"А если я буду добавлять к двум уже имеющимся недочарам новые — это поможет мне развить своё внимание, как при "дыхании" развивается способность удерживать Силу?"
"Хм. Сама-то ты что думаешь?"
"Думаю, что поможет".
"Ну так упражняйся. Только пока я бы советовал ограничиться следилкой и вуалью. Поверь: когда ты начнёшь всерьёз раскачивать Дар "дыханием", тебе и два-то недозаклятья будет нелегко удержать от рассеивания. Если так уж захочется увеличить нагрузку — увеличивай её за счёт роста радиуса следилки. Кстати, какие чары из двух ты, если что, отбросишь первыми?"
"Конечно, вуаль! Следилка важнее, её надо сохранить, что бы ни произошло".
"Молодец. Умеешь расставлять приоритеты..."
"Приоритеты? А что это такое?"
Пока Сосед объяснял, Ниллима впитывала энергию. А потом отдавала её. Снова впитывала — отдавала, впитывала — и отдавала. В голове понемногу возникла лёгкая тяжесть и странноватое гудение. На очередном впитывании девушка обнаружила, что не удержала вуаль, после чего (не отпуская набранную Силу) со всем тщанием её восстановила.
А как там следящая сеть? Ой-ой. Надо бы её тоже подлатать, пока совсем не расползлась... вот интересно: когда плетёшь следилку, чуть не лопаясь от избытка Силы и вкладывая этот избыток в создание сети, получающееся при этом недозаклятье ложится шире и гуще. Но вот укладывать его — сложнее. И узлы получаются грубее.
Почему так?
Можно спросить Соседа. Он ответит. Он знает. Но...
Зачем спрашивать, если можно искать свой собственный ответ? Как там сказал Шард: что можешь делать сама — делай сама? Именно так.
...и тут через следящую сеть Ниллиму тряхнуло тревогой. К тихой заводи стремительно приближалось что-то мощное, крупное, распространяющее дыхание крови и смерти. Опасное.
Сосед
Очень наглядный получился урок. Показательный такой. О пользе следящих сетей и не только. Малышка совсем забыла про исцелённого и "приручённого" мечезуба — но вот мечезуб о нас отнюдь не забыл. И в порядке благодарности притащил госпоже мяса.
Много. Вкусного.
Ну а я лишний раз наглядно убедился в тесном родстве моей ученицы-носительницы с кошачьими. Приматы с таким удовольствием на сырое мясо не кидаются... то ещё зрелище, если взглянуть со стороны: вот терзающий полосатую тушу мечезуб, а вот — отрезающая ножом кровоточащие куски и тут же, почти не прожевав, глотающая их Ниллима.
Из диких джунглей дикие твари. Шок и трепет!
Но ничто естественное не безобразно. А тёплое мясо с кровью — по-настоящему вкусно. Хотя я сам предпочёл бы обжаренное, причём с солью и специями, но... кто я такой, чтобы обламывать девушке удовольствие? Пусть порадуется, мне не жалко.
Глава 2. Возможности
Грийс Рэхлонд
Место встречи... иногда его выбор не значит ничего, иногда — сам по себе демонстрирует больше, чем все уровни смысла, вложенного в разговор.
Стремительным, "летящим" шагом двигаясь сквозь анфиладу пустынных залов Парящего Замка, Грийс гадал, какая из двух равно возможных крайностей ближе на этот раз. Частью сознания он отмечал прихотливый танец окружающей магии, столь плотной, что она напоминала воду — правда, создавала куда меньшее сопротивление. Многочисленные сигнальные, защитные, атакующие и прочие активные формы, вложенные чуть ли не в каждый камень Замка, реагировали на текущую в его жилах кровь и предупредительно расходились, пропуская Грийса всё дальше, к сердцу твердыни.
