Поэтому встреча с Тэтчер прошла, прямо скажем, на бегу — в каком-то кафе на Пикадилли, куда Тед не без труда смог заглянуть, мчась с Гайд-парка.
Разговор начался с благодарности Тэтчер, за моральную поддержку со стороны Теда во время травли консерваторов (которая, строго говоря, еще не прекратилась, но уже слегка утихла — газетчикам Тэтчер поднадоела).
Тед совершенно искренне отмахнулся. Он про то интервью, естественно, уже давно успел забыть — других забот хватало.
— Мистер Грант, — наконец, не выдержала Тэтчер, — Истинная причина того, что я обратилась к вам, состоит в том, что я хочу … отомстить. Вы осуждаете это?
— Нет, с чего бы? — удивился Тед, — Нормальное устремление, в вашей ситуации. Но, во-первых, не понимаю, чем могу вам помочь. А во-вторых, насколько я слышал, этот Раймундо, как его… Мендас? — давно уехал, перевелся учиться в Александрию.
— Речь вовсе не о Раймундо, — поморщилась Тэтчер, — Я не держу на него зла. Простите за подробности — но месяцы, когда мы были с ним вместе, были лучшими в моей жизни. Он прохвост, конечно, но, я уверена, он сделал все это не со зла: думаю, его подослал Коминтерн. Отомстить я хочу бывшим коллегам. Всем этим надутым денежным мешкам, для которых человеческое достоинство ничего не стоит. Всей этой гнусной сволочи, которая только и думает, как набить собственный карман, не заботясь о обществе в целом. Я понимаю ваше недоверие, мистер Грант. Вы привыкли смотреть на меня, как на врага. Как же, лавочница Мэгги! Да, мистер Грант, мой отец — лавочник. И я сама росла на понятиях достоинства лавочников, на принципах буржуазных традиций нашего общества. Черт, я в них действительно верила, мистер Грант. Но я даже не представляла, как я ошибалась! Я никому другому не призналась бы в подобном, но эти люди ввергли меня в ужас. Все эти важные шишки, которые мне улыбались и льстили, пока я была им нужна! Черт подери… У вас не найдется закурить?
— Пожалуйста, — протянул ей пачку Тед, а затем подставляя огонек зажигалки, — Это очень неожиданно, миссис Тэтчер…
— Уже — «мисс», — криво ухмыльнулась депутатка, затягиваясь непривычно-крепкой кубинской сигаретой Теда, — С ноября месяца.
— Сочувствую… Так вот, это очень неожиданно. Рад был бы вам помочь, но как вы сами себе представляете? Вас сейчас травят, как раз, за гипотетическую связь с коммунистами, и вы хотите сотрудничать с нами?
— Именно, — отрезала Тэтчер, — Только вы, красные, можете что-то исправить в этой стране. Хочу дожить, и увидеть всю эту братию болтающуюся на фонарях! Прямо так, как пугают наши пропагандисты — чтобы все эти паскуды, которые готовы ради ломаного пенни сломать жизнь кому угодно, поплатились как следует… А вообще — предложить вам я могу не так уж много. У меня есть депутатский мандат. Я многое знаю про делишки консерваторов. Я много знаю про всю эту кухню. Видит бог, я умею говорить с людьми, умею убеждать, умею произвести впечатление. Все это — не бог весть что, но я готова предоставить все, что имею, в ваше распоряжение. Вот, я кое-что принесла, — Тэтчер открыла сумочку, и достала папку с документами, — Ознакомьтесь, когда будет время. Правительство этим, увы, не сбросишь. Но парламентский кризис устроить — вполне возможно… Хорошо, мистер Грант. Надеюсь, что не сильно оторвала вас от текущих дел. Вот моя визитка, после развода я живу недалеко от вас, на Ист-Энде.
Несколько минут Грант молча провожал её взглядом, сквозь прозрачную витрину кафе, глядя, как она идет по тротуару, с прямой спиной и гордо приподнятой головой. Если бы он не знал, что видит человека, изрядно надломленного, с разбитой профессиональной и политической карьерой, а заодно, и личной жизнью — он никогда бы не подумал подобного.
