваясь обратно к своему суркаху, Мугрин замер, застигнутый врасплох простой, в сущности, мыслью:
"Откуда она знает, где находится ближайший выход малого канала?"
Спустя указанный срок в назначенном месте Ниллима обнаружилась не в одиночестве, а со вторым клеймёным. Оба жевали что-то, сидя на траве спина к спине около выхода канала — поза, требующая немалого (к тому же взаимного) доверия. Стопе это понравилось. Правда, то, что клеймёные могут работать в паре, ещё не доказывало того, что они смогут сработаться ещё с кем-то. И всё же это уже являлось большим плюсом на фоне той же Найзе, чья способность затевать ссоры явно превосходила её же способность к объединению усилий.
— Лан Мугрин! — Ниллима махнула ему рукой, как старому знакомому. — Вижу, ты тоже пришёл не один?
Стопа подошёл поближе и ответил лишь тогда, когда до светящегося столба малого канала и каменной плеши, отмечающей его границы, осталось шагов двадцать.
— Да. Кальфа — целитель, и если что...
— Понимаю, — машир встала, прижала руку к середине груди и коротко кивнула. — Рада знакомству, лан сарье Кальфа.
Обычные, формальные слова прозвучали на редкость искренне; Мугрин не мог не отметить это и мысленно поставил Ниллиме ещё один плюс. Ункале зеркально повторила её жест, но вслух ничего не сказала. Впрочем, Стопа и не ждал от неё разговорчивости.
— А я — Сорх, — сообщил уродливый низенький полукровка (а если точнее и грубее, то попросту смесок: родители его, кем бы ни были, также явно не отличались чистокровностью...). Проглотив то, что жевал, он поднялся на ноги и повернулся навстречу приближающейся паре уже весь, а не только одним из своих непропорционально больших ушей. — Вот и познакомились, ага.
— Начнём? — поинтересовался Мугрин.
— Сперва условия.
— Ладно. Может, для начала чистая магия?
— Пойдёт. Сорх, — улыбка, — тебе опять караулить моё барахло.
— Судьба, однако, — ответно оскалился полукровка. — Чур, сигнал к началу подаю я!
Ещё пара нохх, и от края поляны звучит кратко резкое:
— Бой!
Мугрин успел подготовиться к поединку. Причём подготовиться всерьёз. По сигналу он тут же развернул Полог Покоя, потратив на защиту добрую четверть резерва, и вытянул в сторону Ниллимы раскрытую ладонь правой руки. От ладони отделилось что-то вроде туманной тени и поплыло к цели, по пути становясь всё темнее, гуще и к тому же ускоряясь. Среди магического арсенала Стопы — той его части, которая не обязательно приводила к смерти — заклятие Тёмной Длани являлось наиболее сложным и самым неприятным для противника. Мугрин не помнил, чтобы кому-то удавалось парировать его быстро и без серьёзных затрат энергии.
Ниллиме удалось.
Она тоже не теряла даром время перед подачей сигнала к бою и одно за другим сотворила целых три заклятия. Первое, довольно слабое, заключило Мугрина в обширную "коробку", правда, безо всякого видимого эффекта; второе замкнуло вокруг машир синеватую плёнку какой-то стационарной защиты, ну а третьим оказалось нечто, очень похожее на Тёмную Длань. Две Длани встретились, сцепились — и та, которую создал Стопа, подозрительно быстро распалась, тогда как заклятье Ниллимы, по какой-то причине оказавшееся более стойким, двинулось к Мугрину. Остановить его Пологом Покоя нечего было и мечтать: тот хорош против сравнительно простых высокоэнергетических заклятий: всяких там Искр Гнева, Пламенных Стрел и прочих Лезвий Ветра. Но никак не против заклятий вызова и полуавтономных активных форм, к которым относились все разновидности Дланей.
Стопа попытался быстренько сочинить контрзаклятье, которое избавило бы его от словно нарочно замедлившейся Тёмной Длани... но все мысли заодно с концентрацией позорно бежали прочь от волны тошноты, сопровождающейся приступом дикого ужаса. Закружилась голова...
"Первое заклятье! То, которое "ничего не делало"! Как же я..."
