— Да, — Сергей по привычке потер виски, — Нас предупреждали, что подобное возможно, и не только в Англии, правда, считалось, что приток мигрантов начнется позже. Меры мы предусмотрели. Во-первых, и для вас, и для CPGB набирают в помощь товарищей из Китая, Индии и Афганистана, знающих языки и культурную специфику этих рабочих. Видимо, придется этот процесс ускорить. Необходимо, с одной стороны, работать в их среде, разъяснять необходимость борьбы за трудовые права. С другой стороны, — необходима разъяснительная работа среди английского пролетариата.
— В любом случае, общественное давление должно быть направленно не на этих бедолаг, а на тех, кто их сюда привез и запряг в рабство. Иначе, правые используют ситуацию на полную катушку, и мы десятилетиями будем расхлебывать последствия. Важнее всего, — давить на правительство и бизнес, требуя, чтобы приезжие имели в точности такие социальные гарантии, как и местные. Тогда завозить их не будет смысла, а те, кто уже приехал, благополучно интегрируются в общество. Мало того, мы навербуем среди них сторонников для работы на их родине.
— Надо сделать все, чтобы рабочие с обеих сторон видели истинного виновника их проблем. Тут уж никто, кроме вас, английских коммунистов, ничего поделать не сможет. Но, повторюсь, помощь с нашей стороны будет.
— Когда нам ждать прибытия ваших «национальных кадров»? — с интересом спросил Тед.
— Раз проблема трудовой миграции уже заметна, — то в ближайшее время, весной или в начале лета. Многие товарищи постоянно живут в жарком климате, незачем их тащить в здешнюю промозглость, чтобы они потом по месяцу лежали с температурой. Сможете их разместить и трудоустроить?
— Без проблем, — пожал плечами Тед, — У нас вечно рук не хватает, а не мест. Особенно, если товарищи знают английский, и умеют не только партизанить… Хотя, в свете последних обстоятельств, нам и партизаны не помешают.
— Это точно, — Сергей, казалось, задумался еще сильнее, — Слушайте, а ведь удастся, кажется, убить нескольких зайцев одним выстрелом. Среди этих парней, что прибудут, будут и опытные инструктора, которые, потом или даже параллельно, помогут вам организовать службу безопасности. Отлично! Именно таких и затребуем, по возможности… Но затягивать не станем, — пока с вашими поработают те товарищи, что есть тут.
Затягивать и не стали. Сразу после праздников команда добровольцев, набранная Фредом, выехала на кооперативном автобусе в направлении небольшого частного поместья в Беркшире. Через неделю пятеро молодых людей и три девушки вернулись обратно. Они лаконично пояснили, что не прошли отбор, не вдаваясь в подробности, благо, никто и не докучал расспросами. Взамен Фред предложил набрать еще добровольцев, однако Сергей ответил отрицательно, взамен пообещав организовать еще одну группу после выпуска первой.
В Беркшире будущие «боевики» провели почти полгода, — вплоть до конца мая. Вернувшиеся выглядели изменившимися, — они исхудали, были подтянуты и сосредоточены. Девушки приобрели привычку коротко собирать волосы, и все обнаружили общее пристрастие к неброской удобной свободной одежде и спортивной обуви с крепкой подошвой.
Основным направлением работы стала проверка всех вступающих в партию, а также организованные ею кооперативы и профсоюзы, на предмет возможных внедрений агентов. Поначалу, в течении всего лета, вся деятельность велась под руководством присланного Сергеем мрачного гватемальского троцкиста Эмилио Мартинеса. Чуть позже Эмилио уехал по каким-то своим делам, а на его место был назначен Эдвард Лаймон, член РСЛ с большим стажем из Манчестера, в свое время отслуживший в военной разведке. Он сходу понял, что требуется от новой службы, и быстро развернул работу.
