— Оставь, Эллибелл, — ровно заметил Хавар. — Этот воин стоит на пути. Он останется здесь.
Джей, с куском жучиного мяса через губу, ошарашенно смотрел эмоциональную сцену своего не-спасения. Потом потрясённо тряхнул головой и, поспешно прожевав, приподнял руки:
— Ребята, вы наверно не поняли, но я здесь на работе. Вы свободны, так что вы уходите сами. Иллиет, всё готово?
Старшая мать Денарок раздражённо закатила глаза.
Белокожих перехватили на выходе её люди, и к счастью, Эллибелл удалось удержать от каких— либо глупостей — Джей ещё до боя предупредил, чтобы троица не сопротивлялась попыткам их вытащить. Теперь все они находились в личных апартаментах Иллиет, недалеко от Арены. Путники законно, Джей — нет. Его, как раньше, вывела первая дочь, специально для разговора.
— Да, проклятый ты червь, всё готово, — протянула Иллиет, — ты не представляешь, что ты на себя навлёк. Там не было никого ниже тридцатого ранга! Занна даже притащила туда одну из младших Аллат’сенери… как же её?.. Неважно, Кверсати её с потрохами съест, когда узнает.
Помещение было поразительно уютным на фоне обычного стиля дроу — стены украшали ковры тёплых оттенков, железные софы и кресла украшали цветные покрывала. Стол же покрывали обильные блюда нижнего мира. Тёмная пища странных тонов выглядела сомнительно, но пленники сильно изголодались на скудном рабском пайке — даже Эллибелл позволила уговорить себя поесть.
— Вот и отлично, — заявил Джей. — Ладно, скоро уже всё кончится, и ты получишь свои баснословные барыши. Да, я всё знаю, пронырливая ты ящерица. Я здесь…
Джей умолк и задумчиво поднял на уровень глаз жареную целиком личинку размером с кулак. Личинку покрывала неаппетитная тёмная корочка, но Иллиет только что очистила такую от меленьких коготков и теперь с удовольствием грызла как странную сосиску.
— Что же ты «здесь»? — едко поинтересовалась старшая мать, вытирая пальцы платочком.
— За работой, — невнятно буркнул Джей. Потом обратился к троице: — А вы не сидите внизу, выметайтесь наверх. К черту ваш свиток.
За время в камере Джей успел выяснить, что случилось с путниками — они пришли сюда в поисках утраченного артефакта Света. Руналд, поглощённый своим провалом в качестве лидера и защитника людей своих, малодушно спрятал глаза.
— Я… обязался его найти, — сдавлено протянул паладин. — Но ты прав, нам здесь не место. Поэтому я…
Эллибелл вдруг атакующей коброй коротко дёрнулась вперёд:
— Даже не вздумай просто бросить нас на поверхности!
Злобное шипение хрупкой девушки заставило рыцаря пугливо шарахнуться назад. Джей выразительно воздел палец к потолку:
— Женщины, приятель.
— Это верно, — с бесстрастным лицом подержал Хавар, и откусил половину личинки.
Эллибелл покрылась румянцем как закатная заря. Иллиет рассматривалась гостей с интересом — дроу понятия не имела, что они говорят, но повадки диких белокожих её забавляли.
— Мы не… это дело не в том, — невнятно протянула гномка. — Мы же… может Фрейла ещё…
Эллибелл понурилась.
— Это ещё кто? — подозрительно спросил Джей, поднимая ко рту фиолетовый кружок нарезанного корня. Он оказался терпкий и чуть сладкий на вкус.
— Наша спутница. Она была…
— Эльфийка?
— Да, — удивился паладин. — Она родом из...
— Долин. Летний двор?
— Да… Откуда ты?..
— Она была магом, — мрачно закончил Джей. — Пошла с вами, не объясняя причин, но вы отчаянно нуждались в опытном маге и мудреце, а ей было лет… триста? Но она потерялась, а потом вас схватили дроу?
Руналд и Эллибелл вытаращились на путешественника, не скрывая шока. Только Хавар оставался невозмутим, продолжая по очереди пробовать экзотические блюда.
