Ирае не глядя приняла оружие. Послушница поспешно испарилась в темноте под стенами — задерживаться у ритуала было опасно для жизни.
Почти две недели Ирае потратила на подготовку, с самого первого момента как вернулась в собор после посещения дома. Вести событиях в соборе застали её за переговорами с наставницами, слухи о белокожем монстре на Арене прошли мимо внимания, удачно отвлекая её конкуренток.
Ирае потратила все, что у неё было, чтобы стоять сейчас у этого алтаря.
Она обошла не только своих бывших соучениц, благородных дочерей десятка домов, включая старшие, правящие дома, но и несколько высших жриц на столетия старше неё, и даже нескольких наставниц. Пришлось приложить все усилия, всё, что она накопила за десятилетия обучения. Все угрозы и шантаж, грязные тайны и ловкие манёвры, всё ушло на одну единственную цель — стать во главе ежемесячного жертвоприношения Матери.
Стать центром такого ритуала было великой честью — именно потому старшие и влиятельные жрицы обычно приберегали роль для себя. Авторитет дроу, что прикоснулась к силе Матери непосредственно, был велик.
Но сейчас Ирае интересовало совсем другое.
На алтаре перед ней лежал молодой тёмный эльф. Его глаза, лишённые темновидения особым заклинанием испуганно метались, грудь мелко вздымалась и падала. Ослепший и прикованный, совершенно нагой, он паниковал на холодном камне.
Ирае медленно провела левой рукой по груди жертвы — без капли предвкушения, но придирчиво выбирая место для удара. Слепота простимулирует эффект ритуала, но жрица не собиралась оставлять всё на везение. Её действия должны быть идеальны. Жрицы вокруг начали песнопения — речитатив на древнем языке их предков, молитва Тёмной Матери.
Ирае готовилась к ритуалу неделями. Она изучала писания и заучивала все детали и формулы, пока они не начали являться ей во сне. Это были мрачные сны, полные сомнений и провалов. Силой воли она держала страх в узде.
Мелодичный голос ведущей жрицы вплёлся в речитатив молитвы, меняя его ритм. Голоса отражались от высоких сводов, ударяясь о камень гулким эхом, вторя молитве Матери сотни раз. Зал будто заполнялся могучим хором женских голосов, колких и жёстких как стальные когти, царапающих саму душу.
Молодой эльф на алтаре невольно дёрнулся в путах — тщетно, цепи выдержали бы даже гиганта. Ирае вскинула клинок над головой, обхватывая рукоять обеими руками — речитатив бился вокруг них, ударяясь в центре как колокольный звон. Хор ритуала превратился в крешендо, оглушая чуткие уши дроу. Но разум Ирае был холоден как никогда.
Мальчишку пожертвовал один из младших домов. Его притащили в Собор как раба, в цепях и ошейнике — наказание за страшное, хоть ещё и не доказанное обвинение в изнасиловании женщины. Обвинение было со стороны дочери другого дома, равного по положению, но она всё же была женщиной, а он просто мужчиной, бесполезным повесой притом. Ирае была уверена, что глупец просто наскучил любовнице, а может даже позволил себе проявить агрессию — расследование не заняло и дня, жрицы обоих домов сразу заявили, что девушка не лжёт и «мужчина несёт на себе вину».
Ей, впрочем, было глубоко плевать — Ирае интересовал только ритуал. Невольно этот глупец послужит катализатором её планов — приносить в жертву тёмного эльфа всегда было намного лучше, чем какое-то низшее существо.
Наконец пришёл момент — Ирае ощутила почти тошнотворный прилив беспокойства, но резко задушила его усилием воли и вонзила ставший иссиня-чёрным ритуальный кинжал в тело жертвы. Клинок вошёл в плоть так мягко, что на секунду жрица с ужасом подумала, что промахнулась мимо сердца.
