Гоблин, позабыв все заклинания, сипло завопил, когда белокожий, кувыркнувшись над ним в воздухе, встал за спиной тролля, перед вторым подручным. Орк испуганно всхрапнул как сонная лошадь, шарахаясь в сторону.
— Удивлён?
На его лицо легла широкая ладонь, затем орк ослеп от боли. С рёвом тролль развернулся так мощно, что его повело в сторону. Джей ловким движением крутнулся, меняясь с орком местами — когти со свистом рассекли воздух и врезались в плоть подручного, разрубая его пополам.
Толпа на трибунах взревела, оживая на волне насилия. Джей, удерживая полу-орка, снова раскинул руки, приветствуя праздник крови. На песок щедро плеснуло алым. Дроу кричали в восторге.
Тролль, опомнившись, развернулся к противнику. Он заревел синхронно со своим наездником, и мощными движением рванулся вперёд, стремительно полосуя когтями всё перед собой.
Поймав едва ли полусекундное окно в атаке, боец проскочил кувырком прямо у тролля под ногами. Ополовиненный орк, всё ещё зажатый в его руке, пострадал — в ладони Джея остался лишь самый верх.
— Выше голову!
Боец с размахом метнул округлый снаряд противнику вдогонку. С глухим ударом голова орка врезалась в затылок шамана, с поражённым воплем боли гоблин отправился на землю. Тролль, потерявшись в бешеной ярости, отреагировал на голос. С диким рёвом он развернулся к Джею и вновь безумно когтя воздух рванулся вперёд, ничего перед собой не видя.
Рванувшись в сторону, боец увернулся от атаки — и в кувырке подхватил оказавшийся рядом топор. Тролль снова развернулся — в следующий же миг шумно рассекающее воздух лезвие врезалось в его морду. Прямо в только что заживший нос, заодно рассекая и глаза.
Ослепший монстр с рёвом боли рухнул на землю. Не давая ему опомниться, Джей оказался рядом — тролль снова заревел, когда топор покинул его голову в волне крови. Грубое лезвие было скорее дубиной, чем лезвием, но этого хватило, чтобы обрушить на всё ещё рассечённое плечо тролля два быстрых удара. Первый — и кости хрустнули, второй — и страшная кривая лапа упала на песок.
Боец с хеканьем рубил и рубил, крики толпы заглушали тупые удары, их почти перекрывал рёв обезумевшего от боли монстра. В воздухе летали фонтаны коричневой жижи. Вторая лапа монстра упала на песок, оторвалась тощая нога. Тролль дёрнулся, сопротивляясь попытке его перевернуть, но тут же получил удар по шее, и захрипел, поливая кровью песок из разодранной глотки.
Последний мощный удар вогнал лезвие в песок — уродливая патлатая голова покатилась в сторону, пачкая тёмным. Джей, даже не запыхавшись, деловито врубил топор в торс тролля. Потом оглянулся, чтобы посмотреть, как гоблин бьётся у ворот на другой стороне арены.
— Кажется, ему нужно подать руку помощи?!
Услышав за спиной шаги, гоблин затравленно обернулся и выбросил руки, посылая в белокожего заряды магической энергии. Блестящие сгустки ударили в бойца — но тот даже не замедлился. Магия просто отскочила от Джея, как будто его покрывали сотни магических щитов.
Когти тролля скрипнули по камню, подчёркивая предсмертный вопль. Гоблин забился в паре локтей над землёй, насаженный на лапу своего бывшего ездового питомца.
К сожалению, пригвоздить шамана к стене не получилось, когти были всё же не настолько острыми. Джей отбросил лапу с трупом в сторону. Затем вскинул руки, оборачиваясь в стороны и потрясая кулаками. Толпа ревела от удовольствия.
Скамьи тянулись на сотню локтей верх, террасы и клумбы из цветной одежды с цветами белых волос. Тёмные эльфы стояли на ногах, выкрикивая имя своего нового любимца на Арене Трона Богини. Боец вышел в центр.
— Бессмертный!!!