Оружия в Англии конца 50-х было много. Этому способствовали и долгие годы совершенно бесконтрольной его продажи до Первой Мировой (точнее, до 1911-го года), и «эхо войны», отзывавшееся сотнями тысяч трофейных, краденных со складов «Хоум Гуард» и просто потерянных и забытых военными в неразберихе 44-го года стволов. Но легально владеть им могли очень немногие, преимущественно это касалось класса привилегированного. Криминал, к примеру, старался обходиться без огнестрельного оружия вовсе, и пользовался ножами и дубинками, как во времена Шерлока Холмса, лишь в самых серьезных делах, вроде ограблений банков, прибегая к обрезу двустволки или иному похожему предмету, грубому, эффективному и со сложно отслеживаемой историей.
Поэтому вооружение вновь создаваемой структуры было вопросом нетривиальным. Сергей вообще считал, что никакого «штатного» оружия у кооператива «Cooperative Activities Safety Agency» (CASA) быть не должно: не из-за пацифизма, разумеется, а чтобы лишний раз не создавать компромат на самих себя. Но в случае прямого «наезда» на какую-либо из партийных или кооперативных структур, оно могло оказаться более чем нелишним. Кроме всего прочего, прошедшие подготовку в Беркшире молодые специалисты попросту неуютно чувствовали себя безоружными, — так их загоняли инструктора Коминтерна.
В конечном счете, Фред, по каким-то своим весьма мутным связям на черном рынке, приобрел три дюжины новеньких немецких пистолетов Р-38, в смазке и заводской упаковке, и шесть пистолетов-пулеметов MP-28, в таком же состоянии, а также несколько тысяч патронов военного выпуска. Откуда взялось в Англии это устаревшее, но все еще хорошее оружие, осталось загадкой. Немало времени ушло на то, чтобы оборудовать такой тайник для «стволов», чтобы они, с одной стороны, были под рукой на всякий пожарный случай, а с другой — не стали уликой против коммунистов в случае случайного обнаружения полицией.
За этими «боевыми» приготовлениями, между тем, жизнь шла своим чередом. Рост предприятий, в первый год чрезвычайно интенсивный, в процессе уперся в неожиданное, и никем, кажется, не прогнозируемое препятствие: недостаток квалифицированных кадров для расширения производств, связанных со сложными технологиями. Английская техническая интеллигенция, в массе своей, продемонстрировала правильность тезиса Маркса о том, что является ничем иным, как прослойкой, обслуживающей интересы правящего класса: квалифицированные инженеры, в том числе, архитекторы и строители, смотрели на новую форму организации производства настороженно, если не сказать, что с опаской. Несмотря на хорошие условия труда и высокие заработки, в кооперативы боялись вступать, опасаясь испортить свое резюме на веки вечные и прослыть «красными». Рабочим, которым терять было особенно и нечего, подобные рефлексии были чужды, и вновь создаваемым предприятиям РСЛ и CPGB, обычно, приходилось не уговаривать их, а, напротив, слегка корректировать процесс тщательным отбором кандидатур, отсеивая явных уголовников-рецидивистов и другой, откровенно подрывной элемент.
Когда в Лондоне появились предпосылки для организации мостостроительного кооператива, названного, без затей, «London Bridge Co.», вопрос инженерного состава встал очень остро. Аналогичная ситуация возникла в Шеффилде, где активисты РСЛ решили, в кооперации с товарищами из жилищных объединений, организовать производство ножей, пневматического оружия и крепежа. Небольшое количество персонала удалось командировать из Италии, Испании и Франции, причем уже без прямой помощи Сергея (к большому удовольствию последнего), пользуясь уже налаженными связями. Некоторое количество удалось навербовать обычным путем, через рекрутинговые агентства и объявления в прессе, несколько человек было найдено через партийные структуры. Но, в целом, становилось ясно, что без системной организации подготовки кадров дело может быстро войти в тупик. Уже сейчас, к примеру, на кооперативной обувной фабрике в Лондоне главному инженеру было за 60, да и мастерами числились люди весьма пожилого возраста, начинавшие еще подмастерьями. Сергей обещал даже рассмотреть вопрос с командировкой спецов из СССР. Уже сейчас значительная часть продукции кооперативов поставлялась (через систему липовых «фирм-посредников») в страны социализма, особенно это касалось одежды и обуви, поэтому советская сторона стала прямо заинтересована в их развитии.