Но, замерев на мгновенье, эльф вдруг выгнулся дугой, и страшный крик вырвался из его горящего в магической агонии тела. Крик беззвучный — вокруг всё ещё звучал только жаркий призыв к Тёмной Матери, ритмичная молитва семнадцати жриц, сплетающих голоса под ликом богини. Вместо звука из глотки жертвы вырвался поток невидимой, но ощутимой даже кожей магической силы.
Жертвы Тёмной Матери были не просто подношением божеству, как практиковали дикие народы на поверхности. Нет, жертвы питали саму веру тёмных эльфов, они жили со своей великой богиней в симбиозе. Её сила становилась их силой — если они заслужили себе её милость. Просто предложить Тёмной Матери чужую жизнь было нелепо, она не признавала подачек. Подносить душу требовалось, вырвав её из тела жертвы силой — страшная агония разрушала разум и умертвляла тело, позволяя силе существа покинуть бесполезную оболочку. И взамен этой энергии Мать дарила своим жрицам великолепные силы.
Именно этого и ждала Ирае. Всё что она хотела — это услышать отклик на свой зов.
И вот магия ударила из тела безжизненного дроу. Клинок лишился черноты и снова стал белым, затих на камне выпитый им мертвец.
В оглушающей тишине Ирае отступила от алтаря.
Потому что её зов остался без ответа.
Все жрицы замерли в совершенном ужасе от пережитого. Только дочь Дома Огня сохранила присутствие духа настолько, чтобы двигаться.
Она исполнила всё идеально — заклятье было без единой ошибки, хор жриц звучал мощно, её удар прошёл идеально, пронзив сердце одним движением, и душа жертвы на их глазах обратилась в чистую магию их богини.
Но Тёмная Мать не пришла, чтобы благословить своим присутствием этот ритуал. Лишь оглушающая пустота была ответом на превосходный ритуал ведомый дочерью дома Молув’итар.
Отвернувшись от алтаря, Ирае двинулась к выходу. Её шаги гулко ударялись в мёртвой тишине. Чёрное лицо застыло прекрасной базальтовой маской — в чём-то схожей с каменным ликом богини под потолком.
— Ирае!
Первой опомнилась Таррин. Остальные жрицы едва могли шелохнуться — отдача была такой силы, что их мысли превратились в кашу. Столь оглушительного провала никто из них не мог даже представить. Третья дочь обернулась на голос. Таррин неловко подошла ближе, борясь с онемением в теле.
— Что случилось?! Объяснись!
Ирае обернулась.
— Разве не очевидно? Тёмная Мать не ответила на мой зов.
Старшая жрица скрипнула зубами, белея от гнева.
— Ты знаешь, что я не об этом!
Разумеется, она говорила не об этом. Высшая жрица Таррин уже поняла, что произошло, хоть никогда такого не встречала — столетиями в Кворвате богиня была благосклонна к своим дочерям, даже ничтожнейшая послушница могла воззвать к ней без проблем.
Но сейчас её звала благородна дочь, высшая жрица, в идеально проведённом ритуале традиционного жертвоприношения — даже мужчина мог бы ожидать ответа!
Но Тёмная Мать их… проигнорировала.
— Ах, вот как? О чем же тогда? — бесстрастно спросила Ирае.
Таррин сияла в гневе всё сильнее, тяжело дыша. За её спиной младшие жрицы — некоторые старше Ирае на сотню лет — с трудом приводили мысли в порядок и стряхивали удар.
Её же явно не задело ни капли.
— Ты… — прошипела высшая жрица, — что ты сделала?
— Ты видела, что я делала, — сухо ответила Ирае. — Или ты хочешь обвинить меня в небрежности?
Разговор стремительно заходил в тупик. Они обе понимали, что случилось что-то страшное — и они не знали, как это разрешить.
Жрицы остались стоять под каменным ликом их богини. Ирае скрылась в темноте коридоров Собора.
Школа жриц Кворвата, Джай-Крессва, делилась на шесть Шпилей, от Первого до Шестого. Чем выше был номер, тем престижнее было там обучаться. Между шпилями всё время кипела напряжённая борьба, послушницы и даже наставницы все время пытались пробиться повыше, ближе к желанному Первому Шпилю. В Первом же все были заняты тем, чтобы сохранить свои привилегии.