— Все-таки, железная бабень, — проворчал он под нос, расплачиваясь за кофе, — Как хорошо-то, что её из консерваторов выгнали, все же…
После этого Тед еще с минуту подумал, а затем оделся, и побежал дальше, по делам. Самолет с советскими туристами уже вылетел, и совсем скоро на него, как и на остальных, должно было обрушиться масса новых дел…
… Приемом советских туристов эти «дела» не ограничились. К тому моменту у британских коммунистов назрело сразу несколько серьезных вопросов, требующих быстрого и эффективного решения.
Так, например, еще летом заработал т.н. «ирландский проект», ставший на некоторое время главным направлением приложения сил. Ячейка в Ольстере, которая во время Конгресса насчитывала всего несколько десятков человек, была радикально усиленна. Туда были откомандированы многие добровольцы РСЛ из Британии и Канады, члены СРП из США, и даже несколько итальянских коммунистов. Наибольшим приоритетом было отыскать должное количество опытных и подающих надежды агитаторов ирландского происхождения, но, в целом, условно-подходящими считались и шотландцы. Без объединенного Интернационала и финансовых возможностей РСЛ это было бы просто невозможно, а так удалось сосредоточить в Ольстере около шестисот человек, которые занялись активной агитационной работой. Программа на будущее вырабатывалась с трудом, как и во всех случаях с этническими конфликтами, имеющими многовековую историю, и к её проработке привлекались коренные активисты из числа ирландских католиков из Ольстера, немногочисленные примкнувшие к РСЛ ирландские протестанты, и коммунисты и рабочие активисты из Ирландской Республики. В итоге, применимым для всех вариантом была сочтена программа, включающая в себя присоединение Ольстера к Ирландии, при условии широкой автономии, в которой предусматривалась бы полная свобода совести и самоуправление, с равным представительством обеих религиозных конфессий. На этой базе и была развернута агитация, направленная как на пролетарский элемент среди католиков, так и среди протестантов. Понимая, что без определенных вложений большое дело не сделать, ЦК Интернационала одобрил солидные траты на организацию аж трех регулярно выходящих газет, ориентированных на ирландский пролетариат (одной с «католической» ориентацией, одной — с протестантской, и вариант, нацеленный на распространение в Ирландской Республике). Чтобы не производить впечатления «пива трех сортов, разливаемого из одной бочки», редакции газет были разными, ту, что работала в Ирландии, вообще сформировали американцы из СРП, а редакторов нашли среди местных жителей. Кроме того, предусматривалось открытие шести местных коротковолновых радиостанций, ведущих вещание в формате информационного и музыкального радио, и, на первый взгляд, не ведущих прямой агитации. Такого рода вещание показало себя весьма эффективным в Британии и США, поэтому тут решено было тоже не прибегать лишь к прямой и топорной пропаганде. Наконец, в Ольстере была открыта местная студия GBCT, которая, формально, должна была ретранслировать эфир канала ONN по кабельным сетям уже открытых жилищных кооперативов в Белфасте, Дерри и других городах. Получить разрешение на эфирное вещание в Ольстере было непросто, но этого тоже предполагалось добиться в обозримой перспективе. Всем вновь открываемым СМИ Интернационала ставилась цель — максимально расширять целевую группу читателей, радиослушателей и телезрителей, добиваться (по мере возможности) коммерческого успеха, и создавать репутацию авторитетных и непредвзятых СМИ. Кроме того, в Ольстере и в Ирландии решено было расширить присутствие, собственно, партийных изданий, газет и журналов РСЛ, СРП и «Вестника Интернационала», первый номер которого вышел летом. Тед хотел, чтобы каждая газета имела приложения на ирландском языке, а в эфире радиостанций часть вещания велась на «гэллике» и ольстерском шотландском, но, неожиданно, выяснилось, что в этом нет действительной нужды: к 1960-му году не только в Ольстере, но и в Ирландской республике уже практически не имелось людей, не владеющих английским. Поэтому ограничились лишь кельтскими названиями СМИ и обилием традиционной музыки в вещательной сетке.
Летом 1960-го в Лондон прибыла группа добровольцев-священников из Латинской Америки, набранная по рекомендациям Латиноамериканской секции Интернационала и по тайному отбору Коминтерна. Все они исповедовали так называемую «Теологию Освобождения», в латиноамериканских странах набирающую бешенную популярность, но, пока, сравнительно мало известную в Европе. Возглавлял их никарагуанский иезуит Фернандо Карденаль.