В Галерее Памяти его проводили внимательными, но отнюдь не всегда благосклонными взглядами портреты духа, запечатлевшие прижизненные образы предков; в одном из залов трофеев от саркофага удержания плеснуло в бок застойной ненавистью. Грийс едва обратил внимание на эхо чужого бессилия, не замедлившись ни на долю бун. Его мягкая поступь не рождала эха, но кое-где расшитые шёлком шпалеры чуть шевелились там, где он проходил, потревоженные лёгким ветерком.
Грийс торопился.
Поднявшись по длинной спиральной лестнице (и перешагивая при этом сразу через две ступени), он разомкнул усилием воли последний колдовской барьер и остановился около входа в Зал Прозревших. Это громкое имя носило круглое помещение у вершины одной из центральных башен, отделанное в серо-зелёной гамме и с многочисленными узкими окнами по периметру.
— Вы хотели видеть меня, раа.
Этикет сарье не подразумевает внешних проявлений почтения — всех этих поклонов, поз, игр с выражением лица и подобной мишурой, к которой прибегают ничтожные. Ну, разве что по желанию самих сарье, в любой удобной для них форме. Также этикет не предписывает являться по вызову в той или иной одежде определённого образца... не в последнюю очередь из-за того, что сарье, которых неспроста зовут Сильными, отнюдь не всегда считают нужным обременять себя хоть какой-то одеждой.
Причиной последнего отчасти служит климат силгама Кхерс — обоих его частей, принадлежащих враждующим Домам. Климат очень часто делает неудобными даже узенькие полоски тонкой ткани и крошечные обрывки чужих шкур (особенно если эти шкуры сколько-нибудь мохнаты). Но основная причина небрежения одеждой состоит в том, что сарье воистину Сильны. Страдающий из-за жары, холода или ещё чего-то в этом роде, не способный освоить нужную магию или же, что предпочтительнее, попросту игнорировать мелкие бытовые неудобства — сарье тем самым позорит свой род, свою Линию и свой Дом.
Итак, произнеся слова приветствия, Грийс остался стоять, глядя прямо в лицо своему деду. Точнее, в ухо. Но при этом он полностью свернул артефактные физические щиты, оставив лишь личный щит, напитанный его собственной Силой, и открыл свой разум для исследования.
Если бы такое исследование последовало, он, пожалуй, возмутился бы... но не слишком активно. В основном потому, что открыть свой разум — это одно, а ожидать при этом вторжения — совершенно иное. Однако стоящему у окна Грийс быстро простил бы и большее. В конце концов, дед являлся не только и не столько его прямым предком, чтимым прародителем, но и анмир лерре — иначе, говоря простым языком, Узлом его Линии.
Анмир лерре... да. Существо, достигшее личного бессмертия и почти божественного могущества, властное не только в смерти Грийса, но также в его жизни и воле. А с некоторыми ограничениями — даже в его чести...
— Верно, хотел. Видеть и говорить. Ибо случилось нечто, способное затронуть всех нас.
— Всех... нас?
— Весь Дом.
Вызванный ощутил, как на загривке и на спине его дыбится жёсткая шерсть. И лёгким усилием воли, более типичным для воина, чем для сарье, принудил тело к спокойствию, заодно успокаивая взволновавшийся разум.
— Внимаю, раа.
— Не так давно во всём этом силгаме, — обронил тот, не оборачиваясь, — а также в Ниммуре, Вигандаше, Томхлеиссу и, видимо, в других местах оживились разного рода... субъекты. Вопреки обычаю, оживление это почти не маскируется. Обычные средства скрытности игнорируются ради повышения эффективности и скорейшего достижения успеха.
— Простите мою некомпетентность, раа, но я не заметил какого-то оживления среди агентов Дома Рептилий...
— Ты забегаешь вперёд. И проявляешь тем самым не лучшие свойства своего рода.
Шерсть Грийса снова вздыбилась. На этот раз смирить инстинкты оказалось сложнее. Слишком резкой и сильной оказалась волна страха.
"Не лучшие свойства рода? Это же не может быть намёк на..."
— Оживление, о котором я хочу тебе сообщить, — добавил анмир лерре, словно не заметив реакции внука, — имеет своим источником Дом Сияющих.