Толпа шумела всё сильнее, многие не сдерживаясь вскидывали руки, скандируя имя вместе со всеми в трогательном единении целого народа созданных Тёмной Матерью эгоцентриков. Только в тенях на балконе для благородных гостей царила таинственная тишина.
Джей опустил руки и приблизился к останкам тролля. Тело подёргивалось, пытаясь подняться на ноги, лапы загребали песок, торс катался из стороны в сторону. Глаза на голове поблёскивали, следя за недостижимым более противником. Боец вскинул зелёную башку вверх:
— Эй, можно мне немного огня?! Мой тролль не прожарился, дёргается ещё!!
С ближайших рядов разлился радостный смех, зрители заозирались в поисках какого-нибудь огня. Без сомнения освещайся эта арена факелами как на поверхности, они бы уже все полетели на песок, по просьбе любимца публики.
Вместо этого ворота с обеих сторон раскрылись. Джей с усмешкой огляделся — со всех сторон к нему спешили отряды вооружённых орков, подгоняемые солдатами дроу из распорядителей.
Боец с демонстративной медлительностью обернулся к балкону над высокими воротами. Там в темноте не было видно никого.
Спасательный отряд едва не смял белокожего, совершено игнорируя его достижения и его потенциальную угрозу. Подскочив к остаткам тролля, распорядители поспешно принялись загребать ценного питомца в волокушу.
— Ну как, много просадил в этот раз? — поинтересовался Джей, узнав одного распорядителя даже под маской.
— Ты по уши в дерьме дикарь, — процедил Рордан. — За это тебя точно живым не оставят...
— Живым?
Джей демонстративно приложил руку к уху. На трибунах всё ещё кричали "бессмертный". Распорядитель злобно фыркнул.
— Что бы ты сдох!
— Пусть хозяева найдут бой получше, — холодно ответил Джей. — А теперь организуйте мне воды обмыться.
Рордан снова раздражённо фыркнул.
— Ты сраный раб, с чего ты вздумал...
— Или так, или гнилая кровь ляжет тебе на холёную мордаху, — пригрозил Джей. — Знаешь, что от этого бывает?
Пробывшая на открытом воздухе достаточно долго, кровь троллей обращалась в вязкую субстанцию, разъедавшую живую плоть, словно кислота, и превращая в однородную массу трольего мяса. Ходили слухи, что так они и размножаются, хоть никто не знал точно. Дроу с опаской уставился на дикаря сквозь щели в маске.
— Ты... ты сам-то сдохнешь раньше! — возмутился он.
— Ничего мне не будет, — равнодушно ответил Джей. — А вот вашим ребятам...
Конец угрожающе повис в воздухе. Рордан поднял шлем и брезгливо сплюнул, глядя на бойца как на личного врага.
— Что б тебя... Ладно, провалиться тебе в Разлом, белорожий, всё будет. Вали к северным воротам, тебя примут...
Джей двинулся к указанному проходу, махнув на ходу рукой.
Толпа всё ещё шумела.
* * *
Гулкий звук шагов стократно отражался под высокими сводами. Все помещения в зала Шестого шпиля Собора были просторными. Давящими даже. Дом богини являлся центром её величия и выглядел под стать высокому званию. Исключением были комнаты послушниц — им предстояло познать смирение перед лицом Тёмной Матери.
Возвращение в Собор Ирае не радовало. Она и так провела здесь половину своей жизни, её уже тошнило от всего, что она видела много раз. Даже мантия высшей жрицы не дарила ей обещанного наставницами — и, в какой-то мере, самой богиней — удовлетворения высоким положением. В лицах послушниц никогда не было почтения, только пугливая опаска. И Ирае отнесла бы это к репутации её семьи, если бы так не обращались с любой высшей жрицей в городе, включая самых благословлённых, из Первого дома.
Но было нечто, что она обязана была исполнить. В равной степени, как ради самой себя, так и ради своей семьи.
Коридор оканчивался широкими дверями. Ирае распахнула их сильным толчком и буквально влетела в ритуальный зал. При её появлении повернулись все собравшиеся в зале жрицы.