(Фернандо Карденаль (исп. Fernando Cardenal; 26 января 1934, Гранада — 20 февраля 2016) — никарагуанский революционер и иезуитский священник, ставший, как и его брат Эрнесто, членом СФНО. Родственник Антонио Карденаля. Министр образования в правительстве сандинистов (1984—1990).).
В Лондоне священники пообщались с членами ЦК Интернационала, и высказали собственные мысли относительно того, как они видят работу в «проблемном» английском регионе. Большинство из них были иезуитами, а поэтому отличались крайне качественным и всесторонним образованием, а также большим опытом в религиозной и социальной полемике. Все они хорошо знали английский язык и, в разное время, подолгу жили в США или Европе. Поэтому им не надо было объяснять, насколько трудная перед ними стояла задача. С августа 1960-го они начали проповедовать в вновь открытых церквях кооперативных кварталов Ольстера и Ирландии. Тед, изначально довольно скептически настроенный по отношению к привлечению католиков (он, вообще, не особо доверял священнослужителям, пусть и весьма прогрессивно настроенным), вскоре был вынужден признать, что дело свое иезуиты знали. Они очень быстро смогли завевать авторитет, горячими проповедями, радиовыступлениями и личными беседами произведя на ирландских католиков, в том числе на самых прожженных традиционалистов, сильнейшее впечатление.
«Протестантское направление» взял на себя отец Мартин Грин. Тед с самого начала считал, что Мартину будет слегка «тесновато» в Джермистоне. Так оно, собственно, и было — добрую половину времени неугомонный викарий проводил в выступлениях в приходах всех рабочих районов Лондона и других городов, выступал по радиостанциям и писал три газетные колонки. Еще весной отец Мартин женился, и тогда Грант подумал, что смена жизненных приоритетов несколько «успокоит» горячего попа-коммуниста. Однако избранницей отца Мартина оказалась почти такая же, как и он сам, горячая последовательница идеи социального равенства, некая Джейн Роланд. Поэтому ни семейная жизнь, ни даже рождение ребенка не смогли сбить викария с темпа партийной деятельности. Ехать работать в Ольстер, в откровенно враждебную среду тамошних протестантов он вызвался сам, и, давая ему разрешение на это, как председатель ЦК, Тед откровенно опасался, что там викария пристрелят, самое большее, через две недели. Однако, Мартин тоже оказался не промах, и держался уже почти полгода, изрядно увеличив за счет своей харизмы и авторитета численность местной «протестантской» ячейки. Его обязанности в Джермистоне выполнял молодой отец Джошуа, выпускник Оксфорда, отчасти заменивший Мартина и на других направлениях «околорелигиозной агитации». Но газетные колонки Мартин продолжал писать сам, в дополнение к новой нагрузке, как и запись регулярных радиопроповедей, а, кроме того, не прекращал писать книгу, которая, по его задумке, должна была стать базой для развития аналога «Теологии Освобождения» в протестантизме.
К слову сказать, работал Мартин не один — осенью-зимой к нему присоединились двое проповедников, отец Нейл и отец Питер. Первого порекомендовала американская СРП, а второй сам приехал из Канады, случайно прочитав колонку Мартина в канадском издании РСЛ. Все трое священников принадлежали к разным конфессиям протестантизма, и, вдобавок, изрядно конфликтовали друг с другом на почве теологии (протестанты в религии — примерно так же дружны между собой, как троцкисты в политике, оставаясь едины лишь в отношении к Святому Престолу). Но, как оказалось, для прихожан их постоянная полемика лишь прибавляла интерес к проповедям и диспутам. Ирландцы, как и англичане, вообще были весьма неравнодушны к подобным шоу, и болели за «своего» проповедника ничуть не менее горячо, чем за футбольные команды. Чуть позже удалось найти еще пятерых «протестантских коммунистов» — одного в США, двух в Канаде, и двух в Германии (один из которых прошел советский плен во время войны и там, как ни странно, существенно сблизился с коммунистами во взглядах). Последние разговаривали по-английски с сильным акцентом, но прихожанам это даже нравилось.
Разумеется, руководство РСЛ, уже набравшись некоторого опыта к тому времени, осознавало, что голословной агитации, даже самой изощренной, адаптированной и «приближенной к потребителю», в политической работе недостаточно. Собственно, основным направлением работы были, как раз, «экономические» инструменты низовой организации, отработанные на тот момент по британскому опыту. В первую очередь, это были, как и в Лондоне три года назад, жилищные кооперативы.
