Не снижая шага, маг взмахнул рукой, и двери перед ним растворились. Он влетел в них как тёмный вихрь, створки захлопнулись в ту же секунду. Коридор погрузился в тишину, будто ничего и не было.
В просторном зале по ту сторону дверей, однако, возникло напряжение.
— Сестра, у меня есть новости.
Высокое, куда выше коридора, помещение украшали бесчисленные полотна гобеленов скрывавших шикарный блеск полированного базальта. Взамен они сияли магическими узорами, пейзажами Нижней Тьмы, Кворвата, и сценами из истории их великого Дома. Пол украшала замысловатая мозаика.
Напротив дверей на высоком троне сидела тёмная эльфийка. При обращении брата она изящно выгнула спину, подаваясь чуть вперёд с грацией, данной лишь благородным дочерям правящих домов — естественный талант, отшлифованный до блеска суровой выучкой. Свободно ниспадающие на тёмную ткань платья длинные белые волосы в тусклом свете плывущих под потолком алых огней казались красноватыми. Это странно оттеняло глубокий сочный оттенок её ярких красных глаз.
— Мне стоит наказать тебя за твою наглость, Варатас, — произнесла дроу, наполняя зал холодной сталью своего голоса. — Я не призывала тебя.
— Я в твоей власти, сестра.
Вот это её разозлило, красные глаза зло сузились на миг. Бесцеремонное вторжение было ничем, но просто взять и выпороть архимага, власти не хватило бы даже ей. И они оба это знали.
Впрочем, это всё были просто игры — сестра вполне очевидно его ждала. Маг прекрасно умел управлять сетями информаторов, но всё равно понятия не имел, как же сестре удаётся узнавать все, что ей угодно.
Но такова была её природа. Кверсати Аллат’сенери была помешана на контроле.
— Ты закончил со своими ручными светлячками из Айм’марис? — сварливо поинтересовалась первая дочь.
— К сожалению, Старшая мать Сулрае передаёт свои извинения, но всё ещё не может позволить себе посетить наш дом, сестра, — с ноткой издёвки ответил архимаг.
Варатаса раздражало, что Кверсати тратит его время на свои дурацкие игры. Но только он сейчас был вхож в чертоги правящего дома, державшего в руках почти всю магию города. И, разумеется, архимаг Башни вёл дела с Айм’марис, но он предпочитал вести их удалённо. Посещение — мелочь. Отбиться от шести изголодавшихся по влиятельному любовнику младших матерей, сестёр незримой нынче Сулрае, было настоящим испытанием.
— Вот как… — протянула Кверсати. — Я понимаю. Как неудачно.
Старшая мать Сулрае не показывалась на людях уже лет сто. Но, разумеется, Кверсати спрашивала не об этом — она хотела знать, выполнил ли Варатас её маленькое поручение. Он выполнил — и дал это понять, не заговорив о нём вовсе.
На этом аудиенцию можно было бы и закончить. Но архимаг поддался тревоге. За первую дочь — как следствие тревоги за положение их дома, а значит и его собственное.
— Сестра, к чему всё это? — прямо спросил Варатас.
Кверсати изящно встала, будто вспорхнула с каменного трона. Первая дочь была прекрасна, чуть младше трёхсот лет, она была изящней и сильней многих входящих с первую сотню. Чёрное платье из тонкого морского шёлка будто струилось по её телу как живое, трудно было различить, где кончалась ткань и начиналась матовая гладкая кожа.
— О чем же ты говоришь, брат мой? — выразительно вопросила первая дочь.
— О, не заставляй меня терять наше с тобой время, Кверсати, — тихо протянул маг.
Несмотря на низкий статус приёмного сына — Старшая мать Аллат’сенери родила за свою жизнь двенадцать дочерей, благословение Тёмной Матери, — Кверсати всегда относилась к брату очень серьёзно.
— И всё же? — муркнула она вызывающе.