— Ты… ты видел её? — пролепетала Эллибелл.
— Нет. — Джей отмахнулся, беря со стола бутылку: — Не видел, не знаю, и знать не хочу. Но такое бывает сплошь и рядом. Типично, на самом деле… — Он приложился к горлышку. — Хотите её увидеть — ищите, зачем она попёрлась в Нижнюю Тьму. Иллиет, твоё вино отравлено.
— Что?!
С невесть откуда взявшимся жезлом дроу стремительно подскочила к наёмнику:
— А ну отдай!
Боец едва успел опустить бутыль — выхватив вино, Иллиет придирчиво начала водить вокруг жезлом, вполголоса бормоча формулы.
— Когда вас выведут из города, добирайтесь к дворфам, — продолжил Джей. — А оттуда — наверх. Коротышки прижимистые, но если будете хорошо себя вести — и будете полезны — отпустят. Врать не советую, откуда пришли и что делали говорите честно.
— Ублюдки!.. — Шипение Иллиет напоминало шорох камней в пропасти. — Пфх! Ладно. Я и не собиралась пить без проверки…
Она одарила Джея странным взглядом.
— Тебя вообще можно убить? Судя по всему, это яд аркати! Таким травят ползунов.
— Органика, — буркнул Джей. — Переварится.
— Невозможно убить того, кто вступил на Путь, — вмешался вдруг северянин на имперском, — они сами выбирают время и место своей кончины.
Иллиет окинув их вопросительным взглядом, вернулась обратно за стол.
— Ты не прав, но всё равно многовато знаешь для простого лесного варвара, — недовольно сказал путешественник. — Случаем, не беглый сын шамана? Это бы объяснило, как тебя сюда занесло…
Хавар невозмутимо качнул головой:
— Когда я был мальчишкой, в деревню приходил старый монах. Он стоял против сотни воинов, спас деревню от налёта белоспинов. Старик был из тех, кто идёт по Пути.
— А.
Джей рассеянно почесал бороду, игнорируя вопросительные взгляды Руналда и Эллибелл. Потом просто двинулся к выходу:
— Ну ладно. Мне пора в клетку, дожидаться милости Матери.
— Ты псих… — с улыбкой протянула Иллиет. — Она лично явится, чтобы тебя убить!
— Стукни о золото на удачу.
Дроу удивлённо свела брови — таких суеверий тут не знали. За дверью Джея сразу взяли под стражу воины Денарок, двое орков с прежней татуировкой. Но к ним добавилась ещё пара дроу в хорошей броне. Молодая Первая дочь куда уверенней прежнего сопровождала конвой, прячась в тенях.
Дела дома Денарок определённо шли неплохо.
Когда Джей покинул комнату, Эллибелл ошарашенно подалась следом.
— Но что… Что это всё?! — возмущённо потребовала гномка. — Что за «путь»? Почему он не умирает? Что?..
Рыцарь Света прервал свою избранницу, мягко взяв за хрупкое плечо.
— Думаю, нам просто пора наверх. Хавар, скажи нашей… эм, покровительнице, что мы отправимся, как только отдохнём. Ох, как я надеюсь, что нас не закуют в кандалы опять…
* * *
Во дворе крепости дома Молув’итар собралась небольшая толпа. Обычно дроу избегали не одобренных хозяйками сборищ — за это часто и легко наказывали. Но наказания обычно выдавала смотрительница.
А сейчас именно она была закована в кандалы и распята на стальной крестовине перед воротами крепости. Лишённая своих регалий — богатой одежды, погонного прута и, самое главное, самоуверенного выражения лица, служившее ей маской много лет. Спину густо покрывали пламенеющие в темновидении жаром боли полосы. Служанку хорошенько отхлестали, прежде чем приступить к настоящему наказанию.
Пленница отчаянно дёргала руками. Машинальный рефлекс. Она не могла не понимать, что её служба окончена. По обе стороны стояли воины с хлыстами в руках, готовые по первому приказу немедленно продолжить подготовку.
Старшая мать Дома Огня медленно подошла к провинившейся служанке.