Кооперативный Колледж был торжественно открыт в мае 1959 года. Это было современное заведение, построенное на окраине Лондона, но так, чтобы было не далеко от ближайшей станции подземки. Колледж состоял из нескольких корпусов, спроектированных в стиле конструктивизма, и учебных цехов, также, имеющих прогрессивную планировку, — со световодами, большой площадью остекления, современной системой отопления. На территории сразу предусмотрели столовые, общежития для приезжих, большие пространства для организации досуга и творчества студентов. При нем же обустроили отдельные корпуса Кооперативного технического колледжа, в котором предполагалось готовить мастеров по рабочим специальностям, и который мог стать стартом для инженерного образования.
Менее всего новый колледж был похож на классические английские учебные заведения, с их строгим режимом, старинными, увитыми плющом корпусами, и преподавателями в черных подрясниках и «квадратных академических шапочках».
Естественно, что чванливая английская образованная публика немедленно разразилась потоками едкой иронии в его адрес. Впервые кооперативы удостоились внимания редакции «Punch», опубликовавшего карикатуру, на которой Тед Грант, Гарри Поллит, и кучка бомжей самого предосудительного облика пытаются сложить из кирпичей б/у, с кусками неочищенного старого цемента, некую халупу, норовящую развалиться, с покосившейся табличкой «Колледж».
Карикатура задела и Гранта, и Поллита, — в первую очередь тем, что их изобразили вместе.
Вместе с тем, поток насмешек и ерничаний сыграл обратную роль: к колледжу был привлечен общественный интерес, и в секретариат колледжа посыпались звонки и письма желающих устроится туда на учебу или работу. Предварительные расчеты давали около 7 тысяч человек студентов. Цифру, уже на стадии организации, пришлось скорректировать до 9 тысяч. Условия поступления были довольно строгими, но желающих бесплатно получить образование с последующим гарантированным трудоустройством оказалось существенно больше, чем предполагалось. В преподаватели зачисляли как коллег-коммунистов из «южных стран», работавших консультантами в кооперативах, так и молодых добровольцев из Британии, Ирландии, США, Австралии и Новой Зеландии, которых обнаружилось на удивление много. Также, изначально было заложена возможность обучения с элементами китайского, пушту и хинди, для эмигрантов из Индии, Пакистана, с Гонконга и Сингапура. Тут без коминтерновских специалистов обойтись было никак, и, пожалуй, это был первый открытый пример сотрудничества РСЛ с Коминтерном. Впрочем, поскольку к открытию колледжа приложили руку и кооперативы, созданные CPGB, пример оставлял пространство для маневра.
Первые студенты были зачислены в Колледж летом 1959-го. Конкурс на вступительных экзаменах был очень высокий. На церемонии вручения студенческих билетов присутствовали многие видные политики, в том числе, лидер Лейбористской партии Хью Гайтскелл. Поворчав о том, что придется участвовать в одном мероприятии с троцкистами, прибыл и Гарри Поллит, вместе с Национальным партийным организатором Джоном Голланом и ведущим идеологом Раджани Палм Даттом. Выступление Поллита нарочно разделили с выступлением Гранта, да и держались они друг от друга подальше, всем своим видом демонстрируя, что оказались в такой компании случайно. Это не осталось незамеченным прессой, породив также новую волну шуток и карикатур.