Это работало превосходно — старшие жрицы во главе с матерью-настоятельницей Джай-Крессва охотно стравливали шпили между собой, ловко направляя их жадные амбиции в подходящее им самим русло. Либо сцеживали во внешние источники. Именно эта бесконечная война в каменных чертогах богини позволила Ирае выступить центром ритуала.
И теперь она знала, что происходит с её магией
Она её лишилась. Тёмная Мать покинула Ирае Молув’итар.
Затворив дверь своей комнаты, Ирае позволила себе бессильно привалиться к двери спиной и выдохнуть. Удар был силён. Она до последнего надеялась, что ей удастся вернуть всё на прежние места. Но ничего не вышло. Богиня не ответила даже на самое могущественное заклинание, которое могла себе позволить любая жрица.
— Что же это?..
Шёпот упал в воздухе как сухой стебель. Самое страшное было то, что Ирае не ощущала ничего. Ни досады, ни страха. Другие участницы наверняка будут топить воспоминания об этом дне в вине и дурмане. Она же едва могла заставить себя волноваться.
Теперь, когда всё было очевидно, Ирае поняла, что знала ответ ещё тогда, на поверхности. Её магия начала гаснуть задолго до того, как она отправилась с сестрой в самоубийственный поход в земли света. Задолго до того, как она увидела подозрение в глазах белокожего мага. Колдун безошибочно определил, в чём её слабость.
Оттолкнувшись от двери, Ирае ровно вздохнула и оглянулась. Эта комната была ей пристанищем много лет, она почти сразу вырвала себе место во Втором Шпиле, избежав Пятого, куда её пытались выдавить некоторые наставницы. Помещение было всего десять на десять шагов, но благородная дроу, дочь правящего дома могла позволить себе роскошную остановку, мягкую постель и красивые ковры.
Вещи, однако, были теперь бесполезны. Пришла пора собираться. Ирае уходила из Собора навсегда — опальной жрице не стоило искушать излишне судьбу. Она гарантированно станет целью для многих, если не по политическим причинам, то хотя бы потому, что не в состоянии сейчас создать даже слабого боевого заклинания.
Бывшая жрица задумчиво подняла руку. Её пальцы оплёл блестящий белый огонь — одно из простейших заклятий. Таким обучали молодых девочек, её собственные маленькие сестры скоро смогут зажечь свои огни.
И всё же что-то тревожило Ирае — она не могла призвать силу богини даже для простого заклятья, но этот огонь оставался белым. Символ её службы Тёмной Матери. По крайней мере, так говорили на лекциях в Соборе. Потому белый огонь считался эксклюзивным для церкви — цвет Матери.
Посмотрев секунду на пламя, Ирае заставила его угаснуть. От безвредного огонька никакого толку, когда тебе нужно сжечь противника. Теперь она не могла себе такого позволить.
Ирае прошла по комнате, осматривая вещи. Книги на полках, церемониальные и повседневные мантии в шкафу, свитки с записями и магическими формулами, заметки по грядущему ритуалу…
Решить, что забрать с собой было нелегко. Всё казалось бесполезным.
С самого детства Ирае готовили к тому, что она будет служить жрицей Тёмной Матери в доме Молув’итар. Её воспитывала Вьерна, практически по книге, не слишком строго, и не слишком уверенно. Вьерна всегда выглядела плохой кандидаткой в матери — тем поразительней было, что среди дочерей дома именно она первой зачала и выносила ребёнка. Ирае была уверена, что первой станет она — от Шалшари толку не было, а Греянна была совсем ещё маленькой. Иногда Ирае думала, что это очень странно — воспитывать дочь своей сестры. Но так было устроено у дроу — ей приказали стать наставницей.
Теперь это было единственное, что она могла предоставить своему дому — присматривать за детьми. Раз её магия больше не с ней. С усмешкой Ирае подумала, что другая дочь была бы в страшной панике — стать бесполезной это практически смертный приговор. Всегда найдётся кто-то нужнее тебя, и она быстро займёт твоё место. Ирае же это лишь озадачивало — она не испытала страха, но раздражение. Ей хотелось приносить пользу дому не потому, чтобы добиться чего-то, но потому что она хотела быть полезной для матери Алистраи.