— Сияющих? — очень, очень осторожно уточнил сарье.
— Да. Причём, учитывая масштабы активности, исходит вся эта активность откуда-то с верха. То есть с САМОГО верха.
— Я... понимаю.
— Сомневаюсь, — бросил дед. На Грийса он по-прежнему не смотрел. — Я, например, не понимаю ничего. Кроме того лишь, что это — шанс. Если мы сумеем угодить Дому Сияющих...
Заканчивать фразу не требовалось. Поддержка сильнейшего из семи Домов Нарадума, благосклонность существ, для описания которых к фразе "божественное могущество" не нужно добавлять "почти"... пожалуй, это стоило любых усилий и любых жертв.
Впрочем, у монеты имелась обратная сторона. Если поддержку Дома Сияющих сумеют заполучить ненавистные гадины из Дома Рептилий... что ж, в этом случае полная капитуляция в Кхерсе и гибель сотен миллионов (а скорее, миллиардов) теплокровных может стать наименьшей из потерь Дома.
Не то, чтобы Грийса делала счастливой мысль о необходимости кому-либо угождать. Пусть даже самим Сияющим. Нет. Но при его положении совершенно недостаточными являлись бы навыки сарье, воина и главы шпионской сети Дома в силгаме Кхерс. В данной ситуации Грийс мыслил прежде всего как политик — просто потому, что должен был мыслить именно так. А потому его завораживали (и не на шутку тревожили) внезапно открывшиеся перспективы.
— Что ищут Сияющие, раа? Или... кого?
— Точно неизвестно.
— Но?
Анмир лерре впервые за весь разговор счёл нужным отвернуться от окна и посмотреть на внука глазами плотного тела.
— Если я правильно понял, — сообщил он, — Сияющие... темнят.
Грийс оскалился, оценив несложную игру смыслов.
— Впрочем, я также допускаю, что они сами не знают точно, что ищут. Определение одно: "нечто необычное, резко выделяющееся, странное". Что именно? Даже высокопоставленные агенты не посвящены в тайну. Известно только, что это нечто — или некто — якобы угрожает всему Нарадуму. — Анмир лерре слегка фыркнул, выражая тем самым своё мнение относительно такой угрозы. Снова стал предельно серьёзен. — Сверх этого, объявлено, что за обнаружение этого чего-то Домом Сияющих обещана "длительная и существенная благосклонность".
— Но это же...
— Да. Как ты должен знать, более десяти ванаг — триста с лишним бирелл! — Дом Сияющих стоял над сварами воплощённых, храня нейтралитет и не оказывая никому даже "заметной благосклонности". А теперь... я надеюсь, ты понимаешь, ЧТО поставлено на кон.
— О да.
— В таком случае ступай бесшумно. И пусть глаза твои, а также глаза служащих тебе не пропускают ничего "необычного, резко выделяющегося, странного", а нос будет чуток, как никогда ранее. К вящей славе Дома!
— К вящей славе Дома. Позвольте мне покинуть вас, раа.
— Позволяю.
Ниллима
Список освоенных ею недозаклятий, которые Сосед посоветовал называть волшбой, пополнялся быстро и с успехом, который, по словам того же Соседа, "можно расценить как превышающий средний уровень". Учитывая, что науку Идущей Ниллима впитывала чуть ли не каждый нохх, включая даже время сна, особых поводов для гордости она в этом не видела.
В настоящий момент девушка сидела на одной из широких нижних ветвей онгра в позе, подсказанной учителем и теоретически способствующей максимальному сосредоточению. Со всех сторон её окружала пятигранная призма изолирующего кокона, материальные якоря которого Ниллима вырезала из дерева перед сном, а когда проснулась — разместила на ветках того же самого онгра и перед тем, как заняться "серьёзным делом", активировала.
Чем предстоит заниматься после принятия таких мер предосторожности, она ещё не знала. Сосед отказывался сделать хотя бы намёк, позволяющий прийти к отгадке.