Мужчина смерил первую дочь взглядом, за который ему полагалась бы порка, не будь он как минимум архимагом.
— Дом Огня.
В красных глазах блеснул неприкрытый гнев. Варатас прекрасно знал, что народное имя Одиннадцатого дома всегда почему-то злило Кверсати.
— Я говорила прежде и скажу снова, брат, тебя не касается политика нашей матери.
Маг подавил рвущийся наружу сарказм. Их мать никто не видел уже три сотни лет. Никто кроме Кверсати, разумеется.
О, все знали, что мать жива. Чары её личных покоев неизменно обновлялись, подпитанные волей самой старой жрицы Тёмной Матери в мире. Но она никогда ни с кем даже не говорила. На памяти Варатаса лишь однажды из покоев явился магический посланник — огромный сияющий паук. Это было двести лет назад. Когда рухнула старая резиденция дома Молув’итар.
Опять даже тут всё возвращалось к ним. Была ли связь? Варатас не знал, и это сводил его с ума.
И Первую дочь, как он опасался, тоже.
— Я всегда услужу тебе, и любой из наших благородных сестёр, Кверсати, — сообщил маг. — Но ты должна понимать, что твои «услуги» становятся всё более… дорогими.
Сестра приблизилась к нему, хищно скользнув над полом, будто туннельная тень. В её глазах всё ещё пылала злость.
— Не знала, что твои позиции в вашем… братстве, — она сплюнула это слово как грязь, — пошатнулись.
Из уст кого-либо другого Варатас принял бы намёк на то, что его власть среди магов тает, как оскорбление. Но сейчас он ощутил лишь досаду. Сестра ушла в оборону — и это было плохо.
— Ты окружаешь их, — прохладно заметил маг. — Сначала их Мастер оружия... теперь две их дочери. Но даже этого мало!
Кверсати поджала губы. Архимаг с досадой понял, что вырвать из сестры признание не удастся самой богине.
— Не припомню, чтобы я просила тебя совать нос в дела, которые тебя не касаются, братец.
Варатас знал, что его маленький договор с некоторыми мастерами Дома Магов породит долгие последствия. И хоть он не представлял, кого именно сестра пытается ослабить, он подозревал, что цель могла быть лишь одна.
— Видение жрицам было послано нашей богиней, брат, — холодно добавила Первая дочь. — Все матери подтвердили, что во время ритуала не было ни единого следа чужой магии, лишь благословение богини.
— И как удачно, что Старшая мать Алистраи вызвалась послать своих дочерей на поверхность, чтобы вернуть камень для Тёмной Матери, — кисло заметил маг.
Мать Алистраи давно была не в ладах с советом. Хоть это выглядело целиком её виной — она была властной и упрямой женщиной, а также довольно наглой, для той, кто не была даже младшей жрицей, — Варатас не мог избавиться от ощущения, что это дело рук Кверсати. Первая дочь Первого дома, держащая все нити грандиозной паутины заговоров в своих тонких пальчиках, провернула бы это играючи. Маг готов был поспорить, что Алистраи считала всю эпопею с видением диким издевательством.
И если это было так, то Кверсати победила. Алистраи добровольно согласилась взять на себя бремя исполнения приказа богини, несмотря на её пренебрежение к власти Собора. Согласилась на затею, практически гарантированно провальную. Она фактически отдала дочерей на откуп, только чтобы её оставили в покое.
А потом архимаг узнал, что воины в сопровождающем караване получили массу очень противоречивых приказов. Будет удачей, если в город вернётся хотя бы один из их ящеров. А потом было короткое послание для связного, известного двойного агента — значит это была какая-то дезинформация для одного из младших домов, который был связан с другим домом, который был связан с Молув’итар… А теперь ещё одно, якобы бессмысленное возмущение чужих планов!
Кверсати была одержима Домом Огня. Она желала видеть, как Алистраи падёт — и Варатас понятия не имел почему.