Она всегда хотела именно этого — быть полезной для матери. Её мало интересовали амбиции, в доме или в церкви. Годы в Джай-Крессва превратили всё вокруг в сплошные крысиные бега, и она быстро научилась презирать своих сестёр по вере. И возможно потому она, в конце концов, утратила свои силы.
Ирае Молув’итар утратила свою веру. А может, никогда её и не имела.
— Возможно… ещё не поздно обучиться тайной магии, — пробормотала Ирае, рассеянно перебирая мантии в шкафу. — Может, если мать Алистраи меня обучит, я смогу стать наследницей Безымянного Пламени…
Может быть. Может, посох примет её как следующую Старшую мать дома Молув’итар. Хоть это и было очень опасно — для контроля такой силы требовался врождённый талант, а Ирае никогда не пробовала себя в тайной магии. Её готовили для службы в Соборе с малых лет, уделяя мало внимания другим вещам.
Резкий стук прервал тяжёлые размышления павшей жрицы. Оставив одежду в покое, Ирае открыла дверь.
— Греянна...
Четвёртая дочь стремительно влетела в комнату, чуть не врезавшись в поспешно отшатнувшуюся сестру, и резко развернулась.
— Это правда? — дрожащим от сдерживаемого раздражения голосом спросила Греянна. — Это правда что ты провалила подношение Тёмной Матери?!
— Вижу, слухи расходятся даже быстрее чем прежде, — прохладно заметила Ирае, прикрыв дверь. — Нет. Всё было идеально.
— Но Тёмная Мать!.. — Греянна захлёбывалась от эмоций. — Богиня не ответила тебе!
Повисла пауза. Ирае вернулась к сборам, смерив сестру взглядом на ходу.
— Нет. Не ответила.
Греянна задохнулась и шатнулась так, будто сестра её ударила.
— Как только… Как ты можешь так себя вести?! Ты хоть понимаешь, что это значит?!
— И что же?
Ирае всерьёз забавляло, что молодая послушница будет учить её нравам их церкви.
— Ты знаешь что! — возмутилась сестра. — Ты же… тебя же…
Греянна сбилась, не решаясь открыть короб с бедами. Ирае снова посмотрела на сестру.
— И что же? — повторила она с насмешкой.
Они обе знали, чем это грозило. Слабость — непростительный грех, а Ирае была слаба как никогда. И тут Греянна, наконец, заметила, чем её сестра занята.
— Ты… ты что, собираешь вещи? — поразилась девушка.
— Верно. Я покидаю Собор.
Ответ лишил послушницу дара речи.
— Ты!.. Ирае! Ты хоть подумала, как это скажется на нашем доме?! — возопила Греянна. — Подумай, как это скажется на мне! Моё обучение…
— Если ты хочешь жаловаться, ты выбрала не ту пару ушей, сестра, — равнодушно оборвала Ирае.
— Но ты же… как ты…
Греянна потерянно умолкла. На секунду повисла тишина. Затем её взрезал холодный голос:
— Ты должна вернуться и умолять богиню о прощении.
— Что?..
Ирае бросила на пол роскошную церемониальную мантию и ошарашенно обернулась к сестре.
— Ты же... — Она сдержанно вздохнула. — Ты должна понимать, что ты несёшь бред, Греянна! Молить Тёмную Мать о прощении? Ты хочешь, чтобы нас формально прокляли?..
Младшая дочь ответила неожиданно острым взглядом.
— Ты знаешь, что я имею в виду, сестра, — протянула Греянна. — Разумеется, ты можешь вернуть свои силы. Всегда есть способ.
Эльфийки несколько секунд смотрели друг на друга холодными взглядами. Греянна предлагала нечто, что вызвало в Ирае тошноту — больше времени в Соборе. Больше интриг. Больше борьбы за место во тьме.