Жертвенный зал Второго Шпиля Собора нёс на себе почти угнетающие символы величия матери. Массивная колоннада у стен скрывалась в тенях, будто растворяясь в чёрном базальте. Зал укрывала непроницаемая тьма, густая даже в темновидении. И только на потолке проступало умело подведённое контурами теплового свечения бесстрастное лицо идеальной женщины дроу — лик Тёмной Матери.
Квадратный алтарь возвышался на ступенчатой пирамиде в центре. На уступах могло расположиться до сотни эльфов, но сейчас там стояло всего семнадцать жриц, у самой вершины.
— Ты задержалась, — недовольно произнесла старшая жрица Таррин, одна из наставниц шпиля.
Ирае проигнорировала её упрёк, ибо он был пустым. Недовольство конкурентки давно перестало её задевать, или вообще интересовать — она сполна понимала, что подвинутая в сторону от власти старшая женщина никогда не успокоится.
Третья дочь Дома Огня молча прошла мимо сестёр по церкви и поднялась к алтарю.
— Начнём же.
Сухой и прохладный, как воздух в коридорах Собора, её голос подействовал на участниц ритуала лучше любых понуканий или угроз. Жрицы поспешно выстроились на нижней ступеньке вокруг алтаря в церемониальную фигуру и приготовились к началу.
Одна из послушниц, страшась даже случайно посмотреть старшим в глаза, поспешно поднесла на вытянутых руках стальной лист укрытый бархатом, чёрным как тьма в Разломе. На нём лежал сияющий даже в непроглядной темноте белый кинжал из чистого мифрила.
Ирае не глядя приняла оружие. Послушница поспешно испарилась в темноте под стенами — задерживаться у ритуала было опасно для жизни.
Почти две недели Ирае потратила на подготовку, с самого первого момента как вернулась в собор после посещения дома. Вести событиях в соборе застали её за переговорами с наставницами, слухи о белокожем монстре на Арене прошли мимо внимания, удачно отвлекая её конкуренток.
Ирае потратила все, что у неё было, чтобы стоять сейчас у этого алтаря.
Она обошла не только своих бывших соучениц, благородных дочерей десятка домов, включая старшие, правящие дома, но и несколько высших жриц на столетия старше неё, и даже нескольких наставниц. Пришлось приложить все усилия, всё, что она накопила за десятилетия обучения. Все угрозы и шантаж, грязные тайны и ловкие манёвры, всё ушло на одну единственную цель — стать во главе ежемесячного жертвоприношения Матери.
Стать центром такого ритуала было великой честью — именно потому старшие и влиятельные жрицы обычно приберегали роль для себя. Авторитет дроу, что прикоснулась к силе Матери непосредственно, был велик.
Но сейчас Ирае интересовало совсем другое.
На алтаре перед ней лежал молодой тёмный эльф. Его глаза, лишённые темновидения особым заклинанием испуганно метались, грудь мелко вздымалась и падала. Ослепший и прикованный, совершенно нагой, он паниковал на холодном камне.
Ирае медленно провела левой рукой по груди жертвы — без капли предвкушения, но придирчиво выбирая место для удара. Слепота простимулирует эффект ритуала, но жрица не собиралась оставлять всё на везение. Её действия должны быть идеальны. Жрицы вокруг начали песнопения — речитатив на древнем языке их предков, молитва Тёмной Матери.
Ирае готовилась к ритуалу неделями. Она изучала писания и заучивала все детали и формулы, пока они не начали являться ей во сне. Это были мрачные сны, полные сомнений и провалов. Силой воли она держала страх в узде.
Мелодичный голос ведущей жрицы вплёлся в речитатив молитвы, меняя его ритм. Голоса отражались от высоких сводов, ударяясь о камень гулким эхом, вторя молитве Матери сотни раз. Зал будто заполнялся могучим хором женских голосов, колких и жёстких как стальные когти, царапающих саму душу.