Кооперативный Колледж быстро заработал в полную силу, и очень скоро зажил собственной жизнью. Разумеется, он очень быстро приобрел вполне заслуженную репутацию «самого красного» учебного заведения Британской Империи, и, если одних это резюме заведомо отталкивало, то других, напротив, привлекало. Очень быстро специализация заведения расширилась, с узко технической и административной до двух десятков факультетов, в том числе, общественного и гуманитарного направления. Читать лекции в Колледж приглашались самые разнообразные деятели мира: от лидера компартии Австралии, до Герберта Маркузе, Жана Поля Сартра и Эриха Фромма. Это тоже влекло в него студентов и слушателей с горячим сердцем со всей Европы.
Высший свет Англии относился к колледжу с естественной антипатией. В прессе постоянно появлялись «разгромные» материалы о нем, как о заведении откровенно бунтарском, дающим некачественные знания по заведомо упрощенной программе и наплевательски относящимся к хулиганству студентов. Выпускники Оксфорда и Кембриджа между собой презрительно называли окончивших Кооперативный колледж «бетонщиками» (из-за того, что в Колледже готовилось больше инженеров строителей, специализирующихся на монолитобетонном строительстве, чем во всех остальных ВУЗах Великобритании). Однако, для самих выпускников кличка «бетонщика» была почетным символом, по которому легко было узнать «своего»…
Гл. 2 Лондон.
К оглавлению
В августе 1959-го года в Миллбанке, в здании «Темз Хаус» проходило плановое совещание MI-5 и MI-6 (существование последней официально не признавалось, поэтому весь постоянный личный состав вынужденно пребывал в одном здании с контрразведчиками).
По окончании обсуждения текущих и общих вопросов, руководитель службы, сэр Роджер Холлис, попросил остаться для беседы агента Ричарда Хоскинса, возглавлявшего в 1953-1957 г.г. направление работы в рабочем движении Великобритании, а сейчас ожидающего назначения на новый пост, но пока, увы, вынужденного заниматься различными сторонними вопросами.
— Я хотел бы поговорить с вами, Ричард, строго конфиденциально, из-за щекотливого характера тех проблем, с которыми нам сейчас приходится сталкиваться, — начал шеф, после краткого разговора о семье и погоде, — Должно быть, вы в курсе, как выросла популярность этой троцкистской группы, РСЛ, за последний год?
Хоскинс, разумеется, был в курсе. Несмотря на то, что официально он уже три года не работал в профсоюзах и политических партиях, его информаторы передавали ему достаточно исчерпывающую картинку происходящего. Ему показалось весьма забавным, что шеф назвал РСЛ «троцкистской группой», — по всем признакам, это уже была полноценная массовая партия, с хорошей поддержкой в рабочей среде.
— Да, сэр, — коротко ответил Хоскинс, — Я читаю газеты. Эти парни, судя по всему, нашли ключик к сердцам парней и девчонок с рабочих окраин.
— Нас беспокоит их рост, особенно качественный, — категорично заявил Холлис.
«Да неужели?» — чуть не вырвалось у Хоскинса, но он, естественно, постарался удержать сарказм при себе.
— Сэр, я отслеживаю обстановку там, в силу своих возможностей. Откровенно говоря, троцкисты, — не те люди, которые пойдут на сотрудничество с Москвой. В Коминтерн они не входят, ни официально, ни на уровне секретных представителей. Это чрезвычайно принципиальный вопрос. Судя по тому, что мне доносят, не служат они и прикрытием для каких-то тайных операций. Контакты рядовых членов партии с активистами CPGB, действительно, случаются. В некоторых случаях, даже романтические. Но, вообще, они крайне настороженно смотрят друг на друга. Грант и кое-кто еще из РСЛ уверены, что руководство CPGB писало на них доносы в начале 50-х. Так и было, правда, это делали мои люди. Практически в том же самом, только наоборот, уверен Поллит. Рабочие, вступившие в кооперативы, мало думают о политике, для них это просто способ улучшить свою жизнь. Да, жаль, что нечто подобное не организовал кто-то более консервативно настроенный, однако, сейчас момент, по большому счету, упущен. Ну и что? Разве плохо, что они превращают грязные клоаки, коими были окраины наших городов, в уютные районы?