— Скажи мне, сестра, — медленно начал маг, — что мы будем делать, если мать Алистраи исполнит волю богини? Если Тёмная Мать вновь будет к ней благосклонна?
Маг понял, что Первая дочь не верит в это ни капли — Кверсати позволила себе короткую улыбку. Она позволяла себе такое лишь когда побеждала.
— Если это случится… — проворковала фактическая госпожа Первого дома, — то это будет воля Матери. Разве нет?
Она не верила, что воля Матери как-либо включает благополучие Алистраи и её дома. Варатас злорадно усмехнулся, согнав улыбку с лица дорогой сестры.
— В таком случае ты будешь счастлива услышать, что воля нашей Матери исполнена вновь.
Он сделал короткую паузу, позволив Кверсати дойти до белого каления в рекордные сроки.
— Ты не поверишь, сестра, кто вернулся в город всего полчаса назад…
* * *
Зев тоннеля сиял последними перед темнотой Пустот огнями. Караван из десятка грузовых животных сопровождали воины и погонщики. Четыре десятка тёмных эльфов на восьми круглобоках отправились в недельный путь к дальней крепости, где их ждал груз руды и жалобы на низкое качество грибов и жучиного филе. Ведущий сильно надеялся, что соотношение руды и жалоб будет в пользу первой.
Караван только что пересёк полупрозрачное тускло-белое полотно широкого магического моста. Это был парадный вход в прекрасный город богини. Мост пересекал бездонный провал Разлома, древней пропасти, существовавшей ещё до того как принявшая в себя Трон Богини исполинская пещера появилась во тьме.
Полотно тускло мерцало на фоне тьмы Разлома, сотканное из чистой магии. Говорили, что никто из ныне живущих уже не знал, как создали это чудо магического искусства. Одни считали это даром от Тёмной Матери, другие — их было куда меньше — называли мост проклятой силой древних жителей Нижней Тьмы.
На западной стороне Разлома возвышались черные многогранные башни, украшенные гладкими острыми шпилями. Это была крепость. Она охватывала мост по всей ширине, боковые укрепления чуть нависали над жадной темнотой пропасти. Базальтовые стены покрывали ровные ряды бойниц. Проход закрывали высокие ворота из чёрной стали, столь тяжёлые, что на ворот для каждой створки налегали сейчас пять рабов-огров. Врата медленно закрывались, отрезая мост от дороги.
Эту крепость никогда не штурмовали. Некоторые даже считали, что она стала излишеством — многие тысячелетия замок служил простыми бараками, и единственной задачей живущих там солдат было проверять желающих войти или выйти. Для защиты от нападающих использовали куда более зловещий метод.
Магический мост порой гас. Будто без причины, но каждый раз бездонная пропасть поглощала новых жертв. Никто не знал, в чьих руках хранятся ключи к его магии.
Без переправы Разлом превращался в преграду почти в милю шириной. Всё, что падало в Разлом, никогда больше не возвращалось наружу. Попытка пересечь его по воздуху немедленно вызывала ярость полчищ гигантских летучих мышей, любимцев тёмной богини. Церковь тщательно поддерживала их поголовье, и некоторые благородные дома даже наслаждались традицией приручать летучих монстров. Даже легендарный дракон, явись такой к Кворвату, не смог бы прорваться к великолепному городу без повреждений.
В южной части грота на самом горизонте сияли едва заметные искры света. Сложно было сказать, что там находится — между яркими огнями города в северной части и огоньками на юге разливалось море тьмы с мелкими островками грибного сияния.
Кворват не нуждался в стенах, как города дикарей на поверхности. Его стенами стал страх перед его жителями, их коварство и их свирепый нрав.
Город красиво разливался цветной волной на севере. Две башни у самой стены доминировали над пейзажем, сияя пурпурными и белыми призрачными огнями. Здания спускались от них террасами, начиная от пышно украшенных цветными огнями хрупких шпилей и мощных колонн верхнего города и заканчивая смиренными постройками простолюдинов, постепенно сраставшимися с тусклыми зарослями светящихся грибов на окраинах.