Молодой эльф на алтаре невольно дёрнулся в путах — тщетно, цепи выдержали бы даже гиганта. Ирае вскинула клинок над головой, обхватывая рукоять обеими руками — речитатив бился вокруг них, ударяясь в центре как колокольный звон. Хор ритуала превратился в крешендо, оглушая чуткие уши дроу. Но разум Ирае был холоден как никогда.
Мальчишку пожертвовал один из младших домов. Его притащили в Собор как раба, в цепях и ошейнике — наказание за страшное, хоть ещё и не доказанное обвинение в изнасиловании женщины. Обвинение было со стороны дочери другого дома, равного по положению, но она всё же была женщиной, а он просто мужчиной, бесполезным повесой притом. Ирае была уверена, что глупец просто наскучил любовнице, а может даже позволил себе проявить агрессию — расследование не заняло и дня, жрицы обоих домов сразу заявили, что девушка не лжёт и "мужчина несёт на себе вину".
Ей, впрочем, было глубоко плевать — Ирае интересовал только ритуал. Невольно этот глупец послужит катализатором её планов — приносить в жертву тёмного эльфа всегда было намного лучше, чем какое-то низшее существо.
Наконец пришёл момент — Ирае ощутила почти тошнотворный прилив беспокойства, но резко задушила его усилием воли и вонзила ставший иссиня-чёрным ритуальный кинжал в тело жертвы. Клинок вошёл в плоть так мягко, что на секунду жрица с ужасом подумала, что промахнулась мимо сердца.
Но, замерев на мгновенье, эльф вдруг выгнулся дугой, и страшный крик вырвался из его горящего в магической агонии тела. Крик беззвучный — вокруг всё ещё звучал только жаркий призыв к Тёмной Матери, ритмичная молитва семнадцати жриц, сплетающих голоса под ликом богини. Вместо звука из глотки жертвы вырвался поток невидимой, но ощутимой даже кожей магической силы.
Жертвы Тёмной Матери были не просто подношением божеству, как практиковали дикие народы на поверхности. Нет, жертвы питали саму веру тёмных эльфов, они жили со своей великой богиней в симбиозе. Её сила становилась их силой — если они заслужили себе её милость. Просто предложить Тёмной Матери чужую жизнь было нелепо, она не признавала подачек. Подносить душу требовалось, вырвав её из тела жертвы силой — страшная агония разрушала разум и умертвляла тело, позволяя силе существа покинуть бесполезную оболочку. И взамен этой энергии Мать дарила своим жрицам великолепные силы.
Именно этого и ждала Ирае. Всё что она хотела — это услышать отклик на свой зов.
И вот магия ударила из тела безжизненного дроу. Клинок лишился черноты и снова стал белым, затих на камне выпитый им мертвец.
В оглушающей тишине Ирае отступила от алтаря.
Потому что её зов остался без ответа.
Все жрицы замерли в совершенном ужасе от пережитого. Только дочь Дома Огня сохранила присутствие духа настолько, чтобы двигаться.
Она исполнила всё идеально — заклятье было без единой ошибки, хор жриц звучал мощно, её удар прошёл идеально, пронзив сердце одним движением, и душа жертвы на их глазах обратилась в чистую магию их богини.
Но Тёмная Мать не пришла, чтобы благословить своим присутствием этот ритуал. Лишь оглушающая пустота была ответом на превосходный ритуал ведомый дочерью дома Молувитар.
Отвернувшись от алтаря, Ирае двинулась к выходу. Её шаги гулко ударялись в мёртвой тишине. Чёрное лицо застыло прекрасной базальтовой маской — в чём-то схожей с каменным ликом богини под потолком.
— Ирае!
Первой опомнилась Таррин. Остальные жрицы едва могли шелохнуться — отдача была такой силы, что их мысли превратились в кашу. Столь оглушительного провала никто из них не мог даже представить. Третья дочь обернулась на голос. Таррин неловко подошла ближе, борясь с онемением в теле.
— Что случилось?! Объяснись!
Ирае обернулась.
— Разве не очевидно? Тёмная Мать не ответила на мой зов.