— Ты служила нашему дому много лет, — спокойно сказала Алистраи.
Смотрительница отчаянно сжала зубы, подавив рвущиеся наружу мольбы и извинения. За каждое слово без разрешения было приказано бить до крови.
— Скажи мне, я была с тобой несправедлива? — почти дружелюбно произнесла её хозяйка. — Твоя служба была тяжела?
Дроу испуганно задрожала, обмякая в путах. Вопросы были ловушкой — мать не давала приказа говорить. Смотрительница сама не раз так поступала. Как она боялась боли… Солдаты хлестали нещадно, охотно выпуская скопившуюся за годы паршивого обращения злость.
Её в этом доме никто не любил.
— Возможно, ты хотела, чтобы тебе больше платили? — продолжила старшая мать. — Ты хотела жить в роскоши, как прислуга других правящих домов? Может быть, мы… недостаточно хороши, чтобы ты служила моей семье? Верно?
Чуткое ухо различило бы в тихом спокойном голосе безграничную злобу. Смотрительница ничего не различала — но инстинктивно ощущала, что её дела очень плохи.
— Прошу, говори же, — мягко настаивала Алистраи. — Расскажи мне, чем я тебя... обидела.
Дроу раскрыла рот, чтобы разлиться волной сожаления и униженности, и просьб о милости и… И неожиданно поняла, что не может выдавить и звука.
Глаза Старшей матери были ужасней тьмы в глубинах Разлома. В них горела жаркая, неприкрытая ненависть. И ничто во всём мире — ни кровь, ни боль, ни лишения — не могло бы эту ненависть смягчить.
Полумёртвая от ужаса смотрительница ощутила, как по щёкам потекли слёзы.
Она никогда не плакала. С тех пор как ей исполнилось десять. Она взамен часто заставляла плакать других детей, чужими слезами утешая свои страх и боль — воспоминание пришло неожиданно, смешав мысли.
Ей было страшно.
Старшая мать вывела бывшую прислугу из ступора, вновь шагнув вперёд.
— Я держала тебя даже после того, как прежний дом пал, — тихо произнесла Алистраи. — Ты была на службе двести лет. Ты хорошо управляла слугами, ты правильно распоряжалась рабами. И тем не мене, ты осталась чем-то недовольна…
Хриплый стон вырвался из груди, дрожащей на кресте дроу:
— …простите меня…
— Простить за что? — ласково спросила Алистраи.
— Умоляю… — пролепетала бывавшая и смотрительница, трусливо отводя взгляд от обжигающих глаз хозяйки.
— За что я должна тебя простить? — повторила Алистраи, и теперь её тон был откровенно издевательским. — За что? За что?!
Вторя злому крику матери, закричала в ужасе бывшая служанка дома Молув’итар — невидимая сила мощно рванула её вверх. Женщина повисла в воздухе, стальные путы врезались тёмную кожу до боли. Она так боялась боли.
— Ты посмела преступить мой прямой запрет! — прорычала Алистраи. — Ты посмела предать моё доверие! Ты думала, что я не узнаю?! Это мой! Дом!
Злое жёлтое пламя вспыхнуло под висящей жертвой. Дроу закричала не столько от обжигающего жара, сколько от животного ужаса.
— Предатель! Ты предатель! Ты служишь другой хозяйке! Так пусть она тебя простит! Пусть она тебя помилует!
Пламя охватило женщину целиком. Тело рвалось в путах, танцуя как огромный магический огонь в форме тёмного эльфа. Жёлтый, такой яркий. Страшный крик агонии полетел над собравшимися вокруг слугами Дома Огня. Треск сгорающей плоти быстро затих, тёмный дым расходился вокруг сочным до тошноты ароматом жаркого.
Многие смотрели бесстрастно. Некоторые пугливо отвели глаза, борясь с желанием зажать уши. Молоденькая служанка незаметно сжала ладонь стоящего рядом высокого воина. Мало кто получал удовольствие — да и те просто были рады, что старая сука наконец-то оставит их в покое.
Кей, наблюдавший за наказанием с лестницы у дверей башни, неспешно начал спускаться.