"Итак, если ты готова, вникни в строение своего тела. Не слишком глубоко, но так широко, как только можешь... ну, как оно?"
"Как обычно. Вот кости, суставы, связки и сухожилия. Вот мышцы. Вот кровеносные сосуды и сосуды лимфатические... я правильно запомнила название?.. вот нервы, вот внутренние органы, сердце и лёгкие, фасции, кожа, органы слуха и зрения... судя по всему, я здорова".
"Верно. А энергию жизни в себе ты ощущаешь?"
"Да. И её саму, и её связи с моим Даром. Ты ведь уже показывал, как управлять этим видом энергии. Вчера. Мы отработали летаргический сон, простейшее усиление накачкой и в конце — принудительное погружение в обычный сон".
"Именно. А сейчас займёмся делом, требующим больше Силы".
"Больше, чем простейшее усиление?"
"Да. Заимствуй у мира энергию... двух третей от твоего текущего предела хватит".
"Так... готово".
"Ты торопишься... впрочем, твой контроль совершенствуется, и сейчас эта поспешность уже может считаться расчётливой..."
"Что мне делать с этой впитанной Силой?"
"Аккуратно направь её на свой нож. Цель — привести его в движение одной волей, без рук".
"Вот так?"
"С первого раза. Молодец!"
"Это не так уж сложно".
Держа орудие в поле внимания и управляя им при помощи специально выделенного... ну, чем-то это похоже на гибкую воображаемую лиану, решила она... Ниллима подняла нож на высоту, в два с лишним раза превышающую её рост, и оставила на коре вышележащей ветви онгра слегка корявую надпись. Точнее, подпись:
Н И Л Л И М А
Умению писать её недавно научил за два марог Сосед, и это умение не успело утратить для неё сияния новизны. Уметь писать! Пусть с ошибками, но выражать свои мысли без слов! Это было гораздо удивительнее, чем обмен мыслями. Это возвышало её в собственных глазах.
В конце концов, ничтожным тайн письменности не открывают...
Погружать лезвие глубоко она не старалась: живая ветвь не заслужила нанесённых по чужой прихоти ран. Также она не старалась сохранять неподвижность: разделение активности на уровне тела и на уровне ума давалось ей сравнительно легко. Достаточно убедить свою плоть, что она уподобилась дереву, как прекращались даже непроизвольные сокращения глазных мышц. Причём убеждение это действовало почти помимо разума и не требовало внимания для того, чтобы удерживать тело в таком состоянии. В очередной раз увлёкшись своей не в меру любимой терминологией, Сосед обозвал результат "наведённым кататоническим ступором"... чтобы чуть позже признать: слова "нарочно одеревенеть" описывают этот приём немногим хуже.
Правда, с помощью магии возможно одеревенеть и в буквальном смысле, заметил он. — А это, спросила Ниллима, просто — заставить одеревенеть по-настоящему? — Нет. Совсем не просто. Даже буквальное окаменение, и то провернуть легче: всего-то заменить углерод на кремний во всём теле, наплевав на изменение геометрии макромолекул и с закономерно фатальными последствиями для... — Ничего не поняла, вклинилась Ниллима. Кроме одного: мне высоты искусства, при достижении которых деревенеют буквально, не грозят ещё очень долго.
"Так. И что теперь?"
"Для начала верни нож на место. Да, вот так. А теперь направь Силу на собственные кости. Точнее, на позвоночник, рёбра и ключицы, таз. Примерно в этих местах. Старайся не сосредоточить, а наоборот, посильнее размазать области приложения Силы".
"И что мне делать со своими костями?"
"Поднимать".
Девушка чуть не утратила концентрацию.
"То есть... я взлечу?"
"Если сделаешь всё правильно, то да".
"Но заклятье полёта — это же одно из сложнейших, требующих выдающейся Силы..."
Её мысль оборвал короткий звук со стороны Соседа, нечто вроде безмолвного "пфе".