Строительство в Ирландии имело свою специфику. Так, строительные материалы были, практически без исключения, привозными — на месте почти ничего не производилось. Дорога заказываемых материалов из Англии заметно удорожала местное строительство, делая его еще менее доступным для малоимущих категорий трудящихся. До известной степени этим и объяснялась постоянная напряженность в сфере жилищной политики, и это касалось не только Ольстера, но и всего остального острова. Поэтому начали с достаточно капитального вложения — строительства цементного завода и завода металлоконструкций. Безработных квалифицированных рабочих в Ирландии в тот момент было не так уж и мало. Основная отрасль тяжелого машиностроения, развитая в Белфасте, судостроение, переживало серьезный дефицит заказов, поэтому на открываемые производства удалось подобрать настоящих мастеров. Этот проект был затеян с основной целью — обеспечить все создаваемые кооперативы качественным бетоном и недорогими стандартными конструкциями для быстровозводимого строительства. Первоначально и Тед, и другие члены ЦК вообще считали, что он будет длительное время убыточным, но, оказалось, что они ошибаются. Гарри О`Брайан, директор и главный инженер завода, оказался человеком весьма предприимчивым, и, вскоре, помимо обеспечения жилищных кооперативов, создаваемых под руководством активистов РСЛ и СРП, смог получить множество выгодных подрядов по всему острову. Зимой в Ольстер съездил управляющий «Horns and Hoofs» Энди Макнаб, как с целью «скрытой проверки» работы завода, так и с целью проведать своего давнего знакомого, Первого Секретаря компартии Ирландии Майкла О`Риордана, однополчанина по «Колоне Коннолли» во время Гражданской войны в Испании. Шотландец нашел дела О`Брайана отличными, при том, что отличался, вообще, ворчливостью и некоторой скупостью на столь превосходные оценки.
Кооперативные кварталы закладывались изначально как комплексные, с одновременной организацией коммунальных служб, пространства для отдыха, кооперативной торговли и производства — поначалу, мелкотоварного, но способного обеспечить работой, по крайней мере, значительную часть проживающих там людей. Ирландские католики выступали в них в большом количестве. В принципе, для большинства из них это был первый случай в жизни, когда они видели реальную возможность всерьез изменить собственную судьбу самостоятельно. Важным моментом было то, что в каждом квартале предусматривались школы. Непременным обстоятельством стал интегрированный характер обучения в них, так, чтобы католики и протестанты имели одинаковую образовательную программу, в равной мере уважительно относящуюся к обоим конфессиям. Это встретило сопротивление многих ортодоксальных священнослужителей, да и значительной части обывателей. Однако, набравшая обороты агитация «Теологии Освобождения», вкупе с несомненными плюсами, которые сулило членство в кооперативах, в конечном счете, перевешивали предубеждение. В результате бедняки-ирландцы обоих вероисповеданий вынуждены были ежедневно взаимодействовать по ряду важных вопросов, что постепенно размывало стену отчуждения между ними. Вот тут весьма кстати приходилась и своевременно развернутая агитация из газет, радио и телевидения — вместе с житейскими, данными в ощущениях обстоятельствами они уже не выглядели как отвлеченные рассуждения. Кооперативные производства строились, преимущественно, в сфере легкой и пищевой промышленности: льняного производства, переработки сельскохозяйственного сырья и морепродуктов, швейных производств. Кроме того, как и в Лондоне, внимание обратили на сферу обслуживания, бумажную промышленность и полиграфию, благо, специалистов, которых можно было откомандировать на обучение кадров и постановку производств, у РСЛ к зиме 60-го хватало. «Horns and Hoofs» обеспечивала всем этим предприятиям стабильный спрос. Кооперативы, сразу после разворачивания производства, получали долгосрочные контракты на поставку продукции по твердым ценам. Отнюдь не всегда эти поставки шли в страны социализма и народной демократии, хотя на них была ориентирована весьма значительная их часть. Многое находило спрос и в Англии, и на континенте, и в Америке. Выигрыш все равно имелся, за счет того, что «H&H» давала хорошие цены, имея развитую сеть сбыта.