Алистраи сделала жест — и пламя опало. С хриплым стоном провинившаяся служанка повисла в цепях, как кусок мяса. Грудь тяжело вздымалась, пальцы дрожали искривлённые в судороге.
Толпа нервно зашумела. На предательнице не было ни царапины. Страшный запах немедленно испарился, дым сгинул в единый миг.
Кей прошёл сквозь толпу. Завидев наёмника, слуги и воины поспешно расступались.
Алистраи подошла к женщине и, грубо схватив за лицо, повернула к себе.
— Ты выйдешь из этих ворот живой, — холодно произнесла старшая мать. — Потому что мне противно забирать твою жизнь. Твою ничтожную жизнь жадной бесполезной сучки.
Она отступила назад, и сделала жест. Воины, ветераны на службе дома, с совершенно невозмутимыми лицами открыли кандалы — сначала ноги, потом руки — позволив пленной рухнуть на землю.
— У тебя есть. Один. День. Чтобы покинуть город, — зло процедила Алистраи. — Если завтра я узнаю, что ты ещё не сдохла где-то Пустотах — тебя вернут. И тогда пламя будет обычным.
Старшая мать Молув’итар отвернулась и неспешно двинулась прочь, заставляя слуг пугливо расступиться, сгибаясь в поклоне.
— Вон!
Изгнанная служанка шевельнулась. Никто вокруг и не подумал её помочь. Её не постеснялись бы добить, но тогда мать накажет их. К счастью, тело вышло само — собравшись с силами, женщина поковыляла к воротам, медленно ускоряя шаг.
Алистраи прошла мимо спокойно стоящего с краю толпы белокожего мага, тот шагнул следом, встав за плечом хозяйки дома.
— Кто умудрился завербовать агента прямо в стенах дома? — сдержанно уточнил Кей. — Не думаю, что она покидала территорию…
— Тебе предстоит много узнать о методах дроу, — сухо заметила Алистраи. — Маленькая сучка… Даже мысль что она решилась связаться с шавками Мелларун…
— Мелларун? — поразился наёмник. — Они владеют половиной ферм в пустошах. Чего они хотят, все?
Алистраи, позабавленная его знанием политики, позволила себе короткую улыбку.
— Разумеется они хотят все. Я же говорила…
— Никогда не бывает достаточно?
— Ты очень цепкий. А теперь я хочу знать, что ты сказал Ирае. Она так рвалась поговорить, когда вернулась. Теперь я не могу вытащить её из комнаты уже второй день…
Они почти добрались до дверей башни, когда со стороны ворот донёсся странный гомон. Алистраи раздражённо обернулась — но дело касалось не изгнанницы.
От ворот к ним двигалось столпотворение. Почти сразу стало ясно, что это солдат верхом на чернокогте, он отчаянно пытался прорваться через десяток вцепившихся в поводья орков и воинов дроу.
— Это же ящер!.. — выдохнула вдруг Алистраи.
Солдата стащили со зверя и скрутили. Но он не унимался, явно стараясь пробиться к старшей матери любой ценой. Почему-то он не пытался просто окликнуть госпожу, только восклицал что-то невнятное.
— Отпустите его, — громко приказала Алистраи.
Воин, выпушенный немедленно, оказался у её ног, рухнув на колени как подкошенный. Он был ранен — на тёмной броне блестела кровь.
— Старшая мать!.. — почти простонал солдат. — Я… несу дурные вести…
— Это я поняла, — сухо заметила хозяйка дома. — Говори же, живее!
— Мы… на нас напали… наш отряд… — зачастил солдат, не смея поднять на госпожу лица. — Наш… нас вела госпожа Вьерна…
— Говори точнее, — спокойно приказала Алистраи.
Но по резко заледеневшему тону стало ясно, что сердце Старшей матери дома Молув’итар оборвалось. А потом заколотилось как бешеное.
— Я… я был в отряде госпожи Вьерны. — Солдат постепенно взял себя в руки. — Мы двигались к окраинам города, когда на нас напали. Засада, мы не заметили никого, передовые не вернулись, я думаю они… они мертвы, но мы всё равно шли вперёд, и…