Над зданиями центральных районов в нескольких местах парили огни столь массивные, что их было видно в световом ореоле. Огромные шары прохладного света назывались «сферы богини». Медленно паря над Кворватом они постепенно меняли цвет, и этот цикл определял для жителей их день.
К границам тщательно взращиваемой Тёмной Матерью цивилизации подошли два возникших из мрака внешнего мира чужака.
— Во-ха, смотри ещё грибы! — обрадовался Джей.
Впечатлительный мечник радостно подскочил к голубоватому стволу. Шляпка высокого гриба была широкой, с загнутыми вверх краями, словно надетая наоборот.
— Верно, их города наверняка все окружены этими штуками, — задумчиво заметил Кей.
— Слушай, это ведь не нормально, что они… Хой! — Джей нервно отдёрнул от ствола ужаленную разрядом ладонь. — Светятся. Что за дрянь?
— Заряд местного излучения, — ответил Кей на вопросительный взгляд друга.
Мечник попятился от гриба подальше. Среди стволов мелькнула маленькая тень — какой-то жук. Размером с ладонь, он был мелким среди местных видов.
— Во-первых, светятся не грибы, а покрывающий их лишайник. Во-вторых, видишь ли, эти камни, — маг обвёл руками вокруг, — не совсем базальт. Они намного старше и заряжены такой магией, что на поверхности уже не попадается.
Джей немедленно посерьёзнел.
— Ясно… опять это.
— Опять, — согласился маг. — Не нервничай, это просто грибы. На самом деле я думаю, что они куда безопасней любого родного для таких глубин вида…
— Но они же…
— Не местные. Даже те, что мы видели в тоннелях, в Пустотах, скорее всего, принесли с собой первые поселенцы.
— Это… сильная мысль, — усомнился мечник. — Ты хочешь сказать, что они просто…
— Развели их случайно, — кивнул маг. — Именно, мой друг, ты быстро учишься.
— Поцелуй меня в зад, — охотно ответил Джей. — Я рад, что ты освоился с местным фоном, но нам надо выяснить, что делать дальше. Я сказал, что мы не возьмём Брию, но не уточнил, что мы не возьмём и камушки тоже.
Наёмники двинулись от небольшой грибной рощицы к черте города. За их спинами шустро пробежал сидевший в засаде паук — двуногие спугнули его долгожданный ужин.
Гости с поверхности расстались со своими спутницами у входа в город. Ирае хотела было побренчать перед стражей на мосту регалиями, красивой эмблемой со странной руной украшенной топазами. Кей охотно заверил, что им будет проще, если белокожие останутся сами по себе и предложил отправляться домой как можно скорее.
Дроу неуверенно помялись, но двинулись к полотну моста. На прелестных мордашках ясно было написано, что наёмников увидеть живыми они больше не ждут.
Отправив дам, путники встали перед Разломом сами. Чёрная щель угрожающе темнела. Под потолком пещеры вились полчища почти невидимых на таком расстоянии огромных летучих мышей.
Один щелчок пальцами заставил пару экземпляров побольше с задушенным писком врезаться в землю у ног чужаков. Второй превратил их в бездумный транспорт. На другой стороне пропасти перепуганных до смерти животных милостиво отпустили.
— Так что будем просить, приятель? Проклятье, уже третье дело как мне ничего не нужно! Чувствую себя таким старым…
— Не беспокойся, уверен, здесь найдётся пара игрушек. Если нет, удовольствуемся Брией…
Джей охотно хохотнул, Кей усмехнулся краем губ.
— Но мне хотелось бы увидеть кое-что из истории дроу. Что-то не… исправленное церковью. Если дело с домом не срастётся, возьмём штурмом чью-нибудь библиотеку.
